Психолога вызывали?

Глава 4

Огромное помещение с занавешенными тяжелыми портьерами окнами было уже подзаполнено людьми. Ни матери, ни сына пока не наблюдалось. Я, честно говоря, еще не понимала, как здесь всё устроено. И подойти поспрашивать кого-то, кроме Киры, естественно, мне не светило. Тыкалась, как слепой котенок.

А народ все прибывал, хотя вечеринка позиционировалась только для своих. На меня никто особо не обращал внимания — так, пара смешков и шушуканий. Но я большая девочка, чтобы обращать на такое тявканье внимание.

Пробравшись в уголок, уселась на диванчик рядом с матронами. Те посмотрели на меня в лорнеты и отвернулись, продолжая разговаривать:

— Непонятная история. Кто говорит, что сама с крыши скинулась, а кто говорит, сбросили. Высота-то больше двадцати метров, да еще на каменную мостовую — конечно, разбилась.

— Бедная баронесса, — поохали они, а потом принялись обсуждать какую-то графиню. У той, у которой муж умер.

А потом вполголоса стали шушукаться о принце. Я, делая вид, что мне не интересно, навострила уши.

— Отец и мать настаивают, что пора остепениться — первую жену взять. А Джарлетт отказывается.

— А я слышала, что со Львиным королевством мирный договор подписывать будут, и их принцессу пришлют , чтоб браком закрепить.

—Это с кем? Оборотницы у них такие страшные — конопатые, худые, еще и вместо волос рыжий ёжик — ужас. Я бы отказалась. Вон, пусть из наших выбирает.

— Выбирает он! По девкам бегает, а жениться не хочет. Морочит всем голову про истинную любовь, типа ищет.

Ну и дальше пошло обыкновенное перемывание костей. Чем же ему невесты местные не зашли? А? Вон какие красивые, как птички порхают, а некоторые особо блестящие, зигзагом ползают. Кстати, об оперенье.

Надо присмотреться, во что тут девочки одеваются. Длинное — понятно, штаны здесь не носят. А вот фасоны меня порадовали. Кто во что горазд. Вон дамочка в платье-тортике курсирует, а рядом греческая богиня в тоге. И цвета — весь спектр. Прямо шоу модельеров.

Профессиональной швеёй я не была, но шить умела, точнее, перешивать. Главное, чтобы было из чего. Я задумчиво осмотрела портьеры. Ткань вроде хорошая, и цвет ничего. Платье, конечно, сложного фасона сшить сама я не потяну, но юбку — почему нет? Интересно, у них во дворце шторы одного цвета? А ещё же я пояс кожаный хотела. Я ощупала обивку дивана, эта не пойдёт– тканька в рубчик.

Неужели во всем дворце нет ничего из в кожи? Есть, – вспомнила я – драконья кожа, прекрасной выделки. Интересно, а можно, когда принц в другом обличье, подойти и потрогать его, а покататься? А интересно, какой у дракона член? Глянуть бы одним глазком. Фух, от таких мыслей прямо в жар бросило. Я обмахнулась рукой, чтобы остыть. Попить бы…

По залу курсировали слуги в зеленых длинных камзолах и белых колготках. Какая прелесть – их бы ещё на пуанты поставить. Я хмыкнула, представив, как они порхают с подносами под танец маленьких лебедей. Что там, кстати, у них на подносах? Аперитивчик гостям предлагают?

Я уже подумывала, а не продегустировать ли мне местный образчик спиртного, как случайно увидела, что главная стервь Клара сунула в руку балеруну блеснувшую в свете люстр монетку и стрельнула в меня глазками.

Моя попа заволновалась. После моего полёта я поняла одно – попа плохого не подскажет, а тут она даже не подсказывала, она вопила, что мне грозит какая-то пакость от этой парочки. Могут в бокал что-то подсыпать? Легко. Значит, тут пить – здоровью вредить.

Я встала и прошлась. Люди кучковались, что-то обсуждали, здоровались. Только Никафондора, как призрак в опере бродила, меж них невидимая. “Может, спеть? – Точно тогда заметят. И вытолкают, – вот что-что, а петь я с детства не умела. Медведь на ухо наступил. Стоп, это мне в Москве наступили, а у Никафондоры все может и наоборот, но рисковать пока не буду”.

Глаза остановились на сидящей среди подруг женщине с пустыми глазами. Ей что-то рассказывали, но она никак не реагировала. Похоже, та самая, у которой муж умер. И не подойти к ней с бухты-барахты.

Сколько времени-то уже? В самом углу зала было огромное занавешенное окно, я подошла к нему и заглянула за портьеру. На улице стемнело, а Германа все нет. Скоро и кушать захочется, однако.

Да, ткань у штор приятная. Смех смехом, но платья новые нужны, а денег нет, и знакомцев тоже. Вертись, как хочешь, Никафондора. Надо либо замуж пристраиваться, либо зарабатывать начинать. Магиней обозваться и психологом работать? Ну, не знаю.

Кстати, про магов толком мне Кира так и не рассказала. Столько вопросов в голове и без ответов. Когда же движуха здесь начнется? И тут небо услышало мои молитвы, и церемониймейстер объявил о прибытии матери дракона. Счастье-то какое.

Центральные двери распахнулись, и императрица вошла неспешным шагом, оглядела всех и улыбнулась.

Все склонились в поклоне. Краем глаза я увидела, что сбоку в стене открылась неприметная дверь, и чья-то тень проскользнула в залу. Ну, захотел человек прийти незаметно — его дело, я пожала про себя плечами.

И тут раздалось повизгивание. Да, ладно. Матерь собаку что ли с собой притащила на прием? И я в ужасе увидела, что у меня не слуховой глюк. Императрица уселась на трон, а на ее коленях, вовсю принюхиваясь, стояла Люська. И ее черный нос повернулся в мою сторону. Опять ее таскать на руках? Да у меня и так чуть руки не отсохли. Я задом стала пятиться за портьеру и уперлась во что-то мягкое. Там уже кто-то стоял.

— Прекратите толкаться. Я здесь первый встал, — зашипел молодой мужской голос.

— А я дама, поэтому двигайтесь. Я это место давно заприметила, ведите себя в конце концов по-мужски, — шепнула я и толкнула боком нежданного конкурента за место за портьерой.

Тут луна выглянула из-за туч, и я опознала Чингачгука.

— Опять ты, — взвыл принц. — Ты следишь за мной?

— Нет, это вы меня преследуете! Маскируетесь брюнетками, а на самом деле по толстым блондинкам вздыхаете.

Тот даже ответить мне ничего не смог — видимо, в зобу дыханье сперло от осознания этой истины.

Тут внизу послышалось повизгивание. За портьеру, виляя своим шнурком-хвостом, заглядывала Люси.

— Все из-за тебя — одновременно зашипели мы друг на друга.

Люська радостно стала тявкать. Нет, только не это!

— Тихо, ты — я схватила собачонку и сунула её принцу.

— С ума сошла! — возмутился тот — Себе оставь это сокровище. — и толкнул мне обратно Люську.

— Я её и так часа два по парку таскала, теперь ваша очередь, — впихнула её обратно.

— Два часа! Ха-ха. Эта гадина, как здесь появилась, уже лет пять меня преследует.

— Умная собачка чувствует кобеля.

— Что??

Портьера распахнулась. С невозмутимым видом слуга, поддерживающий ее, смотрел куда-то мимо нас с принцем. Зато императрица, заинтересовавшаяся, куда это рванула любимая собачонка, изволила подойти и с удивлением рассматривала нашу парочку. Она вопросительно приподняла бровь.

Мой индеец оказался в сложном положении. Судя по всему, он хотел за портьерой переждать и явиться конкретно к ужину, убеждая мамашу, что весь вечер выполнял роль гостеприимного хозяина. А тут я и Люська.

Вот что меня за портьеру понесло? Видимо, гормоны бушевали и напрочь блокировали разум. А может, Никафондора здесь пряталась постоянно, и меня потащило по старой памяти да по знакомому маршруту.

Принц шагнул вперед, попробовав закрыть меня от любопытных глаз гостей. Но это было бы тоже самое, как если бы я пряталась за тонкой березкой.

За защиту я поставила в уме плюсик Чингачгуку, но через минуту уже забрала его обратно.

— Матушка, собачка ваша в портьере запуталась, хотел ее вытащить, а вот эта — кивнул он на меня — помочь хотела, но больше помешала.

Все захихикали.

— Да? —недоверчиво взглянула на меня матерь.

— Мама, ты же не думаешь, что я с этой девицей для другого здесь стоял. У меня противоположные, — он окинул меня взглядом — утонченные вкусы. — и пошёл флиртовать с первой попавшейся брюнеткой. И, судя по нахмурившемуся рядом мужику – с замужней дамочкой.

Козел, мог бы и промолчать.

В отместку я невинно пожала плечами:

— Ну, наверное, все так, как Его Сиятельство сказал. — и глазками похлопала, и губки свои толстенькие бантиком сложила.

Причем «наверное» было сказано таким тоном, что все ненароком задумались – а не врет ли его индейское Сиятельство. Сиятельный, судя по напрягшейся спине, услышал намек.

А я, расплывшись в улыбке, подошла к императрице и сунула ей Люську. Та настороженно осмотрела её, но ничего не сказала и пошла гулять по залу. А на меня стали посматривать и перешептываться.

Ребят, да не – у меня другая ориентация, я драконами не интересуюсь, как и они, впрочем, мной. Но замуж, наверное, надо выйти, только за кого? И я, отбросив в сторону раздражение на Чингачгука, с интересом окинула взглядом стоящего рядом с компанией мужчину, приятного такого, который как раз меня в данный момент рассматривал.

Мужик вздрогнул всем телом и маленькими шажками стал отступать за друзей. Да куда ж ты, милый? Хотя… Преследовать я его не стала, а вдруг он не при деньгах — мучайся потом с ним.

У кого поинтересоваться про женихов-то? Кире дам команду — пусть по слугам пробежится, список мне составит неженатых, богатых, молодых. И именно в этом порядке. Интересы их запишет. Места дислокации. И затем – хорошей охоты, Никафондора!

— Прошу всех пройти на ужин, — объявил церемониймейстер.

— Ура, — мой желудок радостно всхлипнул.

Все вошли в соседнюю залу. Столы были расположены буквой Т с длиннющей ножкой, теряющейся где-то вдали. Чем-то мне этот прием напоминал деревенскую свадьбу из старых фильмов.

Все рассаживались, видимо, согласно купленным билетам. На шляпке в середине императрица с недовольным сыном. Видно было, как ему, бедному, этот банкет, с сидящей у него на коленях Люси, поперёк горла встал. А мне куда? Ко мне подбежал слуга, тот самый, что шептался с Кларой, держа что-то за спиной

— Пройдемте, госпожа Никафондора, к своему месту. Я вас провожу.

Я в самом деле не знала, где за мной числилось место, и, как телёнок на заклание, последовала за ним.

Вот оно что. Гавнюк держал за спиной огромную миску в виде корыта. Видимо, для меня. Послышались смешки. Эта окраина стола привыкла к таким шуткам. Я шла, закипая и говоря про себя:

— Сучонок, я тебе это корыто сейчас на голову надену, и плевать, что меня сошлют в эту Фейхуевку.

Мне оставалось пройти несколько шагов до моего места, и я готовилась, как кобра, раздувала капюшон, когда помощь пришла как будто из ниоткуда. Служанка с очень знакомым лицом якобы случайно врезалась в моего обидчика, тот не удержал корыто, оно выскользнуло и, ударившись о мраморный пол, разлетелось на осколки.

— Растяпа, — громко сказала женщина, потом повернулась ко мне: — Госпожа, разрешите я вас провожу. И, усаживая меня, шепнула:

— Спасибо за брата.

Так это сестра конюха.

Жизнь заиграла новыми красками — у меня появился еще один союзник.

На нашем конце все разочарованно зашушукались, но продолжали посматривать на меня. Видимо, действо еще не закончилось.

Выскочили еще слуги с различными блюдами и стали выставлять на стол. Странно. А раньше никак было нельзя сделать? Ну, не будем лезть со своими правилами в эту конюшню.

Когда опять на сцене появился гаденыш в своей длинной ливрее, все затаили дыхание. Клара, сидящая где-то в середине, аж на стол легла, чтобы все увидеть.

Слуга показательно пыхтел, таща кастрюлю с каким-то варевом. Типа мне накладывать будет. Я ощупала глазами предметы на столе. Нож — слишком радикально. А вот это подойдет — прекрасный образчик острой серебряной вилки лежал передо мной.

“Иди ко мне, милая, станешь орудием устрашения”

Схватив ее, я опустила руку и ждала.

Служонок подошел ко мне и только собирался вываливать содержимое мне в тарелку, когда замер, выпучив глаза. Не выпучи тут, если острая вилка уперлась тебе зубьями в самое дорогое для мужчин место.

Я улыбнулась и ласково так прошептала:

— Что тебе дороже? Яйца или деньги той стервы?

Тот сглотнул. Кадык заходил туда-сюда. Понятно все без слов.

—Еще раз попробуешь что-то подобное сотворить, спрашивать уже не буду — пойдешь евнухом в гарем работать. Кивни, если понял.

Тот дернул головой.

— А два раза кивнешь?

Тот послушно кивнул два раза.

— Молодец! Понятливый, значит. Свободен.

Слугу как ветром сдуло. А я глянула на вилку — не, такой есть побрезгую. Кинула ее на стол. Оторвала веточку винограда и, отрывая по ягодке, осмотрела сидевшую недвижно соседнюю братию, не отрывавшую от меня круглых глаз. А я, закинув виноградинку в рот, спросила:

— Вы есть-то будете или как?

Все как по команде схватились за приборы и стали молча поглощать пищу.

Пришлось мне обойтись на этом ужине только виноградом. Вилку так и не заменили — безобразие. Никакой дисциплины в этом драконьем царстве.

Я поймала злющий взгляд Клары и улыбнулась обворожительной улыбкой. Чувствуется, с этой брюнеточкой ухо надо держать востро.

Наконец-то ужин закончился. Правда, напоследок императрица-матерь порадовала, что через неделю всем светит бал. Я зеркально повторила скисшую физиономию принца. А танцевать-то моя милость умеет, хотя какая разница? Пока кандидата на свою руку не выбрала — в уголке постою, присмотрюсь. Но с одеждой у меня беда. Не белый же халат надевать!

Желудок, получивший только веточку винограда, тихо плакал в уголке живота.

— Родной, ну что я могла для тебя сделать без вилки?

Время было детское — часов десять вечера, и чтобы не поддаться соблазну отправить Киру за съестным на кухню, я потянула ее с собой гулять.

В парке горели круглые фонарики. Гуляли придворные, видимо, тоже худеющие. Дворцовый комплекс представлял собой большую букву П. Мы жили в левой ножке. Приемы, обеды, покои императрицы располагались в верхушке.

— А где прынц у нас проживает? — поинтересовалась я у Киры, чтобы ненароком опять на него не напороться и обходить эту заразу за три километра.

— Там же, где императрица, только на втором этаже.

-— А что там? — ткнула я сорванной веточкой в правую ножку П.

— Там, — задумалась Кира, — ну эта библиотека ваша, потом коридор с портретами, это на втором. Внизу кухня. Я туда бегаю за едой для вас.

Библиотека, говоришь? Завтра схожу. Зарядку сделаю, позавтракаю, к императрице тоже надо будет заскочить — себя показать, кикимор посмотреть, и вот потом наведаюсь в книжное царство.

Вдалеке до нас донеслись гневные голоса. Мы с Кирой переглянулись и, решив одним глазком глянуть, что там так орут, свернули на боковую дорожку. Она вилась между кустов, за которыми виднелось какое-то сооружение.

— Что там? — спросила я Киру шепотом.

— С другой стороны конюшни заходим. Сарай там с сеном.

Мы замедлили шаги и, прикрывшись кустами, осторожно выглянули.

В свете яркого фонаря нам открылось преинтересное зрелище. Две девицы таскали друг друга за волосы. Причем одна была в чем мать родила.

— Разлучница! Шлюха! — орала одетая.

— А ты ему никто еще! Чего ты взяла, что он на тебе жениться хочет! — отбрехивалась голая.

Чуть поодаль стоял виновник торжества. Полураздетый, с встрепанными волосами, Витир то порывался разнять дерущихся девок, то передумывал и влипал в стенку.

— И вообще, - вдруг завизжала голая, — что ты ко мне пристала. Я с ним так, для здоровья, а вот Круирка, как с ним с утра перепихнулась, так конкретно свой глаз на него положила.

— Чего? — остановилась, видимо, та самая любофф Витира, с которой он прежде только целовался. — Еще и с Круиркой?

— И не только, — мстительно сдала героя-любовника ратующая за здоровый образ жизни. — Он уже трех за день повалял на этом сеновале. Ну и мне ж тоже интересно стало. Приходят все и говорят, - она приняла томную позу и закатила глаза:

—Прям жеребец.

Любофф отпустила соперницу и медленно повернулась к Витиру. Тот вздрогнул, развернулся и побежал.

Мы с Кирой переглянулись и задом, - задом попятились за кусты, чтоб нас ненароком не заметили.

- Кира, знаешь, - я сорвала соломинку и задумчиво пожевала ее, - по-моему, я переборщила с его мужской силой. По кобылицам гад в самом деле пошел. Ты молчи про мое участие в этом деле и сестре его скажи, чтоб помалкивала.

Кира хмыкнула.

—Да я уже поняла. —Потом уважительно посмотрела на меня и добавила: — Ну, вы, госпожа, — сильны. Только простите, но жениха своего, если появится таковой, я к вам не поведу!