Рабыня аравийца

Глава 10. Аравия

Валийский воин, как торнадо, домчался до Аравии, миновав Коринию, не останавливаясь даже на ночлег. Пил воду по глоточку из фляги, ел на ходу вяленое мясо вогов и дарков. Остановился у ворот с устрашающим металлическим годжаком и ему сразу проорал аравийский дозор:

— Кто ты? И что надо?

— Я — главнокомандующий Валивии. Мне нужно срочно к вашему повелителю.

— Валиец! — Аравийцы так удивились, что чуть с крепости не выпали, впрочем, как и все остальные народы, когда слышали, что перед ними валийцы.

— Да! Открывайте. Это очень срочно!

Они переглянулись и протрубили в рог. Весь народ во дворе замка насторожился.

— Нам надо доложить повелителю. Подожди.

Один из них спустился с той стороны каменной лестницы и побежал через широкий двор к входу в замок. Здесь, запыхавшись, промямлил двум охранникам.

— Там… у ворот главнокомандующий валийцев, говорит, что ему срочно надо к повелителю.

Один из них также помчался внутрь и поднялся на подъемнике на седьмой этаж, где чаще всего находился повелитель. Это была обширная библиотека с многоярусными книжными шкафами, стоящими полукругом вдоль стен. Здесь находились книги всех народов в кожаных переплётах с золотым и серебряным теснением. И только молитвы к Воргангу имели по всей обложке мелкие ценариты. Касий сидел в добротном кресле, закинув ногу на ногу и читал.

В библиотеку аккуратно постучались.

— Входи.

— Повелитель… — охранник не решился заходить «в святая святых» и только заглянул.

— Говори…

— Там у ворот валиец — говорит главнокомандующий. Вас требует.

Касий сразу отложил книгу. Брови приподнялись, глаза расширились. Он смахнул локон с высокого лба и встал.

— Я слышал звук рога, предупреждающий о непрошеных гостях, но… Валиец! Ведите в приёмную, немедленно.

Вскоре перед ним в приёмном зале стоял высокий воин с золотистыми волосами — валийским признаком. Мужчина встал на одно колено и протянул шаль девушки нежно — голубоватого оттенка.

— Повелитель Аравии. Аланда шла к вам с торговым караваном. Но в Линирии её похитили. Найти мы не можем. Теперь вся надежда на вашего годжака, и на вас. Мы предполагаем она где — то в горах за колючим непроходимым кустарником.

— Что? — Аравиец вскочил, забыв о том, что должен восседать в троне с невозмутимым видом правителя. Он выхватил шаль, направляясь широким шагом из зала, и даже почти бегом, выскочил во двор.

— Повелитель! — проорал валиец, не успев сообщить, что Аланда уже далеко не его рабыня. Но Касий сейчас стремительно взлетал на своём годжаке.

Погода стояла ветреной. Годжак держал в зубах шаль Аланды и летел как вихрь. Наездник крепко держался, чтобы не вылететь на крутых виражах.

«Ценарит мой драгоценный. Душа моя. Я знал, что ты жива! Чувствовал. Я найду тебя. Спасу. Надеюсь, ты ждёшь меня. И даже если ты уже недевственна, всё равно станешь моей любимой наложницей, но твои дети не будут наследовать трон.

Нет! Этого не может быть. Ворганг ты всем руководишь. Она моя жизнь! Судьба! Она ещё чиста!»

Годжак, держа шаль, рычал сквозь зубы. Касий направлял его в горы Линирии, хотя зверь и сам неплохо летел туда же, будто что — то чувствуя. Его вёл запах крови валийки — тонкий, неуловимый, но не для годжаков. Впереди показались нужные горы, увитые тёмным кустарником как густой паутиной.

Немногим раннее.

Аланда удивлённо захлопала ресницами на такое внезапное решение линирца.

— Не смотри на меня так. Дело не в тебе. Просто не хочу войны в Линирии. Мой народ мне дороже.

— Слава Воргангу! Ты принял верное решение.

Он грубо схватил её за руку и потащил на выход. Дотащил до тропки в кустарнике и только хотел ринуться туда, как в небе появились тени и громкие хлопки крыльев. Они взглянули вверх и линирец позеленел.

— Годжаки! Откуда? Эти твари никогда не появлялись здесь. — Перевёл взволнованный взгляд на девушку. Она не знала что ответить, поджав губы.

— Ты?! — Невольно перевёл глаза на тропку и заметил кровь на ветках и даже в пыли под ними. — Дура! — Ударил её по лицу. Она упала на колени. Годжаки порычали так, что будто грянул гром. Огоний хотел убежать на тропу, но не успел: звери кинулись на него и мгновенно отгрызли голову, руки, полтуловища. Ноги в судороге побежали по тропе и завалились через метр. Девушка лишилась чувств. Звери опустились рядом и, обнюхав её, не тронули.

Спустя некоторое время она очнулась. Присела, с опаской поглядывая на свирепых хищников, сидящих вокруг и слегка порыкивая. Некоторые даже урчали по какой — то причине. Тут она вспомнила причудливые пятна на перьях одного из детенышей, с которыми когда — то играла в гнезде.

— Малыши! Как вы выросли. — Встала и медленно подошла к нему, всё же опасаясь за свою жизнь.

Годжак неожиданно склонил морду и потёрся зубастой пастью о её голову. Аланда сжалась. Но когда зверь громко заурчал, медленно подняла руки и аккуратно погладила по подбородку зверя.

— Хорошая зверушка. Умная. Спасибо. Правда, я не хотела его убивать. Он всё — таки решил меня вернуть, но вам же этого не объяснишь. Вы почувствовали мою кровь и увидели, как он меня ударил. Защитники вы мои свирепые.

Она мягко говорила и зверь урчал. Остальные тоже подняли морды, а через минуту подошли ещё двое.

— А вы, наверное, другие бывшие малыши. — Протянула руку. Звери обнюхали и тоже заурчали.

Тут над ними пронёсся ещё один годжак, намного крупнее и Аланда подняла голову, разглядывая его.

— А это… кто? Ваша мама? — прошептала. Годжаки оскалились и зарычали. Тот прорычал в ответ и опустился чуть поодаль. Аравиец сразу спрыгнул.

— Касий! — Она вскрикнула и пошла на встречу.

Её годжаки продолжали рычать. Его вторил им в ответ, даже более громко и устрашающе.

— Хватит! Мы все здесь свои, — Прокричал аравиец и раскрыл объятия. — Иди сюда, ценарит мой.

Девушка, медленно, делая шаг за шагом, ласково общаясь со своими годжаками, шла.

— Спокойно. Это друг. Он такой же, как и вы. Защитник.

Годжаки провожали их настороженным взглядом.

Она вплыла в его жаркие объятия и положила голову на грудь.

— Здравствуй…

— Аланда…

Годжак Касия наклонил морду, будто закрывая их.

Молодые звери продолжали наблюдать.

— Я за тобой.

— Я пойду с тобой.

Мужчина взял её на руки и помог подняться на своего годжака. Все звери издали рёв, и он взлетел, быстро набирая высоту. Девушка ощутила такой покой в душе, что улыбнулась своим мыслям: «Любимый, ты пришёл за мной. Ты нашёл меня. Значит, любишь меня, как и я тебя».

Небо становилось пурпурным. Ворганг шло на закат. Ветер не пугал их. Они летели в Аравию. А главнокомандующий Валивии помчался обратно в Линирию за караваном, уверенный на все сто, что повелитель Аравии без неё не вернётся.

«Я не успел сказать ему кто она. Он снова сделает её рабыней. Нет! Так как он унёсся за ней, говорит о любви. Настоящей любви. Она сама скажет ему, и аравиец начнёт по — другому к ней относиться. Наш повелитель достойна, быть счастливой. Возможно, он захочет жениться на ней. И тогда наши государства объединяться. Мы будем под правлением Аравии. Ну что ж, это не самый худший вариант. Они самые сильные на Горибии. И… он тот, кто оседлал годжака. По древнему пророчеству ему покорится вся Горибия. Остались только мы — валийцы».

Касий бережно сжимал любимую, подсознательно боясь вновь потерять.

В мыслях витало:

«Любимая… больше никуда тебя не отпущу. Как же ты спаслась тогда? Где находилась? Как попала в Валивию? Откуда эти годжаки, защищающие тебя? Всё это я узнаю позже. А эту ночь мы проведём вместе».

— Ты же готова стать моей? — вылетело у него неожиданно вслух.

— Да…

Он чуть не подпрыгнул, услышав её ответ, даже не сразу осознав, что задал этот вопрос в голос.

— Эта ночь станет незабываемой. Ты — мой ценарит.

Она зарылась лицом на его груди, чувствуя, что уже вся горит.

«Я отдам тебе не только тело, но и душу», — пронеслось в золотистой голове.

Касий прилетел домой, отпустил годжака полетать, и внёс любимую на руках в замок. Множество аравийцев наблюдали за ними.

— Кто она?

— Повелителя не узнать.

— Он так бережно её несёт.

Перешёптывались люди.

Он поднялся в гарем. Главный евнух тут же нарисовался.

— Повелитель… — глаза не поднимал, хотя очень хотел.

— Эта девушка ценнее для меня самого крупного ценарита — глыбы. Отвечаешь за неё головой. Подготовь к ночи. Через два часа я жду её в своих покоях.

Тот поднял взгляд и замер.

— Валийская принцесса?

— Да. — Касий передал девушку ему в руки. — Надеть халат с ценаритами.

Аланда молчала. Она не хотела рассказывать, что уже не принцесса, а правитель Валивии. Если б он это узнал, ночи любви б не состоялось. А убить все их мечты ей совсем не хотелось.

Евнух понёс драгоценную ношу в бани и сам руководил омовением.

Её купали в разных купелях с пенами и благовониями, делали расслабляющий массаж и натирали тело ароматными афродизиаками. Волосы расчесали до блеска. Надели летящий длинный халат салатового цвета, расшитый золотыми и серебряными нитями, украшенный россыпью ценарита — признаком главной наложницы. Девушка с восхищением дотронулась до блестящего узора.

— Вы счастливица. Повелитель без ума от вас, ещё даже не слившись с вами. Он рассказывал мне о вас.

Она мечтательно вспоминала его горячую грудь, защищающую от ветра. Глаза с любовью смотрящие на неё. Губы… нежные руки…

— Касий… — выдохнула. И все служанки, включая евнуха, поняли, что она так сильно влюблена в повелителя, что скоро в замке произойдут глобальные перемены.

Её повели по коридору мимо гаремных комнат, держа за руки в золотых изящных браслетах.

Девушки стали выглядывать и завистью осматривать новую «рабыню».

— Она так красива.

— А эти золотые волосы.

— А вдруг она станет главной наложницей?

— Замолчите… это валийская принцесса, и она уже главная наложница. — Прикрикнул евнух. Девушки замолчали, давясь от зависти.

Касий тоже подготавливался к этой ночи тщательным образом: его вымыли в бассейне с лепестками зохоса — единственного цветущего растения в Аравии, такого редкого, что он был только у повелителя и самых богатых вельмож. Расторопные служанки натёрли мускулистое тело быстро впитывающимися ароматными маслами. Сделали расслабляющий массаж. Также как и Аланде расчесали волосы более ста раз до блеска, втирая специальную эссенцию. Надели длинный белоснежный халат, расшитый ценаритом. По его приказу в покоях расставили полсотни разноцветных свечей и курительный прибор с запахом лёгкого афродизиака. На столик поставили графин с наливкой нежно розового цвета из редких горных ягод и нежнейшее мясо детёныша вога. Посередине гордился молодой росток зохоса с широкими изумрудными листьями и уже зарождающимися бутонами.

Двухстворчатые дери раскрылись. Аланда, ещё стоя на входе, затаила дыхание. По спине пробежала тёплая волна от копчика до затылка. Она вздохнула и переступила порог. Двери за ней закрылись. Девушка невольно оглянулась. Хода назад нет. Но она и не хотела ничего уже останавливать. Тело горело подобно окружающим свечам. Приятные ароматы били в голову. Взгляд прилип к его глазам, которые он не сводил с неё. Молчание будоражило души обоих. Касий так ждал этого момента, часто представлял, рисовал в голове, как они встретятся, что скажут друг другу, начнут целоваться как сумасшедшие, а дальше… её совершенное тело растворится в его горячих руках и она начнёт истекать соками желания.

Сейчас всё начиналось как то не так. Она, похоже, боялась принятого решения. Он — боялся испугать её. Они почти не дышали, глядя друг на друга. Молчание затянулось. И всё же Аланда сделала первый шаг, будто плывя по гладко — начищенному полу. На лодыжках звякнули браслеты. Второй шаг… третий… десятый. И вот она уже стоит в нескольких метрах от него. Мужчина её мечты — сильный, красивый, мужественный и сексуальный. В голове клейстер и только тонкие ароматы витают в каждой извилине, будто затягивают куда — то в сердцевину яркого цветка. Какого? Взгляд невольно поймал единственный цветок, стоящий на столе.

— Ценарит мой… — Наконец выдохнул он и раскрыл объятия. Аланда ещё раз вздохнула.

«Я хочу этого. Очень хочу. Пусть он целует меня, ласкает и… войдёт».

Миг. Сладостный миг и она сняла с себя халат. Он лёг вокруг ног, как волны, и девушка предстала перед ним в обнажённом виде. Не перед повелителем Аравии и она сейчас не правитель Валивии. А перед любимым мужчиной простая женщина, желающая всем сердцем стать его.

Касий снова потерял дар речи, глаза уже ласкали желанное тело: полную грудь с тёмными сосками, тонкую талию плавно переходящую в округлые широкие бёдра и гладкий манящий треугольник. Минута… две… три…

— Подойди… — Его глубокий тембр врезался в её сознание, и ноги задрожали.

Она сделала ещё пару робких шагов и оказалась совсем близко, настолько, что Касий дотянулся ртом до одного соска и засосал его. «О, Ворганг, как же приятно! Я хочу, чтобы он не останавливался».

Аланда протянула руки и положила ему на голову, теребя пальцами волосы. Ощущение таких чистых, будто шёлковых волос серого оттенка, ещё больше возбуждало девичье сознание. Касий плыл по песчаным барханам, с каждой минутой, погружаясь в серебряную пыль. Его руки легли ей на спину, а губы начали блуждать по груди. Она откинула голову, и дыхание стало глубже. А когда он схватил её и уложил спиной на постель, расставляя ей ноги, и кладя правую ладонь на лобок, застонала.

— Касий…

Как же она ждала этих ласк, сводящих с ума: эти проворные пальцы играли с самой чувствительной точкой, проходили по внешним и внутренним губам. Нажимали на вход и возвращались к лобку, продолжая сладостные нажимы, будто хозяин показывает эта часть тела — моя и только моя, и скоро в неё зайдёт его часть. Аланда в какой — то момент осознала, что готова к полному соитию и прошептала:

— Возьми меня…

Касий сбросил халат и, подложив правую ладонь ей под бёдра, пристроился. Они смотрели друг другу в глаза в этот миг, когда он медленно вошёл в неё. Девственная преграда встретила его на пути в глубину, и он замер. По телу пронёсся душевный тёплый ветерок.

— Ты чиста..?

— Да.

Он простонал, плавно закрывая глаза, и вошёл глубже, разрывая преграду.

Огни свечей, дым курительницы и их стоны смешались в единое блаженство. Мужчина бережно приподнял её и переместился в позу сидя. Губы потянулись к губам, и поцелуй сблизил их ещё сильнее. В третьей позе, где девушка оказалась сверху, а он сам продолжал толчки бёдрами, они взорвались почти одновременно. Сначала она, а через минуту и Касий, сжимая упругие ягодицы любимой.

Говорить не хотелось. Тела, будто плавали в чистейшем озере, которое он так обожал. Они легли на спины и уставились в потолок, изукрашенный искусной орнаментной леплиной.

Прошло минут пять. Свечи мерно горели. Аромат из курительницы витал по комнате. Серебристое покрывало сбилось в кучу складок и свисло с одной стороны. Постель осталась стоять на том же месте на крепких витых ножках.

— Я люблю тебя.

Аланда чуть не подпрыгнула от этой фразы.

— Касий! — Приподнялась на локте и лукаво заморгала длинными ресницами.

— Я заметил, что ты отдала мне не только тело, но и душу? — в его глазах, отражалось неподдельное восхищение.

— Да.

— Ты мой ценарит, самый драгоценный. Тебя разместят в отдельной башне гарема. В ней никогда ещё никого не было. Я построил её для тебя. Наши дети будут там воспитываться до трёх лет, а после, мальчиков начнут обучать военному искусству, а девочек этикету принцесс. А ещё… там будут расти зохосы. Их цветы как ты, такие же яркие и ароматные.

Она зарделась, и он поцеловал её в сочные губы.

— Я…

— Что волнует мой прекрасный зохос?

— Переживаю. У тебя огромный гарем и… искусные наложницы. Ты — такой сексуальный и… наверное, развратен до предела. Что я могу тебе дать, чтобы надолго остаться в твоём сердце?

Мужчина улыбнулся и обнял любимую.

— Глупая. Ты — моё сокровище. Пойми же. Душа. А душе нужен не разврат, а любовь. Чистая и светлая. Ты родишь мне детей, и наш сын станет моим наследником.

Сердце девушки успокоилось. Его слова ласкали также как и недавно руки, губы. Ей хотелось остаться с ним навсегда. В той башне, что он для неё построил. В его жизни, постели, объятиях. Она тонула в этих глазах, смотрящих с истинными чувствами. Её крохотный мир был здесь. Рядом с ним. Но… это невозможно. Аланда — повелитель Валивии, и не может стать наложницей, пусть даже самой любимой и главной. Валийцы никогда этого не примут и пойдут войной. Годжаки теперь охраняют не только его, но и её. И эта война принесёт много потерь и рек крови. Она не могла этого позволить и ей придётся уйти.

«Прости… прости…» — кричало сознание, а душа уже начинала обливаться слезами. — «Я не могу тебе сказать этого и, таким образом, вонзить валийский кинжал в твоё сердце. Пусть ты узнаешь обо всём от моих воинов. Думаю, наш караван скоро будет здесь».

— О чём ты задумалась, душа моя? — Рука любимого мужчины заботливо убрала локон с её лица. Его губы прикоснулись к нему, а ноздри вдохнули аромат.

— О нас любимый.

Голос выдал волнение.

Он поцеловал в лоб.

— У нас всё будет хорошо. Не переживай. С твоей головы не упадёт не единого волоска. Тебя будут круглосуточно охранять. Не одна наложница не причинит тебе вреда.

Аланда промолчала. «Прости, любимый».

Касий взял её грудь в ладонь и его язык запорхал по ней. Развернул к себе спиной, прогладил от затылка до ягодиц, слегка массируя, и медленно вошёл во влажную лунку. Пятно девственной крови алело на покрывале и ему это нравилось. Он смотрел на него и умилялся. «Моя чистая горная река. Мой глоток свежего воздуха». Стоны девушки и подсознательные движения бёдрами, распалили его до более глубоких толчков, но ему ещё приходилось сдерживаться, чтобы не навредить ей, только сегодня ставшей женщиной. Его женщиной — горячей, желанной, страстной.

Толчок. Её стон. Толчок. Его стон. Глубже. Нет. Легче. Глубже, глубже, глубже. Взрыв. Двойной стон.

Главнокомандующий валийцев вёл караван в Аравию. Его сопровождали линиры. Валийцы держались спокойно. Каждый был уверен, что повелитель жива, и находится уже в Аравии.

По дороге над ними не раз летали годжаки. Люди напрягались, готовясь в любой момент к нападению, но звери не нападали, а казалось, будто сопровождали громким рёвом.

— Невероятные существа. Раньше я думал они тупые хищники, а сейчас понимаю, это мудрые существа. Похоже, они нас охраняют.

— Ты прав, Далан. Похоже, эти звери ведут нас в Аравию.

Годжаки действительно охраняли караван, имеющий запах Аланды. Они чувствовали его даже на таком огромном расстоянии. И то отлетали вперёд, то снова возвращались. Спустя двое суток пути уже почти на территории Аравии, на караван попытались напасть дикие годжаки и на удивление людей, получили достойный отпор. Трое зверей сопровождающих их, дрались в небе как безумные и разорвали на куски одного из чужаков, сожрав прямо на лету. Люди не стреляли, наблюдая за боем более сильных. И когда чужаки улетели, вздохнули с облегчением. Те же трое годжаков опустились значительно ниже и летели так близко, что все слышали взмахи мощных крыльев.

Караван прошёл обширную долину, почти лишённую растительности. Горы вокруг, будто служили здесь неким природным забором. И, несмотря на сплошную серебристую пыль, покрывающую всю территорию, всё же угадывалась дорога, точно ведущая к невероятно огромным воротам, в примерно пять метров. Далан в прошлый раз толком не разглядел этого мрачного великолепия. На них красовался густой орнамент угольного цвета, а сверху угрожающе нависал металлический годжак с распахнутыми крыльями, с наклоненной мордой. Они подошли и тут над городом заревел летающий зверь. Люди опять напряглись. За ними в небе находились те же трое сопровождающих годжаков и они проревели в ответ. Касий, услышав беспокойство своего «питомца», вышел на балкон и посмотрел в небо. Сегодня оно казалось особенным — ультра мариновым и даже постоянные тёмно — розовые всполохи уступили место плотным синим.

— Что это за годжаки? — Свистнул своему и тот, сделав несколько виражей, подлетел к балкону, наклоняя голову. Касий вскочил ему на шею, и направился за ворота. Звери продолжали друг на друга рычать. Тут и Аланда, находясь в своей башне, услышала всё это и побежала на балкон.

— Куда вы, главная наложница? — испугались служанки, помчавшись за ней.

Девушка не ответила.

За ней побежал и главный евнух, не понимая, куда она несётся эта женщина, за которую повелитель всех казнит, если с ней что — то случится.

Аланда выскочила на балкон. Достала свой кинжал, который всегда был при ней и, проколов палец, выставила руку вверх. Капля крови стекла по кисти.

«Если это мои годжаки, они почувствуют мою кровь, увидят меня и успокоятся».

Рёв зверей сотрясал город. Караван топтался у закрытых ворот. Дозор, заметивший повелителя, не вмешивался. Трое годжаков внезапно замолчали и раздули ноздри. А через минуту полетели к городу. Зверь Касия рванул назад и завис над башней, где находилась девушка. Касий увидел её на балконе.

— Аланда! Что ты делаешь? — Проорал.

— Прости. Это, похоже, мои годжаки. — прокричала в ответ.

— Что? — он «пришпорил» своего зверя, сжав сапогами. Тот замолчал. А трое годжаков выписывали круги вокруг башни с девушкой.

— Хорошие мои! — Выкрикнула. Они подлетели ближе и один из них наклонил голову так близко к балкону, что девушка дотронулась до его морды. — Всё хорошо. Я счастлива здесь.

Касий потерял дар речи от увиденного.

Аравийцы, наблюдающие за всем этим, вообще открыли рты. Валийцы и линиры терпеливо ждали. Тут дозор решил, что пора всё — таки объявить о гостях, хотя повелитель и сам их уже увидел, но сейчас ему было не до этого.

— Ты управляешь годжаками?

— Нет. Просто с этими знакома. Они любят меня.

— Ты точно мой ценарит! — Усмехнулся.

Аравийцы только прыгали взглядами то на повелителя, то на его любимую наложницу, окружённую тремя страшными хищниками.

— И что мне с ними делать?

— Не знаю. Но они же не причиняют никому вреда.

Касий рассмеялся.

— Привезите пару вогов на пригорок, где обычно ест мой годжак. — Проорал. И воины, находящиеся во дворе замка, бросились исполнять приказ повелителя. А сам подлетел к башне. Трое молодых годжаков по какой — то причине понятной только им, уступили ему место. Мужчина протянул ей руку, и девушка через минуту оказалась рядом с ним.

— Теперь тебе надо покормить твоих хищников, чтобы дать сразу понять, что они будут тут есть.

— Попробую. Прости, что так вышло.

Он поцеловал её в затылок.

Они полетели к пригорку, куда уже везли на телегах двух огромных старых вогов. По ходу повелитель крикнул дозору:

— Пропустите главнокомандующего валийцев. Провести в главный зал.

Годжаки полетели за ними. Его зверь опустился у еды. Касий, обняв любимую, спрыгнул и отошёл. Вскоре все четверо разрывали вогов и с аппетитом съели.

— Какие ещё сюрпризы ты скрываешь? — Продолжая обнимать, прошептал в затылок.

Она молча наблюдала за кровавой трапезой хищников, а в голове пронеслось: «Скоро ты узнаешь о самом главном, любимый. Как же ты это воспримешь? Ворганг, помоги. Что же мне делать? Как объяснить ему, что я не хотела скрывать это, потому что желала его всем сердцем».

Касий восседал на троне в главном зале и снова принимал главнокомандующего валийцев.

Тот присел на одно колено и склонил голову.

— Приветствую повелителя Аравии.

Аравиец кивнул.

— Встань. Здравствуй. Ты пришёл с торговым караваном?

— Да. Это караван нашего повелителя. Она желает преподнести вам наши скульптуры, посуду, дорогие ткани, а главное, дюжину ящиков с цветочными семенами.

— Она? — Его левая бровь изогнулась. — У вас повелитель женщина?

Далан удивлённо вскинул взгляд.

— А вы ещё не знаете? Она вам не сказала?

— Чего я не знаю? Кто и что не сказала..? Аланда!?

— Да.

— Она моя главная наложница. — Касий нахмурился.

— Что? — Воин невольно схватился за рукоятку меча. Аравиец непонимающе проводил жёстким взглядом его руку.

— Объяснись. — Его глухой тон обещал бурю.

— Аланда — повелитель Валивии и не может быть вашей наложницей! Вы вообще не имели права к ней прикасаться таким образом. — Голос валийца тоже стал жёстким.

Аравиец от услышанного даже встал.

— Что это за бред? — перевёл взгляд, метающий молнии, на своего подручного стоящего справа воина. — Привести любимую наложницу. Немедленно!

Далан еле сдерживал ярость, что хорошо отражалось на его лице. Касий видел состояние валийца и никак не мог осознать, что только что услышал. Присел обратно и протянул руку слуге.

— Налей.

Тот быстро схватил графин с крепкой наливкой и налил полный бокал. После передал повелителю.

Далан молча буравил его недобрым взглядом.

— Вы понимаете, что если лишили девственности нашего повелителя, быть войне? Она должна выйти замуж, чиста как слеза. И наши чиновники ждут по её возращению, что повелитель выберет себе мужа.

— Бред. Всё это бред… — Касий выпил и смотрел в пустой бокал, в мучительном ожидании Аланды.

Двери распахнулись и её привели. Валийцу хватило лишь короткого взгляда на полуоткрытое лёгкое одеяние девушки, чтобы понять, что всё это правда и она уже точно наложница аравийца.

Он присел на одно колено и склонил перед ней голову.

— Повелитель…

Она взволнованно бросила взгляд на взбешённого любимого.

— Повелитель. Это развратное одеяние наложниц вам не подобает носить.

Касий встал.

— Аланда!

Девушка вздрогнула.

— Это правда?

Она пролепетала:

— Прости…

— Отвечай! — Повысил голос.

— Да.

Снова присел обратно. Девушка робко подняла глаза и их взгляды встретились. Его горящий и её с чувством глубокой вины.

— Как ты могла не сказать мне?

— Прости… я не могла… я хотела сблизиться с тобой…

Он отвернулся и глубоко вздохнул. Прошла мучительная минута ожидания для всех. Аланда ощущала сердцебиение в горле. Далан не вмешивался.

— Ты понимаешь, что натворила своим молчанием? Ты — не моя любимая рабыня, а повелитель Валивии. А я, получается, обесчестил тебя. И это может привести к войне.

— Прости… — в третий раз выпалила Аланда. — Я думала, так будет лучше. Я пошла на поводу своих желаний.

— Уходи. Валийский караван мне не нужен. Твой обман убил нас.

— Прости… — она упала на колени. — Я люблю тебя!

— Уходи. — Перевёл взгляд на валийца. — У вас ночь на отдых и чтобы завтра вас не было в Аравии.

— Повелитель, ошибка уже сделана. Чиновники заставят её уйти в башню недостойных женщин. Мы придём войной. — Он ждал его решения. Другого, того, которое решит их судьбы. «Скажи же, скажи, что любишь её и готов взять в жёны».

Но ущемлённая гордость аравийца не позволяла ему этого сказать. Он встал и направился на выход. Аланда неожиданно схватила его за ногу.

— Не оставляй меня. Я умру без тебя. — По щекам лились слёзы. Касий вырвал ногу и вышел, даже не оглянувшись.

Далан подскочил к ней и помог подняться.

— Повелитель… перестаньте так унижаться. Идёмте. — Снял с себя плащ и укрыл, завязав под шеей шнурок, чтобы не видеть полуголого тела девушки.

— Я не хочу без него жить… — Прошептала, глядя немигающим взглядом куда — то в пустоту. — За что? Почему он не прощает меня?

— Вы… подставили его своим обманом. Повелитель Аравии никогда б не лишил вас чести, если бы знал заранее кто вы.

— Что же мне теперь делать?

Он не знал, что ответить ей и просто помог выйти из зала.

— Нам завтра надо уйти.

— Не хочу ждать до завтра. Уйдём сейчас.

— Люди устали.

— Я не хочу больше оставаться здесь ни дня. — Её голос обрёл уверенность. — Отдохнём сутки в Линирии.

— Как скажете, повелитель.

— Всё что мы везли сюда, разгрузить и оставить. Мы уйдём только с вогами.

Далан кивнул.

Вскоре они уже выдвинулись в путь. Годжаки девушки проревели и полетели за ней.

Касий не находил себе места. Он видел с балкона как они уходили. Рука дёргалась. В голове — вата. «Как ты могла не сказать? Теперь я перед твоим народом бесчестный человек. Я взял повелителя Валивии и обесчестил. Валийцы вправе идти на нас войной. Пострадают оба народа».

Его зверь почувствовал состояние хозяина и подлетел. Касий запрыгнул на него, и они понеслись по долине. Он делал виражи высоко в небе над караваном и годжаки Аланды рычали на него.

Спустя семь суток валийцы вернулись домой. Линиры, сопровождающие их, остались в Линирии. Они нигде не задерживались. Аланда не хотела ни с кем общаться. Из паланкина выходила только по нужде и ночью спать. Погода стояла сухой. Бури их миновали. Годжаки сопровождали до самой Валивии и даже перелетели скалы, показавшись в стране. Звери опустились у замка и провели там несколько суток в ожидании девушки. Ей пришлось выйти к ним и успокоить. Отдать приказ, чтобы накормили и дать объяснение всем, что это теперь эти годжаки теперь её.

Она так и не хотела ни с кем говорить и ничего никому доказывать. Душа обливалась слезами. Ходила, как тень, всё время, думая о нём, вспоминая страстные ночи, проведённые вместе. Его ласки и горячие поцелуи. «Касий… прости. Я — глупая слабая женщина. Я даже и представить тогда не могла, к каким последствиям приведёт мой обман. Я хотела тебя всем сердцем и душой».

Чиновники не понимали, почему повелитель проводит дни в полном одиночестве и ничего не говорит о выборе мужа. Их законы попрать нельзя. Женщина повелитель не может долго оставаться одна. Они часто обсуждали этот вопрос за её спиной, и хотя Аланда иногда слышала их недовольство, принимать никакое решение не собиралась. Тем более что она знала, когда вскроется истинное положение дел, её ждёт позор и наказание.

Далан тоже молчал, не желая стать тем камнем преткновения, который начнет войну между Аравией и Валивией.

Прошёл месяц. Самый мучительный в жизни Аланды. Не радовало ничего. Не обновление города. Валийцы начистили все заборы и дома до сияния от счастья, что у повелителя теперь свои годжаки и им стало жить гораздо спокойнее. Звери защищали город от нападения других хищников. Валийцы часто видели бои в небе годжаков Аланды с чужаками. И когда звери повелителя побеждали, ликовали, устраивая грандиозные праздники. Не новые цветочные посадки. Ничего.

Одним светлым днём она подписывала документ разрешение идти большому торговому каравану в другие государства и внезапно её вырвало.

Чиновники насторожились.

— Повелитель… что с вами? — спросил главный.

— Вы чем — то отравились?

— Срочно лекаря!

Они засуетились вокруг, и от этой суеты ей стало ещё хуже. Девушка упала, потеряв сознание. Далан, находящийся рядом успел подхватить её. Один он догадывался о недомогании повелителя, но молчал, зная, что скоро и так всё раскроется.

Лекарь — коренастый пожилой валиец с умным взглядом осмотрел девушку в покоях и вышел к десяти чиновникам.

— Что с повелителем?

— Она… она… — Он действительно опасался такое сказать.

— Говори же! — Главный чиновник свёл густые золотистые брови.

— Повелитель — беременна. — Брякнул перепуганный лекарь и сделал шаг назад.

Чиновники расширили глаза и загалдели.

— Что?

— Что ты несёшь?

— Как это беременна?

— Такого не может быть.

— Дочь покойного Коранда не могла отдать честь кому то, кроме будущего мужа!

— Это позор Валивии.

— Я говорю правду, — пролепетал лекарь и попятился на выход.

— От кого? — Главный чиновник буравил безумным взглядом Далана. — Ты должен знать. Кто приходится отцом ребёнка?

— Повелитель Аравии.

Чиновники опешили.

— Как он посмел тронуть правителя Валивии?

— Война!

— Да! Все валийцы, способные держать оружие пойдут войной на проклятого аравийца. А её сместить с трона и сослать в башню обесчещенных женщин! — Проорал главный чиновник, сотрясаясь от злости.

— Страна не может оставаться без повелителя. — Спокойным тоном констатировал факт главнокомандующий.

— Я стану временным правителем. Она опозорена и не может больше управлять страной. Она носит аравийского выродка.

— Он тот, кто оседлал годжака. Опомнитесь. По пророчеству ему покорится вся Горибия. Мы проиграем эту войну. Погибнет много людей.

— Ничего, за нами трое годжаков, а за ним только один.

— Вы ошибаетесь. Эти годжаки полетят только за Аландой. И никому другому они не помогут, а наоборот ещё и сожрут. Вы решаете посадить её в клетку, и звери могут за это напасть на Валивию.

— Глупости. Ты всего лишь вояка, так что знай своё место! Унести бывшего повелителя в закрытую башню и приставить к ней охрану и пару служанок, кто поможет ей родить. А после отдать выродка годжакам. Этот аравиец никогда больше не увидит её, если ещё в живых останется после войны с нами.

Далан не мог возражать чиновникам и только вздохнул.

Валийцы начали приготовления к военному походу: начищать старое оружие и ковать новое. Усиленно тренироваться с утра до ночи, заготавливать бочонки с водой и вяленным мясом. Все знали — аравийцы самый сильный народ и им пришлось тщательно подготавливаться. На что ушёл ещё месяц. Годжаки девушки действительно часто летали вокруг башни, где она находилась и даже сожрали нескольких охранников.

Касий часто напивался и трахал готовых на всё наложниц. Ничто не давало покоя. Не ожесточённые бои с соратниками, не полёты на верном товарище, не вырубка кустарников для постройки амбаров и мебели. Обычно этим занимались специально обученные слуги, но эти дни сам повелитель занимался такой тяжёлой работой, чтобы разгрузить горящие мозги.

«Я хочу только её! Она — свет моей души. Мой драгоценный ценарит. Зачем я её отпустил? Почему не смог простить?

Нет! Я — повелитель Аравии! А она — прежде всего женщина и должна была всё мне рассказать заранее. Я бы не тронул её. А так я унижен и обесчестен перед Валивией. Законы Горибии неумолимы и запрещают насиловать повелителей женщин.

Но я же не насиловал её. Она сама отдалась мне. Это она обесчестила себя. А я? Я поддался на её чары.

Нет! — схватился за голову. — Я виноват сам, что не подумал даже спросить ни о чём. Как она осталась жива. Что с ней произошло? Как жила этот год, когда я сходил с ума по ней. Аланда… душа моя. Я хотел и хочу тебя до умопомрачения. Только ты мне нужна. Твоё тело, руки, губы, глаза. Глаза! Эти зелёные озёра, в которых я тону, растворяюсь, забывая обо всём на свете.

Нет! Я всего лишь иду на поводу своих желаний. Она не имела права скрывать своё положение. И что… что было бы тогда? Нас бы не тянуло друг к другу как безумных? О, Ворганг! Мы уже изнемогали. Что мне делать? Как жить без неё? Я не вижу смысла ни в чём. Мне нужна она как воздух, как лучи Ворганга. Ценарит мой, вернись». — Кричало сознание, руки разбивали бокал за бокалом. Член неистово трахал податливые тела, до боли, до изнеможения, но облегчения не наступало. С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Краски смешались в единое пятно. Казалось, пыль Горибии заволокла все извилины мозга, а чужие годжаки сжирают сердце, по куску откусывая от него и душа черствеет.

Однажды он не выдержал душевного метания, запрыгнул на своего зверя и прилетел в Коринию, чтобы поговорить с другом — бывшим его главнокомандующим — Краком. «Он умён, несмотря на то, что «молот» до мозга костей. Послушаю его и сделаю выводы».

Повелитель рассказал ему всё и даже то, как не спит ночами, и не видит проблеска надежды ни в чём.

Тот, спустя минуту, налив наливки в два бокала и, передав ему, начал говорить:

— Скажи честно: ты сможешь забыть её?

— Не знаю. — Покачал головой. — Она везде и всюду. В голове, постели, еде, воде и даже в моём любимом озере.

— Ты хочешь войны с Валивией? Скорее всего, они уже идут.

— Нет.

— Тогда прими решение.

Касий внимательно посмотрел на него.

— Ты хочешь, чтобы я полетел в Валивию?

— Да.

— И… простил её?

— Согласен, она виновата в том, что утаила от тебя факт своего настоящего положения и подставила, таким образом, обе страны. Но, подумай, эта валийка всего лишь слабая женщина. Самая красивая и желанная каждым мужчиной на Горибии.

Касий стрельнул по нему пытливым взглядом. Крак выглядел взволнованно.

— Да, ты правильно понял, даже мной. Я бы скалы разрушил, чтобы быть с ней, несмотря ни на что. Но она — твоя. Моего повелителя и друга. И ещё… она обманула тебя ради близости с тобой. Так насколько ты ей дорог?! Дорога близость с тобой. Ты об этом думал?

Пауза.

Повелитель, молча крутил в руке пустой бокал.

— Она всем пожертвовала ради тебя. Чтобы быть с тобой как твоя рабыня — наложница. Это, по — моему, самая настоящая любовь. Как говорится, слепая, перед которой мозги склеиваются в клейстер. Я бы простил. А тебе решать.

Касий молчал, обдумывая слова друга. В голове всё металось картинками: страстные ночи с ней. Её уникальные изумрудные глаза с двойной дужкой. Пухлые губы. Раскрытая, влажная, узкая плоть, зовущая его в глубины блаженства.

«Она забыла на то время, пока мы были близки, что является не потерянной рабыней, а повелителем Валивии. Ради меня. Ради того чтобы быть со мной».

Он понимал, что друг прав. Встал. Швырнул бокал в угол.

— Спасибо. — Коротко бросил и вышел.

Быстро спустился во двор и запрыгнул на своего годжака. Зверь терпеливо его ожидал, никого не трогая, только периодически порыкивая. Коринийцы разбежались в разные стороны и прижались к домам и забору.

Крак выскочил за ним.

— Желаю тебе принять правильное решение! — Его слова улетели по ветру, но повелитель услышал.