Рабыня аравийца

Глава 8. Завоевание Коринии

Путь был неблизкий: три дня пути. Шли тяжело. Погода не баловала. То Ворганг кололся, то шквальный ветер с ног сбивал. Касий летал над ними. Третьей ночью непогода разыгралась не на шутку. Пришлось искать укрытие. Пару часов ушло пока войско нашло небольшой кустарниковый лес. Редкие кустарники не сильно спасали, но всё же лучше чем ничего. Хоть вогов усадили под них с паланкинами с рабынями.

Касий спустился неподалёку от своих людей, оставил годжака и подошёл к ним. Он помогал наряду со всеми воинами, закрывал щитами вогов, оружие и паланкины с женщинами. Буря не давала расслабиться всю ночь и только к утру стихла. Воины во главе с повелителем отдохнули пару часов, упав спинами к бокам вогов, и снова двинулись в путь.

Уже совсем на подходе над ними показались зловещие огромные тени. Аравийцы подняли головы и ужаснулись. В небе летало с десяток годжаков.

— Сбиться в кучу! Выставить щиты. Приготовить луки! — Проорал главнокомандующий.

Один из годжаков пошёл на снижение и открыл пасть. Аравийцы выставили над головой щиты и приготовились выстрелить. Однако годжак повелителя оказался первым и схватил зверя за шею, рыча и угрожая перекусить. Вот тут начался переполох. Люди не знали, что им делать.

— Не стрелять! — Отдал приказ повелитель. Его годжак отбросил чужака, не повредив его, и прорычал сильнее, будто защищая людей. Звери летали вокруг и также рычали. Рёв стоял, как гром среди ясного неба. Следующий бросился камнем вниз, снова пытаясь, напасть на людей и тут случилось невообразимое. Годжак Касия ринулся в бой и изрядно потрепал смельчака. Тот не угомонился и в итоге потерял жизнь. Кровь растерзанного в воздухе зверя брызнула на щиты аравийцев. В данном бое наездник не управлял своим годжаком, а только крепко держался. Тут попытались ещё двое подлететь ближе, и зверь повелителя открыл пасть, выставил когтистые лапы и прорычал так громко, что остальные годжаки на миг замерли, а после все же отлетели на изрядное расстояние.

— Продолжаем путь! Они больше не нападут. — Крикнул повелитель и сделал несколько виражей над войском. Аравийцы двинулись дальше, с волнением поглядывая на зверей, которые и не улетали, и не нападали, а продолжали наблюдать за ними. Кориния встретила их сразу недружелюбно и начала атаку первой. С крепости неслись сотни стрел. Аравийцы отражали щитами и также стреляли в ответ, пытаясь осадить город. Касий со своим годжаком ринулся в самое пекло. В них летели стрелы, но его зверь ловко уходил от них. Он открыл пасть и сорвал двоих коринийцев с крепости, разрывая прямо в воздухе на куски.

Тут неожиданно для всех, особенно аравийцев, подлетели те же годжаки, что недавно нападали на них и до этого держались в стороне. Они полетели на крепость и стали рвать защитников города — коринийцев. В некоторых попали стрелы, но мощное оперение годжаков пробить нелегко обычными стрелами, даже самыми острыми, и звери атаковали так, что вскоре не осталось ни одного защитника на крепости. Десятки коринийцев стали едой кровожадных тварей. Касий залетел в город и, летая над главной площадью, заорал:

— Сдавайтесь! Ваш повелитель Морахаст мёртв. Его сожрали годжаки.

— Тот, кто оседлал годжака! — послышались испуганные крики людей. В него снова попытались стрелять воины, находящиеся во дворе и когда его годжак разорвал и здесь дюжину коринийцев, за ним последовали остальные годжаки, разрывая смельчаков и частично поедая. Город быстро покрывался трупами.

— Стойте! Хватит! Мы сдаёмся.

Касий поднялся выше. Его годжак опять поревел. Другие звери подняли морды и также полетели ввысь, оставив кровавую расправу.

— Кто ты? — Смерил пытливым взглядом свысока молодого воина с длинными волосами цвета позднего вечера.

— Я — сын Морахаста. — Вобвик. Останови своих тварей. Что тебе нужно?

А в это время его аравийцы уже взяли город и открыли массивные ворота.

— Мне нужна валийская принцесса. Её взял в рабыни твой отец и вёз ко мне. Но на них напали годжаки и всех сожрали.

— Так что же тебе тогда надо от нас, новый повелитель Аравии, я так понимаю?

— Да, я — Касий — нынешний правитель Аравии по праву рождения. Валийка жива. Я знаю это. Если она у вас, верните её или мы камня на камне не оставим от вас.

— У нас нет её. Никто из того каравана не вернулся. Оставь нас в покое. Мы тоже скорбим по потери нашего повелителя и лучших воинов.

— Вы всё равно уже захвачены мною. Теперь Кориния под началом Аравии. Нам нужен отдых, еда, рабы и женщины. И мы их возьмём либо по — хорошему, либо силой, но тогда не обессудь. Будет кровь, боль, и насилие. Много всего. Тебе решать судьбу твоего народа по праву рождения.

— Мы всегда знали, что аравийцы свирепый народ. Твой отец на всех нагонял страха. Теперь ты идёшь по его следам?

— Это тебя не касается. — Касий подал знак рукой Краку напасть на мирный люд. Тот мгновенно с кучей воинов ринулся в сторону сотен коринийцев, жмущихся к домам.

— Не надо! — проорал Вобвик. — Я готов сдать тебе город. — Он понурил голову.

— Отлично. Не волнуйся, тогда мы никого больше не убьём, но женщин возьмём. Моим воинам нужен отдых. И мне приведи самых красивых кориниек. Пополнят мой гарем.

Сын Морахаста склонился в поклоне и за ним поклонились все коринийцы, пребывающие здесь на главной площади.

Касий подлетел к его балкону и спрыгнул с годжака.

— Лети, отдохни.

Зверь полетел к своим. Те всё ещё находились в долине и терпеливо его ожидали, наверное, порычать о чём — то о своём.

Аравиец прошёл мимо Вобвика, пихнув плечом. Осмотрел покои беглым взглядом и уселся прямо на постель.

— Пусть придут служанки и помогут мне раздеться. А слуги принесут ванну. Мыться буду.

Вобвик кивнул и направился на выход.

— И не забудь женщин.

Спустя примерно полчаса он уже лежал в душистой воде. А перед ним стояли, понурив головы, дюжина прекрасных девушек.

— Разденьтесь. Под вашими балахонами, я не вижу вашей красоты.

Девушки не шелохнулись.

Он свёл идеально очерченные брови.

— Непокорных — ждёт наказание — кнут моего главнокомандующего, а возможно, и насилие в назидание другим.

Они молча буравили пол. Касий, больше ничего не сказав, медленно вымылся, нарочно растягивая удовольствие. Вылез из ванны и подошёл к первой. Схватил за горловину глухого платья и разорвал. Девушка предстала перед ним голой, впрочем, как и он сам пребывал в таком же виде.

— Ты красива. Полная грудь, тонкая талия, широкие бёдра. — Поволок к постели. Она закричала, пытаясь вырваться.

— Проклятый варвар! Сволочь сероволосая.

Касий не любил бить женщин, но оскорбления стерпеть не смог. Он ударил её наотмашь по лицу. Голова девушки дёрнулась, а глаза выразили ненависть.

— Жаль. Хотел по — хорошему, но… — посмотрел на остальных, смотрящих на него с ненавистью и страхом. — Наверное, не получится. — Намотал густые волосы пленницы на кулак и вышел. Протащил по лестницам вниз и вышел во двор.

Главнокомандующий и его воины, уже лапающие кричащих женщин низшего ранга, остановились и взглянули на повелителя.

— Крак, этой девке надо преподать урок. Оттащи вон к тому столбу. Пусть для начала попробует твоего кнута. А потом откроет рот для моего члена и если всё равно не покорится — она твоя.

Тот быстро преодолел расстояние между ними и перехватил девушку, сжав плечи.

— Таких пышногрудых красавиц у меня ещё не было. — Оскалился как годжак.

Она плюнула ему в лицо. Этот аравиец никогда не отличался особой благородностью к рабыням и сразу ударил кулаком ей в нос, сломав его. Она захрипела. Кровь хлынула из ноздрей и через минуту упала без сознания в пыль.

— Я же сказал отлупить, а не калечить.

— Простите, повелитель. — Он пытался спрятать глаза и от своего промаха, и от наготы повелителя.

— Ладно, тщательно сосать она уже не сможет, привяжи к столбу и делай что хочешь. А я возвращаюсь в покои и вытащу пока девок на балкон. Пусть посмотрят, что ожидает непокорных рабынь.

Крак принялся за дело. Привязал девушку к столбу. Приказал подать ему полное ведро холодной водой и вылил с головы до ног. Поднял голову, держа за волосы, заглядывая в лицо. Она пришла в себя. Кровь с носа ещё шла. Он, совсем не обращая внимания на это, засосал губы, просовывая язык внутрь. Расставил ей ноги ногой и сразу начал насиловать. Девушка сникла, вся гордость и непокорность улетучилась без следа. Её красота никому была здесь не нужна. Оставалось только терпеть грязного борова в своём теле и тихо всхлипывать. А на балконе прямо над площадью стоял Касий с двенадцатью девушками.

— Если посмеете отвести взгляд, вы будете следующие. Я не буду никого из вас беречь. Непокорные рабыни мне не нужны. Все пойдут в наложницы моему главнокомандующему. А он иногда не рассчитывает своих сил и его рабыни пополняют выгребные ямы. Впереди у меня ещё Линирия, Горания, Ванария, так что красивых баб будет предостаточно.

Тут одна из них неожиданно подошла к нему и сняла платье, оставшись, в чём мать родила.

— Я готова вам покориться. Что мне делать?

В глазах мужчины сверкнул хищный и победный огонёк.

— На колени. Бери в рот член. Будешь ласкать меня прямо здесь на балконе.

Девушка выполнила приказ. Ласкать так как надо не умела, но очень старалась. Остальные с ужасом наблюдали за ней.

— Что вы пялитесь как тупые вогини? Раздевайтесь. Хочу видеть ваши тела.

Женщины снизу тоже увидели все, что происходило на балконе, и стали покорнее. Вскоре все аравийцы поимели кого хотели. А Касий этой ночью отимел всех двенадцать, лишив девственности каждую. Он долбил их как невменяемый. Его член побывал во рту у всех. Кончал бурно и много. К утру уже, и счёт потерял своего семяизвержения. Член болел, но не так сильно, как душа. Снова влез в ванну с ночной холодной водой и закрыл глаза, откинув голову на бортик.

Вобвик от горя напился, так как даже его любимую забрал варвар — аравиец. Вышел на забор крепости, где внизу торчали пики в качестве ограждения от врага и, помолившись Воргангу, спрыгнул. Кориния снова осталась без повелителя.

— Пошли вон. Выйдите к моему главнокомандующему. Передайте ему, что вы все идёте в мой гарем. И пусть зайдёт ко мне.

Девушки поклонились, пытаясь не показывать как им больно: промежности, а у некоторых и анусы растёрты и кровоточат, уголки губ болят. Сердца обливаются кровью и слезами.

Они вышли, на ходу одеваясь в свои тряпки.

Касий кое — как выкупался и лёг на кровать. Покрывало было скомкано и имело следы и запах прошедшей оргии. Он его брезгливо сбросил на пол.

Трахаться уже совсем не хотелось. Тело, будто разбито, душа и подавно.

«Ценарит мой… где же ты? Я думал что здесь, но тебя нет. Ты — жива! Знаю, верю, нет, уверен — жива! Я найду тебя. Буду ласкать твоё прекрасное тело. Целовать каждый сантиметр. Мой язык побывает в твоём нераскрывшемся бутоне. А если? Если тебя уже долбят во все дыры также как я ночью этих девок?»

— Нет! — заорал. — Не может быть. Ворганг не уничтожит так меня. Моё сердце, душу.

— Повелитель… — Крак уже стоял в покоях.

— Девок разместил? — рявкнул.

— Да, они моются, после позавтракают и я отдал приказ, чтобы коринийцы в замке выдали для них паланкины и вогов. А как вы?

— Плохо. Долбал их всех всю ночь. Член болит, а она перед глазами. Да, не нужны для них паланкины, пусть так идут.

— Понимаю. Что дальше? На кого пойдём?

— Отбери пару десятков крепких рабов и со всеми бабами отправь кого — то караваном в Аравию. Я хочу, чтобы ты стал повелителем Коринии.

Крак опешил.

— Что вы, повелитель? Моё место рядом с вами. Я верен вам всей душой.

— Вот именно. Ты нужен мне здесь. Я принял решение. Вечером всем озвучу. Оставь кого — то кому доверяешь наместником, пока мы ищем валийку. А после вернёшься сюда уже в качестве повелителя. И здесь тебя коронуют. Вечером выдвигаемся на Линирию.

— Как скажете, повелитель. А я смогу приходить к вам в Аравию с караваном?

— Сможешь. Иди. Я устал. Мне нужно отдохнуть. И распорядись, чтобы принесли пожрать и выпить.

Вечером Касий объявил о своём решении сделать Крака повелителем Коринии. Его воины встретили эту новость победными кличами, а коринийцы совсем сникли, видя до этого жестокость этого аравийца.

— Выдвигаемся в Линирию!

Эта страна встретила их совсем неподготовленной, и они легко её взяли.

— Найдите валийку! — Проорал Касий.

Его воины перерыли весь город и на удивление — нашли.

Девушку выволокли на площадь и подвели к главнокомандующему.

— Это она?

Крак уже издалека заметил, что эта девушка не Аланда, но всё же приподнял её лицо за подбородок и заглянул в глаза. Ему было очень интересно у всех ли валиек они с двойной дужкой как у принцессы. Она сверкнула карими глазами, и, не смотря на их темноту, они показались ему какими — то глубокими и будто зеркальными. Невольно залюбовался пухлыми губами и маленьким чуть вздёрнутым носом. Это придавало ей вид некой лукавой девчонки.

— Нет, не она… — Перевёл взгляд на золотистые длинные волосы и опустил на высокую крупную грудь. — Но тоже очень красива. Ответь: ты девственница?

Девушка молчала, тогда он сдавил ей щёки до боли, приоткрывая рот.

— И зубы белые. Скоро здесь побывает мой член, а если ты не девственница, то буду иметь в зад, пока не порву его.

От этих грубых слов она содрогнулась.

— Я — никогда ещё не была с мужчиной.

Глаза Крака хищно полоснули по ней, а руки разорвали верх платья и начали сминать грудь.

— Не надо! — прокричала, пытаясь вырваться, однако это было не возможно. Аравиец уже оставлял на нежной коже синяки, разрывая платье дальше и, захватывая другой рукой лобок.

— Красивая девочка. Ты станешь моей личной рабыней. Не кричи. Если сказала правду, не буду рвать твой зад. Будешь принимать меня только твоей маленькой щелочкой.

— Стой! — за его спиной раздался голос повелителя и тяжёлые взмахи крыльев годжака.

Крак повернулся и, продолжая держать кричащую пленницу, склонил голову.

— Повелитель… это валийка, может, вы хотите быть первым?

— Да, оставь её мне. — Он спрыгнул со зверя. Подошёл и схватил девушку за горло. — Все валийки имеют такой цвет волос и пухлые губы?

— Да, — простонала.

— Откуда ты здесь?

— Меня схватил годжак прямо у дома и сбросил сюда. Я не убилась, упав в сено, а только сломала ногу.

— И?

— Меня выходили. Семья, которой принадлежали те снопы сена. Но я осталась хромая.

— Хромая? — Левая бровь Касия изогнулась.

— Да.

— Пройдись.

Крак выпустил её, и она сделала несколько шагов, заметно прихрамывая.

— Ясно. Это уже уродство и по нашим законам такая рабыня не может войти в мой гарем. Она — твоя. — Отвернулся и направился в главную башню. Здесь, как и в Коринии выбрал красавиц. Жёстко отимел троих, совершенно не заботясь об их чувствах. А непокорную — вытащил на площадь и заставил брать в рот прямо перед всеми воинами. Он бил членом так, что она то кашляла, то делала рвотные порывы, но аравиец крепко держал за затылок и не остановился, пока не залил ей рот спермой. После загнул спиной. Всунул руку во влагалище, раскрывая половые губы. Член снова окреп. Расставил ноги ногой и вонзился. Девушка заголосила.

— Ори, непокорная сука, скоро будет хуже.

Кончил и оттолкнул её.

— Она ваша.

Пленницы, предназначенные ему, стояли неподалёку и всё видели, также как и в прошлый раз в Коринии. Крак с двумя другими воинами, не давал отвести им взгляда.

Несчастная девушка прошлась по нескольким десяткам мужчин и так и осталась лежать в пыли с расставленными ногами. Сердце не выдержало боли и отчаянья, и она умерла. Аравийцы были жестоки только с непокорными женщинами. Покорных девственниц ценили и сильно не обижали. Обычно такие тихие девушки становились рабынями одного мужчины.

Касий сидел напротив в троне, который по его приказу, вынесли из главного зала, пил вино и с холодным спокойствием наблюдал за такой изощрённой казнью. В голове носилось, как грязные мужчины насилуют его прекрасную валийку. Один даёт в рот, другой — трахает во влагалище. Третий наматывает волосы на руку и входит в зад. Его пальцы вонзились в спинки линирского трона и побелели.

— Ненавижу. Всем оторву члены. Всем кто её тронет.

— Повелитель. О ком вы? — Подошёл главнокомандующий, хотя и так понимал, о ком он говорит.

Касий посмотрел на него как — то отрешённо.

— Её тоже могут сейчас где — то так насиловать.

— Повелитель. Не думайте об этом. А эта непокорная девка, что вы отдали нам, испустила дух.

— Кто? Кто посмел тронуть её? — Он вскочил и хотел ринуться к мёртвой девушке, но Крак перехватил его, держа за плечо. — Отпусти! Я убью всех, кто посмел к ней прикоснуться!

Его воины внутренне сжались, так как он совсем недавно отдал приказ затрахать эту рабыню до смерти, что они и сделали.

— Повелитель! — Заорал главнокомандующий и встряхнул его. Не помогло. Глаза Касия горели безумием.

— Я оторву им члены!

Тогда Крак ударил его по щеке, после ещё и ещё. Взгляд стал осознанным и перед очередной оплеухой, перехватил руку друга.

— Ты с ума сошёл? — Проревел. — Что ты делаешь, годжак тебя побери?

Тот сконфузился.

— Простите. — Тут же упал на одно колено. — Вы… похоже, были не в себе. Я пытался привести вас в чувства.

Касий дотронулся до головы и присел обратно в трон.

— Вам надо отдохнуть. Ночь такого сильного физического перенапряжения. Бой и постоянный полёт на годжаке подточили ваши силы.

— Я — молод и силён!

— Конечно, но вы всё же не бессмертный. Поберегите себя. Никто не тронет вашу валийскую рабыню.

Во взгляде повелителя сверкнул интерес.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что, во — первых, она валийская принцесса, а не рядовая девка, а во — вторых, ваша рабыня, и не каждый захочет взять товар аравийцев, зная, что мы отрежем им члены и засунем в глотку.

— Сжечь и подвести ко мне любую из тех. — Указал на красивых девушек, отобранных для него.

Крак подвёл одну.

— Разоблачи.

Тот мгновенно порвал на ней платье, оставив обнажённой. Касий презрительно осмотрел рабыню с головы до ног.

— Готовьтесь к ночи. Та, которая сможет понравиться мне, получит отдельные покои по прибытию в Аравию, украшения из ценарита и достаточно часто нежнейшее мясо детёнышей вогов. Это в нашей стране деликатес.

Ночью все девушки покорно исполняли его изощрённые фантазии. Каждая пыталась угодить, молча кусая губы от боли и унижения. Но ни одна его так и не зацепила.

Утро.

На этот раз главнокомандующий постучался.

— Повелитель. Кто — то из них заслужил ехать дальше в паланкине как лучшие ваши наложницы?

— Нет. Надоело. Обычные дырки. Ничего нового.

— Простите заранее, но… когда вы найдёте вашу потерянную валийскую рабыню и отимеете как захотите, вдруг у неё же тоже будут такие же обычные дырки. И вы сразу охладеете к ней?

Лицо Касия покрыла тень, брови свелись к переносице, желваки заходили ходуном, а правая рука подсознательно схватилась за золотую рукоятку кинжала.

— Я же попросил прощения. — Крак отступил на шаг назад.

Повелитель сразу взял себя в руки.

— Никогда не смей так говорить о ней. Её дырка нежная, как мой любимый цветок, а прозрачный сок, как его нектар. Я хочу попробовать его на вкус. Ни одна девка в подмётки не годится к ней.

— Ещё раз простите. Если вы не против, здешнюю валийку я взял себе в наложницы. Общей она не станет.

— Это твоё дело.

— И…

— Что ещё?

— Вы правы. Её влагалище тоже как будто другое чем у всех женщин, что я раньше имел.

Касий с интересом подался вперёд.

— Оно, как будто какое — то цветочное и такое нежное, что я чуть не утонул в своей сперме, когда кончал в ней.

— Интересно. Может, это какая — то валийская особенность. Я даже пальцами ощущал это. А больше таких ощущений никогда не чувствовал. — Он потёр указательный и большой палец, вспоминая те чувства, будто самый дорогой материал побывал в его руках.

— Повелитель…

Касий на миг улетел в воспоминаниях и, сквозь густую пелену услышав голос главнокомандующего, с неохотой вернулся в эту комнату.

— Какие ещё будут приказы?

— Высплюсь, и идём в Ванарию, а грязная Горания станет нашим последним пристанищем. За одно и мыться научим этих косматых вогов.

Вскоре они с такой же лёгкостью захватили остальные два народа, и везде их сопровождали годжаки, которые каким — то образом приняли Касия и его годжака — вожаками. Аравийцы с лихвой пополнили ряды рабами и женщинами. Гарем был переполнен. Повелитель даже и не нуждался в стольких наложницах. Аланды нигде не было. Он не мог найти покоя, рвал и метал, с остервенением имел красивых рабынь, но ни в чём не находил успокоения. Его член сосали так, что казалось, могли мозги высосать, и всё равно к нему не приходило полное удовлетворение. Касий будто стал вечно ненасытным, хотя раньше до встречи с валийкой, никогда такого за собой не замечал. Безумные рваные ночи раздавливали и его самого, выжимали, как постиранный плед, оргии и изощрения, вызывали оргазм за оргазм, а на утро всегда приходило острое чувство неудовлетворения и тошноты. Эти раскрытые ноги вокруг него, влажные влагалища, облизывающиеся губы и даже тугие анусы, готовые к вхождению его члена.

— Ненавижу всё это. Грязь, тупые девки, готовые вырвать друг другу волосы, лишь бы расставиться передо мной, подставить любую дырку. — Твердил себе под нос в очередное утро, а когда купался в озере, возвращался мыслями к потерянному «ценариту» — Аланде и член снова болезненно напрягался.

Единственный друг с кем он мог раньше поделиться чувствами — Крак, но теперь он стал повелителем Коринии. В других странах Касий назначил наместниками лучших своих воинов, идущих по рангу за главнокомандующим. А на их места назначил тоже не менее сильных и верных аравийцев. Валивия им была недоступна. Сколько он не пытался поднять своих воинов в скалы, отделяющие все земли Горибии от Валивии, так и не смог. Скалы были настолько крутыми, что люди не могли их преодолеть. Некоторых даже потерял, те упали и разбились. Его годжак не летел туда, останавливаясь на своей территории на вершинах, где селилась вся стая, и Касий не мог сдвинуть зверя с места.

— Лети дальше. Давай же в Валивию. Нападём сами. — Приказывал, но зверь не реагировал, будто защищая таким образом хозяина, так как они бы ничего не сделали с целой загадочной страной.

В конечном счёте, ему пришлось вернуться домой и увести своих воинов.

А дома ждал новый сюрприз, его годжак нашёл себе пару в своей стае и частенько улетал. Поначалу Касий не понимал в чём дело, куда так срывается зверь, разнося лёгкую крышу загона на шматки. А после проскакал на молодом воге в долину, следя за его полётом и увидел, как тот милуется с другим годжаком прямо в небе.

— Так ты нашёл невесту! — Улыбнулся, бубня себе под нос. — Так бы и сказал сразу, а то я голову ломаю, куда тебя носит как угорелого.

Годжак не мог его слышать, но каким — то шестым чувством почувствовал, и спустился. Встал возле хозяина и громко заурчал. Касий рассмеялся. Тут и самка подлетела и, присоединившись, тронула мордой самца. Они закружились в пыли, громко хлопая крыльями. А весной у них появился приплод: трое малышей. Аравец даже не раз бывал в их гнезде в скалах, его годжак относил туда. Он кормил их детёнышами вогов, играл, трепал за ушами. Годжаки обладали сильной зрительной памятью и острым нюхом, чётко определяющим своих и чужих. Малыши быстро поняли, что этот человек друг и уже с молоком матери и заботой отца росли с инстинктом, что этого человека надо любить и защищать.

Со дня пропажи валийки прошёл год.

Самый деятельный в жизни аравийского повелителя и самый тяжёлый в психическом плане. Воспоминания о ней не притупились.

— Может, она ведьма? — обеспокоенно спрашивал Крак, когда появлялся в Аравии. Он старался это делать раз в квартал.

— Не может. Просто я, как зелёный юнец, влюбился до безумия. Год прошёл, а о ней так и нет вестей. Где она?

Друг удручённо склонил голову.

— Повелитель… возможно, её всё же нет в живых?

— Нет! Я не знаю, как это объяснить, но здесь, — ударил себя в грудину. — Чувствую по сей день, что она жива.

Воксаилий не просто отстроили, а возвели новые дома и башни. Город стал ещё величественнее. Рабов отправляли в шахту и на самые сложные работы. Некоторые новые башни главного замка отвели для гарема, так как красавиц из всех народов было уже больше сотни. За прошедший год Касий поимел множество красивых женщин. Все наложницы считались на ступень выше, так как побывали в постели повелителя. Тех, что он призывал чаще, ждал ранг повыше, отдельные покои, более вкусная еда и украшения с ценаритом.

Годжаки часто находились за его пределами, но больше не нападали на город. Сам повелитель часто вывозил для них телеги нагруженные старыми вогами. Звери его не трогали, даже когда он появлялся один без своего годжака. Люди судачили о нём, что их повелитель либо шаман, либо в душе годжак. Хотя по сути это так и было.