Рабыня аравийца

Глава 7. Годжаки

Морахаст вышел из туннеля в Коринии и выволок Аланду.

— Отпусти меня… — Простонала.

— Я же сказал заткнуться, а то буду постоянно вырубать. Тебя нигде достойно не продать, кроме Аравии. Я отвезу тебя их новому повелителю.

— Аравии? — Её глаза распахнулись, а в голове пронеслось: «Касий же аравиец и сын покойного повелителя. Он будущий правитель».

— Да, только эта страна обладает горами ценарита. А я хочу продать тебя задорого.

— Ты — сволочь.

Морахаст снова ударил её по лицу.

— Запомни, я буду бить тебя столько, пока ты не усечёшь в своей красивой головке, что рот тебе надо открывать только для одного. — Тут он запнулся, хищно сверкнув глазами, схватил её за волосы и опустил на колени. — Что — то у меня из головы вылетело. Если я трахну твой рот, твоя дорогая девственность не пострадает. — Достал член, сдавил ей щёки и всунул в рот. Девушка опешила от такого грубого отношения с ней. — Кориниец прижал её к члену. Она закашлялась. — Соси. Небось не раз делала это для того аравийца.

Аланда попыталась вытолкнуть его, но не смогла, и из глаз хлынули слёзы.

— Что за тупая девка? Красивая, но бесполезная. Только яйца от тебя заболели. — Оттолкнул и потащил в комнату. После взял всё необходимое в дальнюю дорогу, включая шесть воинов и рабыню для себя, чтобы удовлетворить с ней мужские потребности.

Малый караван из девяти вогов двинулся в путь. Девушки находились в паланкинах. Они шли уже двое суток. Жара убивала. Лучи Ворганга нещадно кололись. Морахаст отыгрывался на своей рабыне, жёстко имея во все стороны. Девушка даже не могла сама взобраться в паланкин на вога и её подсаживали воины. У неё болело всё. Аланда слышала ночью крики несчастной и тайком наблюдала за ней. «Бедная даже передвигается уже с трудом. Какая же он бессердечная похотливая тварь. Чтобы его сожрали годжаки. Касий, он везёт меня к тебе. Скоро я увижу тебя. Ты спасёшь меня. Я только твоя рабыня».

На третьи сутки её проклятья сбылись. На них напали годжаки. Летающие твари врезались в караван и на лету откусили головы части воинов. Крики и боевые действия остальных ещё больше привлекли кровожадных зверей. Стрелы летели в них, но в мало кого попадали. Годжаки ловко уворачивались, летя то боком, то волнами. Они громко рычали и наводили этим ещё большего страха на людей. Этот день стал кровавой бойней. Морахаст орал:

— Убейте их! Защищайте валийку!

Оставшиеся в живых воины обступили её паланкин, и стреляли без остановки. Несколько зверей всё же ранили, и тем самым разозлили их ещё сильнее. Годжаки обезумели и бросились рвать людей когтистыми лапами. В живых не осталось никого кроме двух девушек, всё ещё находящихся в паланкинах. Звери перегрызли шеи вогам держащих их и те упали в пыль. Рабыня коринийца выползла из паланкина и на четвереньках поползла вперёд, трясясь и всхлипывая. Аланде тоже пришлось выползти. Глаза расширились от ужаса творящегося вокруг: человеческие останки и лужи крови. Она вскочила и побежала. Первую девушку разорвали трое годжаков на куски и сожрали. Настала её очередь. Она оглянулась и, споткнувшись, упала назад. Годжаки подступали, рыча, шлёпая по пыли и хлопая крыльями.

«Ворганг, защити!» — зажмурилась.

А через несколько минут открыла глаза от того, что звери её обнюхивали и просто скалились. Одни ходили вокруг и слегка рычали. Другие — дожирали оставшиеся части тел.

Аланда, пребывая в шоке, не знала что делать. Медленно встала, пошатываясь от страха и тошноты, подкатывающей к горлу. Сделала шаг, ещё и ещё, и снова кинулась бежать. Однако далеко убежать не получилось. Её схватили когтистые лапы и взлетели. Девушка закричала и приготовилась к страшному концу, но звери уже летели куда — то стаей и не причиняли ей вреда.

— Что происходит? Вы не хотите меня сожрать?

Годжаки, разумеется, не ответили. Аланда старалась не смотреть вниз. Горибия проносилась под ними как сплошное пятно. В ушах завывал ветер и хлопки от огромных крыльев. Летели уже несколько часов. Она находилась в лапах первого в стае. Когти были спрятаны в мягкие подушечки. Тело затекло от неудобной позы.

В голове носилось: «Почему они меня не сожрали сразу? Что хотят? Куда мы летим? Зачем им я? А может, меня несут своим детёнышам?»

Последнее предположение снова оказалось пророческим. Аланда увидела впереди мрачные скалы, отделяющие Валивию от всего остального мира. Годжаки подлетели к вершинам и полетели среди них, виляя из стороны в сторону. Она заметила широкие гнёзда, в некоторых крупные яйца с серым налётом, в других — звереныши с крыльями. Её годжак покружился вокруг одного из гнёзд, снизился и сбросил девушку. Она закричала, однако через минуту, замолчала, оказавшись в мягком гнезде, будто устланном таким растением. Вокруг находились трое детёнышей. Аланда попятилась назад и упёрлась спиной в край гнезда. Взрослый годжак издал какой — то гортанный звук и улетел. Остальные тоже разлетелись в разные стороны. Зверёныши заурчали, глядя на неё и начали приближаться. Даже малышами они доходили ей до пояса.

— Я невкусная. — Пролепетала и тут же поискала взглядом что схватить. Под руку попалась небольшая ветка. — Только посмейте тронуть меня, отлуплю. — Взмахнула ею. Детёныши расширили глаза и неожиданно присели на попы, наблюдая за её нелепыми попытками защититься. Аланда осознала, что они не нападают, и устало присела на корточки.

— Что же мне делать? Отсюда не убежать. Я же здесь умру или от голода, или от их зубов и когтей.

Вскоре вернулась свирепая мамаша.

Сила взмахов её крыльев взметнула волосы девушки и чуть не сбила с ног. Девушка пошатнулась, но удержалась за край гнезда. Сухие ветки хрустнули под руками, и она вскрикнула. Годжак сузил смоляные глазищи и сбросил в гнездо полудохлого молодого вога. Аланда еле успела отскочить и вляпаться спиной в другой край гнезда, чтобы её не раздавило. Детёныши зарычали и бросились пожирать тушу. Когти оставляли на его коже кровавые борозды. Вог издал предсмертный звук и сдох. Зверята рвали его на куски, чавкая, урча и порыкивая. Годжак наклонил морду и, тоже оторвав кусок, швырнул девушке под ноги. Аланда вытаращилась на кровавое мясо.

— Я — я — не ем сырое мясо.

Годжаки, конечно, её не поняли и ели со звериным удовольствием. А через некоторое время уснули. Наступила ночь и их мать легла на гнездо, укрыв всех крыльями. Аланда сходила по маленькому тут же, так как другого выхода не было. Она задыхалась от запаха крови. Присела и разревелась. «Что происходит? Они меня не сожрали. Зачем я им? Я же тут в любом случае умру либо от голода, либо от отравления сырым мясом. Касий… найди меня. Но как? Он же думает, что Морахаст везёт меня к нему. Что же будет, когда он поймёт, что я пропала? Ой, он же узнает о нападении на караван коринийцев годжаков и решит, что меня тоже сожрали. Какой ужас… Ворганг — помоги, защити, умоляю, спаси. За что мне всё это? Чем я провинилась?» — слёзы лились градом, от глубоких всхлипываний содрогались плечи.

Детёныши проснулись и на глубокое удивление девушки, начали тереться мордами об её ноги. Она опешила.

— Вы понимаете моё состояние? Я не смогу здесь с вами выжить. Я такое не ем. Мне надо мыться. Я — человек. — Она невольно потрепала их по головам, хотя те были огромны для неё. Их мать тоже пробудилась от сна и внимательно наблюдала.

Так прошло трое суток. Аланда от голода и жажды уже лежала на дне гнезда, не в силах даже двигаться. Дыхание было слабым. Она чувствовала, что умирает. Вокруг воняли кучи дерьма детёнышей и недоеденного мяса вогов. Они пытались с ней играть, но девушка уже почти не реагировала.

«Касий, прости. Мне кажется, что я отдалась бы тебе уже с душою. Ты не знал этого, не успел узнать, вернее я не успела сказать, это не было бы просто плотское соитие. Я хотела быть с тобой по — настоящему. Прости меня. Я… люблю тебя». — Веки налились тяжестью и сомкнулись. Она провалилась в бездну бессилия, пустоты и отчаянья. Бездну, отделяющую её жизни. — «Отец… Касий… Ворганг» — обрывки мыслей летали, как отлетевшие перья годжаков, хаотично блуждая по глубинам сознания.

Касий прождал трое суток караван Морахаста и, не дождавшись, выслал дюжину воинов навстречу. Однако те вернулись ни с чем и даже с неутешительными новостями. Они вошли в главный зал, где восседал в троне уже коронованный повелитель, и поклонились. Он сразу заметил по их напряжённым лицам, что его верные аравийцы принесли плохие новости.

— Говорите.

— Повелитель. Мы… — воин замялся.

— Продолжайте. — На лице залегла тревожная тень.

— Мы нашли караван коринийцев, вернее его останки.

— Что? — Касий даже встал.

Воины отступили на шаг назад, ещё хорошо помня крутой нрав его покойного отца.

— Простите, что принесли столь плохие вести. На караван коринийцев похоже напали годжаки. Они сожрали всех. Мы нашли обрывки вещей воинов и дорогие ткани, похоже, их повелителя. Там было два паланкина, оба пусты. В пыли лежали украшения в крови. Нам жаль. — Он опустил голову, также поступили и остальные. — Очень жаль.

— Нет. — Тихо произнёс Касий. — Этого не может быть. Я бы почувствовал. Я чувствовал её как родную. Её не могли сожрать годжаки. — Сделал шаг. — Она — не умерла! — проорал.

Воины напряглись. Касий быстрым шагом прошёл мимо них и вышел из крепости. Крак уже знал обо всём и подскочил.

— Повелитель…

— Ты за главного. Я на её поиски.

— Вы чувствуете, что она жива?

— Да! Я тот, кто завоюет валийцев. Она не могла умереть. Она та ячейка, которая поможет мне завоевать их. Мы будем вместе.

— Да поможет вам Ворганг!

Касий пошёл к загону со своим годжаком. Крак смотрел ему в след.

«Повелитель. Идите, летите, найдите её. Я тоже верю, что она — жива. Годжаки хоть и кровожадные твари, но как я уже понял, очень умны. Они не могли сожрать девушку, которую защищает их сородич — ваш годжак. Лишь бы она ещё была жива. Спасите её».

Годжак Касия был настолько сильно с ним связан на каком — то тонком плане, что все эти трое суток тоже вёл себя странно: то отказывался от еды, то бил мордой в прутья. Люди обходили его загон десятой стороной. Охраняющие воины тоже были всё время настороже, боясь, что зверь сорвётся, вырвет легкую сетчатую крышу и начнёт нападать. Касий не подходил к нему все эти дни и годжак иногда поскуливал, а сейчас, когда увидел хозяина, действительно снёс крышу, вылетел и опустился рядом, наклоняя шею.

— Здравствуй. Ты — нужен мне. — Погладил по шерсти и влез на привычное место. Ударил сапогами и зверь взмыл вверх. Касий крепко держался и бубнил:

— Она — жива. Найди её. Прошу, пойми меня. Ты же умный.

Годжак летел туда, к месту, где был разорван и съеден коринийский караван. Как он понимал, куда надо лететь и зачем, одному Воргангу известно. Но сам Касий уже не сомневался в их телепатической связи. Он знал, что зверь его полностью понимает.

— Спускаемся. — Навалился на шею.

Они опустились на кровавой поляне. Жуткое место точно отображало, что здесь произошла кровавая бойня. В пыли ещё остались сгустки крови и глубокие борозды от когтей хищников. Где — то валялись части рук, ног и уже обглоданные кости. Касий спрыгнул и обыскал всё.

— Тут нет её останков. Она точно жива. — Оглянулся на годжака. Тот обнюхивал поляну. Несвежие останки он не ел. — Ты знаешь куда лететь? Как и куда она убежала? Найди её. — Подошёл к нему и обнял за лапу. Годжак заскулил и потёрся мордой о его голову. Касий поднял взгляд и встретился с ним глазами. — Ты же найдёшь её?

Тот, доверчиво посмотрев хозяину в глаза, опустил голову. Он снова залез и они взлетели. Так прошёл день. Аравиец не чувствовал колющих лучей Ворганга и порывов ветра. Его гнал страх за любимую. «Аланда, где ты? Вернись ко мне. Живи, прошу. Мой прекрасный ценарит. Моё сердце обливается кровью только при мысли, что тебя сожрали годжаки, или ты попала в рабство к какому — то садисту. Я найду тебя, и если над тобой издеваются, вырву им печень и отдам своему годжаку. Порву их на куски. Вырежу члены».

Немногим раннее.

В день коронации Касий был особенно хорош. На нём красовалась чёрная кожаная безрукавка, как всегда, низко посажанные брюки того же цвета и лучшей кожи молодого вога. На плечах броши в виде золотых годжаков держали длинный плащ из переливчатой ткани цвета бездны под шахтой. На массивной груди — толстая золотая цепь с кулоном с женский кулак из ценарита звёздообразной огранки. Бицепсы и пальцы также украшало золото с ценаритом.

Длинные волосы уложены в косы, заплетённые искусными служанками, перевитые кожаным чёрным шнурком также с крошечными камешками ценарита. На плечах с двух сторон — тоненькие косички.

Короновать будущего повелителя должен был шаман. Но его у них теперь не было, и эта честь легла на Крака. Он очень волновался: всё утро проходил ритуальные омовения и очищения огнём, прыгал через костёр. С его массивным телом это смотрелось нелепо, но никто не посмел усмехнуться. Крак так старался и подпрыгивал как юный вог. После его окуривали едким дымом специальных кустарников. Тело натёрли усиливающими ауру благовониями. Он даже нос почёсывал от мощных ароматов. Надели новую одежду, олицетворяющую самого приближённого человека к повелителю — длинный чёрный балахон с орнаментной вышивкой, расшитый мелкими ценаритами. Волосы также заплели в две толстые косы, перевитые шнурком с ценаритом — признак торжества. В зал вошел весь высший слой аравийцев в лучших одеждах. Каждый хотел показать свои украшения из ценарита. Свободного места не было. В зале приятно пахло. По стенам были развешаны новые полки с сотней разноцветных горящих свечей разного размера и толщины. Стояли курительные приборы, со смесями, отгоняющими злых духов. Касий сам хорошо знал состав, часто общаясь с прошлым шаманом, и приказал слугам такой создать. У трона с правой стороны находился золотой горшок с единственным цветущим растением, которое после коронации, предназначалось Аланде зохосом. Оно ценилось как ценарит. Его холили и лелеяли, удобряли и поливали только водой из очищающего озера. Цветок был в рост человека и цвёл малиновыми крупными цветами, источая такой пряный аромат, что вдыхая его, хотелось мечтать, или заниматься любовью.

Касий с умилением бросил взгляд на раскрывшийся очередной бутон.

«Он как нежная девственная пещерка моей валийки. Такой же притягательный и ароматный. Скоро мы с ней сольёмся, купаясь в его аромате. Морахаст должен уже сегодня на закате прибыть или, в крайнем случае, завтра на рассвете».

Под троном на трёх ступенях из чёрного камня сидели три его наложницы в лёгких нарядах. Им было положено быть на виду у всех у его ног. Только лица прикрыты лёгкими разноцветными вуалями. Девушки действительно были очень красивы, но с недавних пор, затмить прекрасную валийку для него никто не мог. После коронации по традициям они должны были поцеловать кончики сапог повелителя.

Касий поднял руку, и в зале воцарилась тишина. Крак шёл с главного входа и нёс золотую корону с пятью острыми стрелами, торчащими вверх как ветки кустарника, в каждой вставлен ценарит. В центральной стреле самый большой, начищенный до блеска. Она находилась на серебряном подносе с подобным аравийским орнаментом, что красовался на всех торжественных одеждах и стенах замка. Его шествие сопровождалось тишиной и восхищёнными взглядами. Он подошёл к трону, сделал лёгкий поклон и произнёс торжественную речь, завершая такими словами:

— С этого года Вобринии, дня недели Рамина, часа годжака, минуты вога: Касий — сын свирепого Вобхана становится повелителем всей Аравии. — Возложил корону на его голову и, отойдя, поклонился уже глубоким поклоном. А после встал на одно колено.

— Повелитель моя честь, сердце, жизнь и душа с этого дня ваши, до конца моих дней.

Все аравийцы в зале сделали тоже и только наложницы подползли и поочерёдно поцеловали кончики сапог повелителя.

Он встал.

— Я принимаю бремя правления Аравией и всеми аравийцами и клянусь, что расширю нашу территорию. А скоро недосягаемая Валивия тоже станет моей, и все мои лучшие воины получат женщин — валиек. Эти красавицы должны нарожать нам детей.

— Да поддержит ваше правление Ворганг!

— Да защитит нашего повелителя всемогущий Ворганг!

— Да благословит нашего повелителя детьми великий Ворганг!

— Благодарю всех вас. Я хочу иметь детей только от одной женщины: валийской принцессы Аланды. Её везёт ко мне коринийский караван и сам их повелитель Морахаст, по моим подсчётам должен быть уже здесь с минуты на минуту. Встретьте достойно и проведите его с моей рабыней ко мне.

Воины, что были на ранг ниже Крака, поклонились.

— Встретим, повелитель и приведём к вам.

— А сейчас празднуйте. — Касий указал правой рукой на столы, ломящиеся от яств: жареного мяса вогов, ягод и крепкой наливки.

Аравийцы вдоволь отпраздновали сие громкое событие, выкрикивая пожелания новоиспечённому повелителю. Поздним вечером он уже взволнованно выходил на балкон и выглядывал вдаль в долину за крепостью, ища взглядом караван Морахаста. Долина встречала его пустотой.

Так прошли трое суток мучительного ожидания…

Касий искал Аланду уже несколько дней, летая на годжаке. Загнал его так, что тот уже и сам летел ниже обычного. Аравиец ничего не ел, пил только несколько глотков из фляги, что была у него с собой и висела на левом плече.

Вода закончилась. Силы у обоих были на исходе.

— Летим домой. — Погладил зверя по шее. Придёт время, и я найду её. Она точно жива и где — то в рабынях. Я нападу на все народы Горибии! Захвачу всех! Но найду её! — Брови свелись к переносице, и он налёг на годжака так, что тот понял — пора лететь домой.

Вскоре Касий уже отдал распоряжения накормить уставшего зверя, а сам направился на озеро. Сорвал одежду и бросился в ледяную воду. Крак наблюдал за ним ещё во дворе и догадался, что повелитель в отчаянье и ярости. Пошёл в его покои, игнорировав слуг. Взял чистую одежду и вышел.

— Главнокомандующий, зачем вам самому нести вещи повелителю? Это наша работа.

— Не надо. Повелитель не в духе. Я сам.

Слуги покорно опустили головы.

Касий нырял и нырял, носясь по озеру, как раненый зверь. Крак бесшумно подошёл и положил одежду на валун, рядом с сброшенной грязной.

Тот увидел его и вышел из воды.

— Повелитель…

Он хоть и хотел побыть один, но знал, что верный аравиец любит его как брата, поэтому попытался сдержать гнев. Однако в голове стоял образ валийки: уникальные глаза, пухлые губы, звонкий смех. Мысли о ней добивали его. «Ценарит мой, где ты? Что с тобой? Держись. Я найду тебя. И если над тобой издевается какая — то мразь, убью его, разорву на куски».

— Повелитель… — повторил Крак, видя, что тот где — то не здесь.

Касий поднял на него затуманенный взгляд и стал одеваться в чистые вещи.

— Я не нашёл её.

— Мне жаль.

— Подготовь войска.

— Хорошо. Простите, а зачем?

— Мы выступаем на Коринию. Я камня на камне от неё не оставлю. Эта тварь Морахаст лишил меня моей рабыни. Я найду её. А если нет. пойдём на Линирию, Ванарию и Горанию.

— Его точно разорвали годжаки.

— Неважно. Пусть все коринийцы узнают, за что я на них пойду войной. Все их красавицы станут нашими рабынями. А самых лучших ко мне в гарем. Буду драть, пока член не отвалится.

— Повелитель…

— Что тебе ещё нужно? Иди, готовь воинов. У тебя два дня.

— Вы…

— Иди. — Рявкнул Касий и отвернулся, понимая, о чём хочет спросить друг, но он был не в силах отвечать о своих чувствах к ней. Сердце казалось, вылетит. И дело не в члене и её нераскрывшемся девственном бутоне. Он хотел её просто держать в руках, любоваться глубокими глазами, пропускать сквозь пальцы золотистые волосы, вдыхать аромат свежести. Прижать к груди. Груди! Его грудь горела. Внутри полыхал костёр. Он ударил себя кулаком в грудь.

— Хватит! Что со мной? Я не зелёный юнец, а повелитель самого грозного народа Аравийцев! Она — моя рабыня. Только моя. Я найду её и войду прямо там же, а если она уже недевственна, всё равно станет любимой наложницей, только детей уже от неё иметь не смогу. Они не будут наследовать трон. От шлюхи дети идут в слуги. Шлюха? Нет! Она ни в чём не виновата. Её, наверное, уже изнасиловали. Мой прекрасный ценарит. Мой. Мой. Мой!

Крак ещё не ушёл. Он просто не мог, оставить друга в таком состоянии.

Касий знал, что верный аравиец стоит здесь за его спиной и слушает. Резко развернулся и встретился с его участливым взглядом.

— Что ты хочешь от меня? Почему ещё не ушёл?

— Повелитель. Я подготовлю войско, а вам надо отдохнуть. Хотите, потренируемся вместе как в былые времена? Принести мечи?

Он внезапно упал на колени и схватился за голову руками.

— Не могу! Голова, грудь, будто разрываются. Зачем всё это?

Крак тихо подошёл, подсел на одно колено рядом и обнял его. В душе боялся, что так делать не следует, что повелитель накажет его и напрягся.

— Сердце болит.

— Понимаю.

— Я не могу жить без неё! — Вскрикнул.

— Вы…

— Да! Годжак тебя побери. Да! Я люблю её! И если кто — то посмеет тронуть её, оторву члены голыми руками и заставлю сожрать!

— Я помогу вам во всём. Клянусь, что переверну всю Горибию, но найду её. Вы получите обратно свою валийку… если она жива.

— Жива!

— Да поможет нам Ворганг!

Они встали и пошли в замок.

Два дня прошли в полном приготовлении к войне. Повелитель и главнокомандующий ожесточённо тренировались на мечах. Воины искоса поглядывали на них, готовясь к нападению на Коринию. Простой люд молился. Слух, почему повелитель идёт войной туда быстро расползся по всей Аравии. Многие понимали: предстоит тяжелый период. От потери любимой рабыни сын становится таким же свирепым, как и покойный отец. Одной ночью он изрядно помотал своих избранных наложниц. Второй — взял двух других и также оторвался на них. Нет, не бил их и не издевался, просто драл до боли в члене, до помутнения разума. Драл и драл во все стороны, пытаясь забыться, а оно не получалось. Выгонял их и пил наливку, разбивая бокал за бокалом. Наложницы в гареме перешёптывались. Им очень нравился повелитель внешне, каждая хотела попасть к нему в постель и заслужить ранг повыше. Боялись, видя, как его наложницы приползали в гарем и отлеживались в бане, и всё равно хотели.

«А вдруг со мной будет не так?»

«А если он полюбит меня?»

«Повелитель очень красив, можно всё вытерпеть, чтобы он обратил на меня внимание».

Мыслей у девушек в гареме было как ценарита в шахте. Да и сам драгоценный камень тоже был предел их мечтаний. Вулкан молчал, камень добывался ежечасно. Дела в Аравии пошли в гору.

Крак больше не заговаривал с ним о валийке. Он и сам видел, в какой состоянии пребывает повелитель. Узнавал у главного гаремного евнуха, как тот бурно проводит ночи и всё равно не приходит хоть к какому — то успокоению. Касий летал на годжаке над Аравией и объяснял ему, что им предстоит. Зверь как будто понимал и издавал воинственное рычание. Воины полностью подготовились, собрали всё необходимое: караван навьюченных вогов, море оружия, и даже женщин взяли с собой, чтобы те стирали, готовили и ублажали их в походе.

— Повелитель, вы будете брать своих наложниц?

— Нет. Поимею уже там хорошеньких кориниек.

— А я можно возьму своих двоих?

— Как хочешь. А я устал трахать этих девок. Душу это не трогает, а внутренние соки хорошо спустил за эти ночи. Пока хватит.

Главнокомандующий поклонился и ушёл за своими наложницами.

Годжака сытно накормили, и повелитель влез на него.

— Я буду лететь над вами, периодически отлетать вперёд и возвращаться. Вы идите в Коринию.