Расчет или страсть?

Глава 16

Порция зашла на конюшню. Снаружи дул сильный холодный ветер, но здесь было тепло и тихо. Можно больше не кутаться в теплую шаль. Окинув взглядом сияющие чистотой стойла, Порция поискала глазами Мину. Странно, что ее нигде не было видно, ведь она сама увидела из окна спальни, что Мина идет на конюшню.

Два дня Порция старательно избегала встречи с младшей сестрой Хита, но теперь она решила, что довольно прятаться. Наверняка Мина уже успела понять, что напрасно она приняла сторону бабушки. К тому же не могла же гостья дома Мортонов игнорировать всех членов этого семейства. Тогда уж лучше просто взять и уехать.

Но несмотря ни на что, уезжать отсюда Порция не хотела. Ей нравилось каждое утро выглядывать из окна и любоваться бесконечными вересковыми просторами, что открывались ее взгляду. Ей нравилась библиотека Мортонов. В этом неисчерпаемом кладезе мудрости она могла пропадать часами. И здесь она чувствовала, что ее душа живет. Чувствовала сильнее, чем где бы то ни было. И вовсе не потому, поспешно напомнила она себе, что там она могла повстречать одного конкретного мужчину.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – негромко позвала она. Ни один конюх не поспешил ей навстречу, и потому она продолжила путь по проходу между стойлами. Возможно, ее не слышат, потому что работают сейчас на другом конце этого огромного строения. Возможно, Мина как раз сейчас готовит своего коня к выезду. Мина, похоже, была не из тех, кто стал бы ждать, пока коня для нее выведут из конюшни.

Конь в ближайшем стойле просунул голову над дверью и приветственно заржал.

– Здравствуй, мой хороший, – поприветствовала его Порция, погладив затянутой в перчатку рукой бархатистый нос животного.

Теплое дыхание коня согрело ей ладонь.

– Ждешь угощения, да? – ласково проговорила она. – Может, в другой раз?

И тогда всхлип, вернее, стон донесся до нее. Склонив голову, Порция прислушалась. И снова услышала тот же звук. Определенно то был стон. Порция быстро пошла вперед, заглядывая в каждое стойло.

Наконец она дошла до конца прохода. Поднявшись на цыпочки, она заглянула в стойло.

Взгляд ее упал на Мину. Она лежала на стоге сена под молодым крепким парнем – конюхом. Молодец устроился у Мины между ног и тискал ее грудь через платье с усердием, с каким повар месит тесто.

Порция застыла на месте. Она не знала, как ей быть – то ли бежать отсюда без оглядки, сделав вид, что она никогда не видела, как сестра Хита кувыркается на сене со слугой, как батрачка, то ли ворваться в стойло, стащить конюха с Мины и сурово отчитать обоих. Порция покачивалась на носках, не в силах принять решение. Живот свел спазм.

Но тут она вспомнила, как сама вела себя с Хитом – в библиотеке, потом в погребе. Ей стало стыдно собственного лицемерия. Щеки ее запылали. Кто она такая, чтобы читать наставления другим?

Устыдившись своих противоречивых чувств, Порция развернулась и тем же путем, каким пришла сюда, направилась к выходу. Она злилась на себя, и этот гнев проявлял себя в походке – в решительном быстром шаге, тяжелой поступи. Не ее дело, с кем водит любовь Мина. И все же…

Порция резко остановилась и оглянулась, посмотрев в сторону конюшни. Очень возможно, что как раз сейчас Мина расстается с девственностью. На конюшне. Кому, как не ей, Порции, судить о том, что такое продолжение более чем возможно, после того, что она недавно испытала сама? И разве она сама на собственном опыте не убедилась, что решения никогда не следует принимать тогда, когда мозг затуманен страстью?

Порция закусила губу. Она поняла, что прокусила ее до крови, лишь когда почувствовала металлический привкус крови на языке. Она не знала, как ей быть. Порция не считала себя ханжой и не придерживалась мнения, что юные леди должны воздерживаться от общения с молодыми людьми не их круга. Но с Миной было немного по-другому. И потом, действительно ли она хотела этих отношений? Или это свидание на сеновале было всего лишь актом неповиновения? Может, она поступала так назло брату и сестре, вообще запрещавшим ей общаться с молодыми людьми? Но не будет ли она потом горько сожалеть о том, что рассталась с девственностью на стогу сена?

Глубоко вздохнув, Порция повернулась и пошла обратно. Пусть им всем будет страшно неловко, но она должна была спасти Мину от нее самой.

Звук бьющих о землю копыт достиг ее ушей и с каждым мгновением становился громче. Порция остановилась. Оглянувшись, она с ужасом увидела, что во двор, как обычно на полном скаку, влетел Хит. Он резко остановил коня перед входом в конюшню. Ловко спрыгнул. Заметив ее, хмуро поджал губы.

– Порция, – сказал он вместо приветствия.

Он стоял в нескольких футах от нее, широко расставив ноги, и не делал попыток сократить разделявшее их расстояние. Губы были поджаты, глаза – непроницаемы. В одной руке он сжимал поводья. На солнце черные волосы его сверкали так, что, глядя на них, приходилось щуриться.

– Лорд Мортон, – произнесла она в той же манере. Никаких имен, лишь фамилия и титул. Словно отношения между ними были сугубо формальными.

Он усмехнулся. Очевидно, его рассмешил этот ее формальный подход.

– Что вы тут делаете?

– Я… – Порция замолчала, не зная, что сказать.

Она подумала о том, что будет, если Хит вдруг застанет Мину с конюхом, и решила, что девушку надо спасать.

– Мне показалось, что я видела, как вышла Мина, – сказала она, решительно сделав шаг навстречу лорду Мортону и беря его под мускулистую руку. – Но похоже, я ошиблась.

Хит взглянул на ее руку, лежавшую на его твердой мускулистой руке, на бледные пальцы, такие светлые на темной ткани его жакета, и приподнял бровь.

Она покраснела, понимая, как он может неправильно расценить ее действия. Очевидно, он решил, что ей льстит его внимание. Возможно, он даже подумал, что ей хочется продлить то, что началось в погребе. Но Порция, решив, что сейчас не время выказывать гордость, и переборов острое желание бежать от него как можно дальше, невинно захлопала ресницами. Она не раз наблюдала этот прием, широко применяемый кокетками на балах во время сезона.

– Я не думаю, что в этом есть надобность.

Он сдвинул брови и как-то странно посмотрел на нее, словно у нее выросла вторая голова.

– Нет, я так не думаю.

– Должно быть, вы хотите отдохнуть после прогулки верхом, – продолжала как ни в чем не бывало Порция, презирая себя за столь беззастенчивое обхаживание графа. – Я могу послать за чаем. Или вы предпочтете что-то более существенное? – Она смочила губы, нарочито медленно обведя их языком.

Глаза его потемнели при взгляде на ее губы. «Поделом тебе», – с удовлетворением подумала Порция. Решительно тряхнув головой, Хит пробормотал:

– Я должен позаботиться о Яго. – Он попытался высвободиться, но от ужаса пальцы ее стали как каменные, и освободиться от ее хватки было не так-то легко.

– О, как жаль. – Порция надула нижнюю губу и легонько стукнула его в грудь, хлопая ресницами.

Он хмуро смотрел на нее сквозь прищур.

– Что это на вас нашло? – раздраженно спросил он, теряя терпение. – И что у вас с глазами?

Порция прекратила хлопать ресницами и с трудом подавила в себе желание ответить ему столь же хмурой гримасой и в том же тоне. Она решила применить иную тактику и, тяжело навалившись ему на руку, пожаловалась:

– Я плохо себя чувствую. – Она больно впилась ему в руку. – Должно быть, я не вполне выздоровела. Вы не проводите меня в дом, милорд?

Он пристально посмотрел на нее. Порция ждала, затаив дыхание, согласится ли он играть в ее игру или откажется.

Наконец он медленно кивнул. Порция облегченно вздохнула.

– Конечно. Может, вы несколько переутомились…

И вдруг воздух прорезал звонкий смех, а следом резкий звук, в котором безошибочно угадывался женский крик наслаждения.

– Что это было? – спросил Хит, вытягивая шею и силясь заглянуть в конюшню.

– Я ничего не слышала, – ответила Порция. Она изо всех сил вцепилась в него, рассчитывая оттащить от двери. Он убрал ее руки и вошел в конюшню.

Хит быстрым шагом пошел по проходу. Порция бросилась за ним следом, догнала и, все еще рассчитывая отвлечь его, предприняла очередную попытку.

– Знаете, милорд, у меня, кажется, резко поднялась температура, – сказала она, прижимая руку ко лбу.

Он даже не посмотрел в ее сторону. Из соседнего стойла доносились голоса. Зачем они говорят? Неужели мужчина и женщина в разгар страсти не могут найти своим ртам лучшего применения? Кровь прилила к лицу, и внезапно Порция действительно почувствовала, что у нее сильный жар. На мгновение ей даже пришло в голову упасть в обморок прямо к его ногам. Хотя он может ее и не поймать.

Хит подошел к стойлу, Порция следом за ним.

– Вот так, любовь моя, – подбадривал низкий мужской голос. – Вот так, умница.

Порция закрыла глаза. Она боялась даже подумать о том, что могла делать Мина, чтобы заслужить такое пылкое одобрение. Открыв глаза, она едва не лишилась чувств, увидев, что Хит остановился перед дверью, угрожающе наклонив темную голову.

– Мина? – тихо спросил он. Очевидно, он узнал ее смех. Упершись о дверь ладонью, он толкнул ее, и она открылась, печально скрипнув.

Порция, затаив дыхание, смотрела на Мину. Рука Мины была у парня в штанах. Хит вошел в стойло, заслонив собой всю сцену. Это, наверное, к счастью, ибо эта картина не смогла бы быстро стереться из памяти.

Хит рывком поднял конюха на ноги. Мина тоже вскочила, торопливо заправляя груди в лиф и что-то невнятно бормоча – очевидно, пытаясь объясниться.

Конюх успел произнести несколько слов до того, как кулак Хита вошел в соприкосновение с его скулой. Порция вздрогнула. Удар был сильным. Лорд Мортон и не думал сдерживать себя.

Конюх упал на сено, из носа его фонтаном брызнула кровь.

– Собирай вещи, – сквозь зубы процедил Хит, стоя над несчастным парнем. Он грозно сжимал и разжимал кулаки. Он неистово пнул грубый башмак. – Убирайся из моего поместья. И больше не смей здесь появляться. Если хоть слово просочится о тебе и моей сестре…

Конюх быстро закивал. Густая кровь малинового цвета текла у него между пальцами. Не поднимая глаз, он с трудом встал на ноги и вышел из стойла.

Мина перевела взгляд круглых, как блюдца, глаз со своего несостоявшегося любовника на Хита.

– Я ненавижу тебя, – прошептала она.

Порция поморщилась, как от боли, и схватилась за грудь. Слова Мины точно попали в цель, проникли в самое сердце. Порция взглянула на Хита. В глазах его на миг мелькнуло то, чего она никак не ожидала там увидеть, – растерянность. Но уже через мгновение их застлал привычный серый туман, надежно укрывавший истинные мысли и чувства графа Мортона.

Не дав ему сказать ни слова, Мина выскочила из стойла.

Хит взревел ей вслед, как разъяренный бык:

– Мина, немедленно вернись, я еще не закончил говорить с тобой!

Мина, словно не слыша его, бросилась к дому, как вспугнутый заяц.

Порция, облизнув губы, попятилась назад. Ей совсем не хотелось оставаться наедине с Хитом, когда он пребывал в таком состоянии. Она опустила взгляд на листья, разбросанные на земле перед конюшней.

– Вы… Порция замерла.

– Да? – тихо спросила она. Обернувшись, она встретилась с мрачным взглядом Хита, холодным, как ледяной ветер.

Он наступал на нее с перекошенным от ярости лицом.

– Вы знали, что она там.

Кивнув, Порция попятилась, и пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в дверь конюшни. И почувствовала страх.

– Вы знали и пытались меня отвлечь, – с осуждением сказал он. Он приближался к ней с медленной неотвратимостью, как тигр к жертве. – Вы пытались заставить меня вернуться в дом с вами.

Порция вскинула руку, словно этим жестом могла отмести его обвинения.

– Я просто хотела защитить ее от вас. Я бы вернулась туда и положила этому конец.

– И к тому времени как вы бы от меня избавились, моя сестра была бы обесчещена.

Порция передернулась, как от боли. Не она была в ответе за то, что произошло с Миной, и она не позволит Хиту возложить на нее вину за то, что с ней произошло. Особенно если учесть, что сам Хит был виноват. Если бы он давал Мине хоть немного свободы, она не стала бы пускаться во все тяжкие.

– Ну хорошо, вашей сестре захотелось острых ощущений. – Порция досадливо взмахнула рукой. – Неудивительно, что у нее возникло такое желание. Вы запрещаете ей встречаться даже с мужчинами ее круга, запрещаете ей выходить замуж. Как еще может она удовлетворить свои желания?

Хит покачал головой.

– Вы что же, считаете ее поведение приемлемым? Вы удовлетворяете свои желания со слугами? – Он наседал на нее, приближаясь, и взгляд его был беспощадным, как взор хищника.

– Конечно, нет, – бросила в ответ ему Порция. Близость его приводила ее в замешательство. От него шел жар, и кожа ее горела, как бывает, когда стоишь слишком близко к открытому огню. – Но насколько я понимаю, для вас это норма. – Порция зажала рот рукой. Она сама не знала, что побудило ее произнести эти слова. Даже если в них не было ничего, кроме правды, не ее дело, с кем и как удовлетворяет свои желания лорд Мортон.

Хит набычился.

– Я не в счет. Джентльменов судят по иным стандартам.

Порция отняла ладонь от губ.

– И кто решил, что это правильно? Если мужчинам можно отправлять свои желания где и с кем придется, то почему это запрещено женщинам?

– У правильно воспитанных леди не бывает подобных желаний.

– Чушь.

Он недоуменно моргнул:

– Чушь?

– Чушь! – повторила она.

Хит нахмурился и наклонил голову. В глазах его блеснул вызов. Он смотрел на нее так, словно видел в первый раз, словно она была неким странным существом, будто она принадлежала неизвестному человечеству виду.

– Не уверен, что могу позволить вам общаться с Миной. Ваши взгляды повергают меня в шок. – Голос его понизился до грозного шепота. – Вам уже доводилось утолять свои нескромные желания, Порция?

Порция нервно сглотнула. При воспоминании о его поцелуях стало жечь губы. Она резко втянула воздух и заставила себя прекратить думать об этом.

– Нет. Но это не значит, что я стала бы себе в этом отказывать. Просто пока я не испытывала искушения. – Она поморщилась, втайне надеясь, что он не назовет ее лгуньей прямо в глаза. Ему достаточно было бы напомнить ей о том, как она вела себя в погребе. В конце концов, искушение исходило не от кого-нибудь, а от него самого. Покачай головой, она добавила: – Не мне судить Мину – хотя, если бы на месте Мины был ее брат с кухаркой, сомневаюсь, что мы вели бы сейчас этот разговор.

Хит открыл рот, чтобы возразить, но Порция подняла руку, останавливая его.

– Вашей сестре скучно. Она одинока. – Порция не могла подыскать нужного слова. И, найдя его, воскликнула: – Она живет будто в осаде.

– В осаде? – Глаза его вспыхнули. Бесовский огонек замерцал в центре зрачков.

Порция кивнула. Кому, как не ей, понимать подобные чувства? Она чувствовала себя, в осаде с тех пор, как бабушка впервые вытолкнула ее в свет в нежном возрасте семнадцати лет.

– И это я держу ее в осаде, надо понимать?

– А кто же еще?

– Итак, вы хотите сказать, что моя сестра скорее всего и дальше будет катиться по наклонной до тех пор, пока я не сдамся и не обеспечу ей выход в свет? – Он сжал зубы, и на скулах его заходили желваки.

Руки у нее так и чесались прикоснуться к его лицу и разгладить суровые складки. И она сплела пальцы перед собой, чтобы не поддаться искушению.

– Я всего лишь хотела сказать, что вам необходимо поговорить с сестрой. Не кричать на нее. Не приказывать. Не выдвигать ультиматумов. Просто поговорить. Попытаться ее понять и прийти к согласию. Ей надо позволить делать то, что она хочет, в разумных пределах, потому что в противном случае ее жизнь едва ли в чем-то лучше, чем жизнь рабыни.

– А как насчет вас, Порция?

Она смотрела на него в растерянности.

– Да бросьте, Порция, – насмешливо сказал он. – Ваши родственники не позволяют вам делать то, что вы хотите, не так ли?

Она нахмурилась, гадая, знает ли хоть один член ее семьи о том, чего она действительно желает. Никому из них уж точно не пришло в голову спросить ее об этом.

Хит впился в нее глазами. Он смотрел на нее с пытливым любопытством. Он уже знал ответ. И все же он потребовал от нее озвучить этот ответ. Он ждал от нее подтверждения того, что уже давно понял: ее родные никогда не сделали бы для нее то, чего Порция требовала в отношении его сестры Мины.

Она расправила плечи и сказала:

– Нет. Мои родные никогда не принимали в расчет мои желания.

– Вот именно, – сказал он со своим обычным раздражающим самодовольством. – Братья и отцы по большей части именно так и ведут себя. Так уж устроен наш мир. Отцы и братья принимают решения, а дочери и сестры повинуются.

Ладно. Никогда не следовать велениям сердца. Иметь свободы не больше, чем у рабыни. Порция расцепила пальцы и поднесла руки к вискам. У нее начиналась головная боль.

Хит продолжал. Разумные доводы – как холодный душ.

– И все же вы рассчитываете, что я буду вести себя по-другому.

– Да, – огрызнулась Порция. В груди у нее вспыхнул огонь, огонь поднялся по горлу и опалил язык. – Потому что вы – другой. Вы любите свою сестру.

Глаза его смягчились на краткий миг, но лишь на миг. Прошла секунда – и в них снова читалась одна лишь холодная решимость.

– Люблю я ее или нет, но если Мина желает кувыркаться на сене со слугами, я этого не допущу. Я скорее отправлю ее в монастырь.

– Тогда вы ее потеряете, – заявила Порция. Ей было больно за Мину, за него, за себя – ведь она чувствовала себя такой же загнанной в угол, как и наивная младшая сестра Хита.

Нечто особенное, что очень сильно напоминало боль, отразилось в его глазах.

– Я смогу жить с ее ненавистью ко мне, если только так смогу ее защитить. – И, сказав это, он развернулся и ушел.

Она смотрела ему вслед. Она была в смятении. Хотя среди чувств, что нахлынули на нее сейчас, главным и самым сильным была грусть. Грусть от того, что еще никто не заявлял, что так сильно ее любит.