Расчёт по-королевски

Глава 1 Эльза

Всякий раз, смотря на свое напечатанное полное имя, растянувшееся в буквах и словах, подобно одежде, свисающей с верёвки, моя реакция оставляет желать лучшего. Понадобились годы, чтобы привыкнуть к нему и избавиться от физического неприятия его вида или звучания — Эльза Виктория Эвелин София Мари.

Чаще всего девочкам дают имя и отчество или, бывает, два отчества, если родители так желают, а также в случае сильных семейных традиций. Иногда дают имя через дефис, как, например, Лили-Энн или Элла-Мэй. А имя, которое мне даровали родители — заявляло миру о том, кем я являлась. Это пять чёртовых имен, слишком долгих и висящих вокруг меня, как петли.

— Ты принцесса, — вразумляла меня мать, когда я задавалась вопросом, почему они с отцом так переусердствовали при выборе имени.

Не знаю, справедливо ли это, ведь у моей сестры (тоже принцессы) было всего три имени: Изабель Мадлен Роуз. Тоже не коротко, но куда терпимее. Даже мой отец, прославленный Принц Ваттенголдии Густав IV, не использовал так много имен; его потолком было четыре. Серьёзно, я не знала никого — ни среди голубых кровей, ни среди прочих — чьё имя было бы настолько растянутым.

Только у меня.

— Ты наследная Принцесса Ваттенголдии! — уточнила моя мать, продолжая давление. — В один прекрасный день ты станешь правителем нашей великой земли.

У правителей, очевидно, ужасно длинные имена, даже в таких крошечных владениях, как наше, пребывающее в относительной, хоть и довольно обеспеченной, безвестности, где-то в Северной Балтике. Я часто задумываюсь над тем, а не стану ли я такой же бессердечной со своими детьми. Буду ли я обременять их подобными изощрёнными именами, когда между слогами ещё должен присутствовать воздух. Очень надеюсь, что нет, но, истина такова, что я неравнодушна к традициям, особенно когда они касаются трона Ваттенголдии.

Поправочка — к большинству традиций. Потому что я точно не стала бы следовать той из них, о которой мне поведал личный помощник отца.

Письмом от секретаря Совета Монархов, содержавшим официальное приглашение для Её Королевского Высочества Наследной Принцессы Ваттенголдии Эльзы Виктории Эвелин Софии Мари.

Вздохнув, я извлекла на удивление тяжелое послание из покрытых пигментными пятнами рук Биттнера, будто сапёр под дулом пистолета, который должен перекусить правильный проводок, рискуя поднять на воздух всё здание. Последнее — учитывая то, что ждало меня внутри — представлялось наиболее предпочтительным вариантом.

— Ну, спасибо.

Улыбку Биттнера можно описать, как вызывающую желание вмазать в морду, хоть я и покажусь грубиянкой, а совсем не принцессой, или как там мои родители утверждают. Они решили попытаться обуздать мою так называемую «грязную» и ненормативную лексику, так как «правители, не говоря уже о Наследных принцессах, не разговаривают на языке портовых грузчиков». Следует заметить, что они сами лично не знакомы ни с одним портовым грузчиком. Те, которых встречала я, пока работала в нашей судоходной индустрии, говорят вполне прилично.

Конверт выпал из моих рук на письменный стол, издав глухой звук.

— А папа уже видел его?

— Я передал Его Светлости незадолго до того, как прийти сюда.

Этого следовало ожидать.

— Он не откупорил бутылку самого лучшего шампанского после его вскрытия?

Совершенные манеры Биттнера не позволяли ему признать то, что это был как раз тот случай. Поэтому он сказал твёрдым и спокойным голосом, который идеально подошёл бы для озвучки кино-трейлеров:

— Принц Густав был весьма рад получить своё приглашение.

Могу себе представить. Целую неделю якшаться со своими дружками из высшего общества! У него, вероятно, пена идёт изо рта от перспективы сбежать подальше из страны, да ещё и от моей матери.

Я оглядела конверт на моём столе, представляя детскую вертушку внутри, готовую бабахнуть, в тот момент, когда я вскрою его апокалиптическое содержимое.

— Полагаю, он будет настаивать на нашей поездке.

Как глупо было с моей стороны озвучить это, потому что, вне сомнений, папа уже отдал приказы на подготовку к путешествию. Вопроса о том, поедем мы или нет, никогда не стояло, так как не было случая, чтобы члены королевской семьи отклоняли приглашения на такое особенное событие.

Я подождала, пока Биттнер уйдёт, прежде чем снова взять приглашение в руки. У меня была назначена встреча в любимой детской больнице через час, так что действовать надо было быстро. В то время как мой серебряный открыватель писем тихонько шипел по бумаге, я напомнила себе, что чтобы там ни было, это не стало бы проблемой сейчас, являйся я уже чей-то женой. Будучи не замужем в свои двадцать восемь лет, я считалась одной из самых завидных невест в мире. А то, что я была следующей в очереди на трон, даже такой незначительный, делало меня еще желанней для женихов. Не то, чтобы я презирала мысль о браке, это не так. Если всё сделать правильно, то он мог бы стать заманчивым искушением, и обеспечил бы комфорт и дружеское общение в такой жизни, как у меня. Вот только ничто до сих пор ни привело меня к тому, чтобы я сочла необходимым соединить своё чудовищное имя и семейный багаж с кем-либо. Поиск подходящего человека, с которым хотелось бы разделить жизнь, задача довольно непростая. Мои последние несколько попыток на романтическую связь с треском провалились.

Совсем недавно я совершила ошибку, решив сделать более близкими отношения с бывшим одноклассником. Это был очень знаменательный день для прессы. Нильс и Тринни были засняты, пока лапали друг друга на склонах, в то время, как я каталась на лыжах. К моему большому огорчению, заголовки «Обожаемый граф из Швеции изменяет принцессе Ваттенголдии — выдержат ли они это испытание?» неделями муссировалось в местных газетах, журналах и на телевидении. До Нильса был Тео и его, совершенно неожиданное решение, что церковь подходила ему больше, чем дворец. До Тео была моя подростковая любовь — Каспер, который не был даже свободен. Прочих джентльменов из моей истории не стоит даже и упоминать.

— Тебе обязательно быть такой придирчивой? — частенько жаловалась мама. И меня это одновременно и забавляло, и обескураживало, потому что можно было бы предположить, что её Светлость желала, чтобы принцесса вышла замуж за человека с сильным характером. Лично я никогда не назвала бы придирчивой леди, которая застала своего бойфренда в момент измены с её, так называемой, подругой. И, впоследствии, выбросившей их подлые задницы из своего круга общения. То была чистой воды практичность.

Всё же я была искренне благодарна — или, вернее сказать, почувствовала облегчение — от того, что избавилась от таких отношений прежде, чем они переросли в нечто серьёзное. Часть меня сожалела о том, что я не обручилась, даже временно, с каким-нибудь милым местным парнем до того, как наступит кошмарный дурдом, известный как Десятилетний Саммит. Я наивно полагала, что у меня есть время. Время влюбиться. Время самой найти кого-то. Время вжиться в свою роль по управлению княжеством.

Да, времени почти не оставалось, потому что Королевский рынок брака (или КРБ, как его называют неудачливые холостячки, вроде меня) уже на расстоянии вытянутой руки.

По спине прошла дрожь раздражения, когда я, наконец, сорвала бумагу с конверта.

Я откинулась на спинку кресла, всматриваясь в слова передо мной, пока они полностью не растворились. Три дня? Осталось три чёртовых дня до того, как Его Светлость и его любимые королевские приспешники перейдут в наступление, подавляя своим стремлением организовать, чтобы в самом обозримом будущем я и мой род обзавелся наследниками?

Завёлся механизм часов Судного дня, и каждая секунда является грозным напоминанием о полном крахе, что ждёт меня впереди. Лёгкий приступ паники поселился в лёгких и груди, и я задыхалась, как рыба, выброшенная на берег.

Спокойно, Эльза. Ты наследная Принцесса. И ты будешь вести себя именно так. И не допустишь, чтобы что-то влияло на тебя. Даже это.

Я сосредоточилась на тех деталях послания, что могли развеять мои страхи, до той точки, которую я могла вынести. Я вдыхала и выдыхала. Точно настраивала своё внимание, пока оно не сконцентрировалось, словно лазер, на серебряных словах, зажатых в руках. Глубокий вдох. Двадцать третье апреля. Глубокий выдох. Херст-касл. Глубокий вдох…

Херст-касл!?

Я мысленно пробежалась по именам дворцов и замков, населенных другими королевскими особами по всей Европе. Может быть, это… нет. Может быть… тоже не тот. Я перешла на многочисленные поместья, прочесывая имя за именем, но никак не сходилось. Я открыла свой ноутбук.

Результат не заставил себя долго ждать. Херст-касл не был настоящим замком. По крайней мере, не европейским, и в нём точно никогда не обитали представители голубых кровей. Фактически, это была усадьба в Калифорнии, окружённая несколькими гостевыми домиками.

Твою мать!

Я нажала на одну из ссылок, где узнала больше о его местоположении. Раньше оно принадлежало кому-то из газетного бизнеса — богатому и влиятельному человеку, что, по всей видимости, сделало его чем-то вроде американской знати. В настоящее время здание является историческим памятником США, которое ежедневно открыто для посещений.

Я чуть не порвала в клочья это приглашение, но всё же решила взять себя в руки. Монарший Совет хочет отправить всех царствующих государей мира и многих их наследников в популярное туристическое местечко в Калифорнии?

Совет, что, спятил?

В праведном порыве гнева я выскочила из своих апартаментов, сжимая в кулаке лист бумаги. По правилам такта я должна была сначала позвонить, или хотя бы постучать, но, так как между Десятилетним Саммитом и моей свободой было всего несколько драгоценных дней, я отбросила манеры с этикетом, и распахнула дверь офиса отца. Биттнер был подле Его Светлости, но это не волновало меня. Он работал при династии Васа достаточно долго, чтобы знать обо всех наших причудах, в том числе и о моём горячем темпераменте, который вспыхивал в самые неподходящие моменты. Как и сейчас, когда я была так расстроена, что едва могла ослабить пальцы, чтобы должным образом потрясти приглашением перед лицом отца.

— Бог мой, Эльза, ты не на шутку раздосадована, — отец сиял, как солнышко, едва улыбаясь мне. — Не знаешь, Биттнер, что же смогло вдохновить Её Высочество забыть про свои манеры?

Прежде, чем Биттнер смог ответить (не то, чтобы я думала, что он стал бы), я кинула с размахом бумагу на античный стол, возвышавшийся посреди комнаты.

— Это шутка?

Я была абсолютно уверена, что он знал, о чем я. Но Его Светлость надел очки для чтения и всмотрелся в текст.

— Я надеялся, что ты уже справилась со своей… — его губы сморщились, когда он, скорее всего, попытался как можно дипломатичнее сформулировать причину моего неистовства. — Нерешительностью по поводу Саммита. Ты ведь знала, что он состоится в этом году.

Он не просто Принц Ваттенголдии, еще и Принц Такта, потому что я не раз, (естественно, за закрытыми дверями) выражала свои искренние чувства по поводу Десятилетнего Саммита. Я должна уточнить, что не конкретно Саммит выводил меня из себя, а постыдный КРБ. Потому что на протяжении уже почти пятисот лет союзы, устроенные на Саммите, который проходит каждое десятилетие, часто затмевают достижения законной дипломатической работы. В сущности, холостые наследники возрастом больше двадцати пяти лет редко покидают Саммит в одиночестве. Как ягнят, на убой гонят и мужчин, и женщин.

Это была именно та традиция, частью которой я не желала становиться, и для которой не могла найти места в своём сердце.

Но эта ужасающая, архаичная возможность не имела значения на данный момент. Принц знал то, как я отношусь к этому, и, то, как резко он обозначил свою позицию в прошлый раз, когда я затеяла дебаты, не оставляло мне шансов. Впереди мне ещё предстоят новые битвы. В лёгкие поступал успокаивающий кислород, пока я натягивала невозмутимую улыбку.

— Не это, — я надавила на лист бумаги. — Это.

Тёмно-синие глаза, очень похожие на мои, сощурились за очками.

— Боюсь, я не…

— Ты знаешь, где находится Херст-касл?

Он слегка вскинул кустистые брови, обнаруживая своё возмущение.

Чёрт! Я рявкнула на него… Отец он мне или нет, но он по-прежнему мой государь и заслуживает моего уважения. Мне потребовался ещё один глубокий вдох, чтобы продолжить.

— Мои извинения, — я приняла более подобающую, благовоспитанную позу, когда сложила одну руку передо мной поверх другой. — Я просто хочу знать, осведомлены ли Вы о соответствующих деталях его расположения?

Когда он откинулся на спинку стула, на весь его, удивительно скромный, но элегантный личный кабинет раздался скрип.

— Это же, чёрт его побери, место сбора туристов в США!

На это Биттнер коротко, сдавленно кашлянул. Я ещё раз быстро извинилась. Если я не начну контролировать себя, наследная я Принцесса или нет, то в кратчайшие сроки окажусь по другую сторону двери.

Пальцы отца сложились перед его лицом в домик. Это были длинные пальцы, когда-то элегантные, теперь же отмеченные временем и артритом.

— Я хорошо осведомлен о том, что такое Херст-касл и где он находится, Эльза.

А-а, ну конечно, он знает. В конце концов, он служил в Монаршем Совете, хоть и сейчас в гораздо сокращённом объёме, с двумя сердечными приступами за три года. Тем не менее, я бы никогда не подумала, что мой папа настолько наивен в отношении отправки большого числа монархов и их наследников в такое публичное место.

— А как же террористы?

Когда я была моложе и теряла контроль над своими эмоциями, отец напоминал мне, что подобный пыл нисколько не помогает монарху. Ключом к тому, чтобы оставаться грамотным правителем, является спокойный и ясный разум. Никогда не нужно делать скоропалительных решений или ввязываться в спор, когда твои эмоции берут над тобой верх. Продуктивность и добродетель не могут произрастать на накалённых чувствах, даже тех, что возникли из лучших намерений.

Этот урок я так и не смогла освоить, и новым поднятием брови он напомнил мне, что не потерпит продолжения выходки.

— Террористы?

— Меня беспокоит наша безопасность, которая может оказаться под угрозой во время Саммита. Пока большинство наших королевств и княжеств — конституционные монархии, последствия могут быть разрушительными, если что-нибудь случится с кем-то из присутствующих там членов королевской семьи. Что, если кто-то пронюхает насчёт Саммита? Нападёт на нас?

С одной стороны его тонкие губы скривились в еле заметную улыбку.

— Кто-то вроде террористов?

— Не может быть, чтобы я была единственной, кто понимает, что это невероятно ужасная идея созывать всех монархов мира вместе с их наследниками в одном месте, да ещё в таком публичном?

— И, тем не менее, мы собирались каждое десятилетие в течение многих столетий без инцидентов, Эльза. Во время Десятилетнего Саммита у нас ни разу не произошло какого-либо теракта, не говоря уже о единичных преступлениях.

Он был прав. Несмотря на постоянное освещения в прессе наших романтических провалов, представители королевских семей чрезвычайно тщательно прятали своё грязное бельё за запертыми дверьми. И всё же я не могла промолчать.

— Со всем уважением, я настаиваю на рассмотрении новой политики двадцать первого века. Граждане многих стран желают свергнуть монархию, считая её устаревшей и ненужной в свете демократии и социализма. Саммит — это прекрасная возможность для всех недовольных, чтобы…

— Ты уверена, что настоящая причина для твоего беспокойства — наша безопасность? — он тихо щёлкнул языком в укор. — Или оно больше связано с твоим раздражением по поводу КРБ?

Ну да, но…

— Я просто говорю…

— Может, мне стоит напомнить тебе, что мы с твоей матерью были обручены на КРБ?

Ну, так он вряд ли сможет меня переубедить. Мои родители, сведённые вместе политикой, не испытывали друг к другу любви. За исключением меня, Изабель и Ваттенголдии, у них почти ничего общего не было. Они даже не общались, пока не оказывались в общественных местах, или если не было необходимости, помимо привычных рукописных записок или сообщений, передаваемых через своих личных секретарей. Поскольку мне претило созерцать всё это, я была уверена в том, что они даже словом не обмолвились во время зачатия своих детей. Скорее всего, была написана и отправлена такая записка: «Давай заделаем наследника. Восемь часов вечера, в моей комнате. Лучше заранее напиться».

Что ж, да. Может быть, у моей матери были веские основания выбрать такую жизнь. Наверное, я требовательна, так как желаю, чтобы, если и когда я соединю свою жизнь с кем-то, это будет тот, с кем хотя бы смогу поговорить. И буду уважать. Неужели так плохо, что я хотела бы всё, как в сказке? Не как в тех ужасных местах про отравленные яблоки или заклинания на вечный сон. Я даже не требую принца, не говоря уже о том, чтобы он был очаровательным. Моя жизнь являлась сплошной работой. Обязанностями. Важностью. Когда придёт день и я, полагаю, взойду на трон, то я просто хочу рядом человека, на руку которого, я с удовольствием бы оперлась. И если я не смогу такого найти, то предпочла бы не вступать в брак вовсе.

И я сказала отцу:

— Я прекрасно знаю об этом, сударь.

Он снял свои очки и положил на стол.

— Позволь мне заверить тебя, что все соответствующие меры будут приняты, и место будет под охраной. В этот самый момент, Херст-касл закрыт для публики на реконструкцию и реставрацию, и следующие два месяца не планирует открываться для посещений. Раз его расположение стало сегодня новостью для тебя, то знай, что Монарший Совет тесно сотрудничает с американским правительством в течение почти двух лет, чтобы Саммит прошёл без сучка и задоринки.

Его слова, такие чёткие и без излишеств, не оставили шансов на спор.

— Уверен, что тебе интересно, почему был выбран Херст-касл, — продолжил он. — Если так, то я удовлетворю твоё любопытство. После долгих дискуссий, MC решил, что лучше встретиться на нейтральной территории. Соединенные Штаты — хороший выбор. В то время как мы легко могли бы обойтись гостиницей, многие считают, что такое событие, как Десятилетний Саммит заслуживает чего-то особенного. Херст-касл и его история отвечают всем требованиям.

Я чуть ли не билась головой об стену.

— Он больше не используется как резиденция!

— И об этом я тоже осведомлён, Эльза.

Так он сообщил мне, что ни один из моих аргументов не имел никакого веса. Далее разговор не имел смысла.

Я хотела бы донести:

— Это ловушка для туристов.

Он бы противостоял:

— Мы уже обсудили этот вопрос.

Я бы продолжила:

— Из того, что я видела на их сайте, там не очень много места для такого большого банкета.

Он бы ответил:

— Этим он и привлекателен.

Я бы не унималась:

— А где все будут спать? Нам нужно будет подумать и о наших работниках! Мы что, все будем жить в палатках?

Он бы промолвил:

— Ты слишком сильно волнуешься. Об этом позаботятся.

Я бы отчаялась:

— Пожалуйста, не вынуждай меня становиться частью КРБ!

И он бы отрезал:

— Династия Васа живёт и умирает согласно традициям.

Но ничто из этого не было сказано. В этом не было необходимости, не тогда, когда диалог был таким предсказуемым. Вместо этого я продолжала молчать, ощущая свое поражение, когда он снова взялся за ручку.

— Ты лучше поторопись, если собираешься успеть на свою встречу. Уверен, дети будут сильно разочарованы, если ты пропустишь чтение сказки.

Проще говоря — мое прошение отклонено.

Я уже стояла у дверей, когда он добавил:

— Пожалуйста, передай сестре, что она тоже поедет с нами. Мне предстоит заняться жизненно важным делом на Саммите, и обе мои девочки должны быть со мной.

Сначала я была ошеломлена, но это было глупо с моей стороны. Конечно же, Изабель поедет. Она будет привлекательной разменной монетой, в конце концов.

Три дня. Осталось три дня до моей поездки в Калифорнию. Три дня до того, как Королевский рынок брака раскроет свои двери, после десятилетнего перерыва.

Три дня, после чего жизнь, какой я её знаю, изменится, хочу я того или нет.