Расплата за любовь

11. Новости архитектуры

Алина уже привыкла к тому, что все чиновники, проверяющие работу фонда, на самом деле приходили только для того, чтобы чем-нибудь поживиться. Опытный в таких делах Артем с первых же минут озадачил Земфиру Касимовну, предложив ей на выбор две загранпоездки. И Фира, мельком осмотрев объекты, весь вечер была поглощена решением неимоверно трудной задачи — куда поехать? Что выбрать — выходные на Ибице либо отпуск на Адриатике? Трагизм ситуации заключался в том, что обе поездки предлагались ей бесплатно, но Фира знала, что Ибица в четыре раза дешевле Адриатики. А из двух халяв надо выбирать ту, что пожирнее. Однако каждый день, проведенный не на рабочем месте, наносил бюджету Фиры ощутимый урон. Передоверить решение вопросов своим заместителям? А выдержат ли они такое искушение? Не войдут ли во вкус? Не обзаведутся ли собственными клиентами, пока начальница загорает на Адриатике? Фира, не стесняясь, обсуждала с Алиной эту животрепещущую проблему, смакуя гусиную печень во французском ресторане.

Неизвестно, что написала Земфира Касимовна в своем отчете о проверке, но на следующий день она явилась снова — на этот раз без предупреждения, и не одна, а вместе с Раисой Георгиевной.

— Алина Ивановна, а как у вас обстоят дела с социалкой? — спросила Раиса.

— Все нормально, — заверила Алина. — Наш фонд реализует множество социальных программ, как в России, так и во всем мире, например…

— Не надо, не надо, — Раиса поморщилась. — Мы не на брифинге. Ты знаешь, что жильцы накатали телегу на вашу контору? И коммунальщики недовольны. Ты план застройки района видела? С архитектурным отделом согласовывали? Что это за баррикады вы там нагородили у бассейна?

— Баррикады? — Алина растерялась.

Самым гадким в ее работе было то, что все чаще и чаще приходилось сталкиваться с вещами, в которых Алина ничего не понимала. Если бы она была строителем, или экономистом, или юристом — тогда другое дело. Но она была манекенщицей. Академий она не кончала, ей вполне хватило школы моделей при ГУМе. И когда речь заходила о планах, балансах и статьях Гражданского кодекса, Алина ощущала себя двоечницей на экзамене. Возможно, со временем она и научится свободно ориентироваться во всех этих дебрях. Но времени у нее не было. Никто не собирался ждать, и отвечать надо было здесь и сейчас. И посоветоваться было не с кем.

— Вези нас в бассейн, на месте разберемся, — решила Раиса.

— Сейчас вызову машину, — Алина набрала номер Стрельника. — Товарищ инструктор, вы можете подъехать к офису? Занятия? Вождение переносится на неопределенный срок. Отлично, жду вас.

Она решила, что не очень-то солидно получится, если президент будет сидеть за рулем. Конечно, можно было позвать и Голопанова с его «Тойотой», но… Не придумав никакого объяснения, Алина была вынуждена признать — ей просто хотелось, чтобы сегодня Стрельник возил по городу ее, а не кого-то другого. И она была рада любому поводу, чтобы снова оказаться рядом с вечно небритым инструктором.

Он и сегодня был небрит, и выглядел усталым, как после бессонной ночи.

— Пожалуйста, сегодня не устраивайте гонок, — попросила Алина, садясь рядом с ним в «кросс-кантри».

— Как скажете.

— Ну уж нет, я привыкла ездить с ветерком, — сказала Раиса, устраиваясь на заднем сиденье. — Вопросы с ГАИ беру на себя.

— Алина Ивановна, с ветерком или как? — дипломатично уточнил Стрельник.

— Слово гостя — закон, — сказала Алина и тут же пожалела об этом, услышав визг покрышек.

Ей показалось, что не прошло и минуты, когда машина остановилась перед бассейном.

— Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, — сказала Раиса. — Это что за новый забор поперек двора?

Алина увидела, что к машине торопливо шагает директор Хорьков в костюме цвета топленого молока и фиолетовой сорочке.

— Вон идет директор, он все сейчас объяснит, — сказала она.

При виде столь внушительной делегации Лев Сергеевич Хорьков приосанился, откашлялся и, казалось, вот-вот пойдет строевым шагом.

— Здравствуй, Лев Сергеич. Так что это у тебя за баррикада? — грозно спросила Раиса, указывая пальцем на свежевыкрашенную решетку ограды.

— Ограждение автостоянки, — доложил Хорьков. — Согласно договора аренды. Новая площадка. Для обслуживания посетителей. Предоставление парковочных мест. Охрана и техобслуживание.

— Жильцы соседних домов написали жалобу в районную администрацию, — проговорила Фира, перелистывая записную книжку. — Стоянка мешает им. Не могут попасть в метро. Блин, это не та книжка. Сейчас, сейчас…

Она достала из сумки блокнот и принялась листать его.

— Хорошо, мы уберем ограждение, — сказал Хорьков.

— Что значит «уберем»? — возразила Алина. — Парковка должна быть огорожена. Неужели жильцам трудно обойти несколько метров?

— Всякие арендаторы приходят и уходят, а жильцы остаются навеки, — сказала Раиса. — Мы не можем начинать войну с населением. Если народ требует убрать забор, придется убрать. Лев Сергеич, куда думаешь перенести ограду?

— Ну, в данной ситуации мне представляется… — Хорьков глубокомысленно пожевал губами. — Надо предварительно согласовать со специалистами. Мы закажем обследование в «Ленгоржилпроекте», они произведут обмеры, съемку местности и так далее. Когда у нас на руках будет заключение, произведем установку ограждения строго по утвержденному плану. И пусть потом жильцы пишут, куда угодно, У нас на руках будет бумага и всё. Уже ничего они не добьются.

«Теперь мне еще и горжилпроект надо будет обхаживать, — ужаснулась Алина. — Месяц потеряем, не меньше».

— Бумага тут не поможет, — нахмурилась Раиса Георгиевна. — Жильцы на твою бумажку не посмотрят, снесут забор, и будут ходить там, где привыкли. Да еще и гадить начнут. Подожгут тебе пару «мерседесов», всю жизнь будешь расплачиваться. Алина, у тебя в машине сидит специалист, давай его сюда.

Стрельник неохотно покинул «Вольво».

— Вот вы шофер, — обратилась к нему Раиса. — Вот и скажите, как, по-вашему, надо оградить стоянку, чтоб и жильцам было удобно, и шоферам?

— Только не так, как сейчас, — сказал он. — Люди привыкли ходить по определенной траектории. Это уже не исправить. Надо оставить траекторию свободной.

Он присел на корточки, достал из кармана губную помаду и начертил на асфальте простенькую схему.

— Смотрите. Стоянку разделим на две смежные части. Ограду перенесем вот сюда и вот сюда. Получится проход. И машинам будет удобнее — отсюда заезжают, оттуда выезжают. Одностороннее движение.

Раиса Георгиевна наклонилась над схемой, а Фира даже присела рядом со Стрельником. «Откуда у него губная помада?» — подумала Алина.

— Элементарно, как Ватсон, — заключил Стрельник, выпрямляясь и подав руку Фире.

— Неужели сразу нельзя было так поставить забор? — Раиса укоризненно глянула на Хорькова, и тот залился краской. — Сколько времени нужно вам, чтобы исправить положение?

— Мы мигом! — выпалил директор. — Сейчас все силы брошу! Стрельник, переодевайтесь! Зовите всех! Сейчас мигом перенесем!

— Э, нет, Лев Сергеевич, — Раиса покачала пальцем. — Стрельник твой останется с нами. Штурмовщиной заниматься будешь, когда мы уедем. А пока давай, покажи, что творится на объекте. Фира, да что ты там копаешься?

— Сейчас, сейчас, — бормотала Земфира Касимовна, запихивая блокнот в сумочку и доставая оттуда еще какой-то блокнотик. — Где-то у меня было записано… Бассейн я вчера смотрела, там все более-менее…

Алина могла с чистой совестью показывать этот объект, потому что бассейн преобразился. Строители поработали в ударном темпе, и уже сегодня утром все работы были завершены, строительный мусор вывезен, и уборщицы выскребли и вылизали каждый уголок до неземного сияния.

Спортзал, где совсем недавно дрались таеквондисты, превратился в зал торжественных приемов. Впрочем, он и был им когда-то. Лет сто назад на этом дубовом паркете шаркали гусары и фрейлины, кружась в мазурках и вальсах. Историческая справедливость восторжествовала в соответствии с архитектурным замыслом, и на высоченных окнах — от пола до потолка — снова повисли струящиеся портьеры. Вдоль стен выстроились мягчайшие кожаные диваны и кресла, разделенные изысканными столиками. А в углу появился уютный грот, увитый тропической зеленью из пожаробезопасного пластика, и в глубине его посверкивали бутылки, привезенные из Шотландии, из Франции или Грузии.

Чаша бассейна наполнилась водой, но не на всю глубину, а только на полтора метра. Вместо разграничительных дорожек появились фигурные перегородки, которые разделили водную гладь на секторы. Над серединой бассейна была сооружена площадка с цветными прожекторами. Как пояснил Хорьков, на этой эстраде будет работать тренер по аквашейпингу, демонстрируя движения, которые будут повторять клиенты, каждый в своем секторе.

— Что-то больно мудрено, — засомневалась Раиса Георгиевна. — А без переборок нельзя заниматься?

— Так положено по методике. Комфортнее работается, когда тебя не видят соседи, — сказал Хорьков. — Особенно, если заниматься парой.

— Так, что у нас дальше?

Дальше было посещение массажных кабинетов, которых стало четыре, по одному на каждый вид массажа — классический, восточный, спортивный и лечебный. Несмотря на принципиальные различия в методике, оснащались кабинеты одинаково роскошно: ковры, джакузи, стерео и видео. Кроме массажного стола, в каждом кабинете имелся и диван для отдыха, и бар для пополнения угасших сил.

Все это было удивительно, но больше всего поражало другое. Ни ударные темпы, ни качество работ, ни странная метаморфоза спортивного сооружения не удивляли так, как внешний вид нового персонала. В бассейне появились люди в униформе. Все они ходили в белоснежных лосинах и пурпурных курточках с золотыми погончиками.

Но и это еще не все. Такие же курточки были подарены сторожам автостоянки и официанткам соседнего кафе. Получилось, что в радиусе прямой видимости вокруг бассейна «Лагуна» все работники сферы услуг стали золотопогонниками.

Провожая гостей, Хорьков пообещал, что к утру «решит вопрос с забором».

— Все это хорошо, — сказала Раиса на обратном пути. — Но все-таки надо проработать вопрос с социалкой. Чтобы не было жалоб. Какую-нибудь услугу населению придумать надо, Алиночка.

— Население будет посещать бассейн, — неуверенно сказала Алина. — Жителям соседних домов мы будем продавать абонементы по сниженным ценам. Организуем группы для малышей, уроки плавания и так далее…

— Этого мало, — сказала Фира. — Они все равно недовольны тем, что автостоянка у них под окнами. Все равно будут кляузничать. Между прочим, раньше на месте стоянки была детская площадка. Если жильцы докопаются, договор придется расторгнуть.

— Я этого не знала, — Алина повернулась к Стрельнику. — Вы здесь давно работаете. Что это за история с детской площадкой?

Инструктор пожал плечами.

— Подробности надо спрашивать у Льва Сергеевича. Он в курсе. Только это была не детская площадка, а игровое поле. Летом играли в футбол, зимой заливали под каток. Жильцы были недовольны, что шум под окнами. Тут появился какой-то тип и устроил там стоянку. Все жалобы прекратились. На жильцов не угодишь.

Он аккуратно притормозил у самого крыльца офиса, и, как всегда, успел открыть Алине дверь раньше, чем она отстегнула ремень безопасности.

— Да, и вот еще что, — вспомнил Стрельник. — Если так уж необходимо оказать услуги населению, то можно покопаться в истории вопроса. Игровое поле принадлежало бассейну. То есть земля, на которой сейчас стоянка — это наша земля.

Он галантно подал руку Раисе Георгиевне и добавил:

— Если найти хороших юристов, все можно переиграть. Двадцать машин поместятся на одной половине стоянки. А на второй половине можно построить хоккейную коробку. В районе за это время выросли новые дети, им некуда податься. Летом будут гонять в футбол, зимой — в хоккей. Вот вам и будет социалка.

— Кем вы работаете, молодой человек? — спросила Раиса.

— Пока еще — тренером. Дальше не знаю. Алина Ивановна, я могу ехать? Или подождать вас?

— Ждите, — сухо бросила Алина, поднимаясь на крыльцо офиса.

Она проводила гостей в кабинет, а сама задержалась, попросив Магду, которая сегодня дежурила в офисе, съездить с Яном за пирожными в «Норд».

— Сейчас попьем кофейку, — сказала она, входя в кабинет.

Раиса Георгиевна, устроившаяся в ее кресле, сказала:

— Алиночка, забрось ко мне резюме на этого молодого человека, Стрельника. Мне как раз не хватает тренера.

— Я не знала, что он собирается уходить от нас, — Алина поставила чашки на подогревающую площадку кофе-машины и постелила на столе салфетки. — Данные я, конечно, заброшу. Но зачем в банке нужен тренер?

— А тебе зачем? Ты завтра сдашь объекты и вернешься в Москву. А нам тут еще жить и работать. У меня, милочка, каждый приличный человек на счету. Или ты заберешь его с собой?

Алина не успела ответить, потому что в кабинет ворвался Голопанов.

— Вот они где, красавицы! Чаевничают! Раиса Георгиевна, как хорошо, что я вас застал. Мне звонили из «Юноны». Американцы завтра вылетают в Москву. Скоро будут у нас!

— Я знаю, — спокойно ответила Раиса. — Потому и пришла глянуть, как ты тратишь мои деньги.

Алина застыла с сахарницей в руках. Приезд инвесторов планировался на конец августа. К этому сроку компания уже должна была отработать хотя бы один заезд группы клиентов. Их отзывы, плюс рекламный ролик о пребывании в Петербурге, плюс заработанные деньги — все это составит заключительную часть проекта. А в сентябре важные шишки из «Юноны» оценят проект и примут решение о финансовых вливаниях в компанию. Погашение кредита и все прочее.

— Почему так рано? — спросила она, и сама поняла, что в устах президента этот вопрос звучит глупо.

— А чего тянуть? — Голопанов набрал номер на мобильнике: — Жанка, ты где? Закругляй свои дела, хватай Бабаева, и вечером найдите меня. Надо срочно готовить собрание акционеров. Да, есть хорошие новости. Очень хорошие.

— Ты зря радуешься, — сказала Раиса. — Пауэрса не будет, вместо него прилетает заместитель, этот Скотт Фишер. И два члена совета директоров. Считай, что это лишняя проверка. Они ничего не решают.

— Члены решают всё, — заявил Артем. — Пауэрс лежит в клинике, его готовят к операции. Скотт Фишер и члены уполномочены погасить наш кредит. Так что вы получите свои денежки в лучшем виде уже в августе.

— Думаешь, я сейчас начну плакать от счастья?

— Раиса Георгиевна, миленькая, я же не виноват, что они хотят поскорее выбраться из-под вашего кредитного ига! Алиночка, сегодня мы пронесемся по всем нашим точкам. Всё проверить, все недоделки устранить, весь личный состав — в ружье, и полная боевая готовность!

— Сколько квартир готовы принять гостей? — спросила Раиса.

— Двенадцать, — сказала Алина.

— Я хочу лично посмотреть парочку.

— Нет проблем, — Артем долго перебирал сухарики в вазочке, пока не выбрал самый поджаристый. — Алиночка, мне капуччино, пожалуйста. Земфира Касимовна, что вы там ищете в своем блокноте?

Фира с досадой захлопнула сумочку:

— Блин, где-то записала, и не помню — где. Как это называется, то, что мы вчера кушали? Ну, это, печенка гусиная?

— Фуагра, — сказал Артем. — Запомнить очень легко. Представьте, что первая часть — от рыбы фугу, а вторая — от виагры. Фугу плюс виагра, получится фу-агра.

Пирожные от «Норда» оказались нежнейшими — корзиночки со сливками, наполеоны и буше. Земфира Касимовна не могла от них оторваться, как ее ни торопила Раиса, поэтому на осмотр гостевых квартир выехали только через час. Все дамы погрузились в «Вольво», отказавшись от настойчивых предложений Голопанова.

— У меня в джипах голова кружится, — насмешливо сказала Раиса. — Боюсь я высоты. А в Алиночкиной машинке так уютно, и водитель у нее первоклассный.

Первоклассный водитель мирно дремал, откинувшись на спинку сиденья. Но как только Алина коснулась дверной ручки, он, не открывая глаз, бодро спросил:

— Куда едем, Алина Ивановна?

— Вперед, только вперед! — ответила за Алину Раиса. Весь день Раиса Георгиевна ездила с Алиной по городу, словно у нее не было других, более важных дел. И в каждой из осмотренных квартир ее хозяйский глаз находил какие-то недостатки. Где-то слишком туго проворачивались дверные замки, где-то кондиционер завывал при включении, а одну квартиру она вообще забраковала и запретила показывать иностранцам, потому что из окна открывался вид на мусорные баки, невесть откуда появившиеся на набережной. Картинка за окном действительно получилась прелестная. Мостик, изысканные фонари, блестящая рябь воды в узоре кованой решетки — и на этом великолепном фоне пара оборванцев деловито ковыряется в помоях, допивая содержимое найденных банок…

Каждый раз, возвращаясь к машине, Алина видела, что се водитель использует остановку, чтобы поспать. Только после обеда, когда Стрельник был отпущен на часок в кофейню, его сонливость, наконец, улетучилась. «Где он провел ночь? — ревниво думала Алина. — Погулял товарищ инструктор, погулял. И эта помада… Лучше бы выспался перед работой. Вопиющая безответственность». Впрочем, несмотря на свой сонный вид, Стрельник вел «кросс-кантри» по-прежнему быстро лавируя в плотном городском потоке. Раиса Георгиевна несколько раз похвалила его, но Стрельник переадресовал комплименты автомобилю.

Алина со страхом ожидала, когда же Раиса спросит о лесном лагере. Она не могла придумать ни одной приличной отговорки и надеялась только на Голопанова. Однако страшный вопрос так и не прозвучал.

Последняя из квартир находилась рядом с рестораном, где и было решено поужинать. Раиса Георгиевна потребовала водки и заставила Алину выпить с ней. Фира попыталась заказать «фиговой виагры из печени», но никто даже не засмеялся — так все устали. Когда музыканты наконец настроили свои гитары и заиграли, Артем подал руку Алине и, не спрашивая, вывел ее танцевать.

— Ты отлично держишься, — шепнул он ей в ухо. — Не бойся ничего, все будет отлично. Ты даже не представляешь, как отлично все у нас получится.

— Я боюсь за лагерь, — призналась она, устало опуская голову к нему на плечо. — Артем, скажи честно, почему…

— Тихо, девочка. Не задавай лишних вопросов, и тебя никогда не обманут.

Он вел ее спокойно и плавно, и его горячая тяжелая рука властно давила на талию. Алина любила танцевать, и сейчас ей было приятно на какое-то время стать послушной и чуткой, гибко поддаваясь уверенным движениям партнера.

— Сегодня нам обязательно надо поговорить наедине, — прошептал он, щекоча губами ее ухо. — Без свидетелей. Поедем ко мне, хорошо? Ты ведь даже не знаешь, где я живу.

— Хочешь познакомить меня с женой?

— Жена отдыхает на Валдае.

— Вот как? Нет, к тебе мы не поедем.

— Значит, у тебя?

— Хорошо, — согласилась Алина, стараясь погасить непонятную тревогу.

«Ничего страшного, если он зайдет ко мне. Нам действительно есть что обсудить», — убеждала она себя, пока он вел ее обратно к столику.

Там уже сидела Жанна, с ней приехал и Бабаев, в белом пиджаке и черной рубашке. Раиса Георгиевна, надев очки, просматривала какие-то бумаги, которые подавал ей Рафик. Напряженная работа продолжалась даже в ресторане. — Никаких проблем с этой землей не будет, — говорила Жанна. — Договор аренды был заключен при старом хозяине, Корше. Я вам не глядя могу сказать, что это не договор, а сплошное нарушение действующего законодательства. Мы его аннулируем за пять минут, никто и не пикнет. Особенно, когда в администрации узнают, что земля пойдет под развитие детского спорта, нам еще и средства выделят из бюджета. Правильно, Земфира Касимовна?

— Администрацию не трогай. Для меня вся эта ваша земля — пятно застройки. Захочу — отдам под жилой дом. У меня в приемной строители в очереди стоят, просят кусок в центре.

— Не пугай их, Фира. Иди лучше, потанцуй с Рафиком, — распорядилась Раиса, снимая очки. — Алина, давай еще по двадцать грамм. Значит, мы с тобой согласовали вопрос о тренере? Его в известность ставить не надо, пусть мои кадровики его прощупают. Резюме завтра мне по факсу скинешь, договорились?

Алина машинально кивнула, плохо соображая, о чем речь. После выпитого, а особенно после танца у нее вдруг закружилась голова, и ни о чем не хотелось думать. Хотелось сидеть и смотреть, как горят свечи, и чтобы музыка не кончалась, и чтобы люди вокруг замолчали…

Она и не заметила, как оказалась в «Тойоте» рядом с Артемом. Только когда машина остановилась, она вспомнила:

— А где все? Где Раиса, Жанка?

— Твой водитель их развезет. А нам с тобой надо серьезно поговорить. Пойдем. Э, да ты, девочка, совсем устала, как я погляжу…

Его голос звучал заботливо и ласково. Он поддерживал ее за талию, ведя к дому. Увидев консьержку, Алина шлепнула Артема по руке, освобождаясь, и поднялась по лестнице. Голопанов о чем-то говорил со старушкой. «Спасибо, спасибо, да не стоило, спасибо», — повторяла Тамара Тихоновна.

Алина прошла в ванную и, распустив волосы, склонила голову под струю холодной воды. Укутавшись полотенцем, села на кухне за пустой стол, ожидая Артема. Тот задержался, запирая дверь.

Голопанов сел напротив и закурил.

— Пришла в себя? Умница. А то я уже испугался, — сказал он серьезно. — Разговор-то важный. И неотложный. Ты почему меня не предупредила насчет американцев?

— А я знала? — вспылила Алина. — Я тут у вас вообще как девочка на побегушках. Подай-принеси.

— Странно, что у тебя сложилось такое впечатление. По-моему, все обстоит как раз наоборот. Перед тобой люди вытягиваются в струнку, ты не заметила? Раиса ни с кем не стала бы носиться так, как с тобой. Я не говорю уже про Фиру, та вообще — шемаханская царица, чаю ни с кем не сядет пить, кто чином ниже. А ты ее с руки кормишь, — он взял с полки блюдце и стряхнул в него пепел. — Я же тебя предупреждал. Мы провели работу с населением, тебе сделана конкретная реклама. Ты — лицо фонда. А фонд — это миллионы баксов. И эти миллионы просвечивают через твою улыбку. Поэтому людям так нравится, когда ты улыбаешься. Улыбайся, больше от тебя ничего не требуется.

Алина скривила губы:

— Улыбнулась. Что дальше?

— Дальше на повестке дня два вопроса. Первое — что за разговоры о тренере для Раисы?

— Она переманивает к себе моего инструктора.

— А он хочет остаться у нас?

— Какая разница? — Алина отвернулась, разглядывая свое отражение в окне.

Голопанов раздавил сигарету в блюдце и задумчиво почесал кончик носа.

— Вот что. Прозондируй его настроение. Если он откажется от перехода в банк и захочет остаться у нас — пусть остается. Тогда с ним все будет ясно. Я так думаю, что его к нам подводят. Не знаю пока, кто, но подводят. Не страшно. Им надо за нами присматривать? Пусть. Нам скрывать нечего. Да и не увидит он ничего, что их интересует. Пусть остается, если откажется от банка.

— Что значит «подводят»? — переспросила Алина, хотя и сама уже догадалась, в чем Голопанов подозревает Стрельника. — Чтобы он шпионил за нами?

— Ну что за выражения! Не шпионил, а контролировал ситуацию. Теперь второй вопрос. О лагере. Ты должна это знать. Лесной лагерь — одна из основных частей проекта. Так вот. Сейчас у нас этой части нет. Просто нет. Понимаешь? Лагеря больше нет.

Он выжидающе смотрел ей в глаза, и Алина поняла, что должна что-то сказать. Но у нее не было слов.

— А куда он делся?

— Никуда. Стоял, где стоит. Но он уже не наш. Корш… Этот старый пердун решил, от нас отколоться. Он платит налом и забирает лагерь себе. Вот такое предложение. Я отказался. Потому что без лагеря проект не примут.

— Не примут, — согласилась Алина. — Я давно чуяла что-то неладное. Почему ты сразу не свел меня с ним?

— Потому что на него твоя улыбка не подействует. Это упертый старик. С большими связями на высоких уровнях. Он даже говорить с нами не будет. Дал срок на размышление, и оборвал все контакты. Придется соглашаться.

— Но это же…. Это же катастрофа.

— Катастрофа. Но знаешь, Алиночка, в мире каждый день происходят тысячи катастроф. А мы про них ничего не знаем, Вот и про нашу катастрофу никто не должен знать. Деньги мы у старика возьмем. На них организуем другой лагерь, в сто раз лучше.

— Когда?

— Хороший вопрос. Деловой. Все упирается в это слово — «когда». Когда получится. Во всяком случае, не сегодня.

Алина почувствовала, что ее начинает бить мелкая дрожь. До нее только сейчас начал доходить смысл сказанного. Проект, о котором она отсылала такие радужные отчеты, оказался проваленным. Все рушилось.

— Артем, я не понимаю, почему ты так спокойно мне это сообщаешь. Почему ты думаешь, что я сейчас не позвоню в Москву и не доложу, что…

— Потому что ты — умница. Потому что пока об этом не знают в Москве, лагерь — чисто наша проблема, и мы с тобой эту проблему закроем. А если мы будем перекладывать вопросы на Москву, то она скажет — а на фиг мне такие работники? Вот так. Все очень просто.

Артем спокойно закурил, встал, прошелся по кухне.

— А ты неплохо тут все украсила. Могла бы помочь моим дизайнерам. Цветы, картинки. Это сын? — он остановился перед фотографией сына. — Красавец. А где ты спишь? В кабинете или в детской?

Он ходил по комнатам, продолжая нахваливать ее вкус. Включил телевизор, сменил несколько каналов, выключил.

Алина стянула с головы полотенце, и мокрые волосы рассыпались по плечам. Она встала в проеме, глядя, как Артем, непринужденно сидя в кресле у камина, листает книгу.

— Что я должна делать? — спросила она.

— То же самое, что раньше. Улыбаться, — он захлопнул книгу и аккуратно положил ее на столик под торшером. — Улыбаться. Ну, улыбнись, девочка. У нас все отлично!

Голопанов поднялся и подошел к ней. Взял за руки, заглянул в глаза.

— Обожаю мокрые волосы, — тихо сказал он. — Улыбнись, а то я обижусь и уйду. И не расскажу тебе самое интересное.

— Знаешь, Артем, а ведь мы кое-что не учли, — спокойно сказала Алина, отойдя к окну. — У нас ни в одной квартире нет аптечки.

— Серьезно? Зачем тебе аптечка? — он встал сзади и соединил свои руки у нее на животе, прижавшись грудью к спине. — Обожаю мокрые волосы… ты пахнешь зеленым яблоком…

— Извини, но я вспомнила об этом потому, что мне сейчас нужен аспирин. Голова раскалывается.

Она не могла его оттолкнуть и ненавидела себя за это. А его рука гладила ее живот, поднимаясь все выше, и уже скользнула под грудью, и еще чуть выше, коснулась сосков — и испуганно отпрянула снова книзу, и его пальцы сцепились на поясе. Он тяжело дышал у нее за спиной и явно не собирался отступать.

— Вот теперь я точно знаю, что ты спишь в детской, — прошептал он. — Потому что аптечка у нас есть. Она в тумбочке возле дивана. Ты даже не заглянула туда?

— Там есть аспирин?

Артем наконец отпустил ее и потянул за руку к дивану:

— Там есть все.

Она присела у тумбочки, открыла дверцу и увидела белую коробку с красным крестом. Артем, посмеиваясь, опустился на диван.

Алина открыла аптечку и тут же захлопнула ее — там не было никаких лекарств, зато пестрели разноцветные блестящие упаковки презервативов. Голопанов расхохотался, увидев ее реакцию, и обхватил Алину за плечи.

В тишине еле слышно прозвучала трель телефона.

— Мой сотовый, — Алина осторожно освободилась от жарких рук Артема и кинулась в прихожую, где висела сумочка. «Как вовремя, как вовремя», — стучало в голове.

В трубке раздался голос Стрельника:

— Алё, гараж? Кобылу распрягать? Алина Ивановна, вы где? Я всех раскидал по норкам, могу за вами заехать.

— Спасибо, я уже дома.

— Вот как? Машину куда поставить? Во двор?

— Как вы узнали мой телефон?

— Вы не ответили на вопрос.

— Вы тоже.

— Я первый спросил. Короче, машина будет во дворе, ключи у старухи-процентщицы, которая в будке сидит. Извините за беспокойство. Спокойной ночи.

Услышав гудки отбоя, Алина сказала:

— Хам. Невоспитанный хам.

«Вот сейчас возьму, и назло ему уложу Артема к себе под одеяло», — обиженно подумала она.

— Кого это ты там ругаешь? — спросил Голопанов.

— Мужиков. Все вы одинаковы.

Он засмеялся и шагнул к ней, но она выставила руки:

— Стоп. На сегодня хватит. Мне надо переварить информацию. Уезжай.

— Мы еще не все обсудили.

Смеясь, он прижал ее к стене в прихожей и попытался поцеловать. Алина отвернулась, едва сдерживаясь, чтобы не ударить его коленом в пах — а стоял он очень удобно для такого удара…

— Ну что ты, девочка? О муже вспомнила? Думаешь, он там, в Америке, тоже сопротивляется, как и ты? Ему труднее. Был я в Вегасе. Там трудно устоять. Думаешь, он выдержит? Ну, не прячь губки, дурочка….

Он все-таки поймал ее губы своими и жадно впился в них. И снова его рука робко коснулась ее груди — и снова отпрянула. «Он дразнит меня? — подумала Алина. — Или чего-то боится? Или хочет, чтобы я сама все сделала?»

— Ты меня задушишь, — сказала она, отступая.

Ее рука сама нащупала дверной замок и провернула задвижку. Дверь открылась.

— Ты меня прогоняешь? — удивленно спросил Артем.

— Нет. Не прогоняю. А только прощаюсь.

Он вздохнул и послушно вышел.

Закрыв за ним дверь, Алина еще долго стояла в прихожей, прислонившись к стене, и слушала, как колотится сердце.