Расплата за любовь

3. Обратный сурдоперевод

Утром ее разбудил телефонный звонок.

— У нас сегодня очень важная встреча, — сказал Голопанов. — Подъезжай к Мариинскому дворцу ровно в полдень. Форма одежды — джинсы и купальник. Захвати крем для загара.

— Ты шутишь?

— Пацаны не шутят.

В Мариинском дворце, напротив Исаакиевского собора, когда-то располагался Ленсовет, а теперь заседали депутаты городского Законодательного Собрания. Алина не представляла, как она сможет войти во дворец, одетая, словно собралась на пикник.

Однако ей и не пришлось входить во дворец. Когда она остановила свой джип на площади между черными депутатскими «Волгами», там уже стояла «Тойота» Артема. Он живо выпрыгнул из машины, и Алина отметила, что его вид никак не соответствовал официальному месту встречи. Сегодня Голопанов был в камуфляжных брюках с накладными карманами и в высоких рыжих ботинках. На голове красовалась ковбойская шляпа с лихо закрученными полями. Но больше всего Алину удивила тельняшка, видневшаяся под распахнутым зеленым жилетом.

На воде покачивался длинный белоснежный катер. Загорелый матрос в тельняшке и белых брюках подал Алине руку, и она ступила на палубу. Голопанов шагнул следом за ней и скомандовал:

— Отдать концы!

— Кто тут концы отдает? — послышался зычный бас, и Алина увидела за зеленым стеклом рубки натурального моржа: лысый, с длинными седыми усами и прищуренными глазками. Морж нахлобучил капитанскую фуражку и рявкнул: — Артем Кириллыч, прошу в салон. Объясните пассажирам, как себя вести, а то некоторые уже меня учат. Санька, отходим!

Заклокотала вода за кормой, катер едва заметно качнулся и отошел от гранитной стены. Голопанов шагнул вниз по деревянному трапу, поманив за собой Алину:

— Пошли вниз, не мешай команде.

Спустившись в полутемный прохладный салон, Алина села на мягкий кожаный диван рядом с Артемом. Напротив сидели двое — миниатюрная брюнетка в золотых очках и небритый кавказец в черной майке.

— Алиночка, позволь тебе представить наших друзей. Жанна, юрист. Рафик, экономист.

— Ненавижу этих морских волков, — сказала Жанна. — Вечно лезут со своими дурацкими традициями. Почему я не могу ходить по палубе в туфлях? Пусть выдают пассажирам белые тапочки, если они так трясутся над своей посудиной!

— Э, зачем тапочки? — поморщился Рафик. — Босиком ходить надо. Сейчас из города выйдем, разденемся, будем совсем голые ходить.

Голопанов запустил пальцы в один из многочисленных карманов жилета и вытянул оттуда толстую золотую цепочку. Застегнув ее на шее, он достал еще и массивный перстень.

— Цацки для конкретного базара, — сказал он, перехватив насмешливый взгляд Алины. — Если я покажусь без желтого металла, пацаны этого не поймут.

— Это и есть важная встреча? — спросила Алина. — Стрелка с бандитами?

— Что за выражения! — укоризненно протянула Жанна. — Как можно называть незнакомых людей бандитами только на том основании, что они любят украшения и не умеют разговаривать без помощи пальцев? У вас есть против них конкретные эпизоды? Показания свидетелей? Хотя бы данные оперативных разработок? Нет, у вас ничего на них нет. И у нас нет. Поэтому мы поддерживаем с ними деловые отношения. Хотя все прекрасно знают, что они и в самом деле бандосы. Алина, не хочешь подстричься? У меня есть классный мастер.

— Ой, хочу, — Алину рассмешил этот внезапный переход от адвокатской речи к чисто женскому разговору. — Ты там стриглась? Очень мило.

Жанна взъерошила челку:

— Всю жизнь мечтала отрастить волосы и носить косу, как у мамы. Знаешь, мама у меня гуцулка, у нее коса вот такая, до пояса, и ни одного седого волоска. А я уже подкрашиваюсь, представляешь? Вот такая вредная у меня работа. А ты в самом деле снималась для журналов, или это Артем на тебя злобно клевещет?

— Снималась.

— Какой журнал? — спросил Рафик. — «Плейбой», да?

— Нет, «Крестьянка», — отрезала Жанна. — Бабаев, не лезь в женские разговоры. Пойдем отсюда, Алин, переоденемся.

Она порывисто вскочила с дивана и, прихватив сумку, сдвинула в сторону зеркальную дверь носовой каюты. Алина прошла за ней.

— Закрывайся, — сказала Жанна, — пусть секретничают. Почти всю каюту занимала постель, от стенки до стенки. Слева за полуоткрытой дверью виднелся хромированный умывальник, справа высился узкий шкаф. За узкими овальными иллюминаторами проплывали, покачиваясь, гранитные тумбы и витая решетка набережной.

Усевшись на постели, Жанна быстро сбросила платье. Она достала из сумки пакет и вытряхнула несколько купальников:

— На всякий случай я для тебя тоже прихватила. Смотри, этот подойдет? Нет, маловат будет. У тебя вон какие булки, все наружу полезет.

Алина приложила к груди черный купальник, посмотрелась в зеркало.

— Как я растолстела, ужас…

— Ничего, Артем худых не любит. Я с ним сколько ни билась, на меня ноль внимания. Ты давно с ним?

Алина пожала плечами:

— У меня с ним ничего нет. Чисто деловые отношения.

— Это пройдет, — хихикнула Жанна.

Голая, она перекатилась с одного края постели на другой и обняла подушку.

— Роскошный сексодром. Надо будет затащить сюда кого-нибудь. Ты как? Бабаев с тебя глаз не сводит. Он вообще-то со мной, но я ревновать не стану. Только смотри, он марафонец, ему надо часа два для полного счастья. Ну, чего ты ждешь? Переодевайся, и пойдем на палубу, позагораем. Самый лучший загар получается, когда на катере. Ветерок, солнце от воды отражается — красота!

«Господи, куда я попала? — подумала Алина. — За кого они меня принимают? Надо было пожестче себя поставить с самого начала».

— Голопанов говорил, что у нас важная встреча, — сказала она, присев на край постели. — На ответственные мероприятия обычно я хожу в одетом виде.

— Это у него важная встреча. А мы с тобой — группа сексуальной поддержки. Ты что, не понимаешь?

Жанна натянула розовый купальник и заправила свои маленькие груди. Вертясь перед зеркалом, она продолжала:

— Ты должна показать, какие люди работают на «Юнону». Координатор фонда, президент компании и при этом — модель экстра-класса. Пацаны не так часто видят женщину, которая стоит двадцать миллионов баксов. А я тут для того, чтобы осуществлять обратный сурдоперевод.

— Это как?

— Ну, они же между собой все на пальцах объясняют, а я перевожу с пальцовки на человеческий язык. Все их «типа» да «опа» в договор не внесешь. Алин, скорее. Я же без тебя не пойду. Ты вообще загорала в этом году?

— Немного, — Алина неохотно стянула футболку.

Начало лета она провела в деревне с сыном и успела загореть, целыми днями пропадая с мамой на огороде. Сейчас, надев черный, очень открытый купальник, Алина расстроилась, увидев светлые полосы на плечах. «Пожалуй, не мешало бы и в самом деле поваляться на солнышке», — подумала она.

— Готова? За мной, — Жанна решительно отодвинула дверь каюты.

Мужчины в салоне замолчали, увидев своих спутниц. Рафик восхищенно поцокал языком.

— Мы — загорать, а вы тут разлагайтесь, — бросила Жанна.

Поднимаясь по трапу, Алина слышала, как Рафик проговорил:

— Я тоже роскошную тетку недавно снял на пляже. На шее вот такая цепь, как палец, честное слово. Сережки — белое золото, один бриллиант голубой, другой розовый… такая тетка роскошная…

— Не отвлекайся, — остановил его Голопанов. — Когда надо подогнать бабки за катер?

На корме уже стояли два шезлонга и раскладной столик. Жанна передвинула свой шезлонг поближе к Алине, продолжая тараторить:

— Представь, как бы выглядели документы на их языке. Тема базара, условия постановки на счетчик, ответственность на случай кидалова, сроки предъявы, юридические адреса пацанов. Представляешь, с кем приходится работать? Тундра неогороженная! Но ничего не поделаешь, других контрагентов в этой стране пока нет. Санька, не вижу сервиса! Ну-ка, организуй нам водичку!

— Что, жарко? Могу побрызгать, — ухмыльнулся матрос, откровенно разглядывая пассажирок.

— Брызгать будешь в другом месте и в другое время. Нам бы попить. Алин, тебе чего, пива или пепси?

— Просто воды.

Надев темные очки, Алина откинулась на спинку, подставляя грудь и плечи солнечным лучам.

Мимо проплывали какие-то старинные полуразрушенные постройки, высившиеся над берегами. Этот район города выглядел совсем не так парадно, как набережная у Мариинского дворца. Закопченные стены, пустые провалы окон. Берега, заросшие травой и кустарником, усеянные строительным мусором и ржавым железом.

Катер прошел под мостом, и река вдруг раздалась вширь. Берегов уже не было видно за сваями и причалами, а скоро показались буксиры, теплоходы и серые военные корабли, стоявшие рядком. В небо тянулись угловатые стрелы кранов. Где-то рядом протрубил басовитый гудок, и чайка ответила ему пронзительным писком. Катер качнулся на волне и заурчал громче, набирая ход.

— Ну что ты все вертишь головой, — насмешливо проговорила Жанна. — Расслабься и загорай.

— Красиво здесь, — сказала Алина, оглядываясь. — Корабли, чайки. Никогда не была в открытом море.

— Да где же тут открытое море, — сказал матрос, подавая ей стакан и запотевшую бутылку минеральной воды. — Устье Невы. А дальше будет залив. Маркизова лужа. Это не море, акватория порта.

— «Акватория», — передразнила Жанна. — Если президент сказал, что это море, значит море. Алин, Артем сейчас прокручивает вариант с покупкой этого катера. Я вот думаю, будем его брать с командой или без? У Голопанова мания преследования, ему лишь бы всех разогнать и набрать своих. Но старые кадры лучше обращаются с техникой. А тут техники тысяч на пятьдесят. Вот я и думаю, что ребят надо на катере оставить. Если будут себя хорошо вести, конечно. Что скажешь?

— Надо разобраться сначала, нужен ли нам такой дорогой катер.

— Дорогой? Не знаю, как у вас в Москве, а у нас такое корыто стоит не меньше сотни. Финская постройка, пять лет эксплуатации, двигатели «Вольво-Пента» — класс! Голопанов цену сбил вдвое, это будет очень выгодная сделка. А без катера, сама подумай, на чем вы будете возить иностранцев в свой лагерь на Ладоге? Дороги там ужасные, просто нет никаких дорог. Вертолетом? Прогорите в первый же год. А на таком катере — это же сервис мирового уровня! Нет, Алина, это вещь абсолютно необходимая.

— Я еще не во всем разобралась, — призналась Алина. — Ты можешь меня просветить? Что за лагерь на Ладоге? Впервые слышу. Артем, кажется, не любит делиться информацией.

— Не любит он делиться, это точно, — Жанна поставила стакан в углубление на краю столика и повернулась к Алине. — Так вот, к вопросу о лагере. При Советах там держали пионеров. Лагерь стоял на балансе небольшого, но очень оборонного предприятия. Предприятие накрылось медным тазиком одновременно с советской властью, и все эти бараки остались без хозяина. Артем приобрел их почти даром. Там сейчас бешеными темпами идет ремонт, все будет на уровне мировых стандартов. Фирма «Маугли». Звучит? Дорогу рано или поздно проложат. Но пока есть только причал. Он там и раньше был, пионеры выходили кататься по Ладоге на старых рыбацких баркасах. Шефская помощь соседнему рыбколхозу. Он так и назывался, «Пионер». Сейчас, естественно, колхоза тоже нет. Вообще ничего там нет, одни бараки. Место глухое, экологически чистое. Всеволожский район вообще престижная территория. Тем более — берег Ладоги. Рыбалка, ягоды, охота — все для дорогих гостей.

— Интересно получается, — сказала Алина. — Ты говоришь, нет дороги. А как же туда детей возили? И самое главное — как доставлять туда стройматериалы для ремонта? Вот на этом катере, что ли? Не знаю, не знаю… Кажется, господин Голопанов поторопился с покупкой лагеря. Да и кто туда поедет, в такую глухомань?

— Ты не поняла. В том-то весь смак, в глухомани, — щелкнула пальцами Жанна. — Дорогу туда перекопали несколько лет назад. Там вояки чего-то строили, нарыли траншей, да так и оставили. Потому-то и лагерь закрыли, что там сделали запретную зону. Детям там делать нечего. А иностранцам — самое милое дело. Они ж у себя там, в заграницах, живут, как бройлеры в инкубаторе. Дом, работа, постель. Потом снова — дом, работа, постель. В пятницу вечером две кружки пива в баре. И опять по новой. А тут — тайга, медведи за каждым кустом. Умываться? В ручейке, битте. Мыться? Раз в неделю, да еще в бане по черному. Красота. А если ты ему еще оружие дашь подержать, не говорю уже — пострелять! Да из «Калашникова», да из окопчика на полигоне! Да километров пять пройти по сопкам, а потом баня, водка, да еще бабу ему нашу подложить — где еще он такое найдет? Да нигде. Только тут несчастный иностранец чувствует, что он мужик, а не мешок с говном. А теперь представь, как он вернется в свою заграницу и в пятницу вечером пойдет с дружками пива попить. Они ему про Канары там, про Майами, про Монте-Карло. А он небрежно так скажет, мол, был в России, ходил на медведя, стрелял. Всё. Они со своими круизами — пацаны желторотые, а он мужик. Так что Артем с этой фирмой «Маугли» все правильно рассчитал.

— А я всегда все правильно рассчитываю, — послышался голос Голопанова.

Он уселся прямо на палубу, по-свойски прислонившись к шезлонгу Алины и касаясь плечом ее колен.

— Не можете отдыхать, девчонки? — сказал он, закуривая. — Всё о делах, о делах… Посмотрите, какая красота вокруг, а вы о каком-то ремонте.

— Вы оценивали расходы на ремонт? — спросила Алина, отодвинув колено от горячего плеча Артема. — Это довольно серьезное вложение, насколько я понимаю. А во сколько обойдется содержание этого лагеря, рассчитывали?

— Деньги вложить придется, — согласился Голопанов. — Но очень небольшие деньги, по сравнению с общим объемом инвестиций. А содержание — копеечное. Энергоносители растут под боком, еда плавает в речке. Потратиться пришлось бы разве что на медведей. Почем сейчас медведи, Жанка?

— Можно брать напрокат в зоопарке.

— А можно и не брать, — засмеялся Артем. — Можно обойтись одной шкурой, если нарядить в нее бедного студента или бомжика. Да я бы и сам поработал медведем. А что, работа не пыльная. Днем шумишь в малиннике, ходишь вокруг лагеря, оставляешь следы и кучки медвежьего кала. Почем сейчас медвежий кал? Ну, нарвешься на охотников, придется порычать, помахать руками, то есть лапами — чтобы они оставили кучки своего кала. А вечером скинул шкуру — и в лагерь, а там все как у людей: баня, водка, бабы.

— С медведями понятно, — сказала Алина. — А откуда в тайге бабы?

— А они там будут вахтовым методом работать, как нефтяники на Севере, — вставила Жанна.

— Кто производит работы? Тот же подрядчик, что работает в бассейне? Кто контролирует ремонт?

— Ой, Алин, давай это потом обсудим, — взмолился Артем.

— Потом у меня появятся другие вопросы.

— Узнаю московский стиль, — он вздохнул: — Отвечаю в порядке поступления. Работы выполняет тот же подрядчик. Контролирует ход работ бывший владелец бассейна, Корш. Старик не мог сидеть без дела, вот я и уступил ему это направление. Отказать ему тоже нельзя, все-таки у него большой процент акций.

— Когда мы заглянем к нему?

— Как только разберемся со всеми делами в городе, — сказал Голопанов, неожиданно перестав улыбаться.

Он привстал, как бы невзначай опершись о бедро Алины, и повернулся к рубке:

— Капитан, видите вон тот крейсер, с красным тентом?

— Вижу, — крикнул капитан из рубки. — «Марианна», что ли? Ну да, она самая.

— Все, девочки, шутки в сторону, нас уже ждут, — сказал Голопанов, поднимаясь на ноги. — Капитан, мы должны быть на месте в тринадцать ноль-ноль. Ни минутой раньше, ни секундой позже. Так принято у настоящих пацанов.

Он перебрался в рубку. Двигатели зашумели громче, откуда-то потянуло гарью отработанной солярки, и катер пошел гораздо быстрее.

Алина встала, держась за поручни. Она глядела вперед, придерживая бейсболку. Колючие брызги обдавали ее, и палуба дрожала под ногами.

На сверкающей глади залива белели паруса яхт, а впереди виднелись голубые острова, над которыми блестел высокий купол.

— Что это там блестит?

— Кронштадтский собор, — подсказал матрос.

— Мы идем в Кронштадт?

— Нет, ближе. На Золотые Ворота. Вон, видите маяк? Там начинается Морской канал. Мы там, у маяка, раньше каждое воскресенье стояли, возили хозяина на шашлыки. Там клево.

— А теперь не возите? — спросила Алина.

— Так некого возить. Умер хозяин. А жена воды боится, морская болезнь у нее. Вот она и продает катер.

— Санька, — капризно позвала Жанна. — У меня сейчас тоже морская болезнь начнется. Ну-ка, помоги старой больной женщине. Что-то меня мутит.

Она вытянула руки и обвила ими шею матроса, когда он наклонился к ней. Поддерживая Жанну за талию, Санька подвел ее к трапу и спустился вместе с ней. Люк за ними закрылся, но тут же откинулся снова, выпуская наверх Рафика. Тот был уже без майки, в одних шортах. Его грудь и спина были плотно укрыты курчавыми волосами.

— Называется, свежий воздух, да? Соляркой воняет, как трактор, — сказал он Алине. — Нет, надо кататься на яхте. Хотите, завтра покатаемся? Пока нормальная погода, надо ловить момент. Яхта — совсем другое дело. Хотите?

— С удовольствием, но как-нибудь в другой раз, — ответила Алина, возвращаясь в шезлонг.

Рафик достал пиво из ящика.

— Будете?

— Нет, спасибо.

— Алина Ивановна, вы не стесняйтесь. Что надо, сразу говорите, мы для вас все сделаем.

— Спасибо, мне ничего не надо.

— Я вам не помешаю, тут рядом посижу?

Алина пожала плечами и закрыла глаза. Она слышала, как Рафик уселся в шезлонг, как он открыл банку и принялся шумно прихлебывать пиво. Ее немного раздражало такое соседство, но деваться было некуда.

Скоро катер остановился, покачиваясь на редкой волне. Что-то мягко ударило в борт, раздался скрип, послышались незнакомые голоса. Алина открыла глаза и увидела, что к их катеру прижался другой, повыше и подлиннее, с надписью «Марианна» на борту. От высокой белой рубки до кормы был натянут красный полупрозрачный тент, а под ним стоял мангал, от которого веяло аппетитным дымком шашлыка. Две длинноногие девчонки в купальниках лежали на надувных матрасах, лениво потягивая пиво из банок и разглядывая Алину.

Рафик встал, потянулся и прошлепал босыми ногами по палубе, переходя на нос катера, туда, где стоял Голопанов. Сквозь рокот моторов до Алины долетали обрывки фраз, которыми Артем перебрасывался с двумя парнями, стоявшими на носу «Марианны»:

— …стоянка… аренда… субаренда… свой процент…

Алина поняла, что «очень важная встреча» началась без ее участия. Что ж, если переговоры закончатся также без нее, она не станет расстраиваться.

Мысленно послав всех к черту, она продолжала загорать и любоваться чайками, которые кружили над катером.

Неожиданно двигатели утихли, и послышался голос Рафика:

— Максимум до августа. В сентябре все сворачиваем, и скажем, что так и было.

— Это ваши дела. Но аренду прописываем до конца года.

— Базара нет, — ответил Голопанов. — Хоть до конца века.

— Ништяк. КУГИ наедет, сами отмазывайтесь.

— Отмажемся.

— Завтра с утреца мы подошлем юриста. Ну что, Голый, отметим? По шашлычку да по стакашке?

— У вас шашлык из свинины, нам такой нельзя, — сказал Рафик.

— Мы на маяк, пошли с нами.

— Надо у Алины спросить, — сказал Голопанов. — Как она скажет. Она вообще-то сегодня не в настроении. Покатаю по заливу, может, отойдет.

Рафик негромко добавил что-то, от чего парни на «Марианне» расхохотались.

— Даже не мечтай, — сказал Артем. — Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Мы там не проходим ни в каком виде.

— А кто проходит? Ален Делон? Или кто? Чубайс?

— Кончай базар, — оборвал его Голопанов. — Пойду, спрошу мнение руководства.

Алина услышала его шаги и повернулась:

— Как проходит встреча на высшем уровне?

Он присел у ее ног и, виновато улыбаясь, заглянул в глаза:

— Не сердись. Так надо, понимаешь?

— Я все понимаю. Кроме одного, — сказала Алина. — Зачем надо было меня сюда тащить?

— Ты решаешь вопросы, — тихо и твердо сказал он. — Я могу обсуждать, торговаться и все такое. Но вопросы решаешь ты. Эти парни владеют автостоянкой рядом с бассейном. Я хочу ее арендовать, расширить и превратить в нашу парковку. Чтобы людям было где оставить машины. Условия приемлемые. Рассчитываемся наличкой, ежемесячно, из дохода, пятьдесят на пятьдесят. Что скажешь?

— Что я должна сказать?

— Да или нет.

Алина вздохнула, потирая лоб.

— Делай, как знаешь.

— Значит, да?

— Да.

Он кивнул.

— Второй вопрос. Пацаны предлагают отметить договор. Высаживаемся на остров, устраиваем небольшой пикничок. У них все готово. Мясо, вино, все остальное. Твое мнение?

— Нет.

— Точно?

— Нет, нет, нет, — повторила она. — Всё?

— Пока всё.

Он ушел. Загудели моторы, забурлила вода за кормой, и катера разошлись в разные стороны.