Раймон и Армель

Глава 9

— О прекрасная госпожа, взгляните только на эту ткань! Это самая мягкая и тонкая шерсть, какую только можно привезти из-за пролива! Плащ, который вам из нее пошьют, прослужит долго, но останется неизменно прекрасным! Особенно красоту и добротность этой ткани оттенит нежный мех куниц! Это будет вещь, достойная столь великолепной дамы, и даже при дворе вам не будет равных! — Старый льстец! — баронесса Сибилла чуть улыбнулась, но рулон шерстяной ткани все же отстранила. — И хитрец к тому же. Сейчас лето, мэтр Годфруа! Эта ткань неплоха, но я уже видела ее у тебя в прошлом году. Из-за непомерной цены товар не распродан в сезон, так ты и теперь не сбавил ни одного денье! — О, можно ли так обижать вашего покорного слугу! — притворно пригорюнился торговец. Однако сделал знак помощнику, чтобы тот унес ткань. На прилавке в тот же миг оказалась другая — тончайший бархат модного персикового цвета. — Да, бархат неплох. Твоя цена, Годфруа? — Сто денье, моя госпожа, за отрез на платье со шлейфом. Только из уважения к вам, другой даме я отдал бы его за полную стоимость, но вы — дело иное! — По-моему, это и есть полная его стоимость. — Так было год назад, мадам! Но теперь доставка затруднена, венецианцы подняли пошлину за вывоз, да еще и охрана товара в пути… О, это просто разорение, но на дорогах не очень спокойно! К тому же, вот эти дивные застежки для будущего платья я отдам почти даром!

Баронесса прекрасно знала, сколько составляют пошлины и во что обходится охрана, знала и хитрого старого Годфруа, который не торговал себе в убыток, но и дорожил богатыми покупателями и своей репутацией. Если он советовал ткань, можно было не сомневаться в ее качестве. Она выбрала ткань для еще одного платья и тонкое полотно для рубашек. Теперь можно было идти по другим делам. Но сначала — найти юного Гийома. Как истинный мужчина, ее младший сын не любил часами простаивать в лавках, выслушивая, как торговцы превозносят до небес свой товар. Он остался посмотреть петушиные бои на рыночной площади. На такое зрелище всегда собиралась толпа, причем среди добротных суконных одежд зажиточных горожан здесь мелькали и холщовые туники ремесленников, и панцирные стеганки солдат, и плащи-сюрко с нашитыми гербами рыцарей. Несмотря на строгие запреты архиепископа, здесь можно было увидеть и монахов. Благодаря тому, что места для проведения этого состязания требуется не много, да и затраты на подготовку таких птиц несопоставимы с покупкой и обучением, например, хорошей собаки или сокола, бои проводились часто и пользовались неизменным успехом. Зрители охотно делали ставки, и не были редкостью случаи, когда кто-то проигрывал последнее. Словно огненные молнии, кидались друг на друга птицы, стараясь ударить противника посильнее в голову, зоб или глаз. Нередко петухи забивали друг друга насмерть под одобрительные вопли зрителей, а хозяева тут же выпускали новых пернатых бойцов. Азартные зрители делали ставки на того или иного петуха, кричали, спорили, расталкивали других, прорываясь в первые ряды, и порой доходило до потасовки. В пестрой, одурманенной зрелищем толпе сновали карманники, которых не останавливал страх сурового наказания. Сибилла знала, что ее младший сын беспечен, как все юные и пылкие будущие шевалье, и ради интересного представления готов забыть все на свете. Как бы у него не срезали кошелек!

— Где Гийом? — спросила она. Верная Маго сокрушенно покачала головой в идеально накрахмаленном чепце. — Пока не кончатся бои, разве утащишь оттуда молодого господина? За ним уже два раза ходили, да все без толку! — Что ж, придется мне пойти туда самой.

Сибилла мысленно добавила, что взглянуть на петушиный бой одним глазком ей бы тоже хотелось, а тут как раз появился повод.

Однако навстречу ей со стороны лавок, где работали и принимали заказчиков ювелиры, двигалась фигура женщины в парчовом платье, роскошном, но слишком тяжелом для жаркой погоды. На голове дамы было покрывало легкого белого полотна, удерживаемое обручем в виде золотых снежинок, между которыми поблескивали самоцветы. Даму сопровождала целая свита компаньонок и слуг, что говорило о ее высоком положении не менее ясно, чем богатый наряд.

— Милая моя Сибилла, вас ли я вижу? Какая радость — снова встретиться! — воскликнула дама. Сибилла узнала Эрменгарду де Мортрэ, с которой не виделась с весны. Когда-то они были очень дружны, но после несостоявшейся помолвки и ссоры, закончившейся поединком Раймона и Бодуэна, отношения между двумя семействами из дружеских и непринужденных стали просто соседскими. Барон де Ренар увеличил число конных разъездов на границе двух владений и приказал получше проверять всех, кто следовал из Мортрэ через его земли. Баронесса Сибилла знала, что точно так же поступили и соседи. Однако этим все и ограничилось. Зная Эрменгарду, легко было предположить, что она вовремя сдержала боевой пыл супруга и сына. И будет сдерживать до тех пор, пока надеется на брак Флор и Раймона. Флорибелла тоже была здесь, очень красивая в серебристо-голубых шелках, но неулыбчивая и высокомерная. Однако она постаралась придать своему лицу кроткое выражение.

— Ах, как хорошо, что мы увиделись, пусть и случайно, — говорила Эрменгарда, ласково пожимая обеими руками руки Сибиллы. Она была сильной и могла бы, наверно, раздробить в своей ладони израненную кисть госпожи де Ренар. Но сейчас пожатие ее было мягким, а голос звучал приветливо. — Я тоже рада, милая Эрменгарда. Выглядите вы просто прекрасно! А Флор еще больше похорошела.

Как подобает вежливой соседке, она справилась о здоровье супруга и сына Эрменгарды. На этом можно было распрощаться, но баронесса Мортрэ никогда не сдавалась без боя. А бой был ей очень нужен сейчас. Бой за счастье дочери.

Госпожа Эрменгарда улыбнулась проникновенно и открыто, что ей всегда легко удавалось. — Дорогая Сибилла, моя самая большая мечта — это чтобы все между нами было, как прежде! Ах, вспомните наши юные годы, как безмятежны и веселы мы были, не знали гнева и упреков и были верны нашей дружбе! — В юности легко жить безмятежно, — кивнула баронесса Сибилла. — Грехи и обиды еще не накоплены, близкие живы и здоровы, от жизни ждешь только счастья, почему бы не веселиться? — Но обиды можно отбросить! Ничего, что наши сыновья повздорили, они молоды и горячи. Но неужели из-за этого должны рассориться мы, их родители? — Родители обычно мудрее. Но дети чище душой и живут чувствами. Их ссора ничего не изменит для нас, добрых соседей в мирное время и соратников в дни войны, — заверила Сибилла. — О, простите, вот и мой сын!

Обе дамы разом повернули головы, видимо, ожидая увидеть Раймона. Но перед ними, сияя улыбкой, склонился семнадцатилетний Гийом, все еще разгоряченный зрелищем боев, которые только что закончились.

Обменявшись несколькими учтивыми фразами, они разошлись в разные стороны. — Как все-таки хитра стала с годами моя дражайшая Сибби! — скрипнула зубами Эрменгарда. — Одни красивые, но ничего не значащие слова в ответ на мои попытки снова сблизиться. Эту гневную тираду она произнесла, уже сидя в дорожном дормезе.

Путь их лежал в обитель Святой Радегунды. — Почему именно туда? — не мог понять сир де Мортрэ, неохотно давая свое согласие на поездку. — Какая-то маленькая обитель в самой глуши, да еще и далеко! Есть же монастыри поближе. — Но только там есть частица мощей этой святой! — его супруга истово перекрестилась. — И с тех пор, как рака с мощами была передана обители, стали происходить чудеса. Ты же знаешь, что святая королева Радегунда при жизни славилась как радетельница семьи и заступница домашнего очага. Она немало способствовала бракам между своими знатными вассалами и чистыми юными девицами, чтобы укрепить славу королевства! Разве это не прекрасно, дорогой? — Ну да, ну да, — буркнул супруг. — Тебе-то зачем это? — Мне не нужно, но вот наша дочь… Мы помолимся, попросим святую, чтобы все уладилось! Флор нужен достойный супруг, и заступничество Святой Радегунды будет кстати.

Барон вздохнул и согласился. Флор уже сровнялось восемнадцать, а в этом возрасте многие девушки выходят замуж или хотя бы обручены. Нельзя сказать, что никто не просил руки их дочери, но одни поклонники были отвергнуты родителями как недостаточно родовитые и богатые, другие не понравились самой Флорибелле.

— Мне раньше казалось, — капризно проговорила Флорибелла, сжимая вышитый платочек, — что я нравлюсь госпоже Сибилле, и она хочет нашей свадьбы с Раймоном. Но теперь я в этом сильно сомневаюсь! — Какая разница, если свадьба состоится? — возразила ее мать. — А сомневаться не надо, если ты что-то решила, делай это. И не вздумай спорить и хмуриться при будущей свекрови. Вот войдешь в их дом женой наследника — тогда другое дело.

Флорибелла кивнула золотистой головкой и стала смотреть в окно.

Разумеется, мощи Святой Радегунды были лишь объяснением для сира Мортрэ, который слабо разбирался в подобных вопросах, а в чудеса и так верил после нескольких десятков набегов, штурмов и осад, в которых лично участвовал. Сказать по правде, чудес в маленькой обители давно не случалось, зато это было тихое место, где не рыщут толпами странствующие клирики, студенты, паломники и нищие. И неподалеку оттуда находилось наследственное владение баронессы Сибиллы — несколько деревушек в окружении полей и виноградников, хорошие охотничьи угодья и усадьба с дозорной вышкой над воротами. Раймон снова поехал туда.

— Это тебе на руку, что Раймон там, — сказала госпожа Эрменгарда, узнав об этом. — Если ты хочешь вернуть его, медлить нельзя.

Флорибелла и сама понимала, что нельзя. Теперь уже невозможно было просто приехать в гости или пригласить к себе. Поехать к ним в замок без приглашения означало бы сделать из себя посмешище. Усадьба, укрытая в лесных чащобах — дело иное, туда она уже приезжала к нему. И ведь Раймон тогда вернулся домой, и даже не оглянулся на эту… то ли прислугу, то ли сельскую госпожу-бесприданницу! Приятно было говорить себе, что не оглянулся.

Хотя ей и рассказывали, что Армель теперь ходит в шелках и бархате, но не было никаких толков о том, чтобы Раймон хоть раз побывал в доме ее отца. Как знать, не сговорил ли ее уже отец за какого-нибудь знатного рыцаря? Мысль о том, что Армель может выйти замуж раньше, неприятно царапнула, но тут же растворилась среди размышлений более важных. Под предлогом посещения обители она найдет способ встретиться с Раймоном. Конечно же, это будет случайная встреча. Но после нее все должно было измениться в жизни их обоих!

В перемены к лучшему верил и мельник Сильвэн. Вторая половина амулета была у него. Не при себе, конечно, а в надежном месте.

Сильвэн не был весельчаком, но этим утром почти помимо воли усмехнулся, представив, какое лицо было у Гуго при виде этой занятной вещицы. Второй такой нет. А Гуго с тех самых пор стал мрачнее, чем прежде. Интересно, из-за чего все-таки случилась ссора у него с Агнессой? Сильвэн тогда выследил место их встреч, чтобы при удобном случае раскрыть отцу глаза на его новую жену. Это были развалины храма, разрушенного в давние времена какими-то язычниками. С тех незапамятных времен лес разросся, не осталось ничего от деревянных построек селения, которое здесь было, а вот древний кирпичный фундамент и фрагменты стен сохранились. Местами они достигали почти шести футов в высоту, и вот там-то и нашли себе место для свиданий эти распутники. Сильвэн сжал костяную рукоять ножа.

Ковер из трав глушил шаги. Он подобрался с подветренной стороны достаточно близко и присел за валуном. До Стильвэна долетали отголоски разговора, но слов было не разобрать. Порой слышался женский смех, прерываемый мужским голосом. Но вскоре негромкая речь перешла в крик. Агнессе, видимо, удалось вырваться, и она бросилась наутек. Гуго, может, и не догнал бы, но под ноги прямо у тропы подвернулась огромная коряга. Он схватил ее и вложил всю свою немалую силу в бросок. Коряга сбила убегающую женщину с ног. Потом она несколько бесконечно долгих секунд боролась. На помощь не звала. Надеялась спастись сама или не решилась кричать? Сильвэн видел из своего укрытия, как блеснул нож. И слышал крик, быстро перешедший в предсмертные хрипы. Но тот, видимо, не понимал, что жертва уже не дышит и продолжал наносить удары. Это было в полной тишине, нарушаемой только тяжелым дыханием убийцы…

Снова, как и тогда, Сильвэн сжал рукоять ножа. Встречу он назначил через какого-то нищего бродягу, который за мелкую монету взялся передать на словах все, что нужно. Сильвэн выбрал хорошее место. Возле груды зеленых от мха валунов, где с одной стороны заброшенное поле, а с другой, в начале леса, бьет из-под сосновых корней маленький родничок. Не очень людное место, и в то же время неподалеку есть мостик через речушку, им пользуются местные, когда идут в соседнее село, да еще пастухи гоняют коров на луг.

Гуго уже был там и, казалось, не удивился, когда перед ним как из-под земли вырос мельник. Многие дивились, что Сильвэн, сильный и крепкий, как дуб, умел передвигаться так бесшумно.

— Так и знал, что это ты, — проговорил Гуго. — Больше некому. Слова его падали тяжело, как если бы это были вот такие же валуны, что вросли в землю у дороги… — Молодец, догадливый, — усмехнулся мельник. — Знаю, ты с радостью убил бы и меня, но ничего не получится. О том, где и когда ты обронил свой амулет, знаю не только я! Убьешь меня — мигом станет известно властям! Как и о том, другом убийстве. Еще побегаешь по лесам, а потом все равно поймают. Но я не хочу тебе смерти, иначе еще тогда рассказал бы обо всем! — Что же ты хочешь? Гуго напряженно ждал, а Сильвэн нарочито тянул время. Наконец он заговорил опять. — Я не знаю, чего тебе не хватало, Гуго. Ты парень видный, хотя и хмурый. Ну разозлила тебя баба, дал бы ей затрещину и нашел другую. Но ты убил ее, и за это… Вернее, за то, что я об этом знаю и молчу, ты принесешь на это место три сотни денье. Трех дней тебе должно хватить! И тогда никто ни о чем не узнает. Я человек честный. — Знаешь, как говорят, мельник? — теперь Гуго почти рычал, приблизив свое грубо-красивое лицо к лицу Сильвэна. — Знают двое — знают все! О каком человеке ты тут упоминал? И почему думаешь, что и он будет молчать? — За него я ручаться не могу, — невозмутимо признал мельник, — но пока он вздумает заговорить, ты сто раз успеешь отсюда скрыться! Принесешь мне деньги, и в путь! Наемникам неплохо платят, а еще больше берут сами, когда им целые города отдают на разграбление… или просто берут везде, где могут! — Мне надо подумать, — отрывисто сказал Гуго. — И три сотни — слишком много. — Для тебя — да. Но для кого-то ведь это пустяк, возьми у них. Тебе же на таких везет! Кстати, мессир Ренар… не старик, а молодой, приехал сюда снова. Он уже раз выручил тебя… Ну, не мне тебя учить, ты служишь у знатных господ, а я человек простой. Думай.

Гуго хотел сказать еще что-то, но мельник уже поворачивался, чтобы уйти. За кустами его ждал стреноженный мерин.

— Думай, — повторил Сильвэн. — И через три дня приходи сюда.

Конец первой книги

Больше книг на сайте — Knigoed.net