Разожги мой огонь

Глава 15

— Поберегись! Нападение блинчиков!

Огневик радостно затрещал, но блин поймал споро. Подхватил и венчал им исходящую вкусным паром горку, что на тарелке высилась.

— Ну, этот уж точно не словишь!

Дух ей пальцем шутливо погрозил, но ловко ухватил брошенный ему блин за масляный край.

— Уж пятый десяток пошел, хозяйка! Остановиться, может? — спросил с сомнением. Хотя весь вид выражал желание и дальше огненным сполохом метаться по кухоньке да ловить блины, что девица один за другим так проворно из печи доставала.

Лисса пожала плечами и отложила большую ложку, которой тесто наливала.

— Можно и остановиться. Хватит и на супруга даже, ежели охота у него будет со мной поесть, — метнула хитрый взгляд в огонь.

Редрик только хмыкнул.

— Хватит-хватит! Я-то ведь все одно не ем, — бормотал дух, доставая из кладовой смородиновое варенье, свежую сметану, блюдо земляники, горшочек меда и крынку со сливками.

Моргнуть не успел, а девица с тарелкой блинов и дух с подносом уж с кухоньки ушли. Хозяин вулкана взмахнул рукой, и огонь в его кузне взметнулся к потолку, стирая видение. Теперь уж смотреть не на что было. А это в привычку у него уже вошло. Сам не знал почему. Да только нравилось за девицей наблюдать.

Пока работал, краем глаза следил, чем она занята. И догадывался, что та знает об этом. Не иначе Огневик проболтался. Хотя духа она, помня наказ хозяина вулкана, ни о чем не спрашивала. Огневик же, будто сто лет ее знал, развлекал как мог. А может статься, и сам от скуки не знал, куда себя деть.

С Редриком у девицы, хоть и шаткое, но перемирие установилось. Уже пять дней после той ночи, о которой, нет-нет, да вспоминал, прошло. Утром поднимался он в яблоневый сад, где девица надумала стол накрывать. В молчании ели, после хозяин вулкана коротко благодарил за пищу, а потом уходил в свою кузню и до вечера стучал там молотом.

Знал, что вечерами девица спускалась к подножию горы, глядела издали на огни родного селения и терпела боль брачной метки. В эти часы и Редрик сильнее прежнего в работу уходил, чтоб жжение на предплечье унять. Ежели думала, что это его заставит какое решение найти, и обоих от метки избавить, то ошиблась. Не было никакого решения, и ничего тут не попишешь.

Огневик с девицей обычно ходил, но ни разу ни о чем ее не спросил. Просто рядом стоял. А одним вечером Огневик к нему в кузню вкатился.

— Хозяин, того-самого! Сидит там… у подножия, с той стороны, где камни свалены, один! И смотрит! — путано затрещал.

— Знаю, — ответил Редрик.

Огневик потоптался на месте.

— Уж какую ночь сидит! — наябедничал.

— Знаю.

— Шугануть бы… — протянул дух вопросительно.

— Не время еще. Пускай сидит, — качнул головой хозяин вулкана.

Огневик только кивнул. Знал, что хозяин вулкана попусту ничего не делает.

Припомнил Редрик этот разговор, когда из кузни вышел. Дурня, про которого Огневик говорил, Арвиром звали. Сидел под горой несколько ночей подряд, пытаясь хозяина вулкана увидеть. Редрик только усмехался, когда тот, едва стемнеет, приходил да за камнями прятался. Знал таких, как он. Такие за гордость свою страшных дел наворотить могут. Хорошо хоть Огневик догадался Лиссе другую дорогу показать, когда вечерами отправлялась на огни селения смотреть.

Думая об этом, вышел в яблоневый сад и враз разговоры смолкли. Нахмурился хозяин вулкана. Без него, выходит, Лисса с Огневиком хохотала и веселилась, а стоило ему прийти, только ветер в кронах и свистел.

— Проходи, супруг, блинов отведай, — пригласила Лисса. Огневик около нее замер, будто пес сторожевой.

Коротко кивнул Редрик и сел напротив. Лисса ему горшочек с медом подвинула. Сама она мед не особенно жаловала, это он успел узнать. Получается, для него взяла.

Ухватил теплый ажурный блин, обмакнул в мед и отправил в рот. Едва сдержался, чтоб не зажмуриться от удовольствия. А Лисса ему уже сливок кружку пододвинула. Заметил, что сама еще есть не начинала — его ждала.

— Вкусно очень, — похвалил, подхватывая второй, а за ним и третий блин.

Чуть улыбнулась и кивнула.

— Это так, баловство одно. Вот на Ночь Костров блины принято печь, так там таких можно отведать, аж дух захватывает.

— Наслышан. — Бросил на девицу взгляд, а потом опять блинами занялся. Они так и таяли во рту.

— Со всех восьми селений раз в год на праздник съезжаются в то, откуда последнюю невесту хозяину вулкана отправляли. И так пять лет подряд.

— Знать, в селении хозяйки праздник-то будет, — встрял Огневик.

Редрик подавил улыбку. Понял уже, к чему девица клонит. Еще и духа в союзники себе взяла. Смех, да и только.

— Ночь Костров завтра уж, — ответил.

Снова кивнула.

— Знаю, — откликнулась равнодушно. Но ему-то ведомо было, как люди в селении ночь эту праздновать любят. — Там блины повкуснее моих будут. На празднике их какие только не пекут: и пшеничные, и манные, и гречневые, и картофельные, и даже…

— На празднике побывать хочешь? — спросил прямо, устремляя взгляд на девицу. Не умел словесное кружево, как иные, плести. Считал, что лучше уж прямо, как есть, сказать.

Вскинула на него голубые глаза, в которых надежда так и плескалась. У Редрика сердце стукнуло раз, другой, а потом понеслось вскачь. Вот уж диво. Он-то думал, что сердце его давно камень сковал.

— Хочу. Но не ты ли сказал, что свою прошлую жизнь забыть должна? — припомнила девица. В пальцах вертела ягоду земляники. Видать, съесть хотела да позабыла.

— Я.

— Так зачем душу бередишь вопросами?

Услышал треск. Огневик хотел что-то сказать да передумал.

— Что ж я, и супругу свою порадовать не могу разве?

Нахмурилась. А Редрик улыбку едва сдерживал. Понял, что девица целую речь подготовила, как его на Ночь Костров зазвать, а он ей всю затею испортил.

Огневик протрещал что-то и на девицу теперь смотрел. А та тряхнула косами, улыбнулась так, что ямочки на щеках заиграли, и спросила:

— И в Алом Танце участие примешь? — едва вопрос на губах замер, нахмурилась, будто вспомнив о чем. Улыбка с лица вмиг исчезла.

— Вместе в нем пройдемся, — отозвался Редрик, поняв, отчего Лисса огорчилась.

— Не принято так. Венчаны мы уже.

— А кто о том знает? Только ты да я.

Прищурилась и чуть вперед подалась.

— А ну как поймает меня кто?

— Не поймает, — ответил уверенно. При одной мысли, что кроме него кто-то в Алом Танце с Лиссой пройдется, огонь на пальцах вспыхнул. Поспешно сжал кулак, чтоб она не приметила.

Лисса губу прикусила, будто решаясь на что, потом улыбнулась.

— Я хорошо танцую. Смотри — не угонишься.

— А ежели поймаю, желание мое выполнишь.

— Какое?

— О том ночью и узнаешь.

Сам не понимал, отчего так дразнить ее нравилось. Словно напоминала ему о тех днях, когда ни забот у него не было, ни печалей.

— Поймай сперва, — отозвалась озорно.

Вызов ему бросала. А он кивнул только. Словами всего не скажешь.

Лисса ягоду в рот отправила и все на него смотрела.

— Нам ведь маски понадобятся. Могу и тебе смастерить, — предложила.

— Не надо, — коротко мотнул головой.

— Так а как же…

— Не страшись, супруга, никто меня не узнает.

«Ежели сам не решу быть узнанным», — добавил про себя, кусая свернутый блин крепкими зубами.

— Ну как, Огневик? — покрутилась перед духом.

Красное платье, золотой нитью прошитое, как нельзя лучше к Ночи Костров подходило. Оно будто для меня сшито было и только в шкафу и ждало часа, когда надену его. Мне и оставалось, что волосы красными лентами переплести, да маску смастерить. Но тут уж Огневик помог, которого я попросила добыть мне крашеных птичьих перьев. Они будто сполохи огня покачивались, стоило чуть головой повести.

— Словно искорка, — одобрительно дух кивнул.

Поначалу опасалась, что узнают меня, но, стоило маску надеть да в зеркало глянуть, успокоилась. Никто бы в этом новом богатом наряде не признал скромную булочницу Мелиссу.

Так и продолжала смотреть на свое отражение, пока дверь не скрипнула. Обернулась и застыла. Оглядела супруга своего с головы до ног и почувствовала, как дыхание замирает.

Он тоже в красном был. Алая рубаха по телу его словно огонь жидкий перетекала. Штаны из плотной ткани на бедрах так туго сидели, что каждое движение было видно. На плечи алый плащ накинут, а вот с волосами хозяину вулкана и делать ничего не пришлось. Парни в селении на Ночь Костров волосы порошком шафрановым присыпали, а в волосах Редрика алые пряди так и сияли. Зато и не отличишь теперь его от люда на празднике.

— Ты, супруга, будто птица, которую фениксом кличут, — произнес задумчиво.

— И в огне не горю точно так же, — отозвалась тихо. Сказала и тут же смутилась, когда хозяин вулкана заострил уголки губ в улыбке. Чтоб неловкость скрыть, поспешно спросила: — А маска твоя где же?

Хмыкнул, достал из кармана плаща шелковую маску, подошел к зеркалу, надел и подхватил лентами алыми под волосами. Чтоб не смотреть на него, взяла приготовленный заранее плащ и набросила на плечи. Хоть Ночью Костров и не замерзнешь, но традиция такова.

— Готова? — спросил. Глаза в прорезях маски так и сверкали красным.

Кивнула только.

— Запомни, супруга: ежели кому сказать надумаешь о том, что жива осталась, праздник тут же и закончится. И для тебя, и для них, — предупредил.

Снова кивнула и поспешно отвела взгляд. Неужто догадался о чем?..

Рука об руку спустились вниз, в конюшню, где конь нетерпеливо переступал длинными ногами.

— А еще одного коня нет? — спросила и тут же вспомнила, что ежели б и был, ездить-то я верхом все одно не умею.

Но хозяин вулкана легко сомнения разрешил, сказав:

— Нет. Либо так, либо своим ходом.

Пока размышляла, подхватил меня легко, будто перышко, и усадил на спину коня, а сам позади устроился. Постаралась подальше от хозяина вулкана отодвинуться, да только коня спина все ж не скамья, чтоб можно было далеко сесть.

— Крепче держись, супруга, — шепнул в самое ухо, когда оказались на тропе.

Россыпь жарких иголочек по телу побежала. Не успела еще с ними справиться, а хозяин вулкана уж обнял крепко, да послал коня в галоп. И не держи меня, поняла, что давно бы упала. Холодный горный ветер в лицо бил и полы плаща раздувал, но в объятиях хозяина вулкана тепло было.

И четверти часа не прошло, а уж спустились к подножию горы. Коня хозяин вулкана на окраине селения пастись оставил. По тому, как конь привычно ступил на покрытую травой поляну, поняла, что не впервой так делает. А раз в Ильштар хозяин вулкана спускается, стало быть, и в другие селения наезжает…

— Ты что же, каждый год на Ночи Костров бываешь? — спросила, осененная догадкой, когда своим ходом двинулись на шум праздника.

— Не каждый. Но бываю, — ответил коротко.

Представив, что могла его видеть или даже танцевать с ним однажды, вздрогнула.

— Тебя ни разу не встречал, — произнес, будто мои мысли подслушав. — Запомнил бы.

— Так ведь в масках все…

— Что мне маски, — хмыкнул, — так, баловство.