Разорвать паутину лжи

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Лорен сидела за кухонным столом, плечом прижав к уху телефонную трубку и сдерживая зевок. Ее подруга и бывший агент, Шэрри Бакэнен, укоряла Лорен, рассказывая о том, в какой ад она ввергла своим уходом сотрудников каталога дамского белья.

Но Лорен это мало заботило. Она работала в «Будуаре» с восемнадцати лет по пятнадцать часов в сутки. Благодаря ей каталог считался одним из главных журналов в мире моды. Но Лорен не имела возможности заботиться о ребенке. Заработав достаточно денег, чтобы жить безбедно, она оставила эту изматывающую работу.

— Я обещала им, что спрошу тебя, дорогая, — продолжала Шэрри, — может быть, ты вернешься хотя бы на осенний сезон?

Вдыхая прохладный утренний, напоенный сельскими ароматами воздух, проникающий в кухню через открытое окно, Лорен засмеялась. Она не собиралась расставаться с этим райским уголком ни на осенний, ни на другие сезоны.

— Джиму нравится здесь, Шэрри. А если ты помнишь, главной причиной моего ухода было то, что «Будуар» невыносимо усложнял мою материнскую жизнь.

Шэрри засмеялась. Когда Лорен было шестнадцать, Шэрри, к тому времени уже вырастившая двоих детей, заметила ее в одном торговом центре, куда наведывалась в поисках модели. И с тех пор стала для Лорен больше чем мать.

— Ну хорошо, дорогая, — сказала Шэрри, — я скажу им, что ты все тщательно взвесила и отказалась. — Лорен услышала в трубке шорох, видимо, Шэрри, разговаривая с ней, одновременно перебирала бумаги и фотографии на своем столе. — Да, а чем закончились твои поиски мастера?

Лорен, разглядывая стоявшую перед ней чашку кофе, представила Коула, как он сидел вчера вечером на ее старинном диване, красивый, с накачанными мускулами, невозмутимый, словно для него привычное дело коротать вечера за беседой в модных гостиных.

Она отогнала это видение.

— Я тебе все расскажу, если ты прекратишь работать и на две минуты прикроешь свою дверь.

Лорен сказала так умышленно, чтобы заставить подругу-трудоголика сделать перерыв.

Шуршание резко прекратилось, и Лорен услышала, как хлопнула, закрываясь, дверь. Шэрри, любительница посплетничать, выдохнула:

— Ой, расскажи.

Лорен задумалась. Как ей описать Коула? Восхитительный, очаровательный, любит детей, непоседлив?

— Тебе бы он понравился, — начала она. — Если бы он был моделью, а не мастером, ты бы повесила его портрет у себя на стене. А будь он на несколько лет старше, я уверена, ты бы приложила все силы, чтобы затащить его в свою постель.

— Серьезно? А он свободен?

Лорен озадачилась. Она понятия не имеет, свободен ли он и почему его занесло в Вэлли-Верде.

— Не знаю, Шэр. Похоже, он не задерживается подолгу на одном месте, — сказала она, расхаживая по кухне. — Думаю, что он может представлять интерес для тех, кто ничего не имеет против кочевой жизни или недельного романа без продолжения.

— О!

— Что?

— Ничего. Просто ты, кажется, досрочно выбираешься из того кокона, в который забралась после расставания с Майлзом.

Лорен чуть не выронила из рук чашку.

— Что ты такое говоришь!

— Я говорю, что сейчас самое время, чтобы ты отреклась от своей дурацкой клятвы избегать мужчин. И похоже, твой мастер именно тот человек, который поможет тебе это сделать.

— Ни в коем случае!

И я буду постоянно повторять это каждый раз при встрече с ним.

Шэрри только засмеялась.

— Хорошо, хорошо. Как хочешь. — Она помолчала. — Ну а если все-таки передумаешь, держи меня в курсе событий, ладно?

Лорен засмеялась.

— Я скучаю по тебе, безумная моя старая сплетница.

— И я по тебе, дорогая. Скажи Джиму, что бабушка Шэрри не может дождаться, когда увидит его снова. А ты… поработай-ка над этим мастером!

— У меня нет ни малейшего намерения над этим работать… Алло? Алло? — Шэрри уже повесила трубку. Покачав головой, Лорен пошла к противоположной стене, чтобы повесить трубку, и застыла на месте. Ее сердце замерло. В гостиной, недалеко от кухонной двери, стоял Коул, вынимая оконное стекло из красивого старинного окна. Услышав, что она вошла, он повернулся к ней и улыбнулся. Его глаза блеснули.

Лорен лихорадочно пыталась вспомнить, что именно она говорила подруге, и гадала, мог ли это услышать Коул.

— И давно вы здесь стоите? — вместо приветствия спросила она.

Он улыбнулся еще шире.

— Давным-давно.

Она почувствовала, что краснеет. Черт.

— Это звонил мой агент… то есть моя подруга, — сбивчиво объяснила она, пытаясь как-нибудь выйти из создавшегося положения. Черт возьми, черт возьми.

— Агент? Ах да, вы же модель, — сказал он, возвращаясь к своей работе. — Я вроде бы где-то читал, что вы ушли из модельного бизнеса.

Лорен, ошеломленная, смотрела ему в спину. Ей хотелось надеяться, что он не знает, кто она. Лорен вдруг почувствовала себя обнаженной. Скрестив руки на груди, она сказала:

— Почему-то мне трудно представить, что вы читаете бульварные газетенки, Коул. Только в них печатается такая ерунда.

Он обернулся, подняв одну бровь.

— По-моему, я читал об этом в журнале «Уолл-стрит». Автор статьи предположил, что ваш уход может плохо сказаться на капитале компании, которой принадлежит «Будуар».

Лорен тоже читала эту чушь.

— Через год, — сказала она, пожав плечами, — никто не вспомнит даже, как меня зовут, уверяю вас.

— Как вас зовут — возможно. Но вас, я думаю, будут помнить.

Он не сводил с нее взгляда.

От его синих глаз у нее все внутри переворачивалось, но и она не отводила взгляд в сторону. Хорошо, что его внимание переключилось с телефонного разговора, во время которого она ляпнула что-то лишнее. Плохо, что внимание он переключил на нее.

В конце концов она справилась с собой и выпалила:

— Разве вы не должны были ремонтировать амбар?

Он усмехнулся.

— Я сделал перерыв.

Она гневно взглянула на часы.

— В десять утра?

— Угу, — ответил он, засмеявшись. Провел рукой по взъерошенным волосам, прислонился к темному деревянному подоконнику и скрестил руки на груди. — Так как же относительно вашего ухода…

Лорен наблюдала за тем, как плавно одно его движение переходит в другое. Она почувствовала себя растерянной… и смущенной.

Ей нужно было просто повернуться и уйти, но она осталась.

— Да, я прекратила работать.

— По-моему, вы слишком молоды для того, чтобы уходить на заслуженный отдых, — сказал он. — Что заставило вас принять такое решение?

— Я хотела посвятить больше времени своему сыну. В августе ему исполнится пять лет, а в сентябре он пойдет в школу. К тому же я решила открыть свой бизнес, о котором всегда мечтала.

— Антиквариат?

Она, улыбнувшись, кивнула.

— Я всегда любила старину.

— Отголосок вашего привилегированного детства?

Улыбка исчезла с ее лица. Почувствовав озноб, она стала потирать руки, чтобы согреться. Было очевидно, что он читал желтую прессу, но не знал ее подлинной биографии. Вместе с Шэрри Лорен придумала для репортеров историю своего детства. «Любящие родители, — говорилось в ней, — образованные, из старинного рода в Новой Англии, трагически погибли, оставив Лорен одну на этом свете». Если бы он только знал…

Лорен подумала, что было бы безумием с ее стороны выкладывать этому человеку всю правду. Поэтому она улыбнулась и строго сказала:

— Я думаю, что перерыв пора заканчивать, Коул. Нам обоим.

С этими словами она повернулась и ушла.

Коул заказал из меню «Снежной королевы» сосиски с соусом «чили», жареную картошку и стакан малинового коктейля. Взяв поднос, он подошел к столу и сел напротив Джима. Коулу нравился этот смышленый и шустрый мальчишка, но еще больше ему нравилась мать мальчика. И последнее обстоятельство сильно огорчало Коула.

Он заглянул в темную глубину своего коктейля, потом поднял глаза на Лорен.

— Все выглядит очень аппетитно. Да, кстати, как вы считаете, сердечный приступ может случиться в тридцать два года?

Лорен беззаботно рассмеялась серебристым теплым смехом. Он впервые услышал ее смех, если не считать того, как она смеялась, разговаривая сегодня утром по телефону. Он улыбнулся, то ли вспомнив этот разговор, то ли откликаясь на ее милый смех.

— Кстати, спасибо, что пригласили меня поужинать. После сегодняшнего утра я подумал, как бы мне не пришлось ужинать, сидя на качелях, в окружении ночных бабочек и жуков.

Лорен слегка покраснела, но быстро нашлась.

— Это была идея Джима. — Она обняла сына за плечи. — Сегодня понедельник, а по понедельникам Джим решает, как мы будем ужинать. — Она опустила взгляд на испачканную соусом мордашку сына. Он улыбнулся ей в ответ. — А его желание угадать было не трудно.

Джим прижался к ней, оставив след от кетчупа на ее футболке.

— Эй, — сказал Коул, показывая на пятно. — Смотри, что ты…

Лорен пожала плечами и взяла свой гамбургер.

— Обычное дело.

Коул подумал, что Лорен одновременно вписывается и не вписывается в атмосферу этого городка. Высокая, экзотическая красавица, обращающая на себя всеобщее внимание, она вела себя непосредственно и естественно. Казалось, она не замечает ничего, что существует за пределами их стола.

Зато Коул не мог не видеть, что все мужчины в кафе не сводят с Лорен глаз. Лорен действительно выглядела потрясающе, несмотря на простенькую одежду — коричневые широкие шорты, башмаки на деревянной подошве, светло-голубая футболка — и полное отсутствие косметики. Как бы он ни сопротивлялся этому чувству, но ему было чертовски приятно, что она сидит с ним.

Лорен посмотрела на тарелку Коула, потом на него.

— Хотите что-нибудь еще?

— Нет, нет. Все замечательно. — Он с наигранной жадностью набросился на сосиску с «чили». Если потом ему станет плохо, так тому и быть. Он выйдет отсюда счастливым, с пальцами, измазанными соусом и жареной картошкой.

Она взяла ломтик картошки, обмакнула его в кетчуп и, заговорщически улыбнувшись Коулу, отправила картошку в рот.

— А я всегда считал, что модели едят как птички, по зернышку в день, — попытался пошутить Коул. — Это плохо для вас кончится, две тысячи калорий — это слишком, — сказал он, показывая на ее еду.

Она улыбнулась, поднося к соблазнительным губам сочный чизбургер.

— Уйдя с работы, я наслаждаюсь жизнью. Откусив большой кусок, она закрыла от удовольствия глаза.

Коул хмыкнул, оценив ее сценические способности.

— Я вижу, вы не слишком-то увлекались чизбургерами, пока работали?

— Ни единого не съела, — сказала она, широко улыбнувшись. — Это была не столь уж прекрасная жизнь, как может показаться со стороны. — Она проглотила сразу три ломтика картошки и отпила глоток шоколадного коктейля. — Не можете себе представить, что я вытворяла, чтобы отведать всей этой вредной еды, — начала она. — Одно время я…

С горящими глазами и смущенно посмеиваясь, Лорен рассказала ему, как тайно проносила пиццу на фотосъемки. Она передразнивала стилиста, ругающего ее за нарушение обязательных, бесконечных диет. Коул завороженно слушал, заражаясь ее живостью.

— Нам бы надо обсудить, что еще предстоит сделать до открытия магазина, — заметила Лорен, закончив историю про диету.

Сжав губами красную соломинку, она потягивала коктейль. Коул, почувствовав напряжение в бедрах, заерзал на своем стуле.

Почему здесь нет кондиционеров? — подумал он, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Ну, мне осталось только получить разрешение на открытие коммерческого предприятия, переоборудовать амбар, соорудить внутренние перегородки, провести электричество, установить отопительную, вентиляционную и охранную системы, выровнять пол и стены, а потом все покрасить. — Он поднес ко рту кусок сосиски и спросил: — Звучит?

Нахмурившись, Лорен подняла на него свои пленительные зеленые глаза.

— Надеюсь, вы уложитесь в сроки, Коул. Как вы считаете, все это можно успеть сделать?

В ее голосе было столько надежды, что он, поддавшись ее обаянию, почувствовал себя полным ничтожеством. Соберись, Трэвис. Ты же не какой-то потерявший голову поклонник. У тебя есть цель.

— Поскольку в продаже полно стройматериалов, а у меня полный грузовик инструментов, я думаю, все будет в порядке, — сказал он. Лорен наградила его такой благодарной улыбкой, что ему захотелось, чего бы это ему ни стоило, сделать магазин «Жемчужины коллекции Симпсонов» таким, как она мечтала.

— Я набросала эскиз интерьера. Правда, я не художница, так что, уж пожалуйста, не смейтесь, — предупредила она, вынимая из кармана несколько листочков бумаги и протягивая ему. — Я хочу, чтобы в магазине было по-домашнему уютно.

Коул склонился над листочками с записями и набросками. Рисунки были хорошими. Он мысленно представил интерьер магазина и прикинул, какие материалы ему понадобятся.

Убрав листочки в карман, он обратился к Джиму:

— Ну а у тебя, Джим, есть какие-нибудь предложения?

Личико мальчика засияло. У Коула кольнуло в груди: он вспомнил, что и сам был таким в детстве. Он помогал своему отцу, придерживая доски, которые тот пилил. Работая, они весело болтали. Может быть, когда-нибудь Коул так же будет работать со своим сыном.

— Мне можно, мам? — спросил мальчик, с мольбой посмотрев на Лорен.

Она прибегла к популярной у матерей формуле «Посмотрим». Но мальчика это не огорчило, потому что в семье Симпсон «посмотрим» обычно означало «да».

— Я понимаю, что вы будете заняты подготовкой к открытию магазина, но мне понадобится и ваша помощь, — сказал Коул, обращаясь к Лорен.

— Никаких проблем, — ответила она. — Я к вашим услугам.

Милый румянец выступил на ее щеках.

Коул улыбнулся.

— От такого предложения я ни за что не откажусь.

Она попыталась строго посмотреть на него, но на ее губах играла легкая улыбка.

— Вы прекрасно понимаете, что я имела в виду, — сказала она и слегка шлепнула его по руке.

— Да, — сказал он, засмеявшись, и потер руку в том месте, к которому только что прикасались ее пальцы. — Но мне хочется понимать это по-другому.

Она, как обычно, закатила глаза от его дерзости, заставив его улыбнуться.

— Много ли вам предстоит еще сделать перед открытием? — спросил он, чтобы снова перевести разговор в деловое русло.

— Распаковать более пятидесяти ящиков и составить их опись. Я с нетерпением жду этого: к некоторым вещам я не прикасалась шесть лет. Потом мне надо будет почистить каждую вещь и выяснить, сколько они сейчас стоят.

Она говорила с таким воодушевлением, что Коул не смог сдержать улыбку.

— А откуда у вас все эти вещи? Распродаете фамильное наследство? — поинтересовался он.

— Не сказала бы. Если бы у меня было фамильное наследство, я бы с удовольствием его распродала. Но эти вещи я приобрела в течение долгих лет.

Джим, старательно раскрашивающий фломастерами супермена на картинке, поднял голову.

— А что такое тамильное наседство?

— Это то, что дедушки и бабушки передают своим детям, — ответила Лорен.

Джим задумался на мгновенье, потом кивнул:

— Я понял, — и, обратившись к Коулу, добавил: — У мамы нет тамильного наседства. У нее есть только я. И бабушка Шэлли. — Он посмотрел на Коула и серьезно сказал: — А я усыновленный. Ты знаешь, что это такое?

У Коула перехватило дыхание, казалось, ворот рубашки сдавил ему горло и мешал дышать.

— Что такое усыновленный? Думаю, что знаю, Джим. Но, может быть, ты объяснишь это мне, — стараясь скрыть волнение, попросил Коул.

— Ну, — сказал мальчик, снова принимаясь раскрашивать, — мои мама и папа не могли заботиться обо мне. Тогда меня взяла моя мама Лолен. И тепель я Джим Симпсон, — гордо заключил он, а Лорен наклонилась и звучно поцеловала его в кудрявую макушку.

Наблюдая за ними, Коул почувствовал, что внутри у него все сжимается. Сдавленным голосом он сказал:

— Значит, вам посчастливилось, что вы нашли друг друга.

Лорен улыбнулась. Ее глаза блестели от навернувшихся слез.

— Да, это так.

Он поборол охватившее его чувство вины и отчаяния и улыбнулся ей в ответ.

В этот момент Джим закончил раскрашивать супермена и протянул рисунок Лорен. Она похвалила его.

— Пожалуй, этот замечательный рисунок достоин того, чтобы мы повесили его на холодильник.

— Ну, мам, — запротестовал Джим, барабаня пятками по стулу, явно польщенный ее похвалой.

Засмеявшись, Лорен бережно положила рисунок в сумку.

— Ты умеешь ловить лыбу? — неожиданно спросил Джим у Коула.

— Конечно, умею.

— Мы с мамой один лаз ловили, — сказал мальчик, взглянув на свою маму. — Помнишь?

Содрогнувшись, она кивнула, посмотрела на Коула и с отвращением произнесла:

— Червяки.

Джим и Коул переглянулись. Коул пожал плечами и заговорщическим шепотом сказал мальчику:

— Ох уж эти женщины!

Они дружно рассмеялись.

Лорен вздернула подбородок и скрестила руки на груди.

— Смейтесь сколько хотите. Червяки отвратительны. Ни за что к ним больше не притронусь даже под угрозой смерти.

— Может быть, мы как-нибудь отправимся на рыбалку все вместе. Я сам буду насаживать наживку, обещаю, — сказал Коул, и тут же ему захотелось взять свои слова обратно. После того как он во всем разберется, он, возможно, никогда больше не увидит Лорен Симпсон. Если бы еще месяц назад кто-нибудь сказал Коулу, что в один прекрасный день он будет сидеть в дешевом ресторанчике «Снежная королева» далеко от Сан-Диего, обещая отправиться на рыбалку с красивой женщиной и ее сыном, он бы посоветовал тому человеку лечиться.

— В моей колобке есть глузила, — радостно сказал Джим, предвкушая удовольствие от будущей рыбалки. — Кто-то блосил их у лучья. — Он начал лихорадочно рыться в своем рюкзачке.

Коул поймал взгляд Лорен и вопросительно поднял бровь.

— Джим любит носить все свои самые ценные сокровища с собой, — сказала она, улыбнувшись. — Раньше он набивал ими полные карманы. — (Джим наконец достал то, что искал. Это была небольшая коробка из-под сигар.) — Теперь он держит все в этой коробке. — Лорен пожала плечами. — Кажется, он перенял эту привычку у меня, барахольщик! — с гордостью сказала она.

Вынимая предметы из волшебной коробки, мальчик рассказывал Коулу о происхождении каждого, а потом снова прятал в коробку. Коулу были продемонстрированы орехи, болты, пружинка, ракушки, пуговицы, камешки, гвозди, когти, кусочки мрамора, билеты на бейсбол и пластмассовые лягушки. Последним Джим извлек из коробки тонкий браслет из бирюзовых и янтарных бусинок.

Коул замер. Словно загипнотизированный, он смотрел на браслет, на небольшой овальной пластинке которого были выгравированы инициалы «К.Т.».

— Когда мои сталые мама и папа ушли, они забыли его взять, — рассказывал Джим. Коул старался сохранить заинтересованное и веселое выражение лица, но внутри у него все похолодело от невыносимой боли.

Ошибки не было. Напротив него за столом, сжимая браслет, который Коул подарил Келли на ее двадцатипятилетие, сидел его сын.