Разреши нам случиться

Глава 17

Дверной замок заскрежетал, когда во мне была уже добрая половина мяса. Я не шелохнулась, ещё чего не хватало, не барское это дело. Лишь облизала перепачканные губы. Стёпа вошёл на кухню с роскошным букетом, который небрежно бросил на стол. В тех же домашних шортах и футболке, только с накинутой курткой. Он так и ушёл, раздетый. Заболеет, будет спать на диване. Демонстративно фыркнула, запихивая в рот последний кусочек. Губы мужчины, как он не старался, разъезжались в улыбке.

Отодвигаю, тарелку, вилку и нож. Хозяин быстро переставляет пустые приборы в раковину. Достаёт из кармана куртки маленькую коробочку и ставит её на стол. Это что, мне сейчас предложения делать будут, сейчас мужчина моей мечты встанет на одно колена и спросит, согласна ли я стать его женой. Сердечно, загонной птичкой бьется о рёбра, предвкушая восторг момента. А Стёпа, открывает коробочку, берёт мою руку и бесцеремонно натягивает на палец кольцо. Это что сейчас было!

— Это, ты мне так предложение делаешь! Кто так замуж зовёт?

— Как мне о ребёнке сообщила, так и зову. — ах, ты ж гадёныш, злопамятный. — Чего тебя звать, на звался уже, хватит. На следующей неделе подадим документы в ЗАГС, в связи с твоим положением, нас быстро распишут. Я тебя злыдню знаю, неизвестно, что ещё за эту неделю, в голову придёт.

Да, мне может, всякое в голову прийти. Но всё равно обидненько. Дуюсь, разглядывая букет. Цветы красивые, цветы ни в чём не виноваты, их бы в вазу поставить, да разве у этого медведя ваза есть. Да и домой пора ехать, к Дашке.

— Ну, что надулась, я не прав.

— Прав. Но хотелось все не так, романтично хотелось, мне предложения ещё ни разу не делали.

— Хочешь, на колени встану?

— Хочу. — и он действительно становиться на оба колена, обнимая меня за талию.

— Светлана, ты выйдешь за меня замуж. Ты станешь Богатырёвой Светланой Ивановной, родишь мне детей, и мы будем жить долго и счастливо.

— В твоей интонации, как будто знак вопроса отсутствовал.

— Не придирайся. — Стёпа кладёт голову на мои колени и целует живот. — Правда, моя?

— Твой, твоя. — пол я не узнавала, и обнадёживать его не хочется. — Неужели за всё это время, ты не раз не засомневался, не догадался, что ребёнок может быть твоим.

— Ну… иногда мне приходила подобная мысль в голову, но я тебе верил.

— Так я обратного не говорила.

— Думал, сказала бы сразу, ещё в больнице. Лежу на сохранении, ребёнок твой. Но… тебе напомнить, что именно ты сказала? — вот это лучше не надо, я тогда действительно дала понять, что беременна не от него.

— Я люблю тебя Стёпа, и так боюсь. Ты только не предавай меня, ладно. — наклоняюсь, и ложусь на него. Замираем.

— Даю слово. Только ты и только я. Как и обещал. — он целует мои бедра, живот, ноги, всё до чего дотягивается. — Останешься?

— Не могу, Дашка ждёт. — поцелую перешли в покусывания, а наглые мужские руки, забрались под подол платья.

— Я так соскучился, а ты хочешь уехать.

— Ты поедешь с нами. — оттягивая голову от себя, заглядывая в глаза.

— С вами на край света.

Глаза Степы, темнели, дыханье стало более глубоким, а гулкие удары сердца участились. Большая вена на его шеи вздулась и пульсировала. Он по-прежнему был на коленях. Проворные руки, задирали всё выше край трикотажа. Я испытывала непостижимое удовольствие, от осознания, таким мужчину делаю Я. Не терпеливым, страстным, чувственным, моим. К ни го ед. нет

Поднялась, и через голову сняла с себя мешающее нам платье. Да, соблазнительным моё бельё назвать нельзя. Мягкие бесшовные трусики, к ним такой же бюстгальтер, и, конечно же, колготки. Знала бы, чем дело кончится, надела бы чулки. Но Стёпу это не волновало от слово совсем. Он лишь громко сглотнул, увидев меня полуобнажённой, и в следующую секунду оставил без колгот.

Мой мужчина, медведь, сидел у моих ног, которые ежесекундно целовал. Руки, оглаживающие мою кожу, не подымались выше середины бедра, как он держался и до сих пор не набросился на меня загадка. Догадка, озарила мой разум, боится, он боится навредить.

Ну, такими темпами мы тут в кухни на полу и останемся. Завожу руки назад, расстёгиваю и спускаю с плеч бюстгальтер. Сминаю грудь руками, стараясь чтобы возбуждённый сосок, торчал между пальцев. Мужчина сглатывает и в следующую секунду я у него на коленях, а темная ягодка груди во рту. Укусы чередуются с подсасыванием и облизыванием. Он поддерживает меня за спину, стараясь вжать в себя сильней, но живот не даёт такого манёвра и с глухим рычаньем Степа отступает. Руки спускаются на ягодицы, сдавливая их. Звонкий шлепок.

— Когда ж я доберусь до твоей задницы. — шепчет между поцелуями.

— Сейчас. — даю согласие на выдохе, кажется не представляя на что собираюсь обречь свою девственную попу.

— Ох, детка, не искушай меня. — болезненный поцелуй в шею, и ласковое касанье языком. — смазки нет.

— Крем, масло, лосьон. — накидываю варианты, кажется уже сама в предвкушении неизведанной страсти.

— Презерватива тоже нет. — мне кажется, я испытала первый мини оргазм узнав, что у Стёпы дома нет презервативов. Раньше всегда были, «на случай неожиданных гостей», как-то пошутил он. Шутку тогда я не оценила. — В следующий раз, обещаю.

— Одни обещанья, когда уже приступим к делу. — тихий мужской смех, и торопливые пальцы у меня в трусиках.

Чего там наглаживать, там почти потоп. Но он невесомо втирал проступившую смазку, по набухшим лепесточкам, не предпринимая попытку, вторгнутся в горячую глубину, или хоть мимолётно коснутся клитора.

Да, сколько можно уже. Бью его по рукам, отстраняюсь, стягиваю и отбрасываю, к неподалёку валяющейся куртке, футболку. Заваливаю на спину, этого медведя, и сдираю с него шорты, вместе с бельем. Следы от моих ногтей, красными паласами красуются вдоль его бедер. Член, давно стоящий колом, призывно качается в мою сторону. Головка блестит, призывно манит взять её в рот, попробовать забытый вкус. Не отказываю себе в удовольствие, и обхватываю её губами, играю языком с дырочкой. Судорожное шипенье мужчины и пальца в моих волосах, заставляют вспомнить, что все мы тут уже на пределе.

— Сама, детка, я не смогу, осторожно, давай сама. — сипло шепчет, убрав от меня руки, пальцы сжимаются и разжимаются, давая сознанию не отпустить контроль над возбуждённым телом.

Хищно улыбаюсь. И медленно, отодвинув в сторону трусики, сантиметр за сантиметром, насаживаюсь на стальную плоть. Едва наши бедра соприкасаются, синхронно стонем. Приподымаюсь и опускаюсь, прогнувшись в спине. Повторяю нехитрые движения. Разбухший клитор, трётся о мужской лобок. Надолго меня не хватит. Пара тройка скользящих движений, его руки на моей попе, шлепок, и нежное поглаживание, ещё шлепок.

— Давай детка, я чувствую, ты уже почти, сожми меня как следует.

— Тыыы…

Хочу спросить, а как же ты. Мне не дают этого сделать. Стёпа приподымается, сильней обхватывает бедра, буквально натягивая на себя. Три, два, один. Прикусываю нижнюю губу и мычу. Тело сотрясает блаженная конвульсия, в голове каша, в глазах фейерверки. Меня по-прежнему держат сильные руки. Едва удовольствие начало стихать, мое тело перевернули, голову, положили на, импровизирую, подушку из футболки, ноги развели шире.

— Я быстро детка, еле держусь. — воздушные, легкие касанья пальцев, по позвоночнику, и медвежья хватка на бедрах.

Толчок, он во мне, достаёт самых глубин, ещё толчок. Переходит на быстрый темп, пошлые, чмокающие звуки, от вытекающих из меня соков, распаляет его сильней, а меня заводят по новой. Басистый стон, и мужчина замирает, выплёскивая, своё удовольствие.

Потом, вдруг теряет равновесие и заваливается, на бок, рядом со мной. Громко хохочет, притягивая мое тело к себе. Целует в макушку.

— Стареешь — подтруниваю мужчину.

— Давно не тренировался. Поотвык.

— Попросил бы свою подругу тебе помочь. — язык мой, оторвать надо, зачем портить такую идиллию не нужными замечаниями.

— Нет, Светлячок. — Стёпа как будто и не заметил моих колких слов. — Только ты и только я.

Сейчас это больше чем обещание, больше чем признания в любви, это обед, данный друг другу, и только в наших силах его сдержать.