Разреши нам случиться

Глава 7

Светлана

Да, Светлана Ивановна, на одни и те же грабли. Да. Тело чувствует себя бодрячком, даже лучше. А вот душа? Ох, Светка, Светка. Если на секунду забыться, на самую миле секундочку отбросить старые воспоминания, если всего на мгновение отключить мозг, я так счастлива сейчас. Вот так просто лежать и смотреть на него спящего. Как же скучала по тебе. Ведь так и знала, что если не выгоню тебя до вечера, непременно пересплю.

Спать уже не хотелось. Рань ранняя. Пойти, что ли чайку хлебануть. И в телефоне позависать. В телефоне в такую рань зависала не только я. Ириска. И чего ей не спиться. Пишу, чтобы набрала, поболтаем.

— Ого, пять утра, а ты не спишь? — это вместо приветствия.

— У вас шесть, но ты тоже не спишь. — отвечаю тем же. — Скора такая простая опция как сон, для тебя будет не доступна, так что навёрстывай.

— Скорей бы. — даже вижу как она улыбается и гладит свой живот. — Так чего тебе не спиться. Ой, забыла, как Дашкина ветрянка.

— Ветрянка теперь уже не только Дашкина, но и моя.

— Как так. — чего удивляется то.

— Вот так, два дня почти комы, температура сорок. Не помню их даже. Сейчас уже бодрячком. — прислушиваюсь. — Ты чего там, плачешь что ли.

— А зачем ты про кому говорила. — всхлип.

— Ириска, кончай, жива я, жива. И вполне здорова. — вздыхаю. — Он здесь. Он в Сочи.

Молчание, я знаю, она без слов понимает о ком я, у Ириски шок.

— Офигеть, это точно, ты его видела.

— Я с ним спала.

— Офигеть. — слышу её нечленораздельные звуки. — Я даже не знаю, что сказать. Вы вместе.

— Нет.

— Офигеть. Мне так хочется, но я не буду. Ты большая девочка, только…

— У меня Дашка, я помню, что теперь не одна.

— Хорошо, это хорошо. В смысле не то что, ты с ним спала, а то, что помнишь. То, что спала это… офигеть.

— Я ещё не готова.

— Хочешь, я прилечу.

— Куда, с твоим то животом.

— Мне рожать только в августе. — насупилась, чувствую как насупилась. Игорек, наверное, замучил своей опекой, вот и обижается.

— Сиди пока, я сама к тебе приеду, на выпуску.

— Звони, как будешь готова, я всегда.

— Я знаю, спасибо.

— Перестань.

— Перестаю. Люблю.

— И я тебя.

Хочется, конечно, поступить эгоистично и попросить Ириску прилететь. Убираю телефон, отпивая почти остывший чай. Шаги, знаю, кто это, совёнка Дашу, не разбудишь. Поворачиваюсь. Стёпа тормозит, а явно хотел подойти ко мне. Что дорогой, всё понятно по моему лицу.

— Светка… — поднимаю руку, прошу, что бы молчал.

— Тебе пора. Я, кажется, тебя просила, не появляется в моей жизни. Я тебе безумно благодарна, за заботу, но… мы справились бы и без тебя, уходи.

— А если я не хочу уходить, если я хочу остаться. — ничего нового.

— Я хочу, всё время только так как хочешь ты. А я?

— Ты тоже этого хочешь.

— Ты уверен, что знаешь, чего я хочу.

— Да, — самонадеянно, ну давайте послушаем. — давай попробуем быть вместе. Я не знаю как правильно, это… встречаться, отношения… официально, я твой, ты моя.

— И…

— Что И?

— Этого мало.

— Мало быть вместе? Чего ты ещё хочешь?

— Всего, я хочу всё или ничего не нужно.

— Всё, абстрактное понятие.

— Быть вместе тоже. — глубокий вдох, сейчас или никогда. — Мы уже были вместе, мы жили вместе две недели, мы вели себя как пара, а потом ты мне заявил, что это ничего не значит. И что само слово отношения имеют гораздо больше аспектов. У нас были сугубо сексуальные. И тоже, прошу заметить, официальные, ты мой, я твоя.

— Сейчас всё будет по-другому. — смешно. Посмеяться что ли. — Я буду только с тобой.

— Как долго?

— Не знаю. — смеюсь, нет, это невозможно. — Если ты можешь похвастаться тем, что знаешь наперёд будущее, то поздравляю, просвети и меня. Потому что я не знаю, поэтому и не могу обещать, что-то конкретное.

— Что ты можешь мне пообещать?

Молчит, тишина, схожая с той, в которой мы уже были. Неосознанно группируюсь, готовлюсь к его очередному удару. Молчит.

— Хорошо. Как ты видишь наши отношения?

— Мы вместе. — нет, он издевается. — Я остаюсь у тебя, ты у меня, встречаемся, кино, рестораны, выходные, вместе. Всё официально, все про нас знают. — замолчал. И это всё.

— У меня ещё ребёнок есть, Стёп, если что.

— Я помню, я знаю, она с нами, ну иногда, можем оставлять её няне, и устраивать романтик. Когда выздоровейте, можем съездить на пляж, он дикий, там почти никого нет, мне про него Данил рассказал.

— А теперь давай посмотрим, чего хочу от отношений я. — хмурится, неужели реально не понимает. — Всё что ты сказал, это замечательно, но первые несколько месяцев. В сентябре Дашке в школу, и я не смогу мотаться туда-сюда, а это значит, тебе придётся переехать к нам. Через год, возможно, раньше я хочу узаконить наши отношения, пожениться, родить детей. Мне тридцать два, я не хочу рожать первенца в сорок. Я не желаю тратить ещё восемь лет своей жизни, что бы что-то понять. Я уже сейчас знаю, чего хочу, и это, полноценная семья для Дарьи и для других моих будущих детей. — шок, на его небритом лице такой откровенный шок, а чего хотел, для просто встреч, у тебя и у меня были первые тридцать лет. — И конечно верность, абсолютная верность, никаких взглядов и тем более походов налево. Ты можешь мне это пообещать?

— А если через десять лет мы поймём, что всё это было зря, брак и дети… назад время уже не отмотаешь.

Закрываю лицо руками и смеюсь, стараюсь, конечно, по тише, но… это просто невозможный человек. Он хочет жить и не хочет рисковать и чем, своей драгоценной свободой, что в ней…

— Если бы все мужчины думали как ты, человечество вымерло бы.

— Возможно, но я не хочу уподобляться всем и бросать жену и детей, если пойму что мне это не нужно.

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

— Я не готов к таким рискам.

— А ты предпочитаешь, прожить вместе тридцать лет, а к шестидесяти сказать, отлично получилось, меня всё устраивает, жаль детей родить и воспитать не успели, Так.

— Ты утрируешь.

— Я? Это ты, кажется, не понимаешь счёт времени, и значения слову семья.

— Я просто сомневаюсь, это нормально, сомневаться в своих силах.

— Что-то в споре у тебя нет сомнений, только в возможности создания семьи.

— У нас будет Дарья, мы будем семьёй.

— То есть, через десть лет, девочке, которая к тебе привыкнет, которая возможно полюбит как настоящего отца, ты сможешь сказать извини, не получилось. И сколько тебе потребуется времени, чтобы понять, «о, кажется, получается можно заводить детей». А если у нас уже не получится, если мы уже не сможем их иметь.

— Их всегда можно усыновить. — моргаю своими огромными глазами и даже рот открыла, он серьёзно.

— Ты сейчас предлагаешь мне, здоровой женщине, отказаться от радости материнства и собственного ребёнка, взамен на усыновлённого. Нет, я не против чужих детей, при наличии подходящего мужчины, я готова усыновить, удочерить, построить большой дом для них, но свои, я могу и хочу иметь своих.

— Ты далеко забегаешь.

— Очнись Стёпа мне тридцать две, не двадцать и не двадцать пять, у меня не так много времени. Я знаю, женщины рожают и в сорок, но почему я должна терять это время, зачем и на что. — я несколько раз ударяю по столешнице. — Пойми ты, наконец, твоё предложение звучит как, мы поживём вместе и если не встретим кого-то более подходящего, будем доживать жизнь вместе, а если встретим, то на, то и был расчёт. Ты сейчас пытаешься вписать меня и Дашку в свою жизнь, не хочешь менять её, просто хочешь подстроить под себя нас, а так не пойдёт.

— А ты не хочешь подстроить под себя меня, нет.

— Нет, Стёпа, я бы готова была идти на компромисс, готова меняться, подстраиваться, но только под человека, с которым вижу своё будущее. На меньшее я не согласна.

Тишина. Тишина между нами всегда не к добру. Кто-то должен поступиться, и пока у меня есть силы противостоять ему, я буду это делать. Что-то слишком долго длится эта тишина.

— Ты так и не сказал самого главного, ты меня хотя бы любишь? — нервный смешок, и все, наконец, становиться на свои места.

Непритязательной любовницы из меня не вышло, он решил зайти с другой стороны. Я даю тебе официальные отношения, ни на что большее не претендуй. И самое главное верность, верности мне так и не пообещали. Нет, Светка, в эту игру мы больше не играем. С ним в любой игре останешься в проигрыше. Молчит ведь, скотина.

— Уходи, пожалуйста, у-хо-ди. Хватит, оставь меня в покое. На меньшее я не согласна, а у тебя не хватит мужества и сил дать мне желаемое. Так что, уходи. Сейчас же.

Он действительно уходит, покидает кухню и направляется в ванну, оттуда в гостиную, собирает вещи, неужели послушал. Тихоньки бреду за ним в прихожую, смотрю, как он обувает кроссовки. В последний раз позволяю себе слабость, обнимаю и целую его на прощанье.

— Пообещай мне Стёпа, дай мне слово, что больше никогда не потревожишь меня. Не ищи встреч, не береди старые чувства. Дай мне жить. Я на краю, Стёп, меня так сильно тобой кроет, что если оступлюсь, то уже не выберусь. — он сильней меня прижимает к себе, трётся щекой о макушку. — Ты боишься серьёзных отношений, и я боюсь, но боюсь не, потому что однажды захочу уйти, а потому что не смогу пережить твой уход. Пожалей меня, пожалуйста. — последний раз глубоко вдыхаю, такой родной запах, и отстраняюсь. — Уходи Стёп, уходи не оборачивайся и не жалей. Это сон, привет из прошлого, он растаял с лучами восходящего солнца, это был всего лишь сон, твой и мой.

— Я не смогу без тебя.

— Можешь, мы два года могли друг без друга. Это память и только. Мышечная память, как в спорте.

Мужчина кивает головой, и делает шаг ко мне. Заключает моё лицо в свои огромные ладони, и нежно преподаёт к губам. Легонько, без натиска, только губами. Посасывает мою нижнюю, потом верхнюю. Сквозь приоткрытые веки, вижу, как он сильно зажмуривает глаза. Нельзя, нам вместе нельзя. Отстраняюсь, делая шаг назад. Его резкий разворот, скрежет замка, хлопок и тишина. Опять тишина. Тишина между нами никогда не была к добру.