Развод. Бракованная жена Дракона.

Год спустя

Год спустя

Я опоздала.

Когда карета остановилась у королевского замка, откуда-то сверху уже доносились крики Элизы. Я схватила свой лечебный саквояж — кожаный, с вышитыми серебром знаками защиты, подарок Патрика на открытие моей первой лавки — и бросилась по мраморным ступеням.

Год назад это обращение заставило бы меня смущённо опустить глаза. Теперь я лишь кивнула, смахнув со лба непослушную прядь.

Моя "Лавка лунных трав и амулетов" снабжала полкоролевства целебными снадобьями, а сам королевский лекарь заказывал у меня настойки от лихорадки для придворных.

В опочивальне царил хаос. Элиза, вся в поту, вцепилась в руку Ульриха так, что его пальцы побелели.

- Ты так долго… - выдохнула она, увидев меня.

Я тут же окунула руки в розмариновый настой, чтобы освежить их.

- Прости, задержалась у пациента.

На самом деле, я соврала. Утром приезжал Элрон – во второй раз за месяц. Без гнева. Без угроз.

Только - посмотреть на сына.

Он не выглядел счастливым. Не знаю как у него складывается семейная жизнь, но шепчутся, что в гарнизонах с солдатами он проводит больше времени чем с женой.

Патрик каждый раз держался спокойно. Он никогда не запрещал Эрику видеть отца, но всегда оставался рядом. Не как угроза - как защита.

- Когда Эрик подрастёт, он сам решит, - как-то сказала я Патрику. - Хочет ли он знать своего отца ближе. Всё-таки в нём течёт драконья кровь. И однажды он это почувствует.

Роды у Элизы были тяжёлые. Драконья кровь не знала покоя - силы шли через боль, через крик. Но Элиза справилась. Я была рядом до самого конца.

Когда ребёнок впервые закричал, даже стены дрогнули.

- Мальчик? - прошептала Элиза. - Он… как он?

- Совершенно здоров. – я улыбнулась. - У него глаза Ульриха. И голос - громче, чем у любого взрослого дракона.

Элиза рассмеялась сквозь слезы, а Ульрих рухнул на колени у кровати, целуя ее пальцы.

Я вышла в сад, вытирая руки о подол передника. После родов Элизы на них остался слабый запах розмарина и родовых вод - обычное дело для целительницы.

Патрик сидел под яблоней, окруженный разложенными травами. Эрик, мой любопытный двухлетний сорванец, тыкал пальчиком в пучок мяты и совал в рот.

- Фу! - скривился он, выплевывая листок.

- Вот и правильно, - рассмеялся Патрик, вытирая малышу рот платком. - Это для маминых зелий, а не для еды.

Я остановилась в тени дерева, наблюдая за ними. Патрик что-то шептал сыну на ухо, отчего тот заливисто смеялся.

- Ну как? - Патрик поднял на меня глаза, и в них отразилось все наше счастье последнего года.

- Здоровый дракончик, - я опустилась рядом, чувствуя, как усталость наконец накрывает меня.

Эрик тут же заполз ко мне на колени, сунув нос в складки платья:

- Ма-ма пахнет... цветами!

Патрик рассмеялся, обнимая нас обоих. Его рука случайно коснулась моего живота - совсем еще плоского, но уже хранящего наш секрет.

- Скоро ему будет с кем играть, - прошептала я.

Патрик замер. Потом его лицо озарилось такой радостью, что у меня защемило сердце.

- Майра...

- Шшш, - я положила палец ему на губы, кивая на Эрика, который уже засыпал у меня на груди.

Мы сидели так - трое. Скоро четверо. Под цветущими ветвями, в золотых лучах заката.

Где-то в замке плакал новорожденный. Где-то в нашей лавке ждали новые амулеты. Где-то начиналась новая история.

Но сейчас было только это - его рука в моих волосах, сопение сына и тихий шепот яблоневых лепестков, падающих нам на головы.

Счастье.

Простое. Тихое. Наше.

Конец