Развод? Прекрасно, дорогой!

Глава 20

Домой я заходить не стала. Закрыла машину и вышла через арку на улицу. Даже если Пашка где-то поблизости, ничего, подождет. Завернула в один из двух салонов красоты и записалась на все возможные и невозможные процедуры. Посматривая на меня с большим сомнением, администраторша озвучила итоговую сумму, в которую должно было вылиться мое преображение в королевишну.

Сумма впечатлила.

- Нормально, - кивнула я.

- А не хотите маникюр сделать прямо сейчас?

Покосившись на свои ногти разной длины, украшенные по периметру заусеницами, я снова кивнула. И тут же оказалась в маленьком кабинетике, за столом перед симпатичной девушкой в голубом халате.

- У-у-у, как все у нас тут запущено, - изрекла она, изучив фронт работ. – Рекомендую водный необрезной. Примерно раз в две недели, чтобы привести в порядок и поддерживать.

Маникюрша подробно описала все предстоящие экзекуции. Я понятия не имела, что такое птеригий или клинсер, но кивала с чрезвычайно умным видом. Во всяком случае, мне так казалось.

Примерно через полтора часа я вышла из салона с ногтями идеальнейшей формы, покрытыми бледно-розовым и жемчужным лаком в технике «обратный френч». Руки выглядели стильно, дорого и прямо выпрашивали украшения. Пару-тройку колец, например, и браслетик. Я была равнодушна к подобным штукам и не носила даже того, что лежало в шкатулке, а сейчас пожалела, что не забрала.

«Жду в кафе», - прилетело сообщение от Пашки.

В парк я шла медленно. Очень медленно. Нога за ногу. Поглядывала при этом на свои руки и думала, что, когда все закончится, куплю себе в подарок симпатичное колечко. Или два. Для начала. И да, заберу те, что уже есть.

Пригорюнившись и подперев кулаком подбородок, Пашка сгорбился за столиком летней кафешки над чашкой кофе. И так больно резануло от этой его позы, от глубокой задумчивости. Макнуло башкой в бочку гниющих воспоминаний.

Одиннадцать лет назад, когда мы еще не были женаты, однажды поссорились так, что решили расстаться. Я прорыдала три дня подряд, а на четвертый он прислал мне сообщение с предложением встретиться. Это было в другом месте, в Юсуповском саду, но когда я пришла, Пашка вот так же сидел за столиком кафе и мрачно смотрел в никуда.

Тогда я его любила и не представляла, как буду жить без него. А вот сейчас понимала, что жить без него буду очень неплохо. К тому же Багира наглядно продемонстрировал, что на свете есть и другие мужчины. Даже если это была его единственная миссия в моей жизни, справился он с ней на отлично.

Я решила продолжать все ту же тактику провокационного молчания. Села за столик напротив и выжидательно уставилась на Пашку, даже не поздоровавшись.

Здоровья тебе? Да прям! Чтоб у тебя вообще хрен сгнил и отвалился!

- Ань… - не выдержал он, но я решила, что одного моего имени маловато для стартовой реплики.

Ход не засчитан, попробуй еще раз.

- Будешь что-нибудь?

Тоже не лучший вариант, но я все же снизошла до ответа:

- Нет.

- Ань, я так не могу.

Это уже теплее, продолжай, Пашечка. Скажи, что не хочешь разводиться, потому что подумал и осознал.

- Ань, мне плохо без тебя.

- Серьезно?

Тебе плохо от мысли о том, что придется отдать половину всего, Козлодоев. С бодунища у тебя всегда соображалка отключается, вот ты и погнал про суку и развод. А теперь, как крестный сказал, очухался, и у тебя просветлело.

- Ань, я думал все это время… И понял, какого дурака свалял. Ань, поверь, это ошибка была. Я не знаю, как это со мной случилось. Я только тебя люблю, правда.

Да-да, конечно, дорогой. У меня в «Избранном» сохранены особо яркие перлы из твоей переписки со Стоматологом. Которые намертво перечеркивают вот это вот твое жалкое блеянье. Но я притворюсь, что верю. Потому что это в моих интересах.

- Да, конечно. Так я тебе и поверила!

- Ань, пожалуйста! Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Что сделать? Просто тихо свалить в закат, отдав мне ровно столько, сколько положено. Я, конечно, не прощу, но поверю, что ты чего-то там осознал. На большее не претендую, хотя, наверно, могла бы. Не по закону, а по моральным соображениям. Да, возможно, и моя вина есть. Не бывает так, чтобы был виноват кто-то один. Но мне и в голову не пришло бы изменять годами, да еще выстебывая тебя в переписке с любовником. Я бы просто ушла.

- Я не знаю, Паша, не знаю, - так, хорошо, можно даже изобразить глазами набежавшую слезу, только не переигрывая. – Ты не представляешь, как мне было больно!

А вот это правда. Было, да еще как. И сейчас больно. И оттого, что человек, которого я любила, меня предал, и оттого, что сейчас нагло врет. Если я дрогну и сдамся, он либо продолжит мне изменять, неважно с этой бабой или с другой, либо тихонечко-тихонечко сделает так, что делить после развода особо будет нечего. А потом сам подаст иск.

- Анечка, милая! – он накрыл мои пальцы ладонью. – Прости меня, очень прошу.

А ведь я могла бы и купиться на этот умоляющий взгляд. Как-то у него получалось пробиться им сквозь кордоны, сквозь фортификационные сооружения – туда, где прятались не до конца выкорчеванные остатки прежних чувств. Когда им столько лет, от них не избавишься сразу, одним махом. Хоть напалмом их жги – корни слишком глубоко.

- Не знаю, Паша, - повторила я с отчаянием. И даже была в нем нотка самого настоящего. Ну хорошо, пусть будет. Для правдоподобия. – Мне и хотелось бы поверить, но…

- Но?.. – он начал мягко поглаживать мои пальцы.

Это что, Павлик, кусочек эротики? Ты не забыл, что я фригидная рыба, что со мной это не прокатит?

- Паша, мне надо подумать. Побыть одной. Пойми, когда узнаешь такое…

- Я понимаю, Анютка, я так виноват перед тобой…

А вот Анюткой, сука, меня точно называть не надо было! Лучше бы ты забыл об этом обращении навсегда. Потому что оно связано с самым лучшим, самым горячим, что между нами было. Таким горячим, что вот прямо сейчас выжгло все-все-все, в одну секунду. Похлеще напалма.

- Если понимаешь, не торопи меня, ладно?

Я стиснула под столом кулак так, что мои прекрасные новые ногти едва не сломались, впившись в ладонь. Будто пыталась этой болью прогнать ту, которая грызла сердце - как крыса с гнилыми зубами.

- Давай побудем немного врозь. Хорошо, Паша? Включим паузу. Остынем и подумаем, как жить дальше.

- Хорошо, Аня. Спасибо тебе!

Я встала, он поднялся тоже, обогнул стол и поцеловал меня. Я не стала сопротивляться. Но больше всего на свете в эту секунду мне хотелось откусить ему губы и язык. И выплюнуть на корм собакам.