Развод? Прекрасно, дорогой!

Глава 59

Одним прекрасным вечером в начале октября позвонила Натка и спросила, можно ли забежать на минутку. У Артема была какая-то деловая встреча, и я залипла в работу, переключаясь между заказами для Генкиного дома и черновиками для офиса.

- На минутку можно, - разрешила я. – Но не больше. Извини, работа.

- Во! – даже толком не перешагнув через порог, она сунула мне под нос правую руку.

На безымянном пальце красовалось кольцо с прозрачным булыжником неприлично дорогой огранки.

- Твою же мать! – я всплеснула руками и захныкала.

- Не понял! – обиженно выпятила губу Натка. – Чего мать-то? Что за шляпа?

- Извини. Поздравляю. Это профессиональное. Потому что сейчас начнется: Анечка, а можно в Геночкином доме переделать это, то и вон то. А я ненавижу переделки.

- Не, Ань, не бойся не начнется. Ну, может, только немножко на кухне. И в спальне. И в гостиной. Но совсем-совсем немножко.

- Все-таки сволочь твой крокодил, - вздохнула я печально. – Пойдем, бахнем по пять капель, надо это обмыть.

- Почему сволочь? – снова надулась Натка. – Потому что на мне захотел жениться, а не на тебе?

- Свят-свят-свят, - я перекрестилась. – Слава богу, что на мне не захотел. Не пришлось идти в отказ и обижать хорошего человека. А сволочь потому, что не мог потерпеть до Нового года. Я бы все закончила, а дальше вы бы уже сами переделывали. Вот правда, чем вам вдруг приперло, а? Ты часом не беременная?

- Нет, - зарделась Натка и лихо тяпнула коньяку: никаких других капель у меня не нашлось. Разве что глазные. – Но мы работаем в этом направлении.

Вот тут мне немножечко зачесалось ее убить, потому что тоже хотелось работать в этом направлении. Но форсировать тему было явно рановато.

- Ладно, - сдалась я. – Подумай, пожалуйста, пакетом, что нужно переделать. Если еще возможно, то сделаю. Это будет мой свадебный подарок, - увидев, как вытянулась ее физиономия, я расхохоталась. – Не бойся, шучу.

На самом деле я решила, что подарок сделаю такой же, как и Милане: оплачу сама какую-нибудь мебелину. Элегантно, и не надо ломать голову.

- А кстати, хочешь свежую сплетню про Лильку? – вспомнила Натка, уже собираясь уходить.

- Ну?

- На днях встретила Димку. Мои же недалеко от его офиса живут, я к ним заезжала и мимо проходила. А он как раз откуда-то приехал. Постояли, поболтали минут пять. В общем, он с Лилькой развелся, и осталась она голая-босая. В чем пришла, в том и ушла. Квартира Димкина, машина Димкина, бизнес он оперативно на кого-то другого оформил, а денежки захитрованил. А вот Лилькину машину пришлось распилить, потому что в период брака куплена.

- Прикольно, - одобрила я. – Молодца Димон. Надеюсь, что Пашечка ее не подберет. Хотя… если подберет, так им обоим и надо.

- Ань, а по компании ты ничего не узнавала? - посерьезнела Натка. - Сентябрь еще хуже, чем август. Расходы растут, доходы падают. Я теперь уже почти не сомневаюсь, что Пашка сливает.

Я тоже не сомневалась. Дивиденды на акции начислялись ежемесячно, и за сентябрь они получились совершенно неприличные. Исходя из того, что пакет у меня был скромный, я вообще не рассматривала это как статью дохода, скорее, как приварок. Большая часть капнувших при разводе денег ушла на покупку Генкиной квартиры, но в конце сентября я получила свою половину от проданного дома и положила деньги на депозит. Даже не будь у меня вообще никаких заработков, можно было бы прекрасно жить на проценты. А еще в заначке оставалась Юлина квартира, которую я решила не продавать. Пусть будет – есть не просит. Сдам в аренду. И это я еще не считала то, что полагалось по договору с важными господами . Но неважно. Дивиденды – это было, можно сказать, делом принципа.

Артем мне пока ничем не помог, хотя прошел почти месяц. Я даже подумала, что он забыл, и осторожно попыталась напомнить, но напоролась на рогатину.

Сощурившись по-кошачьи, он посмотрел в упор и сказал так, словно высек на могильной плите:

- Аня, у меня хорошая память. Не надо повторять по двадцать раз. Если я ничего не говорю, значит, мне нечего сказать. Ни в положительном смысле, ни в отрицательном.

В переводе на босяцкий это означало: захлопнись и отвали. Что я благоразумно и сделала. Отметив про себя, что иногда Артем становится просто копией папаши. Внешне они не были похожи, но интонации и взгляд… Раньше я думала, что ледяными бывают только голубые и серые глаза. Оказалось, что и карие тоже – еще как!

Через неделю Артем уезжал на несколько дней в Москву и неожиданно заехал по пути в аэропорт.

- Подумал, что не помешает перепихнуться на дорожку, - заявил он с порога, потянув шнурок моих домашних штанов. – На ход коня.

И я бы даже поверила. Ну правда, перепихнуться – это святое. Но что-то не билось.

Во-первых, самый маньячный голод, когда мы готовы были трахаться по двадцать пять часов в сутки, уже пригас, войдя в здоровое сумасшедшее русло. К тому же последний раз занимались этим делом не далече как этой ночью. Во-вторых, он никогда не смешивал личное и рабочее. В Москву ехал на суд, поэтому не стал бы делать крюк чисто ради экспресс-секса. Скорее, предпочел бы приехать в аэропорт пораньше и еще разок полистать документы в вип-зале. Да и глаза блеснули как-то… опасно.

Но уточнять я не стала. Притворилась, что поверила.

- А кстати… - сказал Артем, уже одеваясь в прихожей. Как будто что-то вспомнил. Открыл сумку и достал синюю папку. – Полистай на досуге. Полагаю, тебе будет интересно. Потом скажешь, что думаешь.

Он ушел, я открыла папку, просмотрела одну страницу, другую – и тихо охренела.