Развод. С чистого листа (СИ)

Глава 12

Посиделки у тети Наташи затянулись. Мы, как тимуровцы, прибрались в избе, натаскали воды в баню, покосили во дворе перед домом и пообещали завтра привезти лекарства из аптеки.

А пока работали, словоохотливая бабуля делилась новостями. Много интересного узнали о том, как сложилась судьба деревенских мальчишек, друживших с нами в детстве. Сыновья тети Нины, что жила в первом доме, оба уже на том свете. Младший Андрейка болел с детства, мы не знали тогда подробностей, только что опухоль у него в голове. Вот она его и сгубила — до тридцати не дожил. Серёга спился совсем. Замёрз в сугробе прошлой зимой. Нинка ещё жива, как сына последнего схоронила, так уехала и никому не сказала куда. Колька, что приезжал на лето в дом напротив нашего к бабе Нюре, в пожарные подался, служит в своём родном городе, да только вот название запамятовала наша рассказчица.

— М-да, — закончив намывать зеркало, пробормотала Инка, — бежит из села молодёжь, бежит.

— А чего здеся делать-то? Ни работы, ни условий, — пожала плечами старушка, — ты тама в уголку-то протри ещё, грязно, — указала она палкой на фронт работ, и Инка послушно прошлась тряпкой, где было велено.

— Васька-то Соколов, председатель старый, колхозные земли приватизировал, пока жив был, ещё как-то крутился, работа была. А теперича сынок его всё пропил, — сокрушалась бабуля, тяжело вздыхая.

— Ничего, бабушка, сейчас заживёте, новый хозяин — мужик неплохой, планы у него ого-го! — похвалила Инка Юрия, который и вправду собрался навести порядок.

— Ай, все они одинаковые, небось бездельник городской.

— Не все же в городе бездельничают, — стало обидно за тех, кто населяет мегаполисы.

Мы с Инкой перешли к мытью окон, на которых, как в детстве, висели цветастые линялые занавески на верёвочке. Бабуля хмыкнула на мои слова.

— Ну-ну, а ты кем же трудишься, деловая?

Настал мой черёд рассказывать о себе, семье, работе, сыне. Не постеснялась тётя Наташа и про Инку разузнать, кто такая, чем живёт. Узнав, что моя подруга бухгалтер, повздыхала, что дочка её той же профессии. Вот только считать теперь здесь нечего, даже магазин не работает.

— Кстати! — я вспомнила, что мы, вообще-то, хотели спросить, где тут продукты поблизости, — как вы живёте без магазина?

— Так автолавка понедельник да четверг приезжает. Там и хлебушка, и конфетки с молочком, — поделилась старушка.

Спускались к дому, точнее, к палатке с горки, и обсуждали условия жизни. Рассуждали, вернётся ли молодёжь, если здесь начнутся перемены к лучшему: появится работа с достойной оплатой труда, откроется магазин, садик, школа.

— Школы в этом селе отродясь не было, — поправила я Инку. — За четыре километра ближайшая, там же больница, аптека, ну так было раньше, как сейчас — кто же его знает.

— Ладно, уговорила, не школа, но ведь всё остальное же было?

Пришлось признать правоту подруги, остальное имелось. И хочется верить, что Юре удастся вернуть в эти места людей.

На подходе к деревне нос уловил запах жареного мяса. «Это ж надо так проголодаться», — усмехнулась я, что мерещится уже. Нас ждут бутерброды и походная каша — гречка с тушёнкой, которую ещё надо приготовить.

— По-моему, я переработалась, — пробормотала подруга, идущая позади меня, — мне кажется, пахнет чем-то съедобным.

— И мне, — поддакнула я, тяжело вздохнув. Но чем ближе мы подходили, тем отчётливее становился запах: готовящаяся на углях еда, табачный дым и ни с чем не сравнимый сладкий аромат цветущих трав. Так пахнет счастье, я даже зажмурилась от наслаждения. Давно я не испытывала такого удовольствия. Вроде бы мы чертовски устали, помогая одинокой старушке, но, с другой стороны, сделали доброе дело, вспомнили общих знакомых и усталые, но довольные возвращаемся домой.

Тропинка стала шире, точнее, кто-то выкосил целую дорогу для проезда авто, и я, кажется, знаю кто. Сердце забилось чаще от мысли, что они снова рядом. Инка, видимо, пришла к тем же выводам, потому она нагнала меня, ухватила за руку и ускорила шаг.

— Сейчас я буду кушать! Сейчас меня покормят! — заговорщически шепнула она на ухо, вызывая улыбку на моём лице.

— Инка, они вернулись, — также шёпотом ответила я.

— А я в этом и не сомневалась, — поделилась подруга, — не забудь, мы делаем вид, что нам фиолетово. — И понеслась с такой скоростью, что ещё чуть-чуть и сорвётся на бег.

Но стоило нам увидеть на горизонте джип, на котором передвигались ребята, как наша походка стала неспешной, словно мы плелись нога за ногу всю дорогу и не торопились совсем. Ещё с десяток шагов — и показался край палатки, разбитой у авто.

— Это что за… — удивлённо воскликнула я, рассматривая соседство.

— Чего-чего? — передразнила меня подруга, — осада крепости, не видишь, что ли? — она кивнула на сидящих к нам спиной ребят. Юра занимался тем, что крутил на огне шампура, а Дима настраивал гитару, — видала, как подготовились, — чуть слышно сказала мне и уже громче произнесла: — А мы вас раньше завтра и не ждали, мальчики. Какими судьбами?

«Мальчики» вздрогнули и растерянно обернулись, будто мы застали их за каким-то безобразием, а потом на их лицах заиграли хитрые улыбки. Ответил ожидаемо блондин:

— Мы решили устроить алаверды, — широким жестом он махнул вдоль мангала, — посидим, пообщаемся. Разумеется, по-соседски, исключительно.

— Ну раз по-соседски, — загадочно протянула я, поддерживая подругу, — то мы только за.

— Ручки только помоем, — мурлыкнула Инка, поравнявшись с ребятами. — И музыка будет? — кивнула на инструмент в руках Димы.

— Если повезёт, то и песни с танцами, — подмигнул он рассмеявшись. И так было сложно не ответить ему взаимностью, что губы сами растянулись в улыбку.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая горизонт в ярко-алый цвет. После знойного дня дышалось значительно легче. Мы расселись на покрывале у потрескивающего костра и без зазрения совести угощались. Это в двадцать при виде симпатичного мальчика кусок в горло не лезет. А когда тебе за сорок, полдня без еды, да ещё и после активного труда, то пф-ф-ф… Ну а если ещё добавить к этому свежий воздух, вкусное мясо, свежие овощи и весьма приличное красное полусладкое, то вообще песня. Ах да! И песни в культурной программе предусмотрены.

— Мальчики, вы просто чудо! — наевшись, Инка полулежала, прикрыв глаза от удовольствия. — Давно я так не отдыхала. Словно лет на тридцать помолодела.

— А я ещё на машинке и крестиком вышивать могу, — промурлыкал голосом Матроскина Дима и потянулся за гитарой.

То ли от выпитого вина, то ли просто так, я отпустила ситуацию, расслабилась и получала удовольствие от компании. И мне уже не хотелось сбежать или спрятаться. Да и взгляды Юры на меня не пугали, а скорее наоборот — будоражили кровь, что ли. Была у меня мысль не брать телефон, чтобы не помешал ничей звонок, но потом передумала. Пусть будет рядом. Сообщение мужу так и висело непрочитанным. Наверное, сел аккумулятор. Подзарядит в номере и ответит, или ещё лучше — пусть позвонит, чтобы я не расслаблялась. Машинально крутила на пальце обручальное кольцо, как напоминание о том, что не стоит позволять себе лишнего.

Закончив одну песню, блондин затянул другую, а я, не отрываясь, смотрела сквозь языки пламени на Юру. Витая мыслями где-то далеко отсюда. Трель телефона заставила меня подскочить на месте. С одной стороны, хотелось услышать объяснения мужа, с другой — лишь бы не он. Разговор с вероятностью в сто процентов перейдёт в ссору, настроение испортится, а мне бы этого очень не хотелось. Но на моё счастье, звонила невестка.

— Да, Машуль, привет, — я взяла трубку и нехотя поднялась с места.

— Тётя Катя, привет. А ты где? Я тебя потеряла. Днём заходила, а ты не дома. И сейчас свет не горит, мы с Егором проезжали, видели, — звонким колокольчиком щебетала жена сына. Услышав моё местонахождение, она даже присвистнула. — Ну ты даёшь, а чего не сказала-то?

— Не успела, спонтанно получилось, — мне и правда стоило сообщить про отъезд ребятам. — Ну вот теперь ты знаешь, не переживай, здесь очень здорово, палатка, костёр.

— Романтика, — захихикала невестка, не подозревая, как она близка к истине. — Ладно, отдыхай тогда, не буду мешать.

— Подожди, ты не мешаешь, — заверила я, — как ты, как наш малыш? Растёт?

Пока я слушала рассказ Маши о прожорливом пузожителе, ноги вынесли меня на окраину деревни. Не потому, что я хотела остаться одна, просто так само получалось. И лишь оказавшись у крайнего дома, я остановилась.

— В общем, огурчики мы ещё возьмём, хорошо? — уточнила невестка. И, получив разрешение брать всё, что им захочется, пожелала мне отдохнуть и за себя, и за неё.

Темнота уже полностью завладела пространством вокруг. Ни единого звука, ни дуновения ветра. Кожа покрылась мурашками от какого-то неописуемого восторга простора, свободы, окружавшей меня. Вдохнула чистый воздух полной грудью, закрыла глаза и порадовалась, что решилась приехать. Наверное, это самое правильное решение за последние годы.

А вновь открыв глаза, уперлась в стоящего напротив меня Юру. Он подошёл так тихо, что я и не услышала.

— Не помешала? — спросил он, доставая сигареты из кармана. Но закурить не решался, так и мял пачку в руках.

— Нет, я уже закончила. Невестка звонила, — почему-то хотелось, чтобы он знал, с кем был разговор. Что это не муж. Глупость, наверное, но мне казалось это важным. Странное ощущение, будто я не мужу изменить собралась с Юрой, а Юре с мужем. Тормози, Катерина. Никто никому не изменяет и не собирается даже. Надо отключить сердце и включить голову, ты же сможешь! Но сказать легко, сложнее поступить.

— Прогуляемся? — предложил Юра, кивнув в сторону поля, на другом конце которого стояла Инкина ауди. Мы так и не решились ехать на ней до самого дома, урок был усвоен.

«НЕТ! Скажи НЕТ!» — кричал мой внутренний голос, но…

— Да, — сказала я, и мы неспешно двинулись вдоль высокой травы.

К чести Юры, мы просто болтали на нейтральные темы. Он не коснулся меня ни разу, не взял под руку и не положил ладонь на плечо. И даже не знаю, сожалею ли я об этом или вздохнула с облегчением. Наверное, и того и другого, всего понемногу. Мне удалось узнать, что он разведен, дети взрослые и живут отдельно от обоих родителей. Я поделилась, что готовлюсь стать бабушкой, чем немало удивила мужчину.

— Таких молодых и красивых бабушек не бывает, — улыбнулся он в свою густую бороду. А я почему-то подумала, что растительность на лице его совсем не портит. Скорее наоборот, придаёт ему брутальности и строгости. И начинает мне нравиться.

Я с удовольствием слушала его низкий бархатный голос, он словно обнимал меня им, не касаясь руками. И это странное, удивительное чувство мне тоже нравилось. Но бродить по траве вечно невозможно, и в какой-то момент мы были вынуждены вернуться к друзьям.

— Нас, наверное, потеряли, — предположила я, едва мы вошли в деревню.

— Уверен, что они даже не заметили, — усмехнулся Юра, — Димон не даст заскучать понравившейся девушке.

Мне вдруг до безобразия захотелось услышать: «А я? Нравлюсь тебе?» Но спросить неуместно, да и зачем тебе это слышать? Ты это видишь без слов, — шептал внутренний голос. Остановись, не усложняй. И я промолчала.

В наше отсутствие Дима пересел поближе к Инке, и они склонили головы над телефоном, что-то рассматривали. Услышав шаги, оба синхронно оторвались от своего занятия и стукнулись лбами.

— Ой!

— Ай! — хором выдали они и рассмеялись, потирая ушибленные места… друг другу.

Долго мы не могли расстаться, пели, болтали и наслаждались приятной компанией.