Развод. С чистого листа (СИ)

Глава 37

Я очнулась от резкого запаха нашатыря и сразу услышала встревоженные голоса рядом.

— Екатерина Игоревна? — Это был голос врача, делавшего УЗИ.

— Тетя Катя, что с тобой? — Испуганно лепетала Маша.

Я открыла глаза и увидела их обеих, склонившихся надо мной. С удивлением обнаружила, что лежу на кушетке, рядом пищит тот самый аппарат, что вынес приговор. Юры в поле зрения не наблюдалось.

— Ваш муж за дверью, — верно истолковала мой взгляд врач.

Я дернулась и чуть не упала. Муж? А он что здесь делает?

— Папа хотел зайти, — закивала Маша, и я успокоилась, это про Юру, не про Костика, конечно же, нет, — но… — Девушка взглядом указала на доктора, намекая, что та не позволила.

— Вы потеряли сознание в коридоре. — Принялась объяснять доктор. — Нормальная реакция на стресс. Резкое падение давления. — Врач перевела взгляд на Машу, потом снова на меня. — Екатерина Игоревна, я понимаю, что это тяжелый удар. Но вам нужно взять себя в руки. Судя по вашей реакции, вы планировали малыша, но ведь малыш скоро появится у вашей дочери, вы же потому сюда и пришли…

Машинально посмотрела на Машу, бледную как стена, напротив которой она сидела. Доктор продолжала что-то говорить, наверное, успокаивала меня, все слова слились в белый шум, я пыталась взять себя в руки, убеждала, что внуки — это тоже прекрасно.

И вообще, с чего я взяла, что Юре нужны дети? Как все запуталось. Я сама запуталась. Соберись, Катерина! А то сейчас и Машка в обморок грохнется.

Дверь задрожала оттого, что с другой стороны кто-то принялся дергать ручку.

— Катя! Маша! Да откройте вы эту чертову дверь! — Юрин голос звучал приглушенно, но в нем слышалась настоящая ярость от бессилия.

— Тамара Викторовна, он сейчас ее выломает! — Жалобно запищала медсестра, судя по голосу та, что сидела за стойкой регистрации пациентов.

— Откройте, — разрешила доктор, и дверь с грохотом отлетела в сторону, впуская в кабинет Юру.

— Идемте, я вас пока осмотрю, — поднялась врач, глядя на бледную Машу. Но девушка, словно вросшая в пол, не двинулась с места.

— Ладно, я подожду вас снаружи, — сдалась Тамара Викторовна и вышла.

— Катя! Катюша… — Юра опустился на колени перед кушеткой, его руки схватили мои, а взгляд лихорадочно скользил по моему лицу. — Как ты нас напугала! Что случилось? Скажи хоть слово!

— Со мной все хорошо, просто… просто… — И резко выдохнув, выпалила, пока не передумала: — Я больше никогда не стану мамой.

Я замерла в ожидании его реакции. Юра молча сунул руку в карман — туда, где всегда лежали сигареты, — но тут же опомнился и резко отдернул ладонь. В этот момент Маша ободряюще улыбнулась.

— Зато ты скоро станешь бабушкой. Целых два раза. — Она подсела ко мне на край кушетки, бережно положив мою ладонь на свой пока еще плоский живот. — И если ты надеешься, что я теперь перееду к себе, то нет. Ты слишком вкусно готовишь.

— Знаешь, — наконец нарушил молчание Юра, и его голос прозвучал тихо и устало, — я, вообще-то, не думал о детях. Не в том смысле, что не хотел, а… просто не представлял, что такое возможно. Да, черт возьми! — Он взъерошил волосы на макушке. — До встречи с тобой я вообще не представлял, что смогу снова любить, понимаешь?

Его путанная речь выдавала волнение, и я ловила каждое слово, стараясь уловить смысл.

— Когда я увидел тебя без сознания! Почему так сложно говорить? Я по-настоящему испугался. Что опоздал. — Юра сжал мои пальцы так сильно, что я поморщилась, и хватка тут же ослабла. — Что я несу… Все остальное… — Он качнул рукой, словно отмахиваясь от всего мира за дверью. — Все это можно пережить. Лишь бы ты была рядом. Просто… чтобы ты была.

— Па-а-ап, Катя, — медленно произнесла Маша, переключая наше внимание на себя, — я дико извиняюсь, но меня сейчас стошнит… — Она резко вскочила, зажимая рот ладонью, и помчалась в коридор.

— Надеюсь, это не от моих слов? — Пробормотал Юра, поднимаясь с колен и нервно оборачиваясь к дверям.

— Иди, я сейчас поднимусь, — понимая его смятение, произнесла я.

До вечера у меня было время все хорошенько обдумать. В итоге я успокоилась. Да, неприятно, но не смертельно. Внуки — это прекрасно.

В ресторан мы в итоге не пошли. Потому что Маше все стало резко пахнуть отвратительно. Даже в магазин с нами она идти наотрез отказалась, сошлись на покупке продуктов с доставкой на дом. Через экран не передается запах.

Наевшись гречки с солью и молоком и закусив редиской, Маша ушла отдыхать, а мы с Юрой заперлись на кухне, открыли окно и жарили мясо, надеясь, что беременная не учует запаха.

— Это что, все девять месяцев теперь так? — Стонал почти ставший дедом Юра, переворачивая на сковороде куски мяса с видом настоящего страдальца.

— А ты думал, дедушкой быть легко? — Я прислонилась к косяку открытого окна, вдыхая теплый воздух. — Это только кажется, что можно потирать руки и говорить «а наши-то растут».

Он фыркнул, но в уголках его глаз собрались лучики смешинок. Страх и растерянность постепенно отступали, сменяясь странным ощущением — ожиданием новой жизни.

— Главное, чтобы она не учуяла, — шепотом сказал Юра, словно Маша могла нас услышать через закрытые двери. — А то опять…

— Как вы съездили к юристу? — Посерьезнела я.

Юра переключился на рассказ о поездке. Все документы оформлены, капканы расставлены, ждем, пока авто засветится на дороге, и тогда его возьмут за одно место. Машину забираем, если парень, конечно, не выплатит за нее полную стоимость, ну или не переоформит кредит на себя. В общем, все под контролем. Юра ненадолго замолчал, размышляя, а потом произнес:

— Кать, ты только не злись, ладно? — Я напряглась, что он задумал. — Я там еще договорился по поводу тебя.

Меня?

— В суд на меня решил подавать? — Пошутила я.

— Почти, я про развод твой. В общем, есть тема, мне Дамер подсказал. — Видя мое недоумение, он поспешил пояснить. — Приятель давний, он тоже когда-то Алисе помогал, в общем, можно ускорить процесс и хоть завтра получить свидетельство о разводе. У вас же нет несовершеннолетних детей, так что это не сложно.

И я сдалась, конечно, сперва хотела возразить, я сама. А потом вдруг поняла, что не хочу сама. Я всю жизнь так, без чьей-то помощи. Могу я воспользоваться предложением и облегчить себе жизнь?

— Было бы здорово, — кивнула я, — я так устала.

Впервые честно призналась в этом себе и ему.

Признание, вырвавшееся наружу, казалось, звенело в тишине кухни. Я ждала, что почувствую стыд или слабость, но вместо этого накатила странная, почти физическая легкость, как будто с плеч свалился тяжелый груз, который я тащила так долго, что перестала его замечать.

Я смотрела на Юру, на его руки, переворачивающие мясо, на знакомый затылок, и вдруг отчетливо поняла: он не просто предлагает решить бюрократическую проблему. Он предлагает свое плечо. Надежное. То, на которое можно опереться, не боясь рухнуть.

— Спасибо, — прошептала я уже не про развод. Голос дрогнул. — Просто… спасибо, что ты есть.

Он обернулся, отложил лопатку. Во взгляде не было ни торжества, ни удивления — лишь глубокая нежность. Он не стал говорить что-то пафосное, не стал меня переубеждать. Он просто подошел и крепко обнял.