Развод. В клетке со зверем

Глава 9. Разлом

Холодный ноябрьский ветер трепал мой шарф, когда я выходила из редакции «Арт-Пространства». Сегодня был особенный день - моя первая очная встреча с редакционной командой. Две недели назад Вера Николаевна, главный редактор, одобрила мою первую статью, и с тех пор я написала еще три. Сначала я работала удаленно, под псевдонимом "Анна Верина", но сегодня Вера Николаевна настояла на личной встрече.

- Это наш новый автор, - представила она меня небольшому коллективу. - Тот самый, чьи статьи вызвали такой отклик у читателей.

Я стояла перед командой журнала, чувствуя одновременно гордость и странную уязвимость. Это было почти сюрреалистично - снова находиться в профессиональной среде, видеть заинтересованные, уважительные взгляды, направленные на меня. Не как на жену Романа Виноградова, а как на человека со своими талантами и мыслями.

- Мне очень понравился ваш анализ выставки Сергеева, - сказал молодой редактор отдела современного искусства. - Особенно то, как вы связали его работы с традицией русского авангарда.

- А мне - ваш взгляд на гендерные аспекты в серии Ивановой, - добавила девушка из отдела фотографии. - Очень свежая перспектива.

Я благодарно улыбалась, пытаясь скрыть смущение от похвалы, которая все еще казалась мне чем-то непривычным. За годы жизни с Романом я начала думать, что моё мнение игнорируют или обесценивают. Теперь же мои слова имели вес, вызывали реакцию, дискуссию.

После встречи Вера Николаевна отвела меня в сторону:

- Анна, - она использовала мой псевдоним, уважая мое желание оставаться в тени. - Я хотела бы предложить вам постоянную колонку. Еженедельно. С соответствующим повышением гонорара.

Я замерла:

- Постоянную?

- Да, - она кивнула. - Ваши тексты получают отличные отклики. Читатели ценят вашу искренность и глубину анализа. Редко встретишь автора, который сочетает профессиональные знания и такую… эмоциональную проницательность.

Я почувствовала, как глаза наполняются слезами. Эмоциональная проницательность. Рома называл это "излишней чувствительностью" и "неспособностью мыслить рационально".

- Спасибо, - я сглотнула комок в горле. - Я… я с радостью принимаю ваше предложение.

- Отлично, - Вера Николаевна улыбнулась. - И подумайте о следующей теме. Может быть, что-то связанное с искусством как формой исцеления? Я заметила, эта тема проходит красной нитью через ваши работы.

Теперь, шагая по улице и вдыхая холодный воздух, я чувствовала странное опьянение. Не от алкоголя, а от свободы, от сознания собственной ценности, от того, что моя работа была признана и оценена.

Я уже собиралась перейти дорогу к остановке, когда заметила черный внедорожник, медленно двигающийся вдоль тротуара. Сердце пропустило удар, когда тонированное стекло поползло вниз.

- Лея.

Один слог, одно имя. Но этого было достаточно, чтобы весь мой триумф, вся радость мгновенно испарились, сменившись холодным, липким страхом.

Роман.

- Нам нужно поговорить, - его голос звучал спокойно, почти деловито. - Садись в машину.

Я отступила на шаг, оглядываясь по сторонам. Улица была довольно оживленной: люди спешили по своим делам, никто не обращал внимания на женщину и дорогую машину.

- Нет, - мой голос прозвучал тверже, чем я ожидала. - У нас нет тем для разговора, Роман. Всё общение - через адвокатов.

Его лицо оставалось непроницаемым, но я знала, что внутри него сейчас бушует ярость. Научилась распознавать эти микровыражения за годы брака: легкое подергивание века, едва заметное напряжение в уголках губ.

- Не заставляй меня усложнять ситуацию, - его голос стал тише, опаснее. - Я просто хочу поговорить. О нашем сыне. О нашем будущем.

- У нас нет будущего, - я покачала головой, крепче сжимая сумку. - И ты нарушаешь судебный запрет, приближаясь ко мне.

Роман улыбнулся - той улыбкой, которая никогда не затрагивала глаз:

- Какой запрет? Я случайно увидел тебя на улице и остановился поздороваться. Ничего противозаконного.

- Случайно? - я не смогла сдержать горький смешок. - Ты следил за мной.

- Я знаю каждый твой шаг, - просто сказал он, и от этого спокойного признания по моей спине пробежал холодок. - Знаю, где ты работаешь. Знаю, куда ходишь. Знаю, с кем встречаешься.

Я сделала еще один шаг назад, чувствуя, как паника начинает подступать:

- Я вызову полицию.

- Вызывай, - он пожал плечами. - К тому времени, как они приедут, меня уже не будет здесь. А ты останешься с вопросом: что еще я знаю? Где Илья проводит дни? Кто его новые друзья? Какой у него психолог?

Я застыла, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Он блефовал. Должен был блефовать. Адрес кризисного центра был конфиденциальным, Илья не выходил за его пределы без сопровождения.

- Ты ничего не знаешь, - произнесла я, но мой голос предательски дрогнул.

- Нет? - Роман снова улыбнулся. - А как тебе понравился торт, который подавали на дне рождения Нади? Илья особенно оценил шоколадный слой, верно?

Моё сердце пропустило удар. На прошлой неделе в центре действительно отмечали день рождения Нади - женщины, жившей в соседней комнате. И был шоколадный торт, от которого Илья был в восторге.

- Это совпадение, - прошептала я.

- Пять минут, Лея, - настойчиво произнес Роман. - Пять минут разговора. И я оставлю тебя в покое… на время.

Я знала, что не должна соглашаться. София предупреждала, что любой контакт с Романом - риск, что он мастер манипуляций, что он будет использовать любую возможность, чтобы вернуть контроль. Но он каким-то образом знал о центре, об Илье. Мне нужно было понять, насколько он осведомлен, насколько мы в опасности.

- Пять минут, - наконец сказала я. - Здесь, на улице. Я не сяду в твою машину.

Роман помедлил, затем кивнул и вышел из внедорожника. Он был таким же, как я помнила: безупречно одетый, статный, излучающий силу и уверенность. И все же что-то изменилось. В его глазах появилось что-то новое - холодная расчетливость, которой раньше не было. Или, может быть, она всегда была там, просто я научилась наконец видеть её.

- Пройдемся? - предложил он, указывая на небольшой сквер через дорогу.

Я кивнула, сохраняя дистанцию. В сквере было несколько людей - молодая мама с коляской, пожилой мужчина с газетой, парочка подростков на скамейке. Достаточно свидетелей, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности.

- Как Илья? - спросил Роман, когда мы медленно шли по дорожке.

- В порядке, - сухо ответила я.

- Он скучает по мне?

Я вспомнила, как Илья плакал первые ночи в центре, как спрашивал, увидит ли он папу снова, как постепенно эти вопросы становились реже, а страх в его глазах - меньше.

- Иногда, - честно ответила я. - Но ему нужно время.

- Время? - Роман усмехнулся. - Время для чего? Чтобы ты настроила его против меня? Заставила забыть, что у него есть отец?

- Я никогда не делала этого, - возразила я. - И не буду. Но Илья видел... слишком многое. Ему нужно осмыслить это, переработать с помощью психолога.

- Психолога, - презрительно фыркнул Роман. - Ты превращаешь моего сына в неврастеника.

Я остановилась, чувствуя, как внутри поднимается гнев. Старый, знакомый страх все еще был там, но теперь к нему добавилось что-то новое - ярость матери, защищающей своего ребенка.

- Не смей, - тихо, но твердо сказала я. - Не смей говорить об Илье в таком тоне. Ты чуть не задушил меня на его глазах. Ты пытался увезти его без моего согласия. Ты травмировал его, Рома. И теперь он восстанавливается.

- Я просто хотел защитить своего сына от твоей нестабильности! - его голос стал громче, и несколько прохожих обернулись в нашу сторону.

- Моей нестабильности? - я горько рассмеялась. - Это ты годами подрывал моё психическое здоровье. Контролировал каждый шаг. Изолировал от друзей. Обесценивал мои чувства и мысли. Применял физическое насилие.

Роман огляделся, явно обеспокоенный вниманием прохожих, и понизил голос:

- Ты преувеличиваешь. Я никогда не бил тебя. Это были… эмоциональные моменты. У всех пар бывают конфликты.

- Не нужно быть психологом, чтобы знать разницу между конфликтом и абьюзом, - ответила я, удивляясь собственному спокойствию. - Ты абьюзер, Роман. Возможно, ты не осознаешь этого, но это факт.

Его лицо на секунду перекосилось от гнева - такого неприкрытого, такого знакомого, что я инстинктивно отступила на шаг. Но он быстро совладал с собой, снова натянув маску рассудительного, спокойного человека.

- Я не буду спорить с тобой на улице, - сказал он. - Я пришел предложить мирное решение.

- Мирное решение? - я приподняла бровь. - После того как ты только что угрожал мне, говоря, что знаешь, где Илья?

- Я никому не угрожал, - он развел руками в жесте невиновности. - Просто констатировал факт. И да, я предлагаю решение, которое будет выгодно нам обоим.

Я молча ждала продолжения.

- Мы можем избежать грязного судебного процесса, - сказал Рома деловым тоном. - Ты возвращаешься домой с Ильей. Я забываю о твоем… временном помутнении. Мы продолжаем жить, как семья. Я даже готов пойти на уступки - больше свободы для тебя, возможность работать, если хочешь.

Я не могла поверить своим ушам. После всего, что произошло, он действительно думал, что может просто «простить» меня и вернуть всё на круги своя?

- Нет, - твердо сказала я. - Никогда. Я не вернусь. И Илья тоже.

- Будь благоразумной, Лея, - в его голосе появились стальные нотки. - Ты же понимаешь, что не выиграешь эту битву? У меня деньги, связи, лучшие адвокаты. Я могу затянуть процесс на годы. Могу опорочить тебя так, что никто не поверит ни единому твоему слову.

- Возможно, - я кивнула. - Но у меня есть правда. И доказательства. И я больше не боюсь тебя, Рома.

Последняя фраза была не совсем правдой - я всё еще боялась. Но страх больше не парализовал. Он стал частью моей силы, моего стимула двигаться вперед.

Роман смотрел на меня, и я видела, как в его глазах мелькали эмоции: недоверие, гнев, замешательство. Он не привык к такой версии меня - стоящей ровно, говорящей твердо, не отводящей взгляд.

- Это всё та твоя подружка, правда? - внезапно спросил он. - Елена? Она всегда была дурным влиянием.

Я вздрогнула. Он знал о моих встречах с Еленой. Следил за мной дольше, чем я думала.

- Оставь Елену в покое, - сказала я. - Это между нами.

- Или этот твой юрист, - продолжал он, игнорируя мои слова. - София Данилова. Известна своей агрессивной позицией против мужчин в бракоразводных процессах. Она вбила тебе в голову всю эту чушь про абьюз и угнетение?

Я сжала кулаки, пытаясь сохранять спокойствие:

- Пять минут прошли, Роман. Разговор окончен.

Я повернулась, чтобы уйти, но он схватил меня за руку - не больно, но крепко. Тот же собственнический жест, который раньше заставлял меня цепенеть от страха.

- Ты не уйдешь, пока мы не закончим, - процедил он сквозь зубы.

- Отпусти меня, - спокойно сказала я, глядя на его руку. - Или я закричу. И поверь, люди обратят внимание.

Секунда напряженной тишины. Затем он медленно разжал пальцы.

- Ты пожалеешь об этом, - тихо сказал он. - Когда я закончу с тобой, ты будешь умолять вернуться. Но будет поздно.

- Прощай, Роман, - я развернулась и пошла прочь, чувствуя, как дрожат ноги.

Я не оглядывалась, но спиной ощущала его взгляд, прожигающий насквозь. Только когда завернула за угол, позволила себе остановиться и перевести дыхание. Сердце колотилось как безумное, в висках стучала кровь.

Он знал. Он следил. Он угрожал. И что еще хуже - он каким-то образом узнал о центре, об Илье. Это меняло всё.

Я достала телефон и набрала номер Софии.

- Лея? - её голос звучал встревоженно. - Что случилось?

- Роман нашел меня, - сказала я, пытаясь говорить четко, несмотря на дрожь в голосе. - И он знает о центре. Знает об Илье. Мы должны двигаться.

- Черт, - тихо выругалась София, что было так нехарактерно для её обычно сдержанного тона. - Вы в опасности?

- Не знаю, - честно ответила я. - Он не угрожал напрямую. Но он изменился. Стал холоднее. Расчетливее.

- Оставайтесь на месте, - решительно сказала София. - Я приеду за вами. Где вы сейчас?

Я назвала адрес и, закончив разговор, прислонилась к стене здания. Адреналин постепенно отступал, оставляя после себя изнуряющую усталость. Но вместе с тем странное чувство... гордости? Я противостояла Роману. Не съежилась, не подчинилась. Сказала «нет» и ушла.

Это была маленькая победа в большой войне, которая только начиналась.

- У нас есть утечка, - мрачно сказала Алина, руководитель кризисного центра, когда мы собрались в её кабинете. - Кто-то передал информацию о жителях центра посторонним.

Я сидела между Софией и психологом центра, чувствуя, как внутри всё сжимается. Илья был в соседней комнате, играл с другими детьми под присмотром волонтера. Он ничего не знал о случившемся, и я хотела, чтобы так оставалось как можно дольше.

- Это может быть кто угодно, - покачала головой София. - Сотрудник, волонтер, другой житель центра.

- Мы проведем внутреннее расследование, - Алина была решительна. - Но сейчас главное - обеспечить безопасность Леи и Ильи. Они должны переехать. Сегодня же.

- Куда? - я сжала руки в замок, чтобы скрыть дрожь. - В другой центр?

- Это не лучшее решение, - София покачала головой. - Если у Романа есть источник в одном центре, может быть и в другом. Нам нужно что-то более... нестандартное.

- У меня есть идея, - сказала Алина после паузы. - Моя сестра владеет небольшим пансионатом за городом. Сейчас не сезон, практически нет постояльцев. Там есть отдельный домик для персонала, вполне комфортный. И главное - о нем никто не знает.

- Звучит неплохо, - задумчиво произнесла София. - Но как насчет охраны?

- Территория огорожена, есть система видеонаблюдения, - ответила Алина. - Но можно усилить безопасность. Нанять частного охранника, например.

Я слушала их обсуждение, чувствуя нарастающую тревогу. Снова бежать. Снова прятаться. Когда же это закончится?

- Лея? - София заметила мое состояние. - Что вы думаете?

- Я не знаю, - честно ответила я. - Мы с Ильей только начали привыкать здесь. У него появились друзья. Он чувствует себя в безопасности. А теперь всё снова меняется.

- Я понимаю, как это тяжело, - мягко сказала Алина. - Но Роман знает об этом месте. Это риск, на который мы не можем пойти.

Я кивнула, понимая её правоту, но всё равно чувствуя глубокую усталость от необходимости снова срываться с места.

- Что я скажу Илье?

- Правду, - неожиданно ответила София. - В той форме, которую он сможет понять. Что папа узнал, где вы находитесь, и вам нужно переехать, чтобы оставаться в безопасности.

- Он будет напуган, - я покачала головой.

- Возможно, - согласилась София. - Но дети обычно лучше справляются со страхом, когда понимают его источник. Неопределенность пугает больше, чем правда.

Я вспомнила, как Илья реагировал, когда я начала быть более честной с ним - о нашей ситуации, о разводе, о том, почему мы ушли от Ромы. После первоначального шока он стал спокойнее, увереннее. Как будто знание давало ему силу.

- Хорошо, - я наконец кивнула. - Я поговорю с ним. И мы переедем сегодня же.

- Я помогу вам собраться, - Алина встала. - И организую транспорт. Никто, кроме нас троих, не будет знать о вашем новом местонахождении.

Когда мы вышли из кабинета, София взяла меня за руку:

- Лея, я понимаю, как это всё выматывает. Но помните - каждый такой шаг приближает вас к свободе. Роман не всесилен. Он просто хочет, чтобы вы так думали.

Я благодарно сжала её руку:

- Я знаю. И я не сдамся. Не сейчас, когда мы зашли так далеко.

Вечером, когда мы с Ильей упаковывали наши немногочисленные вещи, я наконец решилась на разговор. Он сидел на кровати, сосредоточенно складывая свои книги и игрушки в рюкзак.

- Илья, - я присела рядом с ним. - Нам нужно поговорить.

Он поднял на меня серьезные глаза:

- Мы уезжаем, да?

- Да, - я не стала удивляться его проницательности. - Нам нужно переехать в другое место.

- Из-за папы? - просто спросил он.

Я замерла, не ожидая такой прямоты:

- С чего ты взял?

Илья пожал плечами:

- Я слышал, как Дима говорил маме. Что какой-то мужчина следил за центром. Высокий, в дорогой машине. Как папа.

Я мысленно выругалась. Конечно, дети всё замечают. А Илья был особенно наблюдательным.

- Да, милый, - я решила быть честной. - Папа каким-то образом узнал, где мы находимся. И мы должны переехать, чтобы оставаться в безопасности.

- Он хочет забрать меня? - в его голосе прозвучала тревога.

- Я не знаю, что он хочет, - осторожно ответила я. - Но я знаю одно: ты останешься со мной. Я не позволю никому разлучить нас. Никогда.

Илья помолчал, обдумывая мои слова, затем кивнул:

- Хорошо. Куда мы едем?

- В красивое место за городом, - я погладила его по голове. - Там есть лес, озеро. Думаю, тебе понравится.

- А там будут другие дети? - с надеждой спросил он.

Я вздохнула:

- Нет, милый. Там будем только мы. Но это временно. И я буду играть с тобой. И, возможно, мы сможем пригласить Диму навестить нас когда-нибудь.

Илья кивнул, но я видела разочарование в его глазах. Он только начал находить друзей, привыкать к новому окружению. И вот снова - перемены, неопределенность.

- Мам, - вдруг сказал он, отложив книгу, - папа никогда не оставит нас в покое, да?

От этого вопроса у меня перехватило дыхание. Такая взрослая мысль, такое глубокое понимание ситуации - в шестилетнем ребенке.

- Не знаю, милый, - честно ответила я. - Но мы справимся. Вместе.

- Я знаю, - он внезапно обнял меня. - Мы сильные. Как супергерои в моих комиксах.

Я крепко прижала его к себе, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Мой маленький, храбрый мальчик. Вынужденный так рано узнать о страхе, о необходимости бежать, прятаться.

- Да, как супергерои, - прошептала я, целуя его в макушку.

Поздно вечером, когда все наши вещи были собраны и Илья наконец заснул, я вышла в общий холл центра. Там, у окна, стояла Надежда - женщина, с которой мы часто разговаривали о наших похожих историях.

- Уезжаете? - тихо спросила она, заметив меня.

- Да, - я кивнула. - Утром.

- Он нашел вас, - это был не вопрос, а утверждение.

- Да.

Надежда молча протянула мне маленькую коробочку:

- Возьми. Пригодится.

Я открыла её и увидела внутри небольшой электрошокер.

- Надя...

- Не спорь, - она покачала головой. - Мой бывший муж был таким же, как твой Роман. Когда он нашел меня в первый раз, я не была готова. Второй раз - была.

Я посмотрела на маленькое устройство, чувствуя смешанные эмоции. Часть меня протестовала против идеи применения оружия, даже оборонительного. Другая часть - понимала необходимость защиты.

- Спасибо, - я спрятала коробочку в карман. - Я буду осторожна.

- Будь беспощадна, - тихо сказала Надежда. - Мужчины вроде него понимают только силу. Если придётся выбирать между его благополучием и вашей с Ильей безопасностью - не колеблясь выбирай второе.

Я кивнула, понимая суровую правду её слов. Годами я ставила комфорт супруга выше собственной безопасности. Годами жертвовала собой, чтобы не нарушить его хрупкое эго, не спровоцировать его гнев. Но теперь речь шла не только обо мне - речь шла об Илье. И ради него я была готова на всё.

- Я буду скучать по тебе, - сказала я, обнимая Надежду. - По нашим разговорам.

- И я, - она улыбнулась. - Но мы ещё встретимся. Когда всё это закончится. Когда мы обе будем по-настоящему свободны.

Я вернулась в комнату и долго стояла у окна, глядя на ночной город. Где-то там, среди огней, был Роман. Планировал свой следующий ход. Готовился к новой атаке. Я не тешила себя иллюзиями - наша встреча сегодня была только началом. Он не отступит так просто. Особенно теперь, когда понял, что я действительно ушла, что больше не подчиняюсь его воле.

Но и я изменилась. Больше не была той запуганной, сомневающейся в себе женщиной, годами терпевшей унижения. Я нашла свой голос, свою силу. И была готова бороться - не только за себя, но и за Илью, за наше право на свободу и безопасность.

Завтра мы начнем новую главу. Снова в бегах, снова прячась. Но уже не как жертвы, а как воины, готовящиеся к решающей битве.

Пансионат «Сосновый бор» оказался именно таким, как описывала Алина: уютным, тихим местом на берегу небольшого лесного озера. Деревянные домики, разбросанные среди высоких сосен, почти пустая парковка, минимум персонала. В несезон здесь было пусто и спокойно - идеальное место, чтобы затаиться.

Наш домик стоял чуть в стороне от основных построек, скрытый за небольшим пригорком. Две комнаты, кухня, небольшая веранда. Простая, но удобная мебель, печка для обогрева, запас дров. В другой ситуации это можно было бы назвать идиллическим загородным отдыхом.

- Нравится? - спросила я Илью, когда мы закончили разбирать вещи.

Он стоял у окна, рассматривая озеро, поблёскивающее в лучах заходящего солнца.

- Здесь красиво, - задумчиво сказал он. - Как на картинках из книжки про лесных жителей.

- Мы можем сходить к озеру завтра, - предложила я. - Если погода будет хорошей.

- А там безопасно? - он обернулся, и в его глазах я увидела тревогу, которую он пытался скрыть.

У меня сжалось сердце. Шестилетний ребёнок не должен беспокоиться о безопасности. Не должен просыпаться от кошмаров, где за ним гонятся. Не должен вздрагивать от каждого резкого звука.

- Да, милый, - я обняла его. - Здесь безопасно. Никто не знает, что мы тут. И смотри, - я указала на небольшой домик у ворот, - там живёт охранник. Очень сильный и внимательный человек. Он присматривает за нами.

София сдержала обещание и наняла частного охранника, бывшего военного, который теперь патрулировал территорию и следил за камерами видеонаблюдения. Это придавало уверенности, хотя я понимала, что это не абсолютная гарантия безопасности.

- А как долго мы здесь пробудем? - спросил Илья.

- Пока не знаю, - честно ответила я. - Но постараемся, чтобы тебе не было скучно. У нас есть книги, настольные игры. И я договорилась с твоим учителем - он будет приезжать сюда дважды в неделю для занятий.

Лицо Ильи просветлело:

- Правда? Андрей Петрович будет приезжать сюда?

Андрей Петрович - молодой учитель из центра - быстро нашёл общий язык с Ильей. Они часто играли в шахматы и головоломки после уроков.

- Да, - я улыбнулась. - И может быть, иногда, мы сможем приглашать Диму с мамой в гости. Но это должно оставаться секретом. Никто больше не должен знать, где мы живём.

- Я понимаю, - серьёзно кивнул Илья. - Я не скажу никому. Даже папе, если он спросит.

Я замерла:

- Ты думаешь, он может спросить?

Илья пожал плечами:

- Он звонил мне. На старый телефон тот, что ты дала мне для игр.

Я почувствовала, как кровь стынет в жилах:

- Когда?

- Вчера вечером, когда ты разговаривала с Алиной, - тихо сказал Илья. - Я не хотел говорить, но он сказал, что это важно.

- И… что он сказал? - я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя внутри всё кричало от ужаса.

- Спросил, где мы живём. Сказал, что очень скучает и хочет навестить, - Илья посмотрел на меня испуганно. - Я не сказал ему! Правда! Я сказал, что не знаю, и отключился.

Я обняла сына, пытаясь скрыть дрожь в руках:

- Ты всё правильно сделал, милый. Абсолютно правильно.

- Он звучал... странно, - продолжил Илья после паузы. - Не как обычно. Он пытался быть весёлым, но говорил слишком быстро. Как будто злился, но притворялся, что нет.

Я знала это состояние Романа. Когда он едва сдерживал ярость, но пытался казаться спокойным. Это всегда было предвестником самых страшных вспышек.

- Дай мне этот телефон, - тихо сказала я.

Илья достал из рюкзака старый смартфон, я действительно дала его ему несколько месяцев назад для простых игр и изучения алфавита. Я и забыла про него в суматохе последних событий.

- Я виноват? - спросил Илья, протягивая мне телефон. - Я не должен был отвечать?

- Нет, милый, - я поцеловала его в лоб. - Ты не виноват. Ты не мог знать.

Я выключила телефон и убрала его в ящик стола. Потом достала свой смартфон и набрала номер Софии. Наш разговор был коротким.

- Он нашёл старый телефон Ильи, - сказала я, выйдя на веранду, чтобы сын не слышал. - Звонил ему вчера, пытался выяснить, где мы находимся.

- Чёрт, - выдохнула София. - Мы недооценили его. Он использует все возможные каналы.

- Что нам делать?

- Оставайтесь на месте, - твёрдо сказала она. - Он не знает, где вы. Пока не знает. Я приеду завтра, нам нужно обсудить дальнейшие шаги.

Я закончила разговор и долго стояла на веранде, глядя на темнеющее озеро. Чувство безопасности, которое я начала ощущать в этом тихом месте, испарилось. Роман был изобретателен. Он использовал все доступные ему ресурсы: деньги, связи, технологии, лишь бы найти нас. И он не остановится.

Я вернулась в домик, где Илья уже устроился на диване с книгой.

- Всё в порядке? - спросил он, поднимая глаза.

- Да, милый, - я улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка выглядела естественно. - Просто рабочие вопросы.

Вечер прошёл в обманчивом спокойствии. Мы поужинали, поиграли в настольную игру, почитали перед сном. Илья заснул быстро, измотанный эмоциональным днём и переездом. А я ещё долго сидела у его кровати, наблюдая за его умиротворённым лицом, слушая его ровное дыхание.

Я должна была защитить его. Любой ценой.

Среди ночи меня разбудил звук - едва различимый шорох за окном. Я резко села на кровати, прислушиваясь. Может быть, просто ветер или животное в кустах? Но интуиция кричала об опасности.

Я тихо встала, прокралась к окну и осторожно отодвинула занавеску, выглядывая в темноту. Ничего. Только силуэты деревьев, покачивающихся на ветру, и тусклый свет от фонаря у главного здания.

И всё же что-то было не так. Я чувствовала это кожей, всем своим существом.

Я бесшумно прошла в комнату Ильи. Сын спал, крепко обнимая плюшевого медведя. Затем проверила входную дверь - заперта, цепочка накинута. Окна закрыты. Всё было в порядке, но тревога не отпускала.

Вернувшись в спальню, я открыла ящик тумбочки и достала Надин электрошокер. Положила его рядом с подушкой. Затем взяла телефон и написала сообщение охраннику: «Возможно, кто-то на территории. Слышала шум у нашего домика».

Ответ пришёл почти сразу: «Проверю. Оставайтесь внутри, двери заперты?».

«Да», - ответила я.

Следующие полчаса я провела в напряжённом ожидании, прислушиваясь к каждому звуку, готовая в любой момент схватить Илью и бежать через заднюю дверь, если потребуется. Наконец телефон завибрировал.

«Обошёл территорию. Никого постороннего. Возможно, животное или ветер. Всё спокойно».

Я глубоко вздохнула, чувствуя некоторое облегчение. Может быть, это действительно просто паранойя? Последствие стресса и страха?

Но когда я уже собиралась лечь обратно в постель, телефон снова завибрировал. На этот раз это было не сообщение от охранника. Это был звонок. С неизвестного номера.

Я колебалась, глядя на экран. Было почти три часа ночи. Кто мог звонить в такое время? София? Алина? Елена?

Или?..

Я нажала кнопку ответа, но ничего не сказала.

- Я вижу тебя, - голос Романа был тихим, почти шёпотом. - Прямо сейчас.

Моё сердце пропустило удар. Я быстро отошла от окна, прижавшись спиной к стене.

- Это неправда, - ответила я, стараясь говорить спокойно. - Ты блефуешь.

- Правда? - в его голосе послышалась усмешка. - Синяя пижама. Волосы распущены. Только что стояла у окна, опираясь на подоконник правой рукой. В левой - телефон.

Я похолодела. Он действительно видел меня. Был где-то рядом, наблюдал…

- Чего ты хочешь, Рома? - спросила я, лихорадочно соображая, что делать.

- Ты знаешь, чего я хочу, - его голос стал жёстче. - Моя семья. Мой сын. Моя жена. Всё вернётся на свои места.

- Этого не будет, - твёрдо сказала я. - Никогда.

- Ты всегда была упрямой, - вздохнул он. - Но в этот раз ты зашла слишком далеко, Лея. Выставила меня монстром. Настраиваешь против меня моего сына. Это непростительно.

В его голосе появились новые холодные, расчётливые нотки. Не горячая ярость, к которой я привыкла, а что-то гораздо более пугающее.

- У тебя есть выбор, - продолжил он. - Вернуться добровольно. Или я заберу Илью сам. И тогда ты его больше не увидишь.

- Ты не сможешь, - я старалась говорить уверенно, хотя внутри всё дрожало от страха. - У меня временная опека. Полиция на моей стороне. У меня доказательства твоего насилия.

- Полиция, - он фыркнул. - Суды. Доказательства. Ты думаешь, это имеет значение, когда на кону стоит мой сын? Я пойду на всё, Лея. На. Всё.

В этот момент я осознала всю глубину его одержимости. Он действительно был готов переступить любые границы, нарушить любые законы.

- Я дам тебе время подумать, - сказал Роман. - До завтра. Потом я начну действовать.

- Роман, - я сделала глубокий вдох. - Послушай меня. Это уже не семейный конфликт. Это преследование. Угрозы. Ты переходишь черту, за которой нет возврата.

- Черту? - он горько рассмеялся. - Ты сама перешла все возможные черты, когда украла моего сына. Когда очернила моё имя. Когда предала всё, что у нас было.

- У нас не было ничего кроме твоего контроля и моего страха, - тихо сказала я. - Это не любовь, Рома. Это не семья.

Повисла тишина. Затем он произнёс так тихо, что я едва расслышала:

- До завтра, Лея.

Звонок оборвался, и я осталась стоять, прижимая телефон к уху, чувствуя, как паника накрывает меня волной. Он нашёл нас. Снова. И на этот раз он был настроен решительно, как никогда прежде.

Я бросилась к двери, проверяя замки. Затем к окнам. Потом в комнату Ильи - он всё ещё спал, не подозревая о нависшей угрозе.

С дрожащими руками я набрала номер охранника.

- Он здесь, - сказала я, когда он ответил. - Мой бывший муж. Где-то на территории. Он видит наш домик, видит меня.

- Оставайтесь внутри, - голос охранника стал собранным, профессиональным. - Двери заперты?

- Да.

- Хорошо. Я вызову полицию и ещё раз обойду территорию. На этот раз более тщательно.

Я закончила разговор и тут же набрала Софию. Несмотря на поздний час, она ответила почти сразу.

- Он нашёл нас, - без предисловий сказала я. - Он где-то здесь. Звонил мне. Угрожал.

- Лея, послушайте меня внимательно, - голос Софии был сосредоточенным. - Не паникуйте. Вы в домике? Двери заперты?

- Да.

- Охранник знает?

- Да, я сообщила ему. Он вызовет полицию.

- Хорошо, - София говорила чётко, помогая мне сосредоточиться. - Теперь слушайте. Роман нарушил судебный запрет, угрожал вам. Это серьёзное преступление. Когда приедет полиция, расскажите им всё в деталях. Запись разговора есть?

- Нет, я не догадалась включить запись.

- Неважно. Главное, что есть свидетельства его присутствия рядом с вами вопреки запрету суда. И его угрозы. Я выезжаю к вам. Буду через час.

Я закончила разговор, чувствуя некоторое облегчение от её уверенного тона. София знала, что делать. Она поможет нам.

Остаток ночи я провела, сидя на стуле в комнате Ильи, наблюдая за его безмятежным сном и прислушиваясь к каждому звуку за окном. Охранник дважды присылал сообщения, что территория чиста, никого постороннего не обнаружено. Полиция приехала, осмотрела окрестности, записала моё заявление и уехала, пообещав усилить патрулирование района.

Но я знала - Роман был здесь. И он мог вернуться в любой момент.

Когда первые лучи солнца проникли в комнату, я наконец позволила себе немного расслабиться. Ночь прошла без происшествий. Илья всё ещё спал. Скоро приедет София. Мы разработаем новый план.

Но внутренний голос шептал: это не конец. Это только начало. Рома объявил войну. И эта война будет беспощадной.

В то утро, глядя на спящего сына, я приняла решение. Я больше не буду бегать. Не буду прятаться. Не буду жить в страхе.

Пришло время дать отпор.