Развод. Вторая жизнь для попаданки (СИ)

Глава 40

Мне приснилось, что я снова там.

На даче.

Та самая — единственная, своя. Мое старое сердце сжалось даже во сне. Я снова переживала то, что давно похоронено в глубинах памяти.

Мы только-только купили её. Долго выбирали — целыми днями мотались по объявлениям, объездили десятки участков. Всё не то. Не цепляло. Не чувствовалось «моим».

А потом нашли.

Скромный домик с заросшим садом и облупившейся калиткой. Я только ступила на тропинку — и поняла. Вот оно. Наша дача.

Боря сразу взялся за огород. Разметил грядки, оградил, вскопал сам, хотя у него тогда уже побаливала спина. Я посадила два ряда картошки, морковку для внуков, зелень.

Муж красил беседку…

А я — готовила. Готовила, как будто на праздник. Мы ждали детей.

Сыновья, дочка, невестки. Анечка и Катюша — наши внучки — босиком носились по лужайке, визжали, плескались водой. Я стояла у мангала с тарелкой в руках, а Боря жарил мясо.

Я смеялась. Просто улыбалась. Все мои были рядом.

А потом…

Он начал оседать.

Саша, наш старший, подхватил его у самой земли.

Скорая. Сирена. Пустота.

Я осталась как лебедь без крыла. Вижу небо, помню, как летать… но больше не могу.

Картинка смазалась, а потом на её место пришло новое видение, будто плетью по сердцу.

Генерал Торн.

Он стоял на стене, с мечом, словно из стали. Ветер рвал его волосы, кочевники наступали.

Всё было в движении, в криках, в грохоте оружия. Он давал приказы, отражал удары. И вдруг — как тогда, как Боря — он осел.

Я закричала во сне.

Проснулась с криком, в липком поту, с колотящимся сердцем.

В груди было больно. До слёз.

План созрел сразу.

Не потому что я любила хитрить — нет, просто ждать и дальше, терпеть молчание Райнера, я уже не могла.

Утром, когда он зашёл за мной на завтрак, я встретила его с поникшим видом и усталой улыбкой.

— Райнер… — тихо сказала я, — боюсь, мне сегодня не до рынка. Тянет внизу живота.

Он тут же подался вперёд с тревогой на лице:

— Вам плохо? Я могу помочь.

— Нет-нет, — я чуть театрально подняла ладонь. — Это пройдёт. Всего лишь женское недомогание. Мне просто хочется немного полежать.

Райнер смешался, смутился, даже как будто слегка покраснел.

— Конечно… конечно. Тогда отдохните. Может, вам что-нибудь принести?

Я покачала головой, но потом будто бы вспомнила:

— Постойте. Одно дело, если можно. Помните, мы вчера говорили, что кузнец должен был прислать заклёпки кожевнику?

Он кивнул.

— Пожалуйста, узнайте, дошли ли. Ведь если нет, сроки по броне могут сдвинуться.

— Разумеется, — кивнул Райнер. — Я всё проверю и вернусь с вестями. Отдыхайте. И еще закажу вам завтрак в комнату.

— Благодарю, Райнер.

Как только за Райнером закрыла дверь и его шаги отдалились, я присела на край кровати и поспешила привести себя в порядок. Потом дождалась завтрака, но к нему не притронулась.

Подавальщица ушла. Я подошла к двери и едва слышно приоткрыла её. На лестнице никого. Зал внизу шумел, как обычно — завтрак шёл полным ходом. Райнер же ел по-военному быстро, значит он уже ушел.

Я вернулась, достала из своей сумки простую шпильку и аккуратно заколола волосы. Попробую воспользоваться ею.

Я шагнула в коридор. Номер Райнера находился по соседству, с левой стороны. Проверила — заперто.

Поднесла к замку шпильку. Крутила— вертела и ничего.

Что ж так не повезло. Это только в фильмах легко.

Прикусила губу от досады. Пнула дверь. Скривилась. Вернулась в номер.

Открыла окно и перевесилась. Значит, остаётся другой путь. Благо, карниз здесь был широким, а там — тоже балкон. Надеюсь, Райнеру тоже жарко, и он держал окно открытым.

Я прищурилась на утренний свет и глубоко вдохнула — воздух был свежим.

Я медленно вылезла, сперва закинув ногу за кованое ограждение. Покрытие под ногами было шероховатым, не скользким.

Там, по соседству — точно такой же балкон. Всего пара шагов. Только бы окно в комнате Райнера было открыто…

Я вцепилась пальцами в край балкона и, держась за выступ стены, шаг за шагом двинулась вдоль карниза. Сердце билось в горле, на висках выступила испарина — хорошо, что тело молодое.

Два шага… три…

Вот он, балкон. Аккуратный, с чугунными перилами. И — слава богу — окно было приоткрыто. Райнер, видимо, и правда не любил духоту.

Я перегнулась через перила, осмотрелась. Меня никто не заметил. Скользнула внутрь — прямо в его комнату.