Римские каникулы

Глава 14 Каникулы продолжаются

Спала Римма долго, тяжело, без сновидений, а просыпалась медленно и трудно. Открыв, наконец, глаза, уперлась затуманенным спросонья взглядом в полированный деревянный подлокотник и, на мгновение задумавшись, все-таки вспомнила, где и при каких обстоятельствах очутилась. Оказалось, что она так и уснула не раздеваясь, на диване, лишь сверху ее заботливо укрыли легким пледом.

Светланы рядом не оказалось. В глубине квартиры играла музыка, слышалось бубнение голосов – видимо, где-то работал телевизор. Римма потянулась и медленно села на диване. Памятуя свои вчерашние попытки вскочить, сегодня она была более осторожна, и, приняв вертикальное положение, основательно прислушалась к себе. На удивление, голова совершенно не болела, хотя выпито вчера было столько, сколько она в своем обычном состоянии не выпивала и за полгода. Да еще и этот дурацкий мартини в отеле! И даже два. И еще один – после, в каком-то безымянном баре. Там еще был, кажется, такой участливый официант…

Воспоминания об официанте потянули за собой другие, куда менее безобидные, но думать сейчас об этом Римма запретила себе категорически. Да, они с Ромоло расстались, она ушла от него. Но это уже свершившийся факт, и назад ничего не вернешь. Всё осталось в прошлом, и в данную минуту ей нужно разобраться, прежде всего, с настоящим. А потом, по возможности, – с будущим.

Потянувшись, Римма поморщилась и потерла затекшее плечо. Она уже и не помнила, когда ей приходилось спать вот так, в одежде. В школе, наверное. Или в универе. Ужасно хотелось большущую чашку кофе и в душ. К своему удивлению, она заметила рядом с журнальным столиком свой собственный здоровенный чемодан. Присмотрелась получше – сомнений не было: вот длинная царапина, полученная в Шереметьеве, а вот и кусок наклейки из Праги с опорами Карлова моста… Как он здесь очутился? Римма совершенно отчетливо помнила, что оставила его в том отеле на площади возле сквера… Там еще буйно цвела акация и совершенно в тон ей – ярко-желтые нарциссы на клумбе… Черт, как же он назывался, этот отель?..

На всякий случай щелкнув замками, Римма убедилась – чемодан действительно ее. Ну и ну! Чудеса, да и только.

Чемодан, конечно, появился очень кстати – можно было бы переодеться, да и вообще неплохо бы привести себя в порядок… Но сколько Римма ни оглядывалась по сторонам, она так и не сумела вспомнить, в каком месте этого необъятного жилища находится ванная – хотя за вчерашний вечер и посетила ее, как минимум, пару раз. Так что сначала она решила отыскать не ванную, а гостеприимную хозяйку. Так будет даже лучше, во всяком случае, вежливее.

Поднявшись с дивана и обувшись, Римма направилась в ту сторону, откуда доносилась музыка, по дороге вновь с любопытством посматривая по сторонам. Вчера, в полумраке, разглядеть «мансарду» Светланы ей толком не удалось, зато сейчас, при свете дня, ее жилище предстало во всем своем великолепии.

Квартира была действительно огромной. Двухуровневой, как и следовало ожидать: последний этаж дома полностью перестроен и соединен внутренними лестницами с надстройкой под крышей. Лестниц было, как минимум, две: одна – опасная, легкая, словно парящая в воздухе, с широкими деревянными ступенями и со струнами-тетивами по бокам, заменяющими нормальные человеческие перила, – начиналась прямо в гостиной, где Римма провела ночь. Вторая была поосновательнее – ее Римма вчера видела мельком где-то в дебрях квартиры.

Пространства нижнего этажа напоминали модный офис или выставочный павильон. Повсюду висели, стояли или лежали предметы нефигуративного искусства: мотки медной проволоки, перекошенные стеклянные колбы, тщательно загрунтованные полотна, обрызганные черной и синей краской. Особенно впечатлила Римму пирамидальная куча мраморного щебня на низком прозрачном столе у основания лестницы. В косых лучах солнца мрамор искристо блестел как свежевыпавший снег.

Правда, для вечной классики место тоже нашлось. В той части квартиры, которую можно было бы назвать столовой – там стоял овальный стол светлого дерева в окружении двенадцати стульев – висела объемная копия «Тайной вечери» Леонардо из какого-то твердого пористого материала, типа монтажной пены. Каждый предмет и каждая фигура были скрупулезно обведены светодиодной лентой – в точном соответствии с каноном.

Видимо, вдоволь нагулявшись по первому этажу своей модной квартиры, где заняться было решительно нечем, кроме как сидеть на диванах и креслах, поглядывая в окна, жить хозяева уходили на второй – спальни и кабинет располагались именно там.

Остановившись у входа в коротенький коридор, упиравшийся в кухню, Римма еще раз обвела взглядом все это великолепие. Утреннее солнце заливало мансарду светом, но напрямую в окна не било – его беспардонное вторжение пресекали расположенные снаружи хитроумные козырьки. Несмотря на вычурное модернистское оформление, пространство квартиры выглядело изящным и легким и гармонично сочеталось с видами города, панорама которых разворачивалась прямо за стеклами.

Все вокруг выглядело таким стильным, таким безупречно выверенным и элегантным, что Римме не так-то легко было соотнести в своем сознании эту обстановку с образом подруги детства, бывшей обитательницы Люблина, много лет подряд носившей одни и те же разбитые кроссовки. Да что и говорить – жизнь в Европе отличается от российской в куда более лучшую сторону. Представив себя на месте Светы в роли хозяйки подобных хором, Римма невольно подумала: небось, семь потов сойдет, пока обежишь с пылесосом все это хозяйство… Хотя она не сомневалась, что убирает здесь прислуга. А возможно, не только убирает, но и делает всю другую работу по дому.

Заслышав шаги гостьи, выглянула из кухни Светлана. Она была полностью одета, накрашена и свежа, и ничто в ее облике не говорило о вчерашнем бурном окончании вечера. Поприветствовав Римму, она кивнула куда-то в сторону, откуда та появилась:

– Ты там свое барахлишко обнаружила?

– Да, я прямо обалдела, когда увидела его возле кровати… То есть рядом с диваном, – сообщила Римма. – А как ты ухитрилась раздобыть мой чемодан?

– Да я утром проснулась и подумала, что ты первым делом захочешь переодеться, как встанешь. Еще бы! После вчерашнего-то… – она хулигански подмигнула смутившейся было Римме и продолжила:

– Помню, как ты бормотала, что оставила вещи в каком-то отеле. Хорошо, ты хоть визитку взяла! Я пошарила в карманах твоего плаща, нашла ее, позвонила и договорилась с портье, чтобы они вызвали такси и отправили сюда твое добро. Так что все просто, – улыбнулась она.

Римма слегка растерялась от такой «простоты», но промолчала. Дело сделано, не о чем тут говорить. Тем более что вещи ей действительно были нужны позарез. Ведь при всем желании ничем, кроме махрового халата Светланы, она бы воспользоваться не смогла – уж слишком разные у них фигуры. Светлана была выше ее на полголовы и обладала типично модельной внешностью: была высокой, худой, с прямыми развернутыми плечами, небольшой аккуратной грудью и узкими мальчишескими бедрами.

Пока Римма плескалась в душе, Светлана готовила завтрак. Гостевая ванная комната, как и вся обстановка квартиры, казалась шикарной и в то же время – удобной и продуманной до мелочей. Нежась под мощными струями, Римма с невеселой усмешкой вспоминала крошечный закуток в мансарде у Ромоло, наподобие шкафа-купе, с еле теплой хилой струйкой воды, которая так и норовила прерваться совсем, стоило кому-нибудь внизу открыть кран на кухне в кафе. А Ромоло так гордился своей «ванной комнатой» – ведь он сделал там всё сам, своими руками: и стену отгородил, и воду провел.

Да, счастье, конечно, бывает и в шалаше – но до чего же приятно вновь в полной мере вкусить блага цивилизации!

Завтракать уселись в столовой с видом на террасу, сплошь заставленную уже привычными глазу горшками с подстриженными апельсиновыми деревьями, правда, у Светланы их дополняли голубые гортензии и огромные фиолетовые шары цветущего чеснока. Складные стеклянные двери были распахнуты настежь, и над столом гулял теплый весенний ветерок. Получив свою вожделенную чашку с кофе, Римма с наслаждением сделала несколько глотков и благодарно улыбнулась Светлане:

– Хорошо-то как… Ты меня просто спасла!

Та лишь отмахнулась – мол, ерунда, было бы о чем говорить. Едва она успела приготовить завтрак, как зазвонил ее мобильник. Светлана переговорила с кем-то и после этого полностью сосредоточилась на телефоне, просматривая сообщения и делая многочисленные пометки с быстротой, немыслимой при ее длинных ногтях с великолепным дизайнерским маникюром.

Повисшее над столом молчание затянулось. Оживление вчерашних ночных откровений схлынуло, не оставив после себя и следа. Жуя тост с ежевичным джемом, Римма перебирала в памяти события прошлой ночи и чувствовала, что с каждой минутой ей становится все более и более неловко. Не стоило так себя вести, ударяться в откровения и уж тем более не стоило так распускаться. Да, когда-то они со Светкой дружили и делились самым сокровенным – но ведь это было пятнадцать лет назад, сколько воды с тех пор утекло… Их дороги давно разошлись, теперь они с подругой разные люди, у них разные судьбы. Светлана живет в Италии, она замужняя женщина, судя по всему, она хорошо обеспечена, благополучна и счастлива. Глядя на то, как подруга сейчас с головой ушла в дела, Римма заключила, что Светка не просто праздная домохозяйка, которую интересуют только бутики, салоны красоты и сплетни, – нет, она явно занята каким-то важным и, возможно, интересным делом. По сравнению с ней Римма имеет совсем уж бледный вид: с женихом рассталась, нормальную работу по собственной глупости потеряла, перебраться жить в Европу ей не удалось… Пытаясь взглянуть на себя со стороны Римма даже исподтишка посмотрела на Светлану: нет ли у подруги детства во взгляде иронии или, еще того хуже, жалостливого сочувствия к ее неудачам. Но Светлана, не поднимая головы, продолжала внимательно смотреть в телефон. Не желая отвлекать занятого человека, Римма налила себе еще кофе и сосредоточилась на видах, открывающихся из окон.

А они того стоили. Крыши Рима, как и пресловутые крыши Парижа, притягивали взгляд, только здесь было гораздо больше архитектурных примет: то и дело из плотной городской застройки вырастали купола, шпили и колокольни. Не усидев на месте, Римма встала и подошла к распахнутым дверям на террасу. Утренний воздух был прозрачен и чист. Где-то внизу, в густой зелени частных садов, щебетали птицы. Именно о таком виде грезила она, поднимаясь в мансарду Ромоло, но там все оказалось куда прозаичней: в десяти метрах от его окон начиналась стена соседнего здания, такого же обшарпанного и давно не видевшего ремонта. Покосившиеся антенны на крыше, сплетения электрических проводов, да веревка с чужим бельем – вот и весь «колорит». Впервые заметив гроздья пододеяльников и простыней, развешанных между домами, Римма ужасно удивилась. Она никак не ожидала увидеть такое в столице, думала, что все эти живописные приметы быта остались только в старых фильмах про кварталы неаполитанской бедноты. Оказалось, что для Трастевере это и сегодня вполне обычное дело.

Прогулявшись по террасе, Римма остановилась у ограждения, оперлась локтями на нагретое дерево перил и замерла, подставив солнцу лицо. На душе стало немного легче, и даже мысли сделались не такими мрачными. В конце концов, ведь еще не все потеряно! Ну да, она рассталась с Ромоло, и это очень больно – но ведь он не единственный мужчина в мире. Кто знает, может быть, она когда-нибудь еще встретит свое счастье. И новую работу обязательно найдет. Конечно, не стоило так горячиться и сжигать за собой мосты, но ей всего двадцать восемь, а она уже неплохой специалист, с приличным образованием, хорошим опытом и знанием языков – с таким резюме трудоустроиться вполне реально. Причем вовсе даже не обязательно для этого возвращаться в Россию. Если вплотную заняться поиском работы через интернет, то наверняка…

Снизу гортанно что-то прокричали – очень задорно, мужским голосом. Даже не взглянув в ту сторону, Римма поняла, что обращаются именно к ней. Вспомнив вчерашние Светланины рассказы о любознательных новых соседях, она немедленно отшатнулась от ограждения и поспешила вернуться в столовую. Проходя мимо кашпо с густой щетинкой только-только взошедшей зелени, сорвала пару ростков и растерла их между пальцами. Можно было даже не подносить руку к лицу: острый запах лаванды мгновенно ударил в нос, заставляя невольно поморщиться. Он был слишком резким, слишком прямолинейным и напомнил дешевые освежители воздуха, забивающие все вокруг своим удушающим «ароматом».

Не стоило этого делать. Теперь до вечера не отвяжется.

Вернувшись за стол, Римма принялась мусолить салфетку, стараясь отчистить пальцы. В какой-то момент, увлекшись, зацепила локтем стакан из-под сока и оглушительно загремела им об поднос, едва успев подхватить. Светлана даже глаз на грохот не подняла. Своим затянувшимся молчанием она словно нарочно подливала масла в огонь Римминой бестолковой неловкости.

– Какие у тебя планы на день? – собравшись, наконец, с духом, светским тоном спросила Римма.

Она вдруг ясно представила, как сейчас выглядит: бедная провинциалка внезапно упала на голову успешной столичной жительнице, с которой бог знает сколько не виделась, но все равно продолжает выпендриваться и строить из себя ценного собеседника.

– Домой собираюсь, – после паузы рассеянно отозвалась Светлана, все так же неотрывно глядя в экран.

– Домой? – озадаченно переспросила Римма, совсем забыв, что та ей рассказывала накануне.

– Ну да. Я же тебе говорила – у нас дом в Анцио, примерно в часе езды от Рима, неподалеку от моря. Мы там почти постоянно живем, только на зиму сюда приезжаем. Честно сказать, я эту квартиру терпеть не могу. Стараюсь здесь по возможности не ночевать. Правда, вчера был особенный случай, – Света покачала головой и смерила Римму насмешливым взглядом, и та почувствовала, что начинает заливаться краской. – Останавливаюсь здесь, когда приезжаю в Рим по делам.

– Теперь понятно… – протянула Римма.

Видя, что Светлана вот-вот снова уткнется в телефон, она взялась за свой. Что ж, бал окончен, гости давным-давно разошлись, пора бы и ей откланяться. А она все сидит, все ждет, словно на что-то надеется.

Изучив расписание самолетов, Римма присмотрела два рейса в Москву во второй половине дня. Они шли почти что один за другим. Свободные билеты были и там, и там. Римма прикинула время: вроде бы можно успеть доехать до аэропорта как раз к началу регистрации.

– Извини, что опять отвлекаю, – проговорила она с легкой запинкой. – Как думаешь, добраться в аэропорт будет быстрее на такси или на поезде? Наверное, на поезде, да? Он же прямо до терминала идет, да и пробок не будет.

Отложив телефон, Светлана уставилась на нее долгим задумчивым взглядом.

– И куда это ты собралась? – с деланым удивлением, наконец, спросила она.

– Как «куда»? – опешила Римма. – Домой, конечно. В Москву.

– А что это ты вдруг туда так заторопилась? Еще же вчера не собиралась никуда уезжать. Тебя разве там кто-то ждет, в этом болоте? Работа? Любимые офисные коллеги? Или, может быть, тот Иуда… ах, простите, Матвей? – Светлана мельком взглянула на инсталляцию «Тайной вечери», висевшую как раз за Римминой головой, и вновь уставилась на нее колючим вопросительным взглядом.

Растерянно заморгав, в первое мгновение Римма не нашлась, что ответить. Она не привыкла к такой манере общения. Даже закадычная подружка Ульяна, со всеми своими радикальными взглядами на жизнь, обычно высказывалась как-то помягче. А тут… Можно сказать, совершенно незнакомый, чужой человек… Подумаешь – когда-то в детстве дружили…

Заметив ее растерянность, Светлана немного сбавила тон и снизошла до объяснений:

– Я, наверное, резковато взяла, извини. Просто ты своим дурацким вопросом чуть не спутала мои планы, а я этого терпеть не могу. Я собиралась пригласить тебя погостить к себе в Анцио. Не дергайся – меня это нисколько не затруднит. И уж не стеснит точно. Можно будет отлично провести время и повеселиться: вот-вот начнется сезон, оживут соседние виллы. Будем кататься на яхтах, ездить на пикники, устраивать барбекю у себя и тусить по вечерам в клубах с отличными мужиками. Можешь быть совершенно спокойна: публика сплошь респектабельная, отборные сливки общества, можно сказать. Как тебе такая идея?

– Звучит заманчиво, – в тон ей ответила Римма. – Особенно в части сливок из мужиков. Это именно то, чего мне сейчас отчаянно не хватает…

Светлана расхохоталась и подняла вверх большой палец:

– Отличная шутка! А если серьезно – я просто хочу, чтобы ты немного развеялась и вытрясла из головы всю ту хрень, что с тобой приключилась. И раз уж ты решила свалить из Рашки, что очень правильно, на мой взгляд, так и не дури. Для начала составь мне компанию, ручаюсь – жалеть не придется. А дальше что-нибудь придумаем.

Римма слушала и не знала, что делать: идея была хоть и неожиданной, но действительно очень заманчивой. Но принимать такое предложение от не слишком близко знакомого человека ей было все-таки неловко. У нее давным-давно сложились собственные правила, касающиеся финансов. Когда она жила с Ромоло, то тратила на себя свои личные деньги, а за еду и крышу над головой с лихвой отрабатывала официанткой. И потом, она ведь считала себя без пяти минут невестой… А здесь что получится? Ведь не станет же она предлагать Светлане деньги за гостеприимство – это будет глупо и оскорбительно.

Видимо, все эти сомнения так явственно отразились у нее на лице, что Светлане не пришлось долго отгадывать причину ее колебаний. Она подсела поближе к Римме и продолжила совсем другим, куда более дружелюбным тоном:

– Не знаю, много ли осталось у тебя в памяти от вчерашнего вечера, но я говорила, как была тогда привязана к вам обеим – к тебе и к Людмиле Сергеевне. Вы же мне как родные были… Да что там – больше, чем родные, гораздо больше! Сколько вы тогда всего для меня сделали!.. Я к вам домой каждый раз как на праздник шла. Ведь я за всю жизнь тогда ни от кого столько ласки не видела, сколько от Людмилы Сергеевны…

От воспоминаний о маме, да еще и таких, отчаянно защипало в носу. Помолчав, чтобы не выдавать волнения, Римма проглотила ком в горле и пробормотала:

– Хорошо, я поеду. Спасибо тебе. За все.

В порыве благодарности она хотела обнять Светлану, но та протестующие замахала руками:

– Вот еще, глупости! Потом обниматься будешь. Когда мужика тебе приличного подберем, – и, больше не слушая вновь готовую возмутиться Римму, решительно заявила:

– Все, тогда погнали из города вон. А то на выезде в пробку попадем.