Рождественский Клаус

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Брукс

Ерзая в постели, я замечаю, что Лила лежит у меня на груди. Ее голова покоится в ложбинке моего плеча, одна нога перекинута через бедро, рука надежно обхватывает мою талию. Светлые локоны рассыпаны по подушке, полные губы слегка приоткрыты, так как она крепко спит. Двигаюсь под ней, мой твердый член упирается в ее живот, напрягаясь в боксерах.

— Черт возьми, — бормочу я.

Свободной рукой я поправляю себя, стараясь не потревожить ее.

Я не привык делить с кем-то постель. Я никогда не приглашаю никого в свою квартиру. Женщины, с которыми я спал, знают мои условия — никаких обязательств, никаких заблуждений о долгосрочных обязательствах и абсолютно никаких объятий.

Я не только делил постель с Лилой, но и нарушил свое собственное правило. Хотя технически она находится на моей стороне кровати, а значит, я не могу отвечать за наши объятия.

Я серьезно говорил, что она не выходит у меня из головы с момента вечеринки по случаю помолвки Эндрю. Эта женщина занимала все мои мысли и обладала удивительной способностью прорываться сквозь мою защиту, даже не пытаясь.

Лила — последний человек, о котором я должен думать: она не только сестра моего лучшего друга, но и все, чем я не являюсь. Она оптимистка, которая любит Рождество, верит в счастливый конец и хочет жить в приключениях. Я же скептик, который избегает обязательств, избегает праздников и предпочитает комфорт одиночества.

Черт… как философски.

Все знали, что мой отец любил рождество, и не только потому, что наша фамилия — Клаус. Он наряжался Сантой, украшал елку вместе с моей бабушкой и каждый декабрь устраивал месячный марафон рождественских фильмов. Этими традициями я очень дорожил, но после его смерти волшебство было утрачено.

Мое тело застывает, когда я чувствую безошибочное теплое дыхание на своей щеке. Медленно повернувшись, я сталкиваюсь лицом к лицу с Уинстоном, который сидит на краю кровати и смотрит на меня, скептически наклонив голову.

— Я могу тебе помочь? — шепчу я, в моем тоне звучит сарказм.

Он моргает, а затем несколько раз толкает меня в плечо. У меня никогда раньше не было собаки, поэтому я не знаю, чего он хочет. Знаю только, что если он продолжит в том же духе, то потревожит Лилу, так что, похоже, мы пока останемся друг с другом.

Я осторожно выбираюсь из-под нее, убирая ее руку со своего бедра, чтобы встать.

Замираю, когда она вздрагивает, испуская тихий стон, но через несколько секунд ее дыхание выравнивается. Она потратила каждую свободную минуту на свадьбу Эндрю и заслуживает возможности поспать, когда это возможно, тем более что неизвестно, насколько суматошной будет оставшаяся часть недели.

Уинстон, виляя хвостом, мчится к пандусу у кровати, а когда добирается до самого низа, бежит к двери. Он начинает скулить, оглядываясь назад, чтобы узнать, почему я так долго.

— Успокойся. Я уже иду, — ворчу я.

Для такой маленькой собаки он удивительно властный.

На цыпочках пересекаю комнату и осторожно, чтобы не наделать много шума, открываю входную дверь. Без предупреждения Уинстон протискивается в проем и несется по тротуару и заснеженному двору.

На нем нет свитера, и я не уверен, что его можно выпускать на улицу без присмотра. Поспешив за ним, я хватаю первую попавшуюся под руку пару тапочек — пушистые розовые тапочки с кроличьими ушками, которые кажутся на три размера меньше.

Я колеблюсь, раздумывая, не надеть ли мне вместо них ботинки, но лай Уинстона решает все за меня. Засовываю ноги в тапочки, кроличьи ушки подпрыгивают при каждом шаге.

Когда я выхожу на улицу, подношу руку к лицу, щурясь от солнечного света. Мои глаза наконец привыкаю, я вижу, что Уинстон пробегает мимо ворот, направляясь к гостинице. Проклятье.

Должно быть, я забыл закрыть их прошлой ночью. Когда он исчезает из виду, я начинаю бежать, ледяной воздух ударяет мне в грудь.

Черт, как же холодно.

В спешке, когда я бежал за Уинстоном, забыл надеть рубашку. Ну и ладно, теперь уже слишком поздно.

По мере того как я приближаюсь к гостинице, лай Уинстона становится все громче, и когда он появляется в поле зрения, я вижу, что он стоит рядом с моей бабушкой под большим деревом, где, похоже, она наполняет одну из своих многочисленных кормушек для птиц.

Естественно, из всех дней, когда она должна была оказаться на улице в такую рань, это должен был быть именно сегодняшний. Сомневаюсь, что врачи одобрят ее таскание мешка с птичьим кормом по холоду, но я знаю, что остановить ее невозможно. Надеюсь, когда Джеймсон приедет, ему повезет больше, и он сможет убедить ее не напрягаться.

— Что за беду ты затеял в такую рань, Уинн?

Бабушка приседает и ласково взъерошивает его шерсть.

Когда я подхожу, она поднимает голову, на ее лице появляется озадаченное выражение.

— Брукс? Что ты делаешь на улице без рубашки? — Она смотрит вниз на тапочки с кроликами. — Я так понимаю, они тебе не принадлежат. — Выпрямляется во весь рост, складывает руки, на ее губах играет игривая ухмылка. — Я заметила, что сегодня утром кладовая была пуста.

Сужаю глаза в ответ на ее чеширскую ухмылку.

— Может, если бы моя раскладушка не сломалась прошлой ночью, я бы там спал. Она сложилась, как колода карт. Почему ты заставила меня использовать неисправную?

— Похоже, у тебя была тяжелая ночь, — сочувственно говорит она, уклоняясь от ответа на мой вопрос. — Это не объясняет, почему ты гоняешься за Уинстоном в тапочках Лилы. Не думай, что я не видела, как вы с ней улизнули вчера вечером после ужина. Куда вы пошли?

Она задумчиво постукивает подбородком, изучая меня.

Я неловко отодвигаюсь, потирая затылок. Объяснять бабушке, почему я остался у Лилы прошлой ночью, не входило в планы на сегодня.

— Ее коттедж. Ничего особенного, — бормочу я. — Ничего не случилось.

Бабушка самодовольно ухмыляется.

— Я и не говорила, что случилось. Просто интересно, что ты встал так рано и без рубашки и обуви, не меньше. Ты планируешь остаться у нее до конца поездки?

До сих пор мне это даже не приходило в голову. После катастрофы с раскладушкой просто найти место для сна было моей главной задачей. Но теперь перспектива не остаться с Лилой до конца поездки оставляет во рту горький привкус. Не то чтобы я сказал об этом бабушке — я и сам этого не понимаю.

— А комната в гостинице не освободилась? — спрашиваю я.

Она качает головой.

— Нет. Мы полностью заняты до конца года, — без колебаний заявляет она. Судя по блеску в ее глазах, мое затруднительное положение кажется ей слишком забавным, чтобы мне нравиться.

— Как бы ни было весело стоять на холоде и допрашивать, мне лучше вернуть Уинстона, пока Лила не проснулась и не забеспокоилась, поняв, что он пропал. Меньше всего мне хочется, чтобы она подумала, что я похитил ее собаку.

Я беру его на руки и возвращаюсь в коттедж. Уинстон недовольно фыркает, но в конце концов смиряется с тем, что застрял в воздушной тюрьме, и с усталым вздохом кладет подбородок мне на плечо.

— Передай Лиле привет от меня, — кричит мне вслед бабушка, в ее голосе звучит удовлетворение.

Поднимаю руку в знак признательности. Смотрю прямо перед собой, намереваясь как можно быстрее вернуться в коттедж, не желая рисковать Уинстоном, пытаясь снова сорваться с места.

Теперь вопрос в том, как я объясню это Лиле?

Когда мы с Уинстоном заходим в дом, Лила меряет шагами пол, сжимая в руке телефон.

Она оглядывает меня и дарит улыбку, которая не достигает ее глаз.

— Мне было интересно, куда вы двое забрели.

Уинстон подбегает к ней и тихо скулит, потираясь головой о ее ногу.

Я закрываю за собой дверь и подхожу к ней.

— Что случилось?

Она вздыхает, проводя рукой по лицу.

— Я только что разговаривала по телефону с владельцем «Блум и Вайн». Они отказываются от свадебной доставки на Рождество, — опускается на край кровати, ее плечи обвисают. — Я позвонила, чтобы узнать, есть ли у них белые розы и ягоды гиперикума — любимые цветы Ханны.

— И у них не было ничего в наличии? — спрашиваю я.

В голове уже проносится мысль о том, какие связи я могу задействовать, чтобы достать эти цветы. Конечно, я хочу, чтобы у Ханны и Эндрю были цветы, которые они хотят, но еще больше я хочу облегчить жизнь Лиле. Чего бы это ни стоило, я сделаю это.

— Хотелось бы, чтобы так и было. — Она барабанит пальцами по бедру. — Флорист был единственным поставщиком, с которым невеста работала напрямую. Ее отец уже заплатил им сполна и сказал, что свадьба отменяется. — Смотрит в сторону, ее взгляд устремлен в окно. — Я объяснила ситуацию и предложила оплатить срочный заказ на новые свадебные цветы, но владелица сказала, что больше не заинтересована в работе на Рождество после того, как ей заплатили за первоначальный заказ.

— Почему бы тебе не позвонить другому флористу?

Она издала невеселый смешок.

— «Блум и Вайн» — единственная в округе. В этом и заключается проблема организации свадеб в маленьком городке: нет запасного плана, когда поставщик решает отказаться.

Стресс накатывает на нее волнами, ощутимое напряжение заполняет комнату, и мне срочно нужно все исправить.

— Мы разберемся с этим, хорошо? — говорю я, садясь рядом с ней.

Лила прикусывает губу, на ее лице мелькает неуверенность.

— Мы?

— Да. — Я киваю. — Мы ведь вместе в этом, не так ли? Если ты забыла, ты согласилась, чтобы я помог с подготовкой к свадьбе, так что теперь ты застряла со мной.

Действуя импульсивно, я притягиваю ее к себе и обнимаю одной рукой за плечи, крепко прижимая к себе, а другой гладя по затылку. Она напрягается от неожиданного жеста, но расслабляется в моих объятиях, обхватывая руками мою талию, упираясь головой в мою грудь.

То, что Лила так близко, кажется правильным, и хотя я должен утешать ее, мне трудно сосредоточиться, когда я думаю только о том, как прекрасно она ощущается в моих объятиях.

В голове возникает фантазия, как я прижимаю ее к себе, ее ноги цепляются за мою талию, а руки путаются в моих волосах. Я притягиваю ее ближе, ее мягкие губы касаются моих.

С трудом сглатываю, чтобы подавить стон. Сжимаю челюсти, отгоняя желание схватить ее за шею и притянуть ближе.

Лила выглядит так, будто борется с подобной бурей эмоций, ее губы слегка приоткрыты, словно на грани того, чтобы сдаться под моими прикосновениями.

Боже, эта женщина просто путает мне мозги.

Я прочищаю горло и убираю руки с ее лица.

— Перезвони флористу, — инструктирую я.

На ее лице мелькает мимолетный проблеск разочарования, но тут же исчезает.

— Зачем? Что ты собираешься делать?

Наклоняюсь к ней, заправляю выбившуюся прядку волос и говорю:

— Позвони им, красавица. Пожалуйста, позволь мне помочь все исправить.

После небольшой паузы она кивает.

— Хорошо.

С покорным вздохом берет свой телефон, который ранее бросила на кровать, и набирает номер флориста. Я протягиваю руку за телефоном, после недолгого колебания она кладет его мне на ладонь. Подношу трубку к уху, дважды звонит, прежде чем кто-то берет трубку.

— Спасибо, что позвонили в «Блум и Вайн», — весело отвечает женщина. — Говорит Вайолет. Чем я могу вам помочь?

— Вы владелица, Вайолет? — спрашиваю я, переходя сразу к делу.

Она делает паузу.

— Да, я. А в чем дело?

— Меня зовут Брукс, я внук Кей Клаус. Полагаю, она ваш постоянный клиент. Если я не ошибаюсь, она еженедельно заказывает аранжировки и использует «Блум и Вайн» для всех мероприятий и свадеб в гостинице.

Я бросаю взгляд на Лилу, которая наклонилась ближе и напряглась, чтобы слышать обе стороны разговора.

— Совершенно верно. «Шепчущие сосны» — один из наших крупнейших клиентов. Мы с командой обожаем Кей.

— Если это так, то объясните, почему вы отказываетесь сделать доставку для свадьбы, которая состоится здесь в Рождество?

— Мистер Клаус, — говорит она, ее тон стал более резким. — Как я уже объяснила Лиле, мы больше не можем доставлять товары на Рождество.

Я щипаю себя за переносицу, раздраженный ее пренебрежительным отношением.

— Если вы согласитесь заняться цветами для рождественской свадьбы, я дам вам десять тысяч за хлопоты. Этого достаточно, чтобы вы передумали?

Оглядываюсь и вижу, что Лила дико размахивает руками с встревоженным выражением на лице.

— Вы что, издеваетесь надо мной? — шипит Вайолет.

— Нет, у меня нет времени на игры, — заявляю я.

— Ладно, договорились. Должна признать, вы ведете жесткую сделку. Я и мои сотрудники будем благодарны за бонус.

— Вы не собираетесь оставить все себе? — спрашиваю я, немного удивленный.

— Моя команда — это как семья, мистер Клаус. Я забочусь о том, чтобы о них хорошо заботились, особенно когда они находятся вдали от своих близких в рождественское утро.

— Привезите цветы к 10 утра в рождественское утро, и премия будет ждать вас, — говорю я, и моя грудь сжимается.

Я потираю ее ладонью. Наверное, несварение желудка.

— Да, конечно. Было приятно иметь с вами дело, мистер Клаус.

— До свидания, Вайолет.

Я вешаю трубку, не дожидаясь ответа. Больше обсуждать нечего, раз уж она согласилась, и нет никаких шансов, что она уйдет, когда на кону десять тысяч долларов. Подумаешь, двадцать тысяч… учитывая, что она разделит их со своими сотрудниками.

— Цветы будут делать «Блум и Вайн», — сообщаю я Лиле, возвращая ей телефон.

Она с расстроенным вздохом откидывает волосы на плечо.

— Зачем ты это сделал?

— Думаю, ты хотела сказать «спасибо», — отвечаю я с ухмылкой.

— За что? За подкуп местного флориста. Спасибо, Брукс, за то, что создал нереальный прецедент: когда мне понадобятся цветы в неудобное время, они будут требовать дополнительные десять тысяч.

Я сужаю глаза.

— Я сделал все необходимое, чтобы гарантировать Ханне и Эндрю те цветы, которые они хотят видеть на своей свадьбе. Поверь, деньги меня не волнуют.

— Не все из нас могут позволить себе разбрасываться деньгами, как конфетти.

Она раздраженно качает головой.

Я хмурюсь.

— Почему ты расстроена? У нас была проблема, и я о ней позаботился. Разве не этого ты хотела? Чтобы я помог тебе решить все возникающие проблемы?

Она собирает волосы и перекидывает их через одно плечо, окидывая меня оценивающим взглядом.

— Брукс, я ценю то, что ты пытался сделать, но я много работала, чтобы наладить отношения с местными поставщиками, и разбрасывание денег усложняет мне жизнь в долгосрочной перспективе. Тем более что Вайолет любит сплетничать, и она расскажет всем другим поставщикам в городе, чтобы они ожидали заоблачных наценок за праздничные и срочные заказы.

— Я не позволю этому случиться.

— И что ты собираешься делать? Выбросить еще больше денег на решение проблемы?

— Ты так говоришь, будто это плохо.

Лила подозрительно смотрит на меня, пока я пересекаю комнату и беру свой телефон со стойки на кухне, а затем возвращаюсь, чтобы встать рядом с ней. Несколькими быстрыми нажатиями я отправляю сообщение своему помощнику, поручая ему перезвонить Вайолет из «Блум и Вайн» и объяснить, что мы удвоим бонус за доставку цветов на Рождество, если она пообещает оставить эту деталь при себе. Я уже решил дать ее команде двадцать тысяч, но не помешает убедиться, что Лила тоже получит выгоду.

Владение студией имеет свои преимущества, например, умение использовать тактику переговоров, когда этого требует ситуация, и это один из тех случаев, когда осторожность играет ключевую роль.

Меньше всего мне хочется осложнять отношения Лилы с местными поставщиками, а это лучший способ сделать так, чтобы Вайолет оставила детали нашей сделки при себе.

— Готово, — триумфально объявляю я. — Мой помощник свяжется с Вайолет в течение десяти минут и напомнит ей, что мы хотим убедиться, что ее команда получит достойную компенсацию за работу на Рождество, но в обмен на это не обсуждается свобода действий.

Я пропускаю подробности о двойном бонусе. Нет смысла подливать масла в огонь. Цветы будут доставлены вовремя, и это самое главное.

— Как насчет того, чтобы при возникновении следующей проблемы мы обсудили ее, прежде чем ты перейдешь в режим генерального директора? — говорит Лила, скрещивая руки.

— Думаешь, у нас будет больше пожаров, которые нужно потушить до знаменательного дня?

Она кивает, ее губы кривятся в язвительной улыбке.

— Я рассчитываю на это. На каждый предотвращенный кризис приходится еще три. Работа свадебного организатора не закончена, пока пара не сыграет свадьбу и не отправится в медовый месяц.

— Что ж, думаю, мне лучше держать свою кредитную карту поближе, — шучу я.

Я ошеломлен, когда она наклоняется и целует меня в щеку.

— За что это?

— За то, что спас день и позаботился о том, чтобы у Ханны были цветы, которые она хочет получить в день свадьбы. Твоя тактика может быть сомнительной, но я все равно ценю ее. — Она бросает на меня забавный взгляд, когда я складываю руки на груди. — Погоди. Ты что, выходил на улицу без рубашки? — Разражается смехом, осматривая меня с ног до головы. — А это мои тапочки с зайчиками?

Указывает на обувь, которая все еще на моих ногах.

— Уинстону нужно было выйти, и я не хотел тебя будить, — объясняю я, уклоняясь от ответа на ее вопрос. — Когда я открыл дверь, он бросился бежать, и мне пришлось за ним гнаться.

Лила наклоняет голову, изучая меня.

— Ты случайно не оставил ворота открытыми прошлой ночью?

— Возможно, но в свою защиту скажу, что у меня был багаж. Будь уверена, в следующий раз я буду осторожнее. Я ни за что не хочу рисковать, чтобы бабушка снова увидела меня в таком виде — она слишком развлекалась.

Лила протягивает руку, широко раскрыв глаза от шока.

— Подожди. Кей видела тебя в таком виде… — Она показывает на меня. — Когда ты гонялся за моей собакой?

Я киваю.

— Она пополняла кормушки для птиц, и Уинстон побежал к ней, прежде чем я успел его поймать. Можно сказать, что она нашла мое затруднительное положение довольно забавным.

— О Боже! — Лила закрывает лицо руками. — Ты ведь понимаешь, что она никогда не позволит нам пережить это? Я могу только представить, что, по ее мнению, произошло прошлой ночью, когда она увидела тебя полуодетым после того, как ты покинул мой коттедж.

Я делаю шаг ближе, мой голос становится низким.

— Скажи мне, Голди, что, по ее мнению, мы делали прошлой ночью?

Лила колеблется, ее горло сжимается.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Я пожимаю плечами.

— Почему бы тебе все равно не объяснить мне?

— Твоя бабушка, наверное, думает, что мы спали вместе.

— Так и есть.

Она издает возмущенный вздох, сузив глаза.

— Нет, я имею в виду, что она, наверное, думает, что мы… ну, знаешь, занимались сексом. — Ее голос понижается.

Есть что-то неотразимо очаровательное в том, чтобы видеть, как она волнуется. Ее щеки становятся нежно-розовыми, и она закусывает нижнюю губу.

Я встречаю ее взгляд с ухмылкой.

— И разве это так плохо? Ты же сама призналась, что была влюблена в меня, помнишь?

— Была — это главное слово. Если мы когда-нибудь переспали — а мы не переспали, я бы не стала рассказывать об этом Кей. Она же твоя бабушка, ради всего святого.

Я позволяю молчанию затянуться.

Как солнечный свет, пробивающийся сквозь серое небо, она притягивает меня к своему теплу, которое невозможно игнорировать. Пространство между нами похоже на пропасть, которую я отчаянно пытаюсь закрыть, хотя у меня есть все основания сдерживаться.

Лила — солнечный лучик с бесконечным запасом праздничного настроения, а я — скептический гринч, маскирующий свою уязвимость расчетливым безразличием.

Однако это не мешает мне принять ее вызов: я беру ее за подбородок и наклоняю лицо, чтобы она встретилась с моим взглядом.

Дыхание сбивается, когда я приближаю свой рот к ее, оставляя между нами едва ли дюйм пространства. Чувствую горячее дыхание на своих губах, как шепот. Она хватается за пояс моих треников, словно ее тело жаждет, чтобы я подошел ближе, а разум кричит, чтобы я оттолкнул ее. Ее ногти слегка касаются моего бедра и задерживаются там, пока ее грудь резко вздымается, а дыхание становится неустойчивым, выдавая ее внутренний конфликт.

Она слегка откидывает голову назад, пульс заметен на тонком изгибе ее горла.

— Ты права, — шепчу я, дыша ей в ухо. — Ты совершенно не чувствуешь ко мне ничего. Какая жалость.

Лила хнычет, когда я отступаю назад, и не могу не подавить ухмылку.

Похоже, она не так равнодушна, как хотела бы, чтобы я верил.

— Для того, кто говорит, что мы должны держаться на расстоянии, ты, похоже, не можешь оторваться от меня. Иронично, не находишь, — отвечает она.

Она справедливо замечает. Готов ли я признать это или нет, но Лила Монро способна перевернуть весь мой мир с ног на голову, если я ей это позволю.

— Ты не совсем облегчаешь эту задачу. Почему? — спрашиваю я.

Лила пожимает плечами, но то, как подрагивают ее пальцы, выдает ее внешнее спокойствие.

— Когда я пойму это, дам тебе знать.

Ответ намекает на то, что не только я переживаю из-за того, что происходит между нами.

— Что у нас сегодня на повестке дня, Голди? — спрашиваю я, желая сменить тему. — Я весь в твоем распоряжении, так что задействуй меня.