Роман с призраком

Ради любви Бена

Результаты анализов, сделанных в нью-йоркской больнице, пришли только через две недели. Они оказались отрицательными по всем показателям. Со всех возможных точек зрения Оуэн был абсолютно здоровым малышом. Ни один специалист так и не смог сказать, чем были вызваны приступы рвоты. Педиатр-аллерголог, с которым разговаривал Тим Бринн, посоветовал родителям радоваться тому, что эти эпизоды больше не повторяются, а также порекомендовал пристально наблюдать за ребенком. «С маленькими детьми часто происходят странные вещи, — сказал врач. — Но зачастую по совершенно неизвестным причинам дети просто перерастают свои недомогания». Он добавил, что, если рвота повторится, необходимо будет обратиться к гастроэнтерологу, который обследует пищеварительную систему Оуэна.

В течение двух недель Мередит, подчиняясь маминому требованию, сразу после тренировки возвращалась домой. Но в день, когда родители уехали с Оуэном в Нью-Йорк, чтобы обсудить с аллергологом результаты анализов, она почувствовала, что уже не в состоянии бороться со своим любопытством.

Мэллори и Дрю уехали гулять, прихватив с собой Адама. Мерри осталась дома одна.

Она знала, что родители вернутся только к вечеру.

И решила осуществить свой план. Но сначала необходимо было пройтись и еще раз хорошенько все обдумать. Набросив на плечи джинсовую курточку и сунув в карман шапку и единственную перчатку, она скользнула в мягкий весенний день, легко зашагав по тротуару.

Мерри пешком проделала весь путь до Тыквенной лощины. Она прошла мимо дома тети Кейт и, минуя жилище Олдриджей, спустилась к последнему особнячку на этой улице. К дому Хайлендов. К тому самому, с крыльца которого на девочку накричали за то, что та проехала на велосипеде через угол лужайки. Почему тогда, пять лет назад, миссис Хайленд так рассердилась? Сейчас лужайка являла собой ужасное зрелище. Она была покрыта зарослями сухой коричневой травы, из которой кое-где торчали пучки зелени. Дом, так же, как и соседние, был построен в викторианском стиле, но как будто перекосился и постарел. В пряничной обшивке веранды зияла брешь, а провалившуюся ступеньку крыльца наспех заколотили неструганой доской. Обшитые вагонкой стены когда-то были серыми, а ставни темно-зелеными, но ветер, солнце, снег и снова ветер лишили дом его особенного очарования. Одна из ставней разболталась и висела под неестественным углом, напоминая сломанное крыло. Из-под нее виднелось яркое пятно синевато-серого цвета, в который некогда выкрасили все доски. Окна были задернуты выцветшими кремовыми занавесками. Кусты роз, давно не видевшие ножниц садовника, сплелись в непроходимые колючие заросли. В такие же джунгли превратилась и заросшая бурьяном живая изгородь, простирающая на улицу длинные, покрытые набухшими почками побеги. Словом, жилище Хайлендов производило впечатление дома, находящегося на последнем издыхании.

С замирающим сердцем Мередит преодолела четыре ступени до двери и постучала.

Ей никто не ответил.

Мерри была шокирована охватившим ее чувством облегчения.

Она ждала довольно долго, а затем постучала еще раз.

И снова никого.

Мередит пришла налегке. Рюкзака у нее с собой не было, так что не было и ручки, а также чего-нибудь, на чем она смогла бы черкнуть пару слов для хозяев дома. Да и что бы она им написала? Что можно сообщить в записке? Да что там записка! Она даже не была уверена, что сможет хоть что-то сказать при встрече. Ей вдруг показалось, что разумнее всего будет использовать четыре позванивающие у нее в кармане монетки по двадцать пять центов, чтобы вскочить в автобус и вернуться домой. Тем более что, явившись сюда, она действовала скорее по наитию, чем по хоть сколько-нибудь продуманному плану.

Девочка подняла голову.

Дверь была открыта. Но в проеме никого не было. Она смотрела на темный пустой прямоугольник.

— Эй! — позвала Мерри. Она вздрогнула, когда внезапно из-за внутренней двери, тоже открытой, к ней шагнул высокий старик с очень прямой спиной — более суровая версия ее собственного дедушки. — Вы мистер Хайленд, — произнесла она.

— Мы ничего не покупаем, — ворчливо ответил тот.

— Я ничего не продаю, — отозвалась Мерри. — Я ищу одного человека.

— По большей части детвора стучит в нашу дверь только из баловства, — произнес мужчина, и на его губах появился легкий намек на улыбку. Мерри показалось, что он расслабился. — Но раз такое дело, чем могу быть полезен?

Мерри увидела, что старик одет в такой же вязаный жилет, какие обожал ее дедушка. У него их было великое множество самых разнообразных расцветок. Мистер Хайленд сделал шаг к свету, и она увидела, что его жилет желтовато-кремовый.

— Я ищу Бена, — сообщила ему Мерри, кусая губы и прекрасно понимая, что ее слова будут восприняты либо как чудовищная жестокость, либо как безумие.

— Что?

— Я ищу Бена Хайленда. Я с ним дружу. Пожалуйста, передайте ему, что к нему пришла Мередит Бринн.

— Что за чушь! — дрожащим голосом произнес мистер Хайленд и попятился назад. Он оглянулся на полный мрак у себя за спиной и наполовину прикрыл дверь. — Моя жена очень больна. Мы только что похоронили сына. Это какой-то розыгрыш?

Мередит съежилась и отвела глаза. Весенний ветер вдруг показался ей пронизывающе холодным, и она подняла воротник. Ей хотелось развернуться и броситься вниз по ступенькам. Но она сделала над собой усилие и снова заговорила.

— Это не розыгрыш. Бен. Ваш сын или… внук. Бен. Он здесь живет…

— Кто тебя подослал, девочка? Я видел тебя на поминальной службе по нашему сыну. Это было две недели назад. Ты потеряла сознание.

— Да, мистер Хайленд. Я та самая девочка. Вы мне не поверите, но я знаю Бена. Я просто подумала, что раз уж у меня нет его номера телефона… Я просто должна узнать правду о нем. Я вам все объясню.

Откуда-то раздался скрип, и за спиной мужчины возникло что-то белое. Мягкий мелодичный голос, похожий на нижние ноты флейты, спросил у мистера Хайленда о чем-то, чего Мерри не расслышала.

— Все хорошо, дорогая, — ответил мужчина кому-то у себя за спиной. — Нет, это не Саша. Она приедет позже. Это… так, никто. — Он шагнул на крыльцо, плотно прикрыв за собой дверь. — Моего единственного сына зовут Дэвид. Он живет в Калифорнии.

— Я говорю о Бене. О вашем сыне Бене. Я его знаю.

— Мой сын Бен умер.

Сознание Мерри вскрикнуло, а затем, подобно птице после долгого перелета, погрузилось в скорбное спокойствие.

— Я знаю Бена, мистер Хайленд, — повторила она. — У него светлые волосы. Впереди они длинные и падают на лоб. Он носит кожаную куртку. Старую кожаную куртку, похожую на летную. И еще джинсы в обтяжку и ковбойские сапоги.

— Тебе придется это прекратить, независимо от того, что ты задумала.

— Я вас понимаю, но прекратить не смогу. Вы можете хотя бы попытаться понять, о чем я вам говорю? — взмолилась Мерри.

Она даже не заметила, что уже давно вытащила руки из карманов и сложила их перед собой, будто в молитве.

— Бен… погиб во Вьетнаме, не пробыв там и двух недель. Он победил в конкурсе эссе и получил стипендию на обучение в замечательном колледже. Но отказался от всего этого, чтобы исполнить долг перед своей страной. Он бросил школу. Мы умоляли его не идти в армию. Он считал… Пожалуйста, уходи. Сейчас же уходи.

Старик кутался в свой шерстяной жилет, словно пронизанный солнцем апрель внезапно сменился лютой зимой. Его морщинистое лицо стало будто еще более изможденным, а глаза поблекли, почти обесцветились. Мерри содрогнулась. Эти глаза отдаленно напомнили ей Бена. Ей хотелось утешить мистера Хайленда, но она не знала, как это сделать.

— Пожалуйста, — снова попросила она. — Простите меня. Я пришла сюда не для того, чтобы сделать вам больно.

— Я… не знаю, зачем ты сюда пришла. Ты точно описала нашего сына. Но мы должны через это переступить. Ты могла увидеть его фотографию. Мы уже получили ответы на свои вопросы. А теперь прошу тебя, уходи. Я не сержусь на тебя. Но пойми, дитя, отец никогда не забывает своего сына. Думаешь, ты бы забыла на нашем месте?

— Нет, — прошептала Мерри. — Простите.

Боковым зрением она увидела красный городской автобус, остановившийся на углу Тыквенной лощины и Редферн-стрит. Если она бросится бежать, то может на него успеть. Ее совершенно не привлекала перспектива пешей прогулки обратно, поскольку от дома ее отделяло много миль. Мередит повернулась, спрыгнула с крыльца и бросилась бежать. Внезапно она услышала у себя за спиной громкий возглас.

— Девочка! — кричал мистер Хайленд. Та оглянулась. — Вернись.

Мерри остановилась и сделала несколько шагов к нему.

— Не бойся. Я знаю, кто ты. Ты внучка Артура Бринна. Ты спаслась при пожаре в одном из соседних домов. Моя жена, Хелен, хочет с тобой поговорить.

Когда Мерри снова поднялась на крыльцо, мистер Хайленд распахнул перед ней дверь. Он провел ее в прихожую, обставленную старой, почти старинной мебелью.

— Проходи в гостиную. Как бы красиво ни было сейчас на улице, там все-таки еще очень холодно. Я приготовлю какао. Позвони домой, чтобы родные не волновались.

Мерри стремительно набрала сообщение для сестры, которая гоняла мяч с Адамом и Дрю в парке Первопроходцев. На следующей неделе у Адама должны были начаться тренировки, и Мэлли решила немного его подготовить.

Мэл ощутила жужжание в кармане, открыла телефон и прочитала: «Я разг с м-ром и м-с Хайленд. Врнсь дмой на автбсе. У меня все хор.»

— Мер у Хайлендов, — сообщила она Дрю. — Может, надо за ней заехать?

— Тебе кажется, что эти старики — серийные убийцы? — поинтересовался Дрю.

— Нет. Но я боюсь того, что она может там услышать.

— Мэллори, это именно то, чего ты хотела, — напомнил ей Дрю.

— Ты должен был меня отговорить, — заявила та.

— Адам! Бей сюда! — закричал Дрю голосом, который без всяких слов сообщил Мэлли, что он об этом думает. Парень бросился бежать по еще не просохшему полю, бросив через плечо: — Пожалуйста, когда ты в следующий раз попросишь меня не вмешиваться, напомни мне, что я должен вмешаться.