Роззи. Стать счастливой. Часть 1

37. Черная Роза

Поместье Овиндж

Сын и мать чинно пили вино на террасе. Приятная погода, приватная беседа, благородные аристократы, этикет и манеры, трясущиеся слуги невдалеке, труп гонца, растекающаяся лужа крови под телом.

Мужчина поудобнее устроил ноги. Тело несчастного было костлявым, левый сапог постоянно соскальзывал с намокшей от крови одежды, что еще больше нервировало.

– Сгорит? – спросил сын.

– Нет, – уверенно отвечала мать, отпивая из высокого бокала. – Выкарабкается, как в прошлый раз.

Мужчина развернул ранее смятый листок, и еще раз прочел вслух:

– Использовала артефакт неизвестного назначения. Умерщвление путем черных длинных игл. Зеленый купол пламени перед активацией. Черные глаза.

– Николас мог стать полезным. Жаль, король был заинтересован. Создал ему тепличные условия. Даже дал жениться на Оливии.

Бокал хрустнул и сломался в левой женской руке. Кровавые осколки полетели вниз. Порезы затянулись. В ладонь правой руки моментально вложили новый наполненный бокал.

– Старуху трогать нельзя. Девчонка перестает соображать и становится неуправляемой, – рассуждала женщина.

– Тогда ждем, – пожал плечами мужчина. – Я не тороплюсь.

***

Роззи

Все болит. Состояние похмелья. Опять пахло розами. В этот раз знала, кто я, где и почему. Великая сила опыта. Дико болели руки. Особенно левая. Сломала что-ли, когда падала? С трудом открыла глаза. Зрение стало острее. Апатично подняла правую руку. Внешность прошла частичный апгрейд. Намагиченная красота не хотела втягиваться обратно. Подняла левую руку и выругалась.

По левой руке прерывисто вился вниз гибкий шипастый стебель с острыми листьями, то показываясь на поверхности, то уходя под кожу, с черным цветком розы на тыльной стороне ладони.

– Да, – раздался усталый голос опекуна. – Ты теперь истинная Блэк. Не каждый аристократ может похвастаться магической татуировкой рода. Новые возможности дара... И много-много проблем.

– Сколько? – спросила его.

– Всего ничего. Пару дней.

– Как Маргарет?

– Жива здорова. Проснулась в тот же день к вечеру. Заставил ее поспать, не отходила от тебя.

– Чем закончилось все?

Вигмар коротко поведал. В ответ рассказала свои ощущения.

– Значит, Вилли был прав. Второй дар открылся. Внешность стала привлекательнее. Проблем с тобой станет больше. Какие возможности?

– Еще не знаю. Нужно будет помедитировать одной. Очевидно, град игл на поражение. Теперь, – тяжело вздохнула, – чей-то соглядатай будет знать.

– Мне тоже пришла эта мысль. Разыграл, как по нотам. Неизвестный будет думать, что был артефакт. Я его «вытащил» из твоей руки. Так что, пошепчись прилюдно, что это был последний подарок отца. И что пока не отдаю обратно.

– Хорошо.

– Поправляйся. Потом поговорим.

Опекун дал выпить зелье. Уснула.

***

Вигмар

Порой, мы можем сами что-то сделать, но по-идиотски ждем, когда другой начнет. И вот тогда, спустя еще время, можно начинать самому. Роззи – мелкая, болезная идиотка с огромным сердцем. С чего я решил, что она должна исправлять мои огрехи? Мужик я или где?

Мы можем сделать многое… Вместе.

Смешно, как обделенные в юности, добившись высот, забывают сосущее чувство пустого брюха, холод пальцев ног и всепоглощающую горечь невозможности обладать материальными ценностями.

Часто вспоминаю мать. Как сложилась бы наша судьба, имей она хоть немного капитала?

Открылась дверь, вошли люди.

– Добрый день, хозяин, – поприветствовал за всех Исак.

Оглядел личную охрану. Начало положить хватит.

– Впереди много работы. Итак…

***

Роззи

Проснулась здоровой, полной сил и с гигантским чувством стыда перед Маргарет. Все перебило прозаичное желание немедленно посетить уборную. Хотелось сперва быстренько сбегать, потом уж говорить. Но будет свинством сказать «я щас!», когда няня начнет вслух радоваться моему пробуждению. Запахло розами. Открыла глаза. Маргарет и Юнисия спали богатырским сном. Погладила тату, мысленно поблагодарив. Теперь-то понимала, откуда аромат и заказной сон.

Сделав дела, вернулась. Няня выглядела устало. Прислушалась к себе, резерв был чуть меньше половины. Жаль, я не менталист, убрала бы боль и переживания…

Дар сказал, что здоровье Маргарет в пределах возрастной нормы. Пощупала ее горло. В меру морщинистое, без шрамов. Положила обе руки на плечи старушки, нырнула магическим зрением внутрь. Щедро запустила регенерацию клеток, укрепила ткани мышц, усилила прочность костей. Мало ли, пригодится. Выпрямила спинные позвонки. Везде восстановила стертые временем хрящи. Пока хватит. Мозг, как админ, может забанить из-за большого количества улучшений и начнет необратимо саморазрушаться. Об этом рассказывала юной Роззи мать.

Природа позаботилась об обновлении населяющих ее существ. А может Боги или Магия Мира. Суть оставалась такова: вмешиваться в старение и здоровье можно, но дозированно. Максимально оттянуть износ организма получалось на 10-30 лет, все индивидуально. Далее изменения или отторгаются, или не действуют. Есть запрещенные эксперименты и способы, но их действенность не известна широким массам.

Вернулась в кроватку. В животе заурчало. Решила одним глазком глянуть в ментал, а потом будить и просить еды. Привычно нырнула, а там…

Зленый шар второго дара стал огромной черной розой выше меня ростом. Вокруг цветка мерцал купол разноцветных искорок. Они возникали над цветком и, танцуя, медленно оседали на землю вниз. Растворялись, чтоб снова возникнуть сверху и продолжить мерцать. Выглядело это потрясающе.

Чуть в стороне стебли роз переплелись между собой, создав уютную зеленую беседку с живыми цветами. Розариум разросся до колоссальных размеров.

Приблизилась к главному цветку, положила руки на гладкий ствол, мысленно благодаря за все. Лепестки наклонились и слегка коснулись моего лица. В голове пронеслись картинки, где просила еще не раскрывшийся шар о помощи, защите, мести.

Яды, что впитал в себя формирующийся кокон, магия этого мира и дар исцеления переродили земной дар в полу разумное состояние. Форма была выбрана символично, чтоб являться частью меня во всех смыслах. Получается, Черная Роза существовала ментально и физически, обещая через некоторое время возможность перемещения по телу. Она сама не знала всех своих возможностей, но гарантировала физический урон и невосприимчивость к любым ядам. Словно новорожденная, Черная Роза только начинала познавать мир и саму себя. Кстати, ствол цветка был гладким из-за того, что шипы ментальные она выпустила материально, не зная других способов помощи. Мы общались телепатически. Затем дар передал, что устал. Лепестки собрались в бутон и застыли.

Это было немыслимо.

Находясь под впечатлением, прошла к целительскому дару. Здесь тоже произошли изменения. Водная гладь немного увеличила площадь и глубину. Сползла вниз для единения и пролежала на дне. Когда выплыла на берег, жгутик воды осторожно приблизился к голове и словно прошел через нее.

– Я не поняла, – честно призналась вслух.

Жгутик повторил свой маневр.

– Ничего не ощущаю и все равно не понимаю, прости.

Мне помахали хвостом, и ушли обратно. Что бы это означало? Так ничего не поняв, вернулась в реальность. Впечатлений хватало итак.

Приятно, быть и чувствовать себя любимой. Когда на тебя ворчат, потом обнимают. Обещают выпороть за лишнее самоуправство, затем гладят по голове. Грозятся закрыть в комнате, затем втирают о необходимости прогулок на воздухе. Маргарет порхала вокруг, как наседка. Дала подзатыльник. Юнисия сжалась. Няня тут же притянула к своей могучей груди, даря крепкие объятья любви. Не смотря на захват удушения, я улыбалась глупой Юнисии. Отряхнув и пригладив волосы, меня уложили обратно с целью накормить.

Утащила одеяло на балкон, расстелила на полу и объявила о готовности жратеньки. Мы пили взвар, сидя втроем на полу.

– Ох, милая. Вигмар подложил тебе знааатную подлянку. Да, – вздыхала няня. – Учителя выманил из столицы. Тощий, злющий, глазюками своими зыркает в разные стороны. Рожа вечно недовольная. Ждет тебя, значитца. А пока гоняет мужиков. Так те воють так, что в хладнике слышно.

– Уфитель, это хорофо, – соглашалась с набитым ртом.

– Да ирод бессердчный! Чему ж научит-то тебя, милая?

– Кости ломать, Маргарет, кости. Чужие. Чтоб свои целые остались.

Няня поджала губы уточкой, передавая кислым выражением лица свое отношение к предстоящим тренировкам. Пока одевалась, поняла, как осуществить мечту. Для занятий будут нужны что? Брюки, штаны, лосины! Хоть что-нибудь! Отправила Юнисию с поручением сшить удобную форму. Брючную.

Ги сдержанно поздравил с поправкой. Пошла в кабинет к опекуну, зашла без стука. Там шел спор на повышенных тонах.

– Доброго дня! – поприветствовала всех, широко улыбаясь, и прошла к гостевому креслу.

«Ирод» явно наседал с предьявой, опекун разводил руками.

– Вот, очнулась и сама пришла. А ты переживал, что долго, что будет лежать тую, что…

– Хватит, – резко перебил «ирод». – Вигмар, ты враз обнищал? Или спустил все на Беатрис? Где этикет, манеры?

Он обошел меня по кругу.

– Я отказываюсь учить этот скелет с кукольной внешностью. Ты потратил мое время на пустое ожидание из-за капризов какой-то девки, вздумавшей поиграться с острым ножом! Вытащи свою голову из задницы и иди заниматься сам! А это недоразумение откорми, приодень и выдавай замуж.

Его палец подрагивал, показывая на меня, когда учитель гневно орал на улыбающегося Вигмара. Подняла руку и быстро сломала чужой палец. Затем срастила все обратно. Села на подлокотник, забравшись в кресло с ногами. Мужик повертел палец. Согнул, разогнул, закатил глаза. Вигмар продолжал улыбаться.

– Завтра с первыми лучами … – начал, было «ирод».

– Даже не начинайте. Всем надо спать по утрам.

– Зайду сам. Встала, оделась, вышла.

– Хорошо.

За ушедшим мужиком хлопнула дверь.

– Где ты его откопал? – спросила опекуна.

– Там больше нет. Огромных трудов стоило его удержать до твоего пробуждения. А ты все спишь и спишь, – пожурил Вигмар. – Еще три дня потом спала.

Покачала головой.

– Это все хорошо. Только я собиралась там кое-что сделать у рабов, – почесала подбородок.

– Так и я не сидел без дела, – похвастался Вигмар. – Пока ты спала, мы…

***

Мужская компания Вигмар и Ко за пять дней устроила глобальный клининг поместья Блэк. Оказывается, опекун умеет слушать и запоминать услышанное. Деревянная мастерская теперь работала в две смены, стучала молотками в производственных масштабах по обеспечению внутренних нужд, и параллельно в полевых условиях происходило обучение всех желающих. Осмелившихся к переменам было мало. Люди еще боялись хотеть и думать.

Вигмар решил вспомнить всех своих должников и выжать из них по максимуму, тем самым минимизируя отток реальных денег из своего кармана. Словно розовощекий карапуз, что удовлетворенно трясет доверху забитую копилку, а затем скрупулёзно достает и отсчитывает монетку за монеткой для точно учета своих капиталов, так опекун доставал из головы воспоминания давно минувших выигрышей и расписки из сейфа, добавляя имена строчка за строчкой в длинный список будущих жертв добровольной помощи. В результате были написаны и отправлены письма счастья в огромном количестве.

Часть людей откликнулась сразу. Таким образом, составили договор и организовали поставку древесины и тканей по низким ценам, разжились различными инструментами и мастерами. Последние были очень недовольны сменой места деятельности. Но кто их спрашивает, как говорится.

Вигмар организовал помывку всех, включая не ходящих. Провел поименную перепись всего населения нашей земли свободных и не свободных людей. Отдельными колонками шли цифры всех основных групп: мужчины, женщины, калеки, дети, старики. Возле каждого имени коротко было записано имя, возраст, состав семьи, вид деятельности. Мало у кого была пометка о желаемой профессии.

Пока всех описывали, деревянная мастерская без продыху штамповала столы из своих запасов. Эдита первая получила в свое ведомство большое помещение, оборудование, сырье и учеников.

– Когда я пришел и осчастливил Эдиту, что все готово, наша мадам некультурно выругалась, понимая масштаб подставы, – хохотнул Вигмар.

С обувью опекун решил не спешить, вдруг у меня есть идеи. Труженики после столов начали сколачивать простые кровати. Тут я не выдержала:

– Вигмар стоп! Предлагаю разделить на семейных и холостых. Семейные будут жить в отдельных комнатушках, остальные женщины и мужчины отдельно. И самое главное, двухъярусные кровати для без семейных.

Нарисовала свою идею на бумаге, развернула и подвинула ему ближе.

– Рабам свои комнаты? Ты не путаешь? – сдавленным голосом спросил Вигмар.

Каждый слышит то, что его волнует. Мужчина не заметил идею кроватей, не задался вопросом, откуда могут быть такие мысли. Говорят, в чужом глазу и соринку увидишь, а в своем и бревно не заметишь. Меня так волновала реакция на последующую реформу, что его душевные переживания прошли мимо. Рассматривая такой неожиданно интересный потолок, тихо прошептала:

– Я хочу… хочу сделать их свободными…и..

Открылась дверь, кто вошел, спиной не было видно.

– Воооооон! – рявкнул Вигмар, махнув рукой.

Двери моментально закрылись.

– Продолжай, – бесстрастно попросил мужчина.

– Что продолжать?! Да я хочу свободными их сделать, понимаешь? Говорила тебе тогда, на крыше! – вскочила и начала ходить, эмоционально жестикулируя. – Хочу постепенно подвести их к этому. За столько лет рабства, унижения и лишения, просто дать им свободу – идиотизм! Они не будут знать, что делать! Давай дадим им дело, обучим. Привыкнут, а потом потихоньку сделаем свободными? Накопят на выкуп там, или еще как? Только надо клятву со всех поголовно, чтоб никому не могли рассказать, иначе сразу полная потеря памяти, например... В общем, я еще не знаю, как именно все это провернуть так, чтоб нас с тобой потом не сожгли, – пожимая плечами, договорила, глядя в глаза собеседника.

– На крыше думал дурь, что выветрится за ночь. Зачем тебе это?

– Ну... Рабство – это плохо. В общем, я рассуждала о счастье, его форме для меня, – вытянула губы трубочкой. – И вот если бы удалось изменить жизни хотя бы этих людей... То это сделало бы меня счастливее, – скосила глаза в сторону. – В какой-то степени… Да.

С тухлым выражением лица мужчина закончил свой список достижений новостью, что дети и старики начали таскаться в лес по травы и ягоды. Убогих скучковали и приставили все сортировать, разбирать, сушить.

– Ты сделал очень много. Это заслуживает восхищения. Впечатлена. Надеюсь, люди хоть немного спали в эти дни. А теперь, давай, – сказала ему.

– Что? – не понял Вигмар.

– Начинай орать за идею свободы. Я же вижу, каким напряженным ты стал.

– Ты превратно истолковала, – выдохнул сгорбившийся опекун. – Все совсем не так…

Мужчина вышел из-за стола и отвернулся к окну.

– Моя мать была рабыней. Я жрал отходы и терпел побои сверстников в детстве... Немного запутался, за все эти годы, забылся... Так что давай, попробуем. Начнем, а там как судьба выведет... Уходи. Все рассказал. Хочу побыть один…

***

Подошла и взяла его за руку, сжала.

– Одному быть вредно. Плохие воспоминания засасывают. В твоих силах многое изменить. Ты уже начал действовать. Кстати, сходи к Сибилле. Сделай подарок какой-нибудь, поговорите. Она выглядит грустной.

– Схожу. Ты мне уже и погрустить не дашь спокойно? – уже более миролюбиво спросил опекун.

– Нет, конечно. Ты мне нужен веселым и энергичным.

Раздался свист выдыхаемого воздуха через ноздри носа. Мы обернулись. На пороге стояла красная от злости Беатрис. Не трудно догадаться, куда был направлен ее прищур. Я аккуратно разжала пальцы и отодвинулась от мужчины.

– Сам объясняй, у тебя лучше получится, – посочувствовала ему.

Бочком обойдя ревнивую женщину, спешно покинула кабинет.

– Общие занятия, любимый? Веселые и энергичные, – передразнила она меня.

Понеслась.... Мы с охраной так и не узнали, что ответил опекун. Дверь закрылась. Не стала долго переживать, разберутся. Пошла посмотреть на мадам швею. У Эдиты все было хорошо. Ученики учились и шили, все были при деле. Мелкие помогали, как могли. Среди учениц были и беременные, и совсем молоденькие, и с разными увечьями. Альдива была уже на хорошем счету. Нашла Люсию, спросила, как она. Девушка тихо благодарила за все, обливаясь слезами, рассказывая, как ей теперь хорошо. Не имея сил видеть, как она плачет, неловко похлопала ее по плечу и сбежала.

С главной швеей обсудили планы. После летней одежды пойдет постельное белье, матрасы, зимняя одежда. Скучать им будет некогда. Туманно намекнула о возможном увеличении числа учеников. Хитрая тетка сделала вид, что не услышала и ушла, вроде как позвали. Но я-то видела, как задергалось верхнее веко. Форму обещали к вечеру. Свои пожелания передала Альдиве и свалила, предвкушая брюкиии…Платье – это хорошо. Но дозированно.

Ги помог найти мужичка в поместье, что шил обувь на всех. В общем, человек старался. Но за каким надом его устроили в ужасных условиях было не понятно. При нашем появлении мастер подслеповато прищурился, отрываясь от сапожек изумительной красоты. Четыре его подмастерья, лениво обсуждающие последние изменения, развили показушную деятельность, как увидели, кто вошел. Я недовольно поджала губы и посмотрела на Ги. Он сразу вышел в коридор.

– Добрый день, госпожа, – тепло поприветствовал старик, медленно вставая с грубого табурета.

– Добрый, – кивнула ему. – Сидите, не отвлекайтесь.

– Не положено, – прокряхтел мастер и встал, чтоб поклониться.

Опомнившись, повскакивали и подмастерья. Сапожки ожидаемо были для Беатрис. Сам мастер работал только на нее. Обувщики сидели в самом отдаленном уголке, в небольшом холодном помещении. Запас сырья был маленький, хранилось все так себе. Полы здесь помыли, но парни быстро засрали обратно. Выяснилось, что обувщик работал почти на ощупь. Вот что значит мастерство. Подправила ему зрение. Обливаясь слезами, он сердечно благодарил за оказанную честь. Узрев же плачевность своей мастерской, накинулся на парней. Тут пришел Ги и сдал охранникам подмастерьев. Посидят чуток в сырой темнице. Скоро там не будет места. Становилось понятно, почему большая часть обуви была плохого качества. Мы пошли и выбрали другое место для обувщиков. Дала ему полный карт-бланш. Учеников выбирает сам, траты согласовывает с опекуном. Через тую приду проверить.

Вышла в коридор и поняла, что давно не видела Вилли. Нашли его печально сидящего возле моренды. Он сидел и тер левую руку чуть ниже сгиба локтя. При нашем появлении спешно вытер влагу с глаз и одел маску «у-меня-все-хорошо».

– Роззи, – крепко обнял он в приветствии, – я так рад, что тебе лучше. По правде, последние два дня тебе не угрожала опасность, поэтому не сидел возле постели. Решил не мешать твоим замыслам. Вот, освободилась, сама нашла меня.

Обняла его в ответ и посмотрела даром, что с рукой. Может увечье какое, а попросить помочь не позволяет мужское «я-сам». Но рука была здорова.

– Вилли, расскажешь, что у тебя там? – мягко коснулась его секрета.

Он как-то болезненно взглянул исподлобья, сел на землю и поведал о своей жизни.

– Ты идиота кусок, друг мой, – вынесла вердикт после услышанного, похлопав его по плечу. – Почему не сказал раньше? Была бы уже тут. Сколько ей сейчас?

– Раньше ты не могла помочь, – отвернулся Вилли в сторону. – Десять. Ей должно быть десять.

– Когда меня опекун восстановил, ты же мог рассказать?

– Боялся, что посчитаешь дружбу корыстью. Думал присмотреться и попросить позже…

– Когда ее замуж там уже отдадут?

Он вскинулся, испуганно глядя на меня. В глазах рождался дикий страх.

– Пошли к Вигмару. Лишь бы жива была. А плохие мужья, если он есть, имеют свойство быстро умирать. Время нынче не спокойное.

После этих слов тату на руке зачесалось, присылая волну одобрения и сообщая о готовности наказывать неугодных. Видимо Черная Роза подкопила сил, потому что начала пробовать ползать по коже. Я морщилась, было неприятно. Цветок извинился и замер. Вилли не заметил моих передергиваний плечами. А вот Ги прищурил глаза. Хорошо, что не он мой опекун. Житья бы не дал.

Надеюсь, дядюшка все уже «объяснил». И они там довольные. Настроение Вилли странным образом передалось мне. Бывает у беременных, вынь да положь селедку в шоколаде. Только я не беременная, а желание отправить за девочкой сегодня просто распирало. Списала это на эмоциональность и нестабильность после постоянных перенапряжений.

Охрана около кабинета была нам не рада. Что уж там, сама не хотела, а рука уже стучала в дверь.

– Вигмар, Беатрис, даю пару мгновений и потом захожу не одна.

За дверью послышалась ругань Беатрис, что-то глухо упало. Прошло десять минут. Вошли. На красноречивые взгляды не обращала внимания. Роза снова поползла. Резко передернулась на ходу.

– Вигмар. У Вилли осталась сестра. Ей десять. Предлагаю поехать сегодня.

Дядюшка молчал.

– Возьми с собой Беатрис, проветритесь, – предложила ему. Выдохнула глубоко. – Меня очень тревожит ее судьба. Семейка там, сам знаешь какая. Забери, пожалуйста, – попросила его.

– Хорошо, – согласился опекун. – После…

– Полно тебе, езжайте. Сейчас. На обратном пути подаришь Беатрис те сережки, о которых говорил… Ой, – закрыла рот руками, – это же был сюрприз…Прости…

Девушки на Земле тратили столько средств на кремы, сыворотки, эмульсии. Чем только не натирались в попытках улучшить внешний вид. Глупые! Вот, наглядно увидела, как после слова «сережки», гармошка из кожи меж бровей Беатрис моментально разгладилась. Глазки заискрились. Лицо приобрело сияющий вид.

– Был…сюрприз, – поджал губы Вигмар. – Дорогая, иди собираться. Выезжаем.

Беатрис просто парила от счастья. Раз, и ее нет.

– Что за спешка, мелкая? Мне и утра хватило.

– Не знаю, – оттянула ворот платья, чтоб почесать. – Тату ползает, – пояснила двум парам круглых глаз. – Вилли рассказал… Теперь тревожно и мне. Нет нормального объяснения, – развела руками.

Вигмар переглянулся с Вилли, пока я пыталась почесать спину.

Через полчаса довольные кони резво неслись вперед, поднимая пыль. Карета увозила троих путников.

После обеда в саду, сидя на земле, под охраной Ги я решила помедитировать.

***

В ментале было без изменений. Черная Роза при моем появлении раскрыла лепестки и приветственно закачалась. Подошла к ней, улыбаясь.

– Ну, привет, красавица.

На стволе уже начинали появляться маленькие намеки на шипы. Села, прислонившись к стволу цветка. Она опустила цветок вниз на манер созревшего подсолнуха, полностью касаясь меня. Воинственная защитница попросила поделиться воспоминаниями жизни, чтоб лучше понять меня, окружающий мир и составить свою картину видения. Я вспоминала, она смотрела словно кино, задавая вопросы. Обсудили все, что можно. Начиная первыми земными картинками, заканчивая сегодняшним днем. Мое чудо ревностно заявило, что нам тоже необходимо периодическое слияние. Чем и занялись. После такой насыщенной программы она уснула. Не забыв поблагодарить за духовную близость и отношение как к равной, почти как к человеку. У нее формировался характер и эмоции.

Целительский дар снова безуспешно попытался что-то объяснить, пройдя струйкой сквозь голову. После недолго слияния вернулась в реальность. Глаза открывать не спешила. Тревога, что поселилась за сестру Вилли, прошла. Эмоциональный фон выровнялся. Сейчас, вспоминая несуразное поведение в кабинете, не могла понять: почему так остро отреагировала на историю? И почему они меня послушались, бросили все и помчались? Поток мыслей сбило ощущение чужого присутствия. Передо мной в такой же позе по-турецки сидел «ирод».

– Давно сидите?

– Когда сливаешься с источником, забываешь оставить якорь. Ты полностью уходишь в себя, становишься беззащитной. Любой идиот с тупым ножом успеет отпилить голову, пока проснешься. Вигмар говорил, есть купол, когда лечишь. Ставь. Или только в критических ситуациях? Резерв тянет сильно?

– Мммм…Могу попробовать…

– В другой раз, – оборвал наставник. – Сама дошла или учил кто?

– Мама учила представлять внутри себя.

– Умная мама… Когда купола нет, надо оставлять мысленный коридор. Представь, что от огромного входа идет коридор, превращаясь в тонкую нить на конце. Этот конец должен быть у тебя в ухе. На первое время. Потом сама сообразишь, куда цеплять удобнее. Как огромная пещера превращает слово в громоподобное эхо, так он должен усиливать все внешние звуки и ощущения. На следующем занятии будешь учиться слышать, сидя с трубкой в ухе. Затем должна будешь думать о чем угодно, при этом улавливая возможную опасность. Поняла?

– Да.

– Каков размер резерва?

– Не ваше дело.

– Правильно. Не будь дурой, трезвонить о силах. Если не хочешь, чтоб прибежал король или кучка аристократов, желающих спалить тут к чертям все и забрать ручного лекаря. Из тебя хреновый конспиратор. Ни одного накопителя. Ни одного артефакта. Как ты объяснишь второй дар?

– Откуда?

– Не твое дело, – белозубо улыбнулся мужик. – Будь всегда готова. Ты беспечна, словно слепой щенок. В каждой одежде, на каждой тряпке должен быть простой спасательный набор. Нож, иглы, хоть что-то у тебя есть? Боги веселятся за наш счет, одаряя центральные пешки. Не пригодится – считай, повезло.

– Все сделаю.

– Есть что от менталистов? Скоро представление ко двору. Только чихнешь, король будет знать все о твоих мыслях.

– Пока нет, но может, будет…

– Что с ядами?

– Нормально.

– Хочешь от меня чего?

– Вернуть физическую форму, вспомнить уроки рукопашного боя. Научиться черпать силу. Я использую реку, чтоб потушить свечу. Научиться восстанавливать резерв. Столько жрать – не вариант.

– Слияния не помогают?

– Мало.

– Что еще?

– Хочу освоить клинок.

– Подумаю, чем тебе не убиться. Я не твоя подружка. Человек человеку враг. Сопливые доверчивые дуры долго не живут. Вернуть форму и вспомнить бой Роззи Блэк не может. Потому, что не умела никогда. Так что фильтруй речь и включай мозги. У вас тут шпион на шпионе, всех травят и остаются в тени. А ты чешешь языком с первым встречным. Старуху свою опять отпустила, опять без артефактов. Прикрывай тылы, потом уже хоти драться.

– Идите вы в жо..

– Я там был много раз. В мире полно особенных детей, кому нужна моя помощь. Им никто не дает жрать и сладко спать. Буду здесь две туи. Может три. Захочешь, научишься. Захочешь, нет. Я тут из-за личной просьбы Вигмара.

– Поняла.

– Тогда чего сидишь. Иди работай над ошибками! – закричал «ирод».

– Да, учитель, – встала, склонила голову.

Он усмехнулся, перетек в вертикальное положение и пошел. Козел, конечно, редкостный. Но советы дельные. До прессинга на Земле, ему далеко. Но все равно пробирает. В сторону уходящего мужчины с руки сорвался коротенький черный шип, полетел медлено и упал в траву. Черная Роза обиженно «пукнула», как могла.

– Зверушке своей скажи, чтоб сидела тихо или била сильно, – не оборачиваясь, произнес мучитель. – И подбери за собой. У Вилли тоже.

Кажется, мы с Черной Розой скоро будем его ненавидеть вместе. В голову пришел соглашающийся отклик от тату.

***

Маргарет нашлась быстро. Она заранее обедала со всеми слугами. Мы вошли с Ги на кухню. И как-бы помешали. Кто стоял, кто сидел на полу, все повскакивали и склонились. Стульев не хватало.

– Продолжайте, – отвернулась от них. – Маргарет зайди, пожалуйста, потом к Алонсо. Всем приятного аппетита.

Пока не ушла было тихо. Постучала и вошла, после приглашения.

– Чего приперлась, болезная?

Мужчина сидел, положив голову боком на стол, уныло рассматривая стены. При моем появлении, поза не изменилась. Стало его жалко. Сочувствие толпой мурашек промаршировало по руке наверх, обосновываясь в сердце. Что-то терзало нашего мелкого говнистого повара, превращая в бесхребетное членистоногое.

– Спасибо, что не побоялся помочь Маргарет. Я тебе благодарна.

– Возьми свои благодарности и отнеси тому, кто оценит. Хоть безнаказанно высказал накипевшее.

– Чем тебе помочь?

Он поднял голову, оперевшись подбородком о поверхность:

– Уходи.

Лег обратно на стол. Стало так тоскливо, будто воздушно капельным путем, как инфекцией, заразил обреченной безысходностью. Потрескала себя по щекам.

– Что там с кормлением рабов?

– Три раза, порцию увеличили, калек и прочих учли.

Черная Роза сказала, что может попробовать трансформировать пыльцу. Только во что? В радость или поглотитель эмоций? Я выбрала легкое воодушевление, так безопаснее. Через пару секунд Роза сказала готово. Подошла к главному повару , легонько коснулась кисти руки. С моей ладони осыпалась вниз золотая пыльца, мгновенно впитавшись.

– Уходи уже, – дернул рукой мужчина.

Ну, тут первый эксперимент. Действительно, надо делать ноги. Вышла, поблагодарила Герхарда и Саймона за попытки помочь с Линой. Когда с няней были около выхода, раздался вопль:

– РРРРоооозззиии!!!!!

Грохнула дверь об стену, являя миру всклоченного Алонсо со злыми глазами и улыбкой на все лицо.

– Я тебя придушу! – счастливо заявил он. – С огромной радостью! Как ты хотела! Что подсыпала!? И когда это пройдет??

Кухня замерла.

– Маргарет, уносим ноги, – улыбаясь, тихо произнесла сквозь зубы. – Не знаю, Алонсо! Прости! Это было от всей души! Не грусти! – помахала рукой на прощание.

Развернулась и побежала. Няня не отставала. Хохоча отбежали на безопасное расстояние. Ги громко укоризненно мочал.

– Милая, что с ним?

– Хотела сделать его чуть веселее. Он был таким печальным.

– Госпожа, простите великодушно. Прошу обойти меня подобной милостью, – попросил Ги.

– Не обещаю, – отрицательно помотала головой.

Да, Черная Роза еще ребенок. С большими возможностями. А я на нее плохо влияю.

Дошли до хранилища, устроенного Вигмаром. В запасниках из подходящего была пара средненьких артефактов от физического урона и один от ядов. Держа две броши в одной руке и одну подвеску в другой, неумолимо надвигалась на пятящуюся назад няню. В нашем танго противостояния победила моя упертость.

– Да как оно можно-то, милая. Без разрешения, да на меня, – причитала Маргарет.

– Будешь сопротивляться, обездвижу и сама нацеплю, – пообещала ей. – Или будешь везде со мной таскаться. Выбирай.

Стоя со страдальческим лицом, она дала облагодетельствовать себя. Так, одно есть. Надо было Вигмару список накатать. Чего уж теперь…

Вошли в кабинет Вилли. Тело Лины лежало на центральном столе под стазисом. Маргарет запричитала. Не слушая ее, подошла к бывшей беглой. Ги плотно прикрыл дверь.

Мысленно сказала тату о необходимости уничтожить все иглы. Черная Роза, переняв от меня легкую чудинку, растворила в пыль свои части. Одна же, без предупреждения вылетела из мертвого тела и воткнулась в мою руку, растворившись внутри.

– Б..ть!!!! – воскликнула в сердцах, тряся рукой. – Предупреждать надо!!

Татушка виновато сжалась. В голову пришли мысленные извинения и заверение о полной безопасности. Игла была изъята для переваривания в ментале. Если Роза сможет что-то определить по остаткам крови, обещала рассказать. Создавалось ощущение, что у меня появился не дар, а фамильяр, если применить фантазии с Земли.

Обернулась. Ги стоял с кирпичом на лице. Няня трясущейся рукой перебирала склянки Вилли, прижимая вторую к сердцу. Найдя успокоительное, накапала, приняла, остатки крепко зажала в руке.

– Милая, не бери меня, пожалуйста, с собой на… Такое, – няня описала рукой круг, показывая на покойницу.

Покивала ей. Так два пункта из домашки сделали.