Рыцарь

Глава 12

— Пойдем к себе, нам надо поговорить, — глухо произнес Кенрик, словно чувствовал, что ее и чуть повысит голос, то сорвется на крик.

Тэсс по опыту знала, какой это плохой знак. Она молча стояла перед ним, сцепив перед собой руки, чтобы не дрожали.

— Пошли, Тэсс.

Он повернулся и вышел, хлопнув дверью. От этого стука обе женщины вздрогнули.

— Он все слышал! — запричитала Хелен. — Что же теперь будет? Он убьет меня… Обязательно убьет.

Тэсс тупо смотрела на дверь. Случилось самое худшее. Что могло быть еще хуже? И, как ни странно, от этой мысли ей вдруг стало легче. Она поглядела на заплаканное лицо Хелен, погладила ее по волосам и ободряюще улыбнулась.

— Не печалься, Хелен. Всю свою злость он выместит на мне.

Затем потрепала по плечу застывшую в удивлении Хелен и направилась к двери. Она еще только подошла к своим покоям, как дверь резко отворилась, Кенрик схватил ее за запястье и затащил в комнату.

— Ты делаешь мне больно, — прошептала Тэсс едва дыша.

Кенрик остановился, да так резко, что Тэсс почти упала на него. Дверь была полуоткрыта, и в проеме появилась голова Саймона.

— Милорд!

— Чего тебе?

— Я должен поговорить с вами. Это касается моего донесения.

Кенрик захлопнул дверь перед самым его носом.

— Потом!

Тэсс сразу прошла к камину, стараясь отойти от мужа как можно дальше.

— Учти, если ты убьешь меня, у Мак-Ли будут все основания аннулировать брак. И тогда ты потеряешь все права на Ремингтон.

Тэсс не поднимала глаза выше его плеч, страшась прочесть нечто ужасное в выражение его лица. Он уже успел снять доспехи, но на нем оставалась еще стеганная черная туника, которую обычно надевали под тяжелую кольчугу. От него крепко пахло лошадиным потом и кожей.

— Что ты несешь, я никак не могу понять?

— Я хочу сказать, что, если ты начнешь меня бить, я долго не выдержу. Ну поговорила я с твоей сестрой. Так что? Неужели за это надо жестоко наказывать?

— Поговорила… С сестрой? — задумчиво повторил Кенрик. — При чем тут это? Плевать я хотел на то, что моя сестра сказала тебе.

— Как это плевать? Я своим ушам не верила Неужели это все правда? Что ты убивал в Уэльсе женщин и детей?

— Я здесь не затем, чтобы оправдываться за свои действия в Уэльсе. Я хочу, чтобы объяснила мне свои поступки.

— Я ничего особенного не сделала. Только задала Хелен несколько вопросов.

—Я говорю о тех делах, что ты затеяла в мое отсутствие. Что тебе наговорила Хелен, не имеет никакого значения.

Тэсс покачала головой, не желая уходить от этой темы.

—Ты считаешь, не имеет значения то, что твоя сестра называет тебя убийцей?

— Это не ее дело, и не твое тоже — чем я занимался в Уэльсе или где-то еще. Ясно? Скажи лучше, почему три воина плетут половики в большом зале?

— Потому что они ослушались меня и я их наказала.

— Садись. — Он показал на кресло у камина.

Тэсс сочла за лучшее повиноваться. Оправив юбки, она скользнула в кресло. А у самой в голове вертелось: как же, черт возьми, аннулировать этот несчастный брак? Дядя Иэн, знай он больше о бароне Монтегю, никогда бы не согласился на ее замужество. А если… английский священник не станет аннулировать брак, то шотландского можно уговорить.

Кенрик прошелся из угла в угол и остановился перед ней.

— Впредь никогда больше не смей наказывать моих людей, за что бы то ни было. Тебе ясно?

— Но я…

— Тебе ясно, я спрашиваю?

Тэсс кивнула, думая совсем о другом. Да, убежать из Монтегю теперь, когда она изучила здесь все ходы и выходы, будет много легче. До земель дяди Иэна отсюда добираться неделю. Правда, там близко Ремингтон. В общем, это путешествие будет не легче, чем в Лондон.

— Где мои собаки, что были в большом зале? Это тоже твоя работа?

Тэсс снова кивнула, не прерывая поток своих мыслей. Добыть коня и провизию — тоже не проблема. Как выбраться из этой крепости, она уже примерно знала.

— Ты действительно угрожала повару отрубить пальцы на ногах?

Еще один кивок, почти безразличный. Да, после аннулирования брака монастырь — самое лучшее место, где она сможет замолить все грехи, что совершила за эти месяцы. Там, в монастыре, ее уже никто не обманет своими ласками, своей красотой, за которой скрывается черная душа. Там она будет в безопасности. И ее людям в Ремингтоне тоже ничто угрожать не будет.

— А остальное? Одна десятая продовольствия с моих владений. Зачем? Почему без моего позволения? А город Дерри? Там ты приказала сжечь амбар.

— Но я…

— Так это или не так?

— Так, — прошептала она.

— Теперь самое главное. Ты прекрасно знаешь, что вокруг бродят банды Мак-Ли, и тем не менее идешь в лес собирать травы, подвергая тем самым себя и всех остальных смертельной опасности.

— Я действительно виновата, что потащила Саймона в лес. Я знала что это рискованно, — призналась она. — Но я также знала, что Марта стара и больна й может не пережить зиму. И никто здесь не старается перенять ее науку, никто не знает мест, где растут целебные травы. Если Старая Марта заболеет, мне придется вместо нее лечить больных в Монтегю. И я должна была узнать места, где растут травы. И как их собирать тоже…

— А что, кроме тебя, больше некому пойти с Мартой в лес? Еще мне сказали, что ты приказала высечь нескольких слуг. Назови мне их имена и причины, за которые наказала.

— Я никого не наказала и никому не сделала ничего плохого. Только припугнула их. А после пожара в Дерри слуги на кухне и впрямь поверили, что я отрублю им пальцы на ногах. И засуетились. Сейчас еда стала более или менее нормальной, не то что помои, которые они подавали прежде.

— Ты никогда не должна угрожать наказанием, если не собираешься привести его в исполнение. Дальше. Ты действительно приказала моим воинам вычистить до блеска кладовые для продуктов, зная, что отвлекаешь их от службы?

— Можно подумать, что…

— Отвечай!

— Да, — зло выкрикнула Тэсс и встала, очень удивив этим Кенрика. — И вместо благодарности и похвалы, меня обвиняют чуть ли не в преступлении.

— Похвалы? — Кенрик вновь указал на кресло. — Разрешения вставать я тебе не давал.

— А я и не собиралась спрашивать.

Тэсс перебросила через плечо косу и начала теребить ее конец.

— Если бы раньше знала положение дел в Монтегю, что ты намеренно не делаешь ничего, что должен делать настоящий хозяин замка, я бы и с места не сдвинулась, не то что пыталась покончить с этим беспорядком. Разобраться в нем. Хорошо, милорд, я больше никогда не буду вмешиваться в дела твоего хозяйства. Никогда. Пусть твои воины так и живут по колено в грязи, как свиньи. Пусть трапезы в твоем большом зале и дальше проходят, как проходили. Пусть между ног снуют крысы, подбирая остатки пищи. Пусть!..

— Я вовсе не говорил, что ты не должна заниматься хозяйством. Но воинов моих ты трогать не должна и превышать свою власть тоже.

Тэсс не стала спорить. В конце концов, заниматься хозяйством — это еще один шанс сбежать отсюда. Сбежать скорее и навсегда.

— У тебя есть что еще сказать мне, Тэсс?

Что говорить, и без того все было ясно. Что бы она в свое оправдание ни сказала, она все равно останется виноватой. Тэсс покачала головой.

— Посмотри на меня, Тэсс, — тихо произнес Кенрик.

Она смело встретила его взгляд.

— С того момента, как мы поженились, ты только и делаешь, что обманываешь меня. Во всяком случае, используешь любую возможность. Единственное место, где ты искренна, это постель. Поэтому, снимай одежду, Тэсс.

— Ты не должен заставлять меня делать это против воли.

— При венчании ты перед Богом поклялась безропотно исполнять свои супружеские обязанности. Отвечай, ты говорила тогда правду или лгала?

Тэсс наклонила голову, стараясь не смотреть ему в глаза. Ничего не поделаешь, пока она остается его женой, этого не избежать. Значит, и противиться нечего. Но сейчас он узнает разницу между тем, как это делается по желанию, и как — по обязанности.

— Я сказала тогда правду.

Она поколебалась еще секунду и принялась расстегивать платье.

— Иди в постель.

Она забралась в постель, зажмурилась и накрылась одеялом до подбородка. Шли минуты, Кенрик все не появлялся. Видимо, мылся, было слышно, как он плескался в чане. Наконец подошел и неслышно скользнул рядом с ней.

Он не стал грубо набрасываться на нее. Вместо этого почти нежно привлек ее к себе.

Она почувствовала его руку на своих бедрах, но решила заставить себя остаться равнодушной. Когда эта рука двинулась ниже, Тэсс как можно сильнее сжала колени. Он начал легко ласкать ее, ожидая ответной реакции. Его пальцы нежно двигались вдоль линии меж ее ног. Все еще не желая подчиниться призыву, Тэсс тем не менее почувствовала, что мускулы на ее теле слегка расслабились. А он продолжал свои ласки, поглаживая ее от шеи до колен. Она попыталась вспомнить о том, что рассказала ей Хелен, представить кровавые сцены избиения невинных. Но это оказалось невозможным. Его руки отвлекали ее. Тело ее напряглось, но это не имело ничего общего с отказом. Это было желание, которое он пробудил. За время их разлуки тело Тэсс истосковалось по нему. И ничего тут сделать было нельзя.

Дыхание ее участилось. А он не спешил, не торопил события.

— Скажи мне, милорд, сколько женщин ты изнасиловал? — процедила она сквозь стиснутые зубы. — И как ты убивал их потом? Резал горло?

Кенрик на мгновение замер. А она расслабилась, слегка разомкнула колени. И он тут же разжал их ногой. Взяв одной рукой ее за косу, он терпеливо дожидался, когда она откроет глаза, чтобы встретиться с его темным взглядом.

— Что, желать бастарда, отдаваться ему, это оскорбляет твою утонченную натуру?

— Нет. Не в этом дело.

— Врешь. В этом.

— Нет!

— Молчи.

Он отпустил косу, и руки его накрыли ее груди. Говорил он хрипло, почти грубо, а руки, наоборот, нежно ласкали ее до тех пор, пока не ощутили отклика.

— А тебе нравится-то, что я делаю, — прошептал он ей на ухо. — Сама ты сопротивляешься, а тело не может.

Он опустил руку ниже и начал мягко поглаживать ее живот. Из груди ее вырвался глухой стон.

— Да, да, дорогая. Твое тело хочет меня. Ты хочешь меня? Признайся.

Тэсс закрыла глаза и покачала головой. Его пальцы пробежали по ней, исследуя потаенное местечко, пока не нашли самую чувствительную часть ее женственности. Она продолжала мотать головой, безуспешно пытаясь сдержать стоны.

— Скажи мне, Тэсс, ты хочешь меня?

Бесполезно было отрицать правду. Неизбежное предотвратить нельзя.

— Я хочу тебя. — Ее голос был горячечно-хриплым. Кенрик убрал руку, и она застонала вновь. Он снова ласкал ее ноги и бедра, ожидая, когда она целиком раскроется перед ним. Наконец, опершись руками в кровать, она выгнулась — и он слился с нею, тоже издав стон. Торжествующий стон полного обладания.

Напрасно Тэсс думала, что ее будут посещать какие-то видения. Не было никаких видений. Было одно: горячее, страстное желание, обостренное месячной разлукой. Она чувствовала, как ее тело начало трепетать под ним Она полностью отдалась его власти, растворилась в нем. И все неправильное сразу стало правильным, несправедливое — справедливым.