Рыцарь

Глава 26

Дорога в Лондон показалась еще длиннее из-за непролазной грязи, в которой увязали кареты и лошади. Тэсс решила ехать верхом на своей резвой кобыле, но Кенрик вскоре пересадил ее к себе, на своего боевого коня, и остаток пути они проделали вместе. Так ему было спокойнее. И на привалах тоже он ее ни на шаг от себя не отпускал. Надо ли говорить, что все три дня перед отъездом, в Монтегю, они были неразлучны. Первую ночь он вообще почти не спал из-за странной хотя, впрочем, вполне объяснимой, боязни проснуться в пустой постели.

Именно ночью Кенрика начинали мучить сомнения. Слишком уж все хорошо получалось. Так не бывает. И Действительно, все его мечты вдруг в одночасье столь легко исполнились. Да не просто исполнились, а в десятикратном размере, превзойдя его ожидания. Тэсс любила его с такой потрясающей страстью, что он просто сходил с ума. У него будет ребенок — наследник. Нет, тут что-то не так. Каждое утро он опасался, что Господь вероятно для забавы одаривший его столь щедро, заберет дары обратно. Тэсс проснется мрачной и заявит, что с бастардом жить не желает и потребует аннулирования брака. Кенрик напряженно вглядывался в нее, когда она пробуждалась, открывала свои фиалковые глаза и губы ее — эти ни с чем не сравнимые губы — расплывались в милой улыбке. На сердце становилось легче. Что ж, ему дарован еще один день счастья.

Кенрик уже знал, что ни при каких обстоятельствах от Тэсс не откажется, что бы там ни решили король и церковь. Но порой его вдруг пронзала мысль: а что, если сама Тэсс у короля предаст его? Он чувствовал, что такого ему не выдержать. Останется только вынуть кинжал и ударить себя в сердце.

Днем эти подозрения казались ему смехотворными. Стоило Тэсс взглянуть на него так, как только она одна умела смотреть, и все сомнения исчезали, испарялись. А ночью опять начинали преследовать, и он понял, что окончательно освободится от них только тогда, когда Тэсс встанет рядом с ним перед королем и не будет возражать, когда церковь подтвердит законность их брака.

А между тем процессия уже въехала в Лондонские городские ворота и начала движение по узким извилистым улочкам. Кругом было столько народа — Тэсс такого количества людей в жизни не видела. Наконец показались внешние стены королевского дворца. Лондонский Тауэр Тэсс несколько разочаровал, в основном из-за того, что все стены были в строительных лесах, а кругом валялись бревна и кучи камней. Эдуард перестраивал стены и сооружал еще несколько башен. Во дворе их встретил капитан гвардейцев и вместе с ними углубился в лабиринт дворцовых залов. Хелен объяснила, что можно было бы пройти и через сад, но капитан ведет их здесь, потому что на дворе опять начался ливень.

Они подошли к высоким дубовым дверям, обе створки которых тут же отворились и открыли вход в зал таких же примерно размеров, что и большой зал в Монтегю. Вдоль дальней стены его шли высокие окна — от пола до потолка. Они выходили в сад, который, несмотря на дождь, выглядел живым и даже веселым. Крупные розы — белые и красные — делали серый пейзаж за окнами почти идиллическим. А Тэсс хорошо помнила, что на пути сюда ей пришлось преодолеть всего несколько ступенек, а здесь они вдруг оказались на высоте второго, а может быть, даже третьего этажа. Зал заполнили люди Кенрика. Они поспешно вносили сундуки и узлы, разгрузкой руководили Кенрик с Фитц Эланом. В каждом конце зала были двери. Хелен — а она бывала здесь прежде — объяснила, что двери ведут в спальни. Только Кенрику и еще нескольким другим баронам предоставляются такие апартаменты. Одну спальню займут Кенрик и Тэсс, вторую — Хелен с Мириам, остальные комнаты отдаются в распоряжение рыцарей Кенрика. Воины и слуги будут спать на скамейках в главном зале.

Только через час Кенрик смог переброситься словом с женой. Глядя на плачевный вид Тэсс и Хелен, он улыбнулся. Обе выглядели так, словно их только что вытащили из воды. Он обнял Тэсс за плечи и повел в спальню. Она была такого же размера и так же великолепна, как и их, в Монтегю, — широкая кровать под балдахином, высокие окна, выходящие на тот же участок сада, что и окна главного зала. В камине горел огонь, приготовлена была и горячая вода s чанах.

— Я хочу, чтобы ты сняла эту мокрую одежду. — Он начал развязывать пояс ее платья.

Тэсс так устала, что с места сдвинуться не могла — просто стояла и даже не помогала ему. Он отыскал в сундуке ее ночную рубашку.

— Спать еще рано, — запротестовала она.

— Конечно, рано, — согласился он, — но чуть-чуть отдохнуть не помешает.

Скрестив руки на груди, Кенрик откровенно любовался красотой ее тела. Разумеется, он тут же вспомнил, что они давно не занимались любовью.

— Кенрик…

Голос Тэсс вывел его из задумчивости. Он осознал, что не передал ей рубашку, так и стоит с ней.

— Я дам тебе ее в обмен на поцелуй.

В первое мгновение эти слова ее удивили, но она тут же улыбнулась. В первый раз за этот день Тэсс шагнула вперед и обвила руками его шею. Ее поцелуй показал Кенрику, что она тоже соскучилась по любви.

— Я хочу, чтобы и ты тоже снял свою мокрую одежду, — прошептала она ему на ухо.

Кенрик улыбнулся и, быстро сбросив одежду, понес Тэсс к постели. Помня о ее положении, он пытался быть осторожным, мягким, но она неистовствовала, как никогда, и требовала страсти от него. Она вынудила его забыть о всякой сдержанности и в конце концов он вообще потерял способность мыслить, остались только чувства, и Кенрик потонул в них.

А после он нежно гладил ее спину и размышлял над тем, что Тэсс обладает необыкновенным талантом каждый раз в моменты близости пробуждать в нем новые ощущения.

Он поцеловал ее в лоб.

— Теперь поспи, дорогая, а через пару часов придет Мириам и поможет тебе одеться к обеду.

— Боюсь, я не смогу сомкнуть глаз, думая о том, что нас ожидает вечером.

Кенрик нахмурился.

— Я верю в тебя, милый, — она поцеловала его в грудь, — ты сможешь меня защитить. Но, как вспомню, что снова придется встретиться с Данмором Мак-Ли, так делаюсь сама не своя.

— Ш-шш, — прошептал он, поднося палец к ее губам. — Думай лучше обо мне.

Он продолжал гладить ее волосы и спину. Но это было не долго. Через пять минут она уже крепко спала. Он посидел еще немного, глядя на нее спящую, тихо поцеловал и выскользнул за дверь.

Со времени их прибытия прошло уже два часа; он «ал, что король ждет его и даже, наверное, проявляет беспокойство. По пути в королевские апартаменты Кенрик грустно улыбался.

Время Мак-Ли подходит к концу. Интересно, сколько времени отпущено ему самому?

Эдуард встретил его сухо. Он держался замкнуто и, как обычно, ничем не проявил своих отцовских чувств. Плантагенеты и к своим законным детям относились без всякого интереса, а Кенрик был бастардом. Но Кенрик ничего и не ожидал. Расположение короля он завоевал своими ратными подвигами, а вовсе не родством крови.

Эдуард высказал удовлетворение тем, как Кенрик выполнил первую часть плана. Он был также рад узнать, что Тэсс ждет ребенка. Это облегчит дело. А оно обещает быть сложным, его в свои руки взяла сейчас церковь. Законность брака Кенрика и Тэсс должен будет подтвердить — или не подтвердить — кардинал Джером. Это случится сегодня вечером, после обеда.

И королю и Кенрику были хорошо известны причины внезапного интереса кардинала Джерома к этому делу. В случае решения в пользу Мак-Ли король Шотландии обещал кардиналу солидный кусок земель Ремингтона, поэтому ни о какой справедливости тут речи быть не могло. Кардинал решит так, как будет выгодно церкви.

Эдуард попытался уравнять шансы, пригласив трех английских епископов. Но у него вообще с церковью отношения были натянутые — Эдуард часто упрекал церковь в жадности. Поэтому вероятность решения в пользу Мак-Ли была весьма высока.

Все было очень запутано, все сложно. Совсем не то, схватка на поле брани. Единственная хорошая новость: Данмор Мак-Ли, сославшись на боль в левой ноге, прислал вместо себя сына. Кенрик подозревал, что Данмор просто боялся покидать Ремингтон. Это было опасно, если решение окажется не в его пользу.

Кенрик медленно брел, погруженный в свои мысли настолько, что не сразу обратил внимание на странную тишину в главном зале его апартаментов. Там находилось тридцать, а может, и больше мужчин. И все они с напряженным ожиданием смотрели на двери спальни его сестры. Только Саймон и Фитц Элан спокойно резались в кости. Когда Кенрик сел рядом, они прекратили игру.

— Что здесь происходит?

Саймон откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

— Вы скоро узнаете, барон.

— Это все твоя жена, — сказал Фитц Элан и положил руку на плечо Кенрика, потому что тот хотел встать. — Она только что вошла в комнату Хелен, одетая в одно из тех платьев, что ты ей подарил. Ты же помнишь нашу первую реакцию, когда мы с тобой увидели ее тогда, в аббатстве?

Кенрик кивнул, а Фитц Элан засиял от удовольствия.

— Так вот, с этими парнями случилось то же самое. Они сейчас ждут еще одной возможности взглянуть на ангела.

— Но хоть стража у дверей осталась? А то… Появление жены заставило его замолчать на половине фразы. Она стояла в дверном проходе, похожая на ожившую картину в раме. Это была принцесса загадочного, неземного королевства. Кенрик понял, почему его люди ведут себя как идиоты. Он молча взял ее за руку и завел в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Там он сел, даже не видя куда, и пробормотал.

— Господь Всемогущий!

— Ну как, тебе нравится? — спросила Тэсс, глядясь в зеркало.

— Боже мой, Тэсс, ты выглядишь, как языческая королева из сказки. Погоди, дай мне время опомниться.

У него появилось болезненное желание схватить ее и немедленно увезти обратно в Монтегю, запереть в спальне и никому не показывать. Сегодня за ужином его история с похищением невесты наверняка у многих найдет сочувствие. Может, найдутся и такие, кто станет подумывать о том, как бы таким же способом отнять ее у него.

— Какой ты красивый, Кенрик, — робко произнесла она и подошла ближе.

На нем был белый плащ Монтегю, расшитый на груди голубыми с золотом нитями. Под ним — темно-голубая туника, сапоги были такого же цвета. На поясе справа и слева висели два огромных меча с резными рукоятками. Золотые ножны были усыпаны драгоценными камнями. Это был рыцарь, воин, воитель, и Тэсс в который раз возблагодарила Бога за то, что этот рыцарь принадлежит ей.

— Кенрик, я люблю тебя, очень. Но мне кажется, что ты недоволен. Если тебе не нравится, я переоденусь. Может быть, это платье не в твоем вкусе?

— Оно исключительно в моем вкусе, дорогая. А беспокоит меня то, что сегодня у многих смельчаков ты возбудишь аппетит. Ну, с ними, думаю, я как-нибудь разберусь. Но на всякий случай не отходи от меня. Держись рядом.

Тэсс потянулась и поцеловала его в щеку.

— Для меня нет большей радости, чем находиться рядом с тобой.

— К сожалению, нам надо идти. Мы и так будем последними, кто явится на королевский обед.

Он заключил ее в объятия и поцеловал долгим поцелуем. Затем же посерьезнел и рассказал о встрече с королем. Тэсс восприняла его сообщение спокойно и не уставала повторять, что полностью ему доверяет. А он думал, что речь теперь идет не только о Тэсс. На карту поставлена судьба его ребенка. Но Кенрик окончательно решил, что никакие силы не заставят его разлучиться с ней. Если для этого понадобится пробиваться с боем через королевскую стражу, а потом бежать из Англии, он пойдет и на это. В окрестностях Лондона Кенрик оставил большую часть своей армии, и здесь во дворце с ним тридцать рыцарей. Правда, мало кто знает о том, что вся армия тоже рядом. Сегодня все решится: или они пойдут на Ремингтон, или будут прорываться к морю.

Они вышли и медленно направились к королю. Тэсс сразу же бросилось в глаза, как изменился ее супруг. Плечи и спина его окаменели, линии у глаз и рта углубились, глаза потемнели. Они шли рядом, вплотную друг к другу, но Кенрик постепенно отдалялся от нее. Он держал ее за руку, но она ощущала себя не больше, чем его принадлежностью, такой же, как меч, висящий на поясе. К моменту, когда они достигли большого зала королевских приемов, Кенрик для нее выглядел почти так же, как тогда, в аббатстве. Незнакомым, почти чужим. Но стоило Тэсс бросить беглый взгляд на лица придворных, — а их было много, этих лиц, целое море, — неприязненно скрививших губы, откровенно враждебных, — как ей все стало ясно.

Кенрик приготовился к решающей битве.