Сад фантазий

10

Бет попробовала завести машину еще раз. Двигатель зарычал, затем тихо хрюкнул и умер. От досады она стукнула кулаком по рулю. Впрочем, этого следовало ожидать. Последние месяцы постоянно возникали проблемы с зажиганием. Хорошо еще, машина заглохла на стоянке, а не где-нибудь на перекрестке перед светофором.

Бет вздохнула и выбралась из машины. Придется опять звонить в гараж, чтобы прислали механика, а заодно и Нэшу.

Он приехал через пять минут после аварийной бригады, забравшей ее автомобиль. К этому времени Бет уже вся кипела от праведного негодования.

— Эти прохиндеи считают, видимо, что я сломала машину ради собственного удовольствия. Сколько я вгрохала денег в эту груду металла! Вдобавок папа с мамой уже, наверное, сидят на крыльце моего дома перед закрытой дверью.

Нэш обнял ее и поцеловал в кончик носа успокаивая.

— Хочешь заехать в гараж или отвезти тебя сразу домой?

— Домой. В гараж я потом позвоню.

Нэш посмотрел на часы.

— Через час у меня встреча. К пяти я должен освободиться. Хватит тебе времени пообщаться с родителями?

— Вполне.

— Очень хочется с ними познакомиться. Ты уверена, что нам непременно надо идти на блошиный рынок? Не лучше ли посидеть где-нибудь в ресторанчике?

Некоторая неуверенность во взгляде выдавала его. Нэш, сильный и самоуверенный Нэш Уинчестер, хочет произвести на ее родителей хорошее впечатление! Надо его успокоить; ее папа с мамой — нормальные люди, без всяких претензий, они примут его хорошо. Хотя бы потому, что он нравится их дочери.

Видишь ли, у мамы хобби ходить по блошиным рынкам. А папе интересно, чем там кормят. Они даже возят с собой холодильник, чтобы закупать продукты местного производства.

Нэш заметно расслабился.

— Значит, они умеют извлекать удовольствие даже из самых обычных вещей. Доставлять себе маленькие радости. — Нэш провел пальцем по ее щеке. — И ты у них этому научилась…

Ни на крыльце, ни около дома родителей не оказалось.

— Что-то опаздывают. Наверное, папа увидел что-нибудь интересное, и они застряли.

Нэш отстегнул ремень безопасности и повернулся к Бет.

— Я рад, что ты позвонила мне, а не вызвала такси.

Бет рассмеялась.

— Просто ты надежнее.

— Я серьезно, Бет. Мне действительно приятно знать, что ты полагаешься на меня и обращаешься ко мне за помощью.

— Честно говоря, я уже давно привыкла все делать сама. — Она сжала его руку. — И мне очень приятно, что теперь есть человек, на которого я могу рассчитывать в трудную минуту. По-моему, это здорово и правильно. С тобой я всегда остаюсь самой собой. Ты не пытаешься меня изменить, как-то давить на меня. Уважаешь мою свободу и мою личность.

Нэш молча поцеловал Бет, потом откинулся на спинку сиденья и погладил ее руку.

— Надеюсь, родители скоро появятся. Я приеду, как только освобожусь. Кстати, может быть, есть какие-то темы, которые лучше не затрагивать в разговоре?

— Чепуха! Будь просто самим собой. И не принимай папу слишком всерьез. Он обожает всякие шутки.

Бет вышла на кухню за чаем и остановилась в задумчивости. Происходит что-то странное. Прошел час, как приехали родители, и ни одной шутки, даже улыбки. Отец сидит как в воду опущенный. Неспроста это. Ой, неспроста. Бет вернулась в гостиную, и отец, нервно приглаживая свою редеющую шевелюру, встревоженно посмотрел на жену.

— Ладно, хватит, — сказала Бет, ставя поднос на журнальный столик. — Объясняйте, что происходит?

Мэри ободряюще кивнула мужу, и Клиффорд Террел, сложив руки на животе, робко, как бы извиняясь, улыбнулся дочери.

— Пожалуйста, сядь, дорогая. Нам надо кое-что обсудить.

— Похоже, разговор будет не из приятных, — заметила Бет, располагаясь в кресле-качалке.

Взгляд отца исполнился сочувствия.

— Да нет, все нормально. Просто информация к размышлению.

— Давай сразу к делу, Клифф, — перебила его жена. — Не надо ходить вокруг да около.

Бет почему-то начала волноваться.

— Нам звонил Джон.

— Джон?! Звонил вам?

— Да, он хотел…

— Да как он посмел!

— Пожалуйста, дай мне закончить. Он хотел поговорить со мной.

— Но ты, разумеется, не стал его слушать, — проговорила Бет ледяным тоном. — Он и так неплохо попортил нам жизнь.

Клифф смотрел на дочь со смущенной, едва ли не заискивающей улыбкой.

— Когда-то, Кати, я любил и уважал Джона Уинстона. Иначе я никогда не привел бы его домой и не познакомил бы с тобой.

— Что-то не понимаю…

— После того, что случилось, я начал думать, что не так хорошо разбираюсь в людях, как мне всегда казалось. И вот захотелось проверить еще раз, а вдруг я все-таки в нем не ошибся?

Бет пересела поближе на подлокотник дивана. Как бы ни бесила ее эта история, все же отца можно понять. Ему всегда было свойственно сомневаться, а совершив такую ошибку…

— Папа, ты замечательно разбираешься в людях. Но тогда мы оба не поняли, что Джон нас использует, вот и все.

Мэри покачала головой.

— Не надо быть такой циничной. Мало ли что бывает в жизни.

Бет задумчиво посмотрела на мать. Каштановые волосы, даже не тронутые сединой, по-юношески свежее, почти без морщин лицо. Она ни капельки не постарела. Наверное, из-за характера. Мама всегда была оптимисткой. И всегда думала о людях только хорошее.

— Это не цинизм. Просто я научилась быть осторожной.

Клифф погладил дочь по руке.

— Джон — неплохой человек, дорогая. Просто он был в отчаянном положении. Ему опостылел брак, вся его жизнь. Не один год он думал о разводе, но не хватало мужества послать все к чертям и начать по новой. Приняв его в нашем доме, мы, хотя и непреднамеренно, дали ему передышку — возможность укрыться от того, что со всех сторон на него давило. Чем больше времени он проводил в нашем доме, тем подозрительнее становилась его жена. Эта вздорная женщина вбила себе в голову, что муж ей изменяет. Он совсем не собирался… Так уж получилось.

Возможно, и не собирался. Однако извозил ее в грязи по самые уши. Бет вспомнила, как началось их знакомство. Они тогда сразу подружились. Джон действительно был замечательным другом. Она рассказывала ему обо всем, даже о том, как встретит мужчину, которого полюбит. О своих профессиональных делах, о планах на жизнь. И он делился с нею своими самыми сокровенными переживаниями.

— Да, он хотел избавиться от жены, но почему я стала причиной развода? Каково было мне, об этом он подумал?

— Ты могла бы выступить с публичным опровержением, — заметил Клифф. — Я тебе тогда говорил.

— Все равно мне бы никто не поверил. И потом, я же видела, как он несчастлив.

Теперь вспомнились их прогулки на лошадях по окрестным лугам, вечера в баре у папы — счастливое и беззаботное время. Время, когда она считала Джона своим другом.

Она невольно поморщилась.

— Ты же сам меня учил, папа, что надо быть верным в дружбе. В то время я думала, что мне лучше промолчать. Что так будет лучше для всех.

— И ты была права, — тихо проговорила мама. — Ты сделала все, чтобы поддержать близкого человека.

Да, так ее воспитали. Надо быть верным, надежным другом, надо сочувствовать людям и помогать им в беде. Ну ладно. Что было, то было. А теперь? Чего родители хотят от нее?

— Больше года вы с Джоном общались. Думаю, не ошибусь, что ты была его лучшим другом, — продолжала мама. Голос звучал, как всегда, тихо и очень спокойно. — Он позвонил, потому что беспокоится и хочет поговорить с тобой.

Бет встала и подошла к окну.

— Он прислал мне письмо с такой же просьбой.

— По-моему, неплохая идея! — воскликнула Мэри, как будто ее только что осенило. И Бет поняла, что мама давно уже обдумывала подобную возможность.

— Поймите, я не хочу его видеть! И нам не о чем разговаривать. Долг я вернула. Все. Мы в расчете!

Клифф покачал головой.

— Но это не так, вам есть, что обсудить. Вы же не виделись с того дня, когда вышла та газетенка с фотографией на первой странице. Ведь ты же любишь доводить все до конца, а сейчас почему-то не хочешь.

— Кому это нужно? — вздохнула Бет.

— Тебе, — быстро проговорила мама. — Тебе надо освободиться от прошлого и жить дальше нормально. Объясни Джону, как он тебя обидел. Как больно сделал тебе. Пусть знает. Накричи на него, закати скандал.

Бет уселась на пол, скрестив ноги по-турецки.

— А я и так живу нормально. У меня есть Нэш…

— Ты его любишь? — спросила мама и пытливо посмотрела на дочь.

— Да. — Бет сама поразилась своему ответу.

— А он знает про скандал с Джоном?

Бет вдруг охватил безотчетный страх.

— Нет.

Клифф подался вперед.

— Тебе нечего стыдиться, Кати, дорогая. Почему ты ему не рассказала?

— Боюсь, что он не поймет, — пробормотала Бет.

Клифф открыл было рот, но Мэри остановила мужа, положив руку ему на плечо.

— А он тебя любит?

Этот вопрос Бет даже сама себе боялась задавать.

— Не знаю. Он мне не говорил.

— Если любит, то поймет и поверит, что вы с Джоном были просто друзьями.

Бет пристально посмотрела на мать.

— Поймет? А сколько моих «друзей» не поняли этого.

— Чем дольше ты будешь таиться, тем труднее будет потом сказать, — заметил отец.

Наступило молчание, которое было красноречивее всяких слов. Первой заговорила мама:

— Может быть, если ты встретишься с Джоном, действительно станет легче строить свою жизнь.

— Да. Жизнь строить надо. И начну я с того, что скажу все Нэшу.

Бет улыбнулась. Не сказать, чтобы гора с плеч свалилась, но все-таки стало легче.

На блошином рынке было людно и шумно. Продавалось там все: от охлажденного лимонада до мохеровых свитеров. Но Клиффорда Террела интересовало другое. Он то и дело поглядывал на Уинчестера, подмечая все, вплоть до мелочей.

Нэш знал, как отец он вел бы себя точно так же, если бы Кристи была жива. Нет, сейчас не время думать о Кристи, осадил себя Нэш, наблюдая за Бет. Она вместе с мамой подошла к прилавку с книгами, и обе увлеченно там рылись. Сейчас время думать о будущем…

О будущем, которое стремительно воплощалось в настоящее. Особенно остро Нэш почувствовал это, когда к нему обратился Террелл:

— Бет сказала, что вы с ней коллеги.

Под пристальным взглядом Клиффа Нэш почувствовал себя несколько неуютно. Что, интересно, он сейчас должен, по мнению папы Бет, делать? Заявить о своих серьезных намерениях? Очень хотелось надеяться, что нет. Он пока сам не знал, насколько серьезны эти самые намерения и есть ли они вообще. Ему еще надо поговорить с Бет и понять все, связанное с Джоном Уинстоном.

— Да.

— А еще она говорила, что вы очень известный и преуспевающий архитектор.

— Да, все правильно.

— Уважаю людей, которые не стесняются признавать свои заслуги. — Клифф внимательно посмотрел на молодого человека. — Если Бет узнает, она мне голову оторвет, но все же хочу спросить: как вы к ней относитесь?

Нэш прямо встретил его взгляд.

— Очень хорошо, очень.

— Она особенная, правда? С ней не соскучишься?

— Это точно. — Голос прозвучал как-то неестественно бодро. Как будто он в чем-то оправдывался. Нэш помолчал и продолжил уже будничным тоном: — Я очень ее уважаю и никогда не обижу. Никогда.

Он сказал правду. С каждым днем его чувство к Бет становилось крепче. Он понял, что ему хочется попробовать еще раз завести семью и детей. И теперь он постарается, чтобы все получилось. Встреча с Бет изменила его отношение к жизни и даже к самому себе. С ней он становился совсем другим человеком. Лучше и искреннее. С ней он обрел себя.

Клифф еще раз внимательно посмотрел на Нэша и кивнул, как бы довольный тем, что увидел…

Они еще долго ходили по рынку. Мэри купила большую головку сыра и целую гору молочных продуктов.

— Если мы собираемся на аукцион, надо отнести все это в машину, в холодильник, — сказала Бет.

— Только не стоит идти всем вместе, — заметил Клифф. — Мы с тобой, Кати, отнесем продукты, а мама и Нэш займут места.

Услышав имя Кати, Бет вздрогнула и покосилась на Нэша.

— Папа всегда называет меня Кати. Мое первое имя — Катерина.

— Красивое имя, — невозмутимо заметил Нэш.

И прежде чем он успел еще что-то сказать, Бет отобрала у него пакеты с продуктами и передала их отцу.

— Пойдем скорее, а то пропустим первые торги.

Они направились на стоянку, а Нэш и Мэри — к большому мрачноватому зданию из бетона. В дверях Нэш пропустил Мэри вперед.

— Бет говорила, что вы уже здесь бывали.

Мэри оглядела огромный зал с рядами скамей и небольшим возвышением с микрофоном.

— Несколько раз. Мне здесь очень нравится. Люблю, когда много людей и все делают вместе что-то интересное. А этот аукцион особенный. Здесь никогда заранее не знаешь, что будет выставлено на продажу.

Мэри была буквально влюблена в жизнь. Это проявлялось во всем: в свободной, летящей походке, в ослепительном блеске глаз. Нэш не часто встречал людей, исполненных такого восторженного энтузиазма по отношению к жизни вообще.

Они уселись в заднем ряду. Выставили первый лот — и ведущий принялся красочно расписывать достоинства фена для сушки волос.

Мэри дотронулась до руки Нэша.

— Вы знали, правда?

— Что? — не понял Нэш, старательно скрывая удивление.

— Вы даже бровью не повели, когда Клифф назвал Бет Кати.

Нэш растерялся — откуда такая проницательность? — и не сразу сообразил, что ответить. Меж тем его собеседница продолжила:

— Бет пережила много неприятных минут. Вот почему ей трудно открыться.

Мэри отвела взгляд, как бы давая время подумать над ее словами, намекая, что если он хочет узнать правду, то она все расскажет. Но Нэш предпочитал иное.

— Я хочу, чтобы она доверяла мне и рассказала все сама, но, — Нэш нервно провел рукой по волосам, — у меня действительно есть кое-какие вопросы.

— Надо думать, — мягко произнесла Мэри.

Он заерзал на скамье.

— Не могу понять, как ваша дочь позволила втянуть себя в эту историю.

В лучах заходящего солнца, проникающих сквозь высокие окна, волосы Мэри приобрели тот же мягкий рыжеватый отлив, что и локоны Бет.

— Это очень сложно. Но раз вы хотите, чтобы Бет рассказала все сама, то почему бы вам не спросить у нее напрямую, а не строить догадки и предположения?

Нэш неопределенно пожал плечами.

— Не хочу на нее давить. Подожду, пока она поймет, что со мной можно быть откровенной.

Мэри задумчиво покачала головой.

— Вы затеяли опасную игру, Нэш. Так вы рискуете ее потерять.

Он серьезно кивнул.

— Вероятно, вы правы. В последнее время я много об этом думал.

Мэри промолчала, но ее проницательный взгляд сказал о том, что ему не мешает подумать еще.

Бет проводила родителей до машины, а когда вернулась, Нэш сидел на диване, держа на коленях какой-то сверток и загадочно улыбаясь. Он не обратил никакого внимания на ее озадаченный взгляд.

— Жалко, что твои родители так быстро уехали.

— Папа ужасно не любит надолго бросать свой бар. Он почему-то уверен, что без него там все пойдет кувырком. Но мне кажется, он просто скучает без душевных разговоров. Он обожает болтать с клиентами. — Бет, не удержавшись, указала на таинственный сверток. — Что это?

Нэш улыбнулся еще шире.

— Иди, посмотри.

Бет не заставила себя долго ждать и извлекла из вороха бумаги ярко-малиновый шелковый пеньюар.

— Ой, Нэш, какая прелесть! Но как ты догадался?

Он встал.

— Заметил, что ты обожаешь такие штуки. Мне хотелось сделать тебе подарок. От машины ты категорически отказалась, и я выбрал другую не менее полезную вещь.

Она приложила пеньюар к плечам.

— Хочешь, чтобы я надела его сейчас?

— Давай обсудим этот вопрос в спальне. — Он провел пальцем вокруг ее губ.

Она приоткрыла рот и быстро лизнула кончиком языка его палец. Между ними как будто проскочила искра. Глаза Нэша вспыхнули страстью, у Бет перехватило дыхание. Он обнял ее за талию и повел к двери.

Теперь надо сказать Нэшу о своих планах. Все это время Бет думала и наконец приняла решение. Папа с мамой дали ей неплохой совет.

— Знаешь, мне надо уехать в следующие выходные в Лисбург, решить кое-какие дела. Отправлюсь в субботу и в воскресенье после обеда вернусь.

Нэш напрягся.

— Поедем вместе?

— Нет! То есть я хочу сказать: там мы не сможем общаться. Да и не будет меня всего одну ночь, — сбивчиво проговорила Бет. Господи, почему она так смущается? Это только разбудит его подозрительность.

— Я стану скучать, — сказал Нэш просто.

— Я тоже… Нэш, поверь, мы обязательно вместе съездим к моим родителям. В самое ближайшее время, но…

Нэш задумчиво прищурился.

— Но сейчас тебе надо ехать одной?

— Да.

— Это как-то касается нас?

Под пристальным взглядом Бет почувствовала себя совершенно беззащитной.

— Может быть. Не спрашивай меня ни о чем, хорошо?

— Бет, — выдохнул Нэш едва слышно.

Она умоляюще на него посмотрела.

— Нэш!

— Ну хорошо, хорошо. Никаких расспросов. Сегодня, во всяком случае. — Он обнял ее и прижал к себе. — Сегодня ночью для нас ничего больше не существует. Только ты и я.