Счастье быть с тобой

13

Войдя вместе с Ширли в спальню, Люк понял, что она была права, не желая пускать его сюда. Здесь был ее маленький персональный мир.

Ажурные занавески на окнах, розовые обои с рисунком в виде букетов, узкая девичья — иначе не назовешь — кровать, трюмо, на котором стояло множество флаконов с духами и еще какими-то жидкостями, а также тюбики и баночки с кремом. А вверху, на темных крепежных балках, висели кашпо с роскошными папоротниками.

Стена, возле которой стояло трюмо, сплошь пестрела плакатами и афишами со сценическими фотографиями Ширли — одной и с партнерами, — представлявшими собой фрагменты балетных постановок.

Увидев это, Люк усмехнулся про себя: в его доме было то же самое — оклеенная афишами стена. Только на них изображался он сам за дирижерским пультом. И находились эти плакаты не в спальне, а в устроенной в отдельной комнате студии.

Люк подвел Ширли к кровати, помог сесть и отступил на шаг. Он ни на минуту не забывал, что она беременна, к тому же плохо себя чувствует, но почему-то сейчас она показалась ему особенно красивой — даже несмотря на бледность и темные круги под глазами. Русые кудри изящно обрамляли ее лицо, полные, Но сухие сейчас губы странным образом выглядели эротично, взгляд серых глаз словно был наполнен тайной.

Подобное выражение Люк не раз замечал у женщин, ожидавших ребенка. Возможно, они действительно знали нечто такое, что было неведомо прочим.

Глядя на Ширли, Люк внезапно вспомнил ее такой, какая она была в минуты страсти — с исступленным и одновременно вдохновенным лицом. Этот яркий образ произвел неожиданный, хотя и закономерный эффект — Люк ощутил сладостный спазм между бедер.

Разумеется, в настоящий момент подобная реакция была абсолютно неуместна и даже смутила Люка.

А я еще распространялся, что не способен предпринять что-то в отношении Ширли, когда она находится в таком состоянии! — промчалось в его голове. Счастье, что ей сейчас не до того и она не замечает, что со мной происходит, иначе я был бы уличен во лжи.

— Спасибо за помощь, — сказала Ширли, проведя рукой по лицу. — Я только хочу уточнить: что ты подразумеваешь, говоря о выборе, который существует всегда? Что тебе нужно?

Ее вопрос помог Люку вернуться к реальности.

— Гм... Что мне нужно? — повторил он. — Если бы я знал! Правду сказать, я ни в чем не уверен. Просто меня угнетает собственное бездействие.

— Но что, по-твоему, ты должен делать?

Люк пожал плечами.

— Понятия не имею. Хоть что-нибудь. Нечто такое, что облегчило бы тебе жизнь.

— До сих пор я справлялась и... — начала было Ширли, однако Люк перебил ее.

— Видишь ли, хотим мы того или нет, но перед нами сейчас стоит проблема личного характера. Ты способна закрыть на это глаза? Я — нет.

— Ну... — Ширли и на сей раз не удалось договорить.

— Только не пойми меня превратно, — горячо произнес Люк, машинально делая элегантный жест, заметив который Ширли невольно вспомнила, что перед ней дирижер симфонического оркестра. — Я очень рад, что ты самостоятельно справляешься с неожиданно возникшей проблемой, и никоим образом не хочу создавать дополнительных, но...

— Что? — спросила Ширли, пристально глядя на него.

— Дьявол, у меня такое чувство, будто я чересчур легко отделался! — Люк в упор взглянул на нее. — Понимаешь? Для меня все оказалось слишком просто. Так не бывает!

— Не знаю, — устало покачала Ширли головой. — Я как-то не думала об этом. У меня... есть другие темы для размышлений.

Чуть помедлив, Люк кивнул.

— Да, конечно. Прости, что я завел речь о своих иллюзорных эмоциональных проблемах, в то время как перед тобой стоят вполне реальные.

— Если хочешь, мы обсудим это позже, — сказала Ширли. — Сейчас я просто не в том состоянии, чтобы посоветовать тебе что-то дельное.

— Да-да, разумеется. — Люк сделал шаг к двери. — Очевидно, нам следует пока оставить все как есть. И длинные беседы вообще отложить на будущее. Если захочешь, поговорим, когда твое самочувствие придет в норму.

Ширли опустила ресницы.

— Хорошо. А сейчас...

— Ухожу, — сказал Люк. Уже находясь на пороге, он на миг оглянулся. — Уверена, что тебе ничего не нужно?

Она качнула головой.

— Пока ничего. А ты... постарайся не думать о том, что называешь бездействием.

— Обо мне не беспокойся, — махнул Люк рукой. — Я вполне заслуживаю тех волнений, которые меня сейчас одолевают. — После секундной паузы, он сказал: — Сейчас поставлю твой «вольво» в гараж и уеду. Обещаешь позвонить мне, если возникнет необходимость в моей помощи?

Чуть помедлив, Ширли шепнула:

— Да.

И Люк понял, что она не обманывает его.

...На полдороге в Манчестер он вспомнил, что так и не забрал у Ширли компакт-диск с записью музыки, над аранжировкой которой ему предстоит поработать.

Как только за Люком закрылась дверь спальни, Ширли легла на кровать.

Еще утро не кончилось, а я чувствую себя совершенно разбитой, проплыло в ее голове. Что со мной происходит? Почему мне сегодня так плохо?

Некоторое время она лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам, доносящимся со двора. Сначала долетел шум двигателя «вольво», затем раздался характерный скрип задвигающейся двери гаража. Потом Ширли услышала, как Люк сел в свой «бентли», захлопнул дверцу и укатил прочь. В наступившей затем тишине звучал лишь птичий щебет.

Ширли не заметила, как уснула — будто провалилась в забытье. Может, она даже и не спала, а потеряла сознание. Во всяком случае, снов не видела, ее словно поглотила вязкая темнота.

Выбраться из этой странной тягучей субстанции ей помог звонок телефона, который она различила не сразу. Сначала у нее возникло ощущение какой-то досадной помехи, не позволяющей оставаться в засасывающем мраке полубессознательного состояния. Потом она поняла, в чем состоит эта помеха — в размеренных звонках. И только затем Ширли сообразила, что это звонит ее сотовый телефон.

Потянувшись к тумбочке, на которую положила свою сумку, она чуть не уронила ее на пол, но все же кое-как открыла, нащупала трубку и поднесла к уху.

— Да.

— Ширли?

— Да, — повторила она, тщетно пытаясь понять, с кем говорит.

— Дорогая моя, у тебя какой-то странный голос. Ты в порядке?

Только сейчас Ширли узнала Сандру.

— А, это ты, — протянула она. — Я... не очень хорошо себя чувствую.

— Что? — всполошилась та. — Не очень хорошо? Что это означает?

Ширли в нескольких словах описала свое состояние. Выслушав ее, Сандра вздохнула с облегчением.

— Беременных всегда тошнит, это обычное дело. Придется потерпеть. Не ты первая, не ты последняя.

— Сегодня мне как-то особенно нехорошо, — пожаловалась Ширли. — Такая слабость, кружится голова... — Не договорив, она вздохнула. — Даже сейчас, когда лежу.

— Лежишь? — переспросила Сандра. — Где это ты лежишь? Постой, ты разве не в театре?

Ширли провела языком по пересохшим губам.

— Нет, дома.

— Не поехала на работу?

Вновь потянувшись к сумке, Ширли извлекла пластиковую бутылку минеральной воды, отвинтила крышку, отпила глоток и лишь тогда ответила:

— Поехала, но в середине пути вынуждена была остановиться. Мне стало плохо, и дальше я ехать не могла.

Сандра пробормотала что-то невразумительное, будто бы «кошмар» или нечто в этом роде. Затем, после небольшой паузы, спросила:

— Как же ты добралась до дому?

— Меня привез Люк, — нехотя ответила Ширли.

— Кто?

— Люк, — повторила Ширли. — Я рассказывала тебе о нем.

— Ах да, помню! Люк Ролстон, отец твоего будущего ребенка. Не думай, что я забыла.

Ширли недовольно поморщилась.

— Только не говори так, прошу тебя. Мне очень не нравится, когда рядом с именем Люка ты употребляешь слова «отец ребенка».

— Но ведь ты сама сказала, что он отец твоего будущего малыша, — с некоторым смущением в голосе заметила Сандра.

— Только в биологическом смысле.

— Все равно, — задумчиво произнесла Сандра. — Видишь, он помог тебе.

— Он готов помогать мне днем и ночью, — проворчала Ширли.

Повисла короткая пауза.

— Но ведь это же хорошо! Не понимаю, чем ты недовольна?

— Тем, что Люк сближается со мной. Мы с ним договорились держаться на расстоянии друг от друга. Я сказала, что ребенок будет только моим, и Люк как будто не возражал против этого. Но сейчас он то и дело заводит какие-то странные разговоры...

— Ему понравилась идея стать отцом? — В голосе Сандры ощущалась улыбка.

— Что ты! Даже близко нет ничего подобного. Просто Люк хочет как-то участвовать во всем этом.

— Что-то я не улавливаю, — сказала Сандра.

— Я сама до конца не поняла, но вроде бы он терзается чувством вины и считает себя моим должником. Если верить его словам, ребенок здесь ни при чем. Люк будто бы не желает выглядеть непорядочным по отношению к женщине, которая неожиданно забеременела после... э-э... контакта с ним. А сейчас ему тем более хочется загладить свою вину — которую я сама считаю воображаемой, — потому что он видит, как мне плохо.

— Что-то чересчур мудрено заверчено, — хмыкнула Сандра.

— Согласна, но меня тревожит другое: вдруг потом Люк действительно пожелает завести какие-нибудь отношения с моим малышом. Скажем, общаться с ним, играть, водить на прогулки и тому подобное. Или того хуже — попытается забрать у меня ребенка. Ведь в жизни чего только не бывает.

Сандра на миг задумалась.

— Считает себя твоим должником, говоришь? Хм, тогда ты можешь применить к нему право удержания.

— Это еще что такое?

— Право по закону оставить у себя собственность, принадлежащую другому, в качестве удовлетворения долговых претензий носителя такого права в отношении владельца собственности, — без запинки, как по-писаному произнесла Сандра.

— А проще нельзя? — жалобно спросила Ширли. — Я ничего не поняла.

— Можно. Проще это называется правом ареста имущества должника.

Наступило молчание, и можно было подумать, что Ширли размышляет над словами Сандры, однако она произнесла:

— Трудно, наверное, быть юристом.

— А балериной легко?

— По-моему, гораздо легче. Во всяком случае, не нужно учить наизусть подобных формулировок.

— Не знаю... По мне, так проще что-нибудь вызубрить, чем изнурять себя вечными репетициями и диетой.

— Ладно, оставим этот спорный вопрос. Так ты рассматриваешь ребенка как имущество?

— Ну...

Но Ширли уже думала о другом.

— Строго говоря, мы оба имеем к малышу равное отношение, — сказала она. — Если бы не Люк, я не была бы сейчас беременна.

— В таком случае не понимаю причин твоего беспокойства. На твоем месте я бы внимательнее присмотрелась к Люку. Судя по всему, он человек ответственный. Это редкое качество. Хорошо тому ребенку, у которого ответственный отец.

— Ох, Сандра, я тебя умоляю! — простонала Ширли. — Снова ты за свое... Не хочу я ни к кому присматриваться. Малыш будет принадлежать мне, и только мне. И точка!

В телефонной трубке послышалось недовольное сопение.

— Извини, но твои слова продиктованы эгоизмом. Ты тешишь свое самолюбие, а о ребенке не думаешь.

— Неправда, — возразила Ширли. — Я только и делаю, что думаю о нем.

— Не сомневаюсь, — усмехнулась Сандра. — Однако подразумеваю не это. Прости, что напоминаю, но у тебя слабое сердце. И если с тобой случится что-нибудь нехорошее...

По спине Ширли пробежал холодок.

— Можешь не продолжать. Я все это понимаю и сама думаю о подобных вещах со страхом.

— Выходит, недостаточно думаешь, если позволяешь себе с беспечностью относиться к вопросу, будет у ребенка отец или нет. — Немного помолчав, Сандра добавила: — Кстати, относительно твоего нынешнего самочувствия... Не мешало бы тебе посоветоваться с врачом. Небольшой токсикоз не страшен, но порой он принимает угрожающие формы.

— Хорошо, если мое состояние ухудшится, я отправлюсь в клинику.

— Обещаешь? — настойчиво произнесла Сандра.

Почему-то сегодня все требуют от меня обещаний, промелькнуло в голове Ширли.

— Конечно.

— Прошу, отнесись к этому серьезно, — сказала Сандра напоследок.

По окончании разговора Ширли закрыла глаза. Даже эту короткую беседу она восприняла как тяжкий труд.

К сожалению, долго отдыхать ей не пришлось. Вскоре новый приступ дурноты погнал ее в ванную.