Счастье в подарок

1

Джонатан Найт бросил взгляд на белый, обтекаемой формы селектор и поморщился: значит, эта Мак-Донаф уже здесь. Ничего приятного это ему не сулило.

Он мысленно выругал агента по недвижимости Боба Зиммермана за то, что тот направил ее именно к нему. Вице-президент корпорации «Геркулес» не обязан лично вести переговоры с арендаторами.

Джонатан встал и подошел к окну. Вдали смутно вырисовывались скалистые холмы, огораживающие Сан-Диего с северо-востока, — их неприветливый вид словно повторял выражение его помрачневшего лица. Обычно это зрелище его успокаивало. Но не теперь, когда ему предстояла встреча с этой особой.

Зиммерман сказал, что она угрожала обратиться в общество защиты прав животных.

— Пусть обращается куда угодно, — обрушился Джонатан на злополучного агента. — Защитниками животных «Геркулес» не запугаешь.

Однако с активистами этой организации лучше не связываться. Все, что от него требуется, это уделить скандальной особе несколько минут времени. Но это ни в коей мере не извиняло Зиммермана. Он должен был уладить такое простое дело сам.

Этот простак, наверное, ее просто пожалел. На прошлой неделе Зиммерман минут пятнадцать уламывал Джонатана по телефону, когда узнал, что ей не продлят срок аренды. Судя по его словам, она работала в своей маленькой парикмахерской для собак не покладая рук.

Джонатан не собирался проявлять сочувствие. Он, как никто другой, уважал труд. Но в реальном мире для успеха нужно не только трудолюбие, а еще и способности, и мозги. Ее дело просто не дотягивало до остальных четырех предприятий, арендовавших помещения в здании на Фэй-авеню. Это становилось ясно при первом же взгляде на ее витрину.

Он снова сел и положил ноги на стол. Вот прекрасный повод, чтобы отказать в продлении аренды. Но не истинная причина.

Джонатан уже больше года назад обещал одному из остальных арендаторов от нее избавиться. К сожалению, первая попытка не удалась. Но теперь, когда истекал срок аренды, он, наконец, сможет сдержать слово.

После звонка Зиммермана ему пришло в голову, что если мисс Мак-Донаф докопается до настоящей причины отказа, то от нее можно ждать неприятностей. Поэтому он перед встречей просмотрел данные о ней, занесенные в компьютер, в поисках слабых мест — на тот случай, если придется вступить в схватку.

Она была молода — двадцать семь, то есть всего на девять лет моложе, чем он сам, но в данном случае — это все равно что сто. Он считал, что все женщины моложе сорока — это дети, неспособные к успешной коммерческой деятельности в жестоком мире предпринимательства. Однако она всегда исправно платила по счету, а ее дело развивалось и приносило доход.

Подавив в себе легкое чувство вины, он опустил ноги на пол и нажал кнопку на селекторе.

— Пригласите мисс Мак-Донаф, пожалуйста.

Потом Джонатан откинулся на спинку стула и попытался представить себе посетительницу. Если она любительница животных, значит, наверняка маленькая и коренастая, с мальчишеской стрижкой и скучным, как прошлогодняя сводка новостей, лицом.

Этот образ не вязался с мягким мелодичным голосом и южным акцентом, услышанными вчера вечером в телефонной трубке, но он не позволил воспоминанию разрушить нарисованную им картину. Она, конечно же, вегетарианка. Разве не все эти любители животных вегетарианцы? И она, скорее всего, пустит слезу, когда он даст ей от ворот поворот. Джонатан заранее накачивал себя, чтобы не проникнуться к ней сочувствием, не дать себя разжалобить и изменить решение.

Когда открылась дверь красного дерева, он нарочно не встал, не желая ее обнадеживать, и сидел с непроницаемым выражением лица.

Появившаяся женщина словно сошла с обложки модного журнала. В ней было чуть не шесть футов роста, а высокие каблуки добавляли еще несколько дюймов. Под белым шерстяным костюмом изысканного покроя его опытный взгляд угадывал формы, достойные участницы конкурса красоты. Она приехала в Калифорнию из Южной Каролины — штата, издавна славившегося красавицами.

Темно-белокурые волосы — цвета песчаных холмов, которые он видел из своего окна на исходе лета, — небрежно падали на плечи. У нее был упрямый, резко очерченный подбородок, а в живых синих глазах светилась решимость.

Джонатан вдруг почувствовал интерес, не имеющий ничего общего с темой предстоящей деловой беседы, и раздраженно сдвинул брови. Где же его хваленая самодисциплина, если его может так взволновать вид женщины, пускай даже и баснословно красивой женщины, которая с полной очевидностью пытается пустить в ход свою внешность?

Легкое беспокойство, которое он недавно ощущал, исчезло без следа. Любой человек, который выглядит как мисс Мак-Донаф, не нуждается в сочувствии. И нет никакой причины ее жалеть, испытывать чувство вины. Разделаться с ней совсем несложно.

Он выпрямился и еще больше нахмурился, чтобы выглядеть как можно более неприступным.

Карли сверху вниз смотрела в карие глаза Джонатана — такие темные, что они казались черными.

«Этот человек способен грызть цемент, если понадобится», — подумала она, стараясь успокоить дыхание. Какая бы паника ни царила в душе, лицо должно сиять приятной улыбкой. Слишком многое зависело от этой встречи, чтобы поддаваться нервозности.

Джонатан смотрел на нее из-за письменного стола, а Карли продолжала изучать его лицо, давая себе время расслабиться. Она отметила, как красиво масса темных курчавых волос слегка прикрывает уши, переходя по бокам в аккуратно подстриженные баки. Нос с легкой горбинкой вносил едва уловимый диссонанс в черты тяжелого лица с квадратной челюстью и уже заметными морщинами. Он выдвинул подбородок, как бы бросая ей вызов.

— Вы, должно быть, мисс Мак-Донаф?

От его голоса, Глубокого и чувственного, в ней словно задрожала туго натянутая струна.

— Да, Карли-Энн Мак-Донаф.

Она подошла на шаг к столу. У нее слегка дрожали колени, а сумка, висевшая через плечо, казалась очень тяжелой.

У стола сесть было не на что, поэтому Карли направилась к стене, чтобы взять стул. Она догадалась по звуку, что он поднимается из-за стола, но не обернулась. Она выпрямилась во весь рост, чтобы иметь возможность взглянуть на него сверху вниз. В подобных критических ситуациях высокий рост дает некоторые преимущества — именно поэтому она и выбрала туфли с самым высоким каблуком.

В следующее мгновение он очутился рядом с ней, и Карли с удивлением обнаружила, что он выше ее на несколько дюймов. Она вздернула плечи и откинула голову.

Джонатан тоже выпрямился и расправил плечи.

— Это займет совсем немного времени. — Он взглянул на часы. — Но если вы хотите сесть…

У него было сильное, мускулистое тело, как у профессионального спортсмена. Он легко поднял одной рукой стул с прямой спинкой и точным движением поставил его перед столом. Потом вернулся на свое место. Он сидел, скрестив руки на груди, и не сводил с нее взгляда, в котором читалось раздражение, и Карли подумала, что так смотрят на блоху, внезапно обнаруженную на любимом шпице.

Она аккуратно опустилась на сиденье, чтобы не задралась юбка. Подавив желание расправить складки, Карли сложила руки на коленях и слегка скрестила лодыжки, не рискуя положить ногу на ногу.

— Спасибо, что вы согласились со мной встретиться, — осторожно заговорила она.

Джонатан окинул ее взглядом с головы до пят.

— Так много хлопот из-за пустяка.

— Хлопот? — удивилась Карли. — Я потратила всего пятнадцать минут на дорогу.

Он недоверчиво хмыкнул.

— Только не говорите мне, что вы стрижете пуделей в таком вице.

Теперь Карли поняла, что он имел в виду.

— Но я приехала к вам в офис не для того, чтобы постричь пуделя.

На самом деле она потратила на сборы целых два часа и уже начинала подозревать, что впустую.

— Вы прекрасно одеты, но в этом не было никакой необходимости, — насмешливо заметил Джонатан, явно пытаясь смутить ее. — Нарядами меня не возьмешь.

Карли почувствовала, что краснеет. Поставив обе ступни на пол, она слегка наклонилась к нему.

— Мистер Найт… — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Вы, кажется, забываете, что я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать с вами свой гардероб.

Она ждала, что он тут же встанет и укажет ей на дверь, но Джонатан только откинулся на спинку стула и кивнул, как бы даже одобряя ее выпад.

— Вы, безусловно, правы. — Он не казался обиженным. — Действительно, то, как вы одеты, не имеет никакого значения. Я все равно должен вас выселить.

Проклятие. Она слишком много себе позволила. Выдавив улыбку, Карли заставила себя успокоиться, потом, слегка повернувшись, снова положила руки на колени и скрестила ступни, укрылась в хрупкой раковине наигранного хладнокровия.

— Мистер Зиммерман сказал, что корпорация не хочет продлевать мне аренду, потому что в «Карусели»… — Она хотела было употребить выражение агента «недостаточно вкуса», но передумала. — Потому что «Карусель» не соответствует предприятиям остальных арендаторов. Если вы представите мне список претензий, я все приведу в порядок.

Джонатан покачал головой.

— Этого недостаточно. Как вам хорошо известно, наше здание расположено в одном из самых престижных районов Ла-Джолла — самого фешенебельного пригорода Сан-Диего. Мы требуем от своих арендаторов элегантности и высокого класса, а собачья парикмахерская…

— «Карусель» нисколько не уступает по классу всем остальным предприятиям в этом здании. — Кар ли чувствовала, что голос выдает ее гнев, и старалась взять себя в руки. — В моем салоне чисто, красиво, и я неплохо справляюсь с делом.

Он поднял руку, останавливая ее.

— Никто и не ставит вам в вину грязь или отсутствие деловых способностей.

Карли неловко заерзала на стуле. Перед ее мысленным взором с неприятной отчетливостью возникла витрина «Карусели». В ней были выставлены собачьи ошейники и разноцветные миски для кошачьей еды. Может быть, в решении правления «Геркулеса» все же есть определенная логика.

Она мысленно сравнивала свою витрину с витриной соседнего магазина, принадлежавшего Шейле Вэйд, — импортная одежда из английской шерсти на изящных манекенах. Потом она вспомнила три остальных: с безукоризненным вкусом подобранная композиция из полудрагоценных камней и золотых самородков миссис Ньюхарт, привлекающая внимание прохожих к ее оригинальным ювелирным изделиям; головки сыра в ярких обертках и сверкающие бутылки вина «Деликатесов Хейнкеля»; прелестные искусственные цветы, выбранные мистером Хименесом для витрины «У Педро», изысканного мексиканского ресторанчика, который он открыл в прошлом году.

— Я найму профессионального декоратора, — предложила она. — Мы превратим «Карусель» в самый роскошный салон для домашних животных к югу от Беверли-Хиллз.

— Мне очень жаль, мисс Мак-Донаф, но мы не сможем оставить за вами это помещение.

Фраза прозвучала так решительно, что у нее упало сердце.

— Но я могу вам кое-что предложить. Он поднял густые черные брови.

В душе Карли шевельнулась надежда.

— Мне следовало бы предоставить это агенту, но раз уж вы здесь… — Джонатан включил компьютер, стоявший на столе. — У нас прямо сейчас есть подходящее помещение в здании на Даймонд-стрит в Пасифик-Бич.

Оно просторнее, чем ваше, а арендная плата там ниже.

Карли явственно представила себе непрерывно гремящий тяжелый рок и запах жарящихся гамбургеров, которым, казалось, навек пропитался воздух в этом районе Сан-Диего. Не говоря уж о вездесущем песке.

— Пасифик-Бич исключается. Мои клиенты не станут пробиваться сквозь толпу любителей серфинга со своими пуделями. — Она поджала губы.

Джонатан рассеянно вертел в руках нож для бумаг.

— Пасифик-Бич не так уж плох. И ваши клиенты не увидят никаких любителей серфинга. Здание находится далеко от пляжа.

— Но дело не только в этом. — Карли изо всех сил старалась, чтобы ее голос не звучал просительно. — Если я перееду из Ла-Джолла, я растеряю большинство клиентов, а на создание новой клиентуры потребуются годы.

— Тогда, может быть, вам следует подыскать другое помещение в Ла-Джолла.

Она глубоко вздохнула.

— Ничего подходящего нет. Мистер Зиммерман уже все обзвонил.

То же самое проделал Дэвид Торнтон, офтальмолог, с которым она встречалась с тех пор, как обосновалась в Ла-Джолла. У Дэвида, который был членом Коммерческой палаты, было огромное количество знакомств, и он, перед тем как уехать на конференцию в Гамбург, подтвердил неутешительное сообщение Зиммермана.

— Тогда прошу меня простить, мисс Мак-Донаф. — К ее удивлению, его голос звучал искренне. — Это все, что мы могли для вас сделать.

Он встал. Карли тоже. Джонатан обошел стол, и Карли заставила себя улыбнуться.

Умей проигрывать, Карли-Энн.

Но она не умела сдаваться, она была бойцом по природе, настоящей дочерью своего отца.

На мгновение ей пришла в голову мысль применить тот же прием, что так удачно подействовал на агента, — пригрозить обратиться в общество защиты прав животных.

Нет, не сработает. Он сразу поймет, что это блеф.

Она протянула руку.

— Ну, что ж, я вижу, ваше решение непоколебимо. Но я не собираюсь сдаваться. Я надеюсь за тридцать оставшихся мне дней сделать все возможное, чтобы вы изменили мнение.

— Вы только зря потратите силы.

Его гулкий голос звучал более чем решительно. Карли поняла, что это его окончательный ответ, и перестала сопротивляться.

Ей удалось улыбнуться.

— Мне хотелось бы еще раз поговорить с вами.

Он слегка коснулся ее локтя и повел к двери.

— «Геркулес» не устраивает сама сущность вашего дела, а не то, как вы его ведете, и что бы вы ни предприняли, вам не удастся изменить мнение правления. — Он произнес это с ноткой сожаления.

Карли отчетливо ощущала прикосновение сильной руки, свежий запах дорогого мыла и внезапное волнение от его близости. Потом дверь красного дерева распахнулась и закрылась за ней.

Когда она спешила через приемную, загорелая секретарша лет пятидесяти бросила на нее сочувственный взгляд. Быстрое падение лифта, и вот Карли уже на стоянке у своего потрепанного «бьюика».

Подернутое дымкой солнце освещало выгоревший газон у здания «Геркулеса». Вдалеке виднелся океан, над которым, как всегда по утрам, висел туман.

Стараясь не поддаваться жалости к себе, Карли поехала домой переодеться в рабочую одежду. Она жила в университетском городке, пригороде Сан-Диего, соседнем с Ла-Джолла и отделенном от него автострадой.

Что ей было сейчас нужнее всего, так это пробежка в хорошем темпе с Королем Генри, восьмимесячным золотистым ретривером. Потом горячий душ — и в «Карусель» вместе с Генри. Если уж бег и вода не избавят ее от уныния, то не избавит ничто на свете.

Когда Карли появилась в «Карусели» полтора часа спустя, ей сообщили, что сенбернар Атлас опаздывает уже на целых пятнадцать минут. Она прошла через салон к задней двери и стала высматривать огромного пса на туманной улице.

— Если стоять над чайником, он никогда не закипит, — услышала она из зала голос Барбары Николсон, своей помощницы. Барбара родилась в Англии, сейчас ей было уже под семьдесят, но двигалась она с легкостью молодой женщины. Она стояла, прислонившись к косяку и засунув руки в карманы синего рабочего халата.

Карли вернулась к прилавку.

— Если миссис Фишер с Атласом сейчас не появится, у нас все послеобеденное расписание полетит кувырком. Кэтлин придется помочь мне с Солти, а это значит, что мы слишком поздно сможем заняться Фреклсом.

Кэтлин была младшей сестрой Карли, Услышав свое имя, она высунулась в дверь.

— Карли-Энн, можно я сама займусь Атласом?

Она была более плотной и не такого высокого роста, как старшая сестра, но все равно возвышалась чуть не на голову над миниатюрной Барбарой.

Барбара кивнула в знак солидарности.

— Пусть Кэтлин вымоет его, дорогая. — Она встряхнула крашеными рыжими кудрями. — Он такая душка — будет делать все, что она скажет.

Карли с сомнением взглянула на сестру. Кэтлин была молодой и сильной, но ей не хватало опыта. Она училась в колледже и охотно помогала Карли во время каникул. Но иногда Кэтлин проявляла удивительное легкомыслие и, конечно, никогда бы не смогла сама вымыть такую крупную собаку.

Над дверью звякнул колокольчик, и в салон ленивой походкой вошел Атлас, бело-коричневый сенбернар, которого вел на поводке коренастый мальчишка лет десяти. Его мать, ширококостная дама, складом фигуры поразительно напоминавшая домашнего любимца, вошла вслед за мальчиком.

— Извините, Карли, мы опоздали. — Она смущенно улыбнулась. — Такое уж утро выдалось. Никак не могли собраться, а потом еще застряли на этом светофоре у горы Соледад.

Карли постаралась скрыть нетерпение и понимающе улыбнулась.

— У каждого бывают такие неудачные дни. Она вышла из-за прилавка и взяла сенбернара за поводок.

Атлас вдруг взвизгнул и затряс головой так, что забрызгал слюной сверкающие чистотой стены.

— Миссис Фишер, что с Атласом? — Карли подняла собаке морду, внимательно взглянула в глаза. — У него повышенное слюноотделение, и скулит он так, будто у него что-то болит.

Мальчик обхватил шею своего любимца.

— Ты в порядке, правда, Атлас? — Он поднял глаза на мать, ища поддержки. — Мам, правда, он в порядке?

— Конечно, — успокоила его миссис Фишер. — Я уверена, что с ним ничего не случилось, Дуги. — Она обратилась к Карли: — Атлас здоров. Аппетит у него даже лучше, чем всегда. Он так просил добавки, что Дуги дал ему еще одну полную порцию через два часа после завтрака, и Атлас уплел ее, прежде чем я поняла, что происходит. — Она ласково потрепала мальчика по голове. — Дуги совсем как я — не выносит, чтобы божья тварь голодала. Особенно Атлас.

Карли передала поводок Барбаре, которая стояла, прислонившись к двери, и Атлас неохотно поплелся в соседнюю комнату.

Карли проводила посетителей к выходу.

— Он будет готов к половине пятого, миссис Фишер.

Женщина взяла мальчика за руку.

— Мы знаем, что вы о нем хорошо позаботитесь.

Колокольчик снова звякнул, когда за ними закрывалась дверь. Возвращаясь, Карли задержалась, чтобы привести в порядок витрину с выставленными на ней упаковками собачьего корма. Взволнованный голос Кэтлин заставил ее вздрогнуть.

— Карли, пойди посмотри, что с Атласом! Он как-то странно дышит и ведет себя так, будто ему очень больно.

По спине Карли пробежал холодок. Оставив на прилавке коробки и пакеты, она бегом устремилась в соседнюю комнату.

Крупный пес тяжело дышал и дрожал всем телом. Он нагнул голову и сделал несколько судорожных движений, но рвоты не было. Карли ощупала его бока и живот — они были раздутыми и твердыми.

Барабара покачала головой.

— Бедняга явно объелся.

— Если бы его просто перекормили, он вел бы себя по-другому. — Карли погладила напряженный живот собаки. — Кажется, у него вздутие желудка. Ему немедленно нужен ветеринар, иначе он погибнет.

Она резко обернулась к Кэтлин.

— Кэт, позвони в ветеринарную клинику и скажи, что мы сейчас приедем. Потом найди миссис Фишер и попроси ее, сразу же позвонить в клинику. Им будет нужно ее согласие на лечение.

Кэтлин устремилась к телефону. Не успела она снять трубку, как звякнул дверной колокольчик.

— Проклятие! — Карли взглянула на часы. — Миссис Кортес с Солти пришли раньше времени. Кэт, тебе придется ими заняться, потому что Барбара должна будет мне помочь с Атласом. — Она обратилась к Барбаре: — Надень на Атласа ошейник и давай грузить его в машину.

Карли схватила с прилавка свою сумку и стала рыться в ней в поисках ключей. К своему удивлению, она обнаружила их в отделении для мелочи. Она так расстроилась из-за разговора с Джонатаном Найтом, что могла засунуть ключи куда угодно. Карли вспомнила строгий порядок на его столе и поморщилась. Этому человеку явно никогда не приходилось беспокоиться о том, куда он положил ключи.

Она пронеслась мимо ванны, отперла выход из салона и придерживала дверь, пока Барбара тащила скулящего Атласа на улицу.

Когда они оказались на маленькой стоянке, Атлас не смог запрыгнуть в кузов — он только стоял и покачивался как пьяный. Карли с Барбарой тянули и подталкивали его, но он был слишком тяжел, и, как они, ни старались, ничего не получалось. Карли в отчаянии бросилась к двери своего заведения и распахнула ее настежь.

— Кэт! — закричала она. — Выходи скорее, нам нужна помощь.

Вдруг она увидела, что к двери несется комок белой шерсти. Выставочный пудель миссис Кортес!

— Держи его! — Кэтлин бежала к двери по пятам за собакой.

Солти проскочил в дверь на долю секунды раньше, чем Карли успела ее захлопнуть. Она сделала отчаянную попытку схватить его и даже почувствовала под руками мягкую шерсть, но пальцы только скользнули по стриженой спинке. Он промчался мимо нее по направлению к стоянке.

По мостовой катил вниз по улице красный панелевоз. Собака неслась прямо под его колеса.

— Солти! — звала Карли. — Ко мне! Солти, казалось, побежал еще быстрее, подстегнутый ее криком.

Карли бросилась за ним. Несколько шагов, разделяющие их, растянулись в милю. Дыхание перехватывало, она не чувствовала ног, только слышала деревянный стук подошв об асфальт и гулкие удары собственного сердца.

Солти не должен попасть под машину. Что угодно, только не гибель собаки, оставленной на ее попечение. Этого нельзя допустить.

С ужасающей отчетливостью она видела, что на сером асфальте проезжей части появилось белое пятно. Огромный грузовик неудержимо приближался — он был всего в каком-нибудь футе от собаки. На Карли пахнуло запахом машинного масла, она услышала рев двигателя, потом скрежет тормозов, в то же мгновение сделала бросок. Она упала плашмя на мостовую, а ее руки сомкнулись вокруг визжащего пушистого шара.

Боль пронзила левый бок, живот и грудь. Карли не могла ни вздохнуть, ни двинуться, ни произнести хоть слово.

Но она продолжала крепко держать Солти.

Хлопнула дверца машины, и рядом оказался водитель панелевоза.

— Боже мой, леди, с вами все в порядке? Над ней склонилось пухлое немолодое лицо, искаженное тревогой.

Она попробовала вздохнуть, и ей это удалось.

— Вы меня не задели.

Кэтлин уже стояла на коленях рядом с ней.

— Не двигайся, я сейчас вызову «скорую», — в ужасе прошептала она.

Карли помотала головой.

— На мне нет ни царапины. Просто здорово ударилась.

Сестра заплакала.

— Это все из-за меня. Надо было сразу же посадить Солти в клетку и не снимать ошейник.

Карли согнула колено, обнаружила, что ноги слушаются ее, и села.

— Не будь дурочкой, Кэт. Это же я открыла дверь.

Она посмотрела в сторону пикапа. Барбара, крепко державшая сенбернара за поводок, с беспокойством выглядывала из-за машины. Атлас! Его надо срочно доставить к ветеринару.

— Принеси поводок Солти. — Увидев, что сестра застыла в нерешительности, Карли строго повторила: — Давай же, Кэт. Бегом!

Когда Кэтлин кинулась выполнять ее распоряжение, Карли взглянула на водителя с подобием улыбки, на которое была способна.

— Нам бы очень пригодились ваши мускулы, чтобы запихнуть в мою машину вон того сенбернара.

В следующее мгновение вновь появилась Кэтлин с поводком и увела Солти. Водитель грузовика помог Карли подняться. Скоро Атлас был надежно заперт в кузове пикапа, а успокоившийся водитель вернулся к панелевозу.

Карли обратилась к Барбаре:

— Тебе лучше остаться здесь и заняться Солти, а Кэтлин поедет со мной в клинику.

— Хорошо, я заменю Кэтлин, — кивнула помощница.

— Только никому об этом не рассказывай, — предупредила Карл и. — Особенно миссис Кортес. У нее будет инфаркт, если она узнает, что ее собака чуть не попала под машину.

— Молчу как рыба. — Барбара поспешила в магазин.

Карли подошла к дверце пикапа. Она вдруг поняла, что дрожит, а вся левая сторона тела как будто пульсирует. Надо взять себя в руки и побыстрее. Жизнь Атласа висит на волоске. Стиснув зубы от боли, она медленно и глубоко вздохнула.

В нос ударил едкий сигаретный дым. Откуда? Она посмотрела в сторону здания, в котором арендовала помещение.

Педро Хименес, владелец ресторанчика «У Педро», стоял на пороге своего заведения. Карли поняла, что он все видел.

— Вы не больно-то утруждаетесь присматривать за всеми этими кудельками, верно, Карли? — Его высокий визгливый голос с сильным испанским акцентом резал уши. — А что скажут клиенты, когда узнают, что вы упустили породистую собаку и ее чуть было не переехала машина?

Проклятие! Педро Хименес! Хуже не придумаешь. Только этот пузатый самодовольный тип и мог язвить, после того как сам видел, что она рисковала жизнью, спасая собаку. Но Карли ничем не выдала раздражения и крикнула в ответ:

— Желаю вам приятно провести вечер, мистер Хименес!

Он направился к машине. Карли меньше всего на свете нуждалась в его наставлениях. Она быстро забралась в кабину, захлопнула дверцу и завела мотор. Но прежде чем она успела закрыть окно, он добрался до машины, глубоко затянулся и выпустил дым прямо ей в лицо. Потом он уставился на заднее сиденье.

Огромный пес неподвижно лежал на боку с разинутой пастью.

Смуглое лицо Педро стало землисто-серым.

— Muerte! — Он отшатнулся от машины.

Карли достаточно понимала испанский, чтобы узнать слово «смерть». Если уж такой профан, как Педро, видит, что собака умирает, значит, времени почти не осталось.

Она надавила на клаксон, и Кэтлин вылетела из двери. Когда она вскочила в машину, Карли уже нажимала на педаль газа. Если они сейчас же не попадут к ветеринару, Атлас наверняка погибнет.