Счастье в подарок

9

Карли ненавидела понедельники. Ей казалось, что в каждый следующий гора счетов на ее столе становилась вдвое выше. Количество проблем тоже не уменьшалось.

В тот день она только-только начала стричь первого пуделя, как зазвонил колокольчик над дверью. Сразу вслед за этим в мастерской появился Фриц Хейнкель. Две собаки, сидевшие в клетках, залаяли на него. Карли обратилась к Кэтлин:

— Замени меня.

Она подошла и открыла низенькую дверь.

— Только, пожалуйста, не заходите в салон. При виде чужих собаки начинают беспокоиться.

Он отступил на шаг, пропуская Карли в магазин. К ее удивлению, Фриц был не один — у самой двери на улицу стоял Педро Хименес и держался за ручку, как будто готовился в любой момент выскочить на улицу.

Она стиснула зубы. Ни Педро, ни Фриц, ни разу не переступали порога ее магазина, с тех пор как она здесь обосновалась три года назад. Их появление в это августовское утро не сулило ничего, кроме неприятностей.

— Чем могу помочь вам, джентльмены? — натянуто улыбаясь, спросила она. — Жаль, что некуда вас усадить, но мы здесь целый день проводим на ногах.

— Не вы одни. — Голос Педро казался еще тоньше, чем обычно, и акцент был более заметен. — В этом здании мало кому удается присесть хоть на минуту.

Он слегка отодвинулся от двери, но время от времени оглядывался на вход через плечо, словно боясь, что там вот-вот появится привидение.

Фриц Хейнкель подтвердил его слова торжественным наклоном головы.

— Педро прав. Нам всем нелегко даются деньги. А тут еще арендная плата, налоги, страховка, жалованье рабочим — у нас практически ничего не остается. Семью кормить не на что.

Теперь Карли поняла, зачем они пожаловали. Они узнали, что она снизила арендную плату Надин Ньюхарт. Карли собрала все силы, готовясь к атаке. Только бы не дать им разжалобить себя.

— Давайте перейдем к сути дела.

Она перевела взгляд с Фрица на Педро. Толстый ресторатор был бледен как мел и не отрывал остановившегося взгляда от окна. Карли тоже посмотрела в окно и увидела, что к магазину приближается очередной клиент с карликовым шпицем на поводке.

Вдруг Педро метнулся в дальний угол небольшого помещения. У бедняги был такой испуганный вид, что, казалось, он вот-вот упадет в обморок.

— Что с вами?

Она шагнула к нему, но он выставил вперед руки, загораживаясь от нее.

— Все в порядке. — У него сел голос. — Только не подпускайте ко мне эту собаку. У меня на них аллергия.

Карли внимательно рассматривала напуганного до полусмерти человечка. «Аллергия тут ни при чем, — подумала она. — Это куда больше похоже на какой-то комплекс».

Она встретила клиента, отвела шпица в салон и вернулась. Педро уже снова стоял у дверей и выглядывал на улицу.

— Извините, что нас прервали. — Она поймала взгляд Педро и решила, что его надо успокоить. — Мы не ждем других клиентов в ближайшие пятнадцать-двадцать минут. Следующий назначен на девять тридцать.

Педро с облегчением вздохнул, но остался у двери.

Фриц криво улыбнулся.

— Пятнадцать минут? Это гораздо больше, чем нужно, чтобы мы успели потребовать снизить нам арендную плату.

Карли поморщилась. Она оказалась права. Ювелир из мастерской Надин проболтался.

— Раз вы сделали это для миссис Ньюхарт, — вступил Педро, — то должны сделать и для нас. — В его голосе звучало сознание собственной правоты. — Надо со всеми поступать по справедливости.

Краска постепенно возвращалась на его лицо. Карли испытывала к нему глубокую жалость. Она сама смертельно боялась змей и хорошо представляла себе, что такое фобия — подсознательный ужас, с которым невозможно справиться. Должно быть, тема разговора имела для него очень большое значение, если он заставил себя сюда прийти.

— Мужу миссис Ньюхарт сделали сложнейшую операцию на сердце, — взвешивая каждое слово, объяснила Карли. — У них сейчас большие расходы. Когда она оплатит счета из больницы, ее арендная плата снова будет повышена.

Карли улыбнулась обоим посетителям в надежде, что теперь им все стало понятно. Оба мужчины смотрели на нее так, будто она только что призналась в совершении убийства.

— У моей жены искусственная почка, — неожиданно заявил Фриц. — Если расходы на лечение — повод для снижения платы, я отвечаю требованиям.

— А у меня трое детей в колледже, — подхватил Педро. — А за это ведь не платят страховку. В прошлом году, когда я получил счет за их обучение, мне даже пришлось уволить официанта.

«Почему Надин не сократила штат, чтобы сэкономить? — спросила себя Карли. — И первым следовало уволить того, кто разглашает чужие секреты».

Надин иногда не появлялась у себя в магазине по целым неделям — даже до того, как случился сердечный приступ у мужа. Если бы она взяла на себя часть обязанностей, ей не пришлось бы держать столько наемных работников. Карли поморщилась, поняв, что совершила очередную глупость. Не слишком ли она поторопилась, снизив Надин арендную плату?

Фриц почувствовал, что Карли начинает сдаваться.

— Мы не просим пятнадцати процентов, как Надин. Только десять и только на тот же срок.

Педро несколько раз энергично кивнул головой.

— Вот это будет по справедливости.

«Он прав, черт бы его побрал, — подумала Карли. — А если я уступлю Фрицу и Педро, то должна буду уступить и Шейле». Но на этот раз она не собиралась принимать необдуманных решений.

— В ваших требованиях есть резон, — признала она. — Дайте мне неделю. Я просмотрю книги и кое-что прикину. Встретимся в следующий понедельник.

Слава Богу, в воскресенье она увидит Джонатана. Он посоветует ей, как поступить.

Около полудня позвонил Дэвид Торнтон и пригласил ее на ленч.

Она честно ответила, что не сможет освободиться до закрытия «Карусели» — слишком много работы. Ей самой с трудом удастся выкроить время, чтобы поесть. Тогда он предложил вместе пообедать.

— Извини, но вечером мне придется заняться бумагами. — Чем скорее она это сделает, тем больше будет готова к разговору с Джонатаном.

— А как насчет завтра? — В голосе Дэвида слышалось нетерпение.

Карли нервно рассмеялась.

— У тебя же должна была накопиться гора дел за время отъезда. Неужели у тебя сейчас есть время со мной обедать?

— Карли, я хочу тебя видеть. Это для меня важнее, чем работа или повседневные обязанности, — обиженно ответил Дэвид.

Карли пребывала в нерешительности. Милый старина Дэвид. Меньше всего на свете ей хотелось потратить целый вечер на то, чтобы слушать его рассказы о конференции офтальмологов. Вдруг в голове мелькнула спасительная мысль. Немного изобретательности, и она проведет этот вечер с пользой.

— У нас с Кэтлин уже есть планы на вечер, но ты ведь можешь к нам присоединиться, если захочешь.

Кэтлин насторожилась и вопросительно посмотрела на сестру. Она купала шицу, который, как только она выпустила его из рук, тут же встряхнулся, обдав ее тучей брызг. Но Кэтлин даже не обратила на это внимания.

— Провести вечер с прекрасными сестрами Мак-Донаф? — Дэвид заметно повеселел. — Да кто же откажется?

— Кэт вступает в новую должность, — она подмигнула сестре, — и в честь этого события получает машину. Мы собираемся завтра вечером поехать что-нибудь присмотреть и были бы очень признательны тебе за совет и помощь.

— Как насчет того, чтобы сначала пообедать? — Он казался таким довольным, словно ему только что пожаловали титул пэра Англии.

— Минутку, я сейчас спрошу Кэтлин. Она не стала прикрывать микрофон рукой. Кэтлин улыбалась от уха до уха.

— Да, да, да!

— Она согласна.

Карли договорилась с Дэвидом, что он заедет за ними в шесть.

Теперь ей оставалось только придумать благовидный предлог, чтобы улизнуть со свидания.

Кэтлин возбужденно уговаривала Карли поехать на обед.

— Дэвид страшно расстроится, когда увидит, что я одна. Может, даже отправит меня домой.

— Ни за что, — уверенно объявила Карли. — Если ты будешь в этих обтягивающих брючках и с такой прической.

Она окинула сестру любящим взглядом. Кэтлин была ниже ростом и более плотного сложения, чем Карли. Фигура и курчавые волосы, зачесанные на одну сторону, делали ее взрослее.

— Ну, если ты уверена, что не хочешь провести время с Дэвидом наедине…. — неуверенно начала Карли, но увидела на лице сестры неподдельное облегчение.

— Я еще успею побыть с ним наедине — когда мы будем выбирать машину. — Кэтлин уверенно кивнула. — Я поеду за вами в пикапе, чтобы тебе потом было на чем добраться домой.

Карли пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

— Похоже, ты все продумала заранее. А что будет, если Дэвиду не понравится машина, которую ты выберешь? Ты последуешь его совету?

Она, забавляясь, наблюдала за задумавшейся Кэтлин.

Гладкий лоб Кэтлин перерезала морщинка.

— Думаю, это будет зависеть от того, почему она ему ж понравится. Если это касается вещей, в которых он хорошо разбирается, то я его послушаюсь. А если нет, чихать я хотела на его советы.

Карли охватило чувство вины. Почему бы и ей так не реагировать на советы Джонатана? Она с самого начала относилась к любым его словам с предубеждением и всячески старалась доказать, что он не прав. И только совсем недавно она призналась себе, что Джонатан знает, о чем говорит.

Когда они увидятся в воскресенье, она будет открытой и доброжелательной, станет слушать его, вместо того чтобы сразу вступать в спор.

От радостного предвкушения этой встречи по ее спине побежали мурашки.

Воскресенье. Скорее бы настало воскресенье.

Карли натянула джинсы, застегнула молнию и затянула на талии широкий кожаный ремень. Король Генри сидел рядом с ней, навострив уши и помахивая хвостом. Обычно Карли надевала джинсы, когда собиралась гулять с собакой, и она знала, что Генри надеется на воскресную прогулку по берегу.

Она обняла его.

— У нас на сегодня запланировано кое-что получше, Генри.

Интересно, как отнесется дог Джонатана к ее золотистому ретриверу? И какая нужна машина, чтобы в ней поместились такие крупные собаки? Уж, во всяком случае, не «мерседес». Она засмеялась, представив себе двух собак в солнечных очках и широкополых шляпах в дорогой открытой машине.

Она быстро надела синие кроссовки и переложила содержимое кожаной сумки в голубой рюкзак. После недолгого колебания Карли прихватила голубую нейлоновую ветровку. Она подумала, что та может пригодиться. Даже в середине лета утром на побережье бывало прохладно.

Дверной колокольчик звякнул ровно в девять. Это был Джонатан. Он стоял в дверях, расставив ноги и скрестив руки на груди, одетый в красную рубашку и джинсы. От его внешности и позы веяло такой силой и энергией, что у Карли подпрыгнуло сердце. Она не смогла сдержать восхищенного вздоха. От мысли, что им предстоит провести вместе целый день, по телу пробежал приятный озноб.

«Успокойся!» — приказала она себе. Потом Карли быстро выскользнула за дверь и закрыла ее за собой прежде, чем Генри успел выскочить вслед за ней.

На проезжей части стоял огромный семейный автофургон с лестницей, ведущей в кузов, — идеальная машина для его собаки.

Джонатан следил за ее взглядом.

— Это для Шебы. Я беру эту машину, когда собираюсь в такие поездки, как сегодня, или еду на природу. Сам-то я люблю путешествовать пешком, но на собаку рюкзак не наденешь, а кормить ее надо. — Он вопросительно взглянул на Карли. — Шеба уже в кузове. Где ваш щенок? Он что, не поедет с нами?

Карли кивнула на дверь.

— Он ждет в доме. Пожалуйста, подождите минутку, я возьму вещи.

Джонатан вошел в дом вместе с ней. Войдя в маленькую прихожую, Карли обернулась к нему, чтобы пригласить подождать ее в гостиной, но, встретив его взгляд, застыла.

Она вдруг осознала, что он первый раз вошел в ее дом и казался здесь настолько на месте, что ее словно окатило теплой ласковой волной. Мгновение они стояли неподвижно, и Карли забыла обо всем на свете, кроме того, что он рядом.

Чары разрушил Король Генри. Золотистый ретривер принялся скакать вокруг них, припадая на передние лапы.

Карли отошла от двери.

— Уйди с дороги, глупое создание.

Джонатан взял пса за ошейник, но тот вырвался из его рук. Когда Карли вошла в столовую за рюкзаком и ветровкой, щенок приплясывал перед ней, глядя то на нее, то на шкаф, где хранился его поводок. Увидев, что она открывает шкаф и берет поводок, он совсем сошел с ума от радости.

Джонатан наблюдал за ними с легкой улыбкой. Карли ожидала, что он станет критиковать поведение Генри, но все его внимание было устремлено на нее. Он не сводил с нее глаз. Наконец она пристегнула поводок и открыла дверь.

— Вы захватили справку от ветеринара? — спросил Джонатан, когда они оказались на улице.

Карли похлопала по рюкзаку.

— Оно здесь.

Карли заперла дом и подвела Генри к боковой дверце фургона. Он запрыгнул внутрь и, натянув поводок, устремился к Шебе, которая лежала у задней стенки. Та грозно зарычала.

— Спокойней, девочка.

Джонатан выглядывал из-за плеча Карли. Она ощущала близость его сильного тела, вдыхала пьянящий запах его одеколона, и все в ней дрожало от желания. Злясь на себя, она сделала вид, что не может справиться с Генри.

— Войдите внутрь и отпустите его, — уверенно проговорил Джонатан. — Шеба его не тронет, если он не будет вести себя с ней слишком вольно.

Карли залезла в кузов и отстегнула поводок.

Когда золотистый ретривер оказался рядом, Шеба встала. Она была намного крупнее и рычанием предупреждала, что не потерпит никаких глупостей.

С озорным выражением темных глаз, неистово размахивая хвостом, Генри подскочил к собаке и ткнулся носом прямо в ее нос. Напряженные мышцы Шебы расслабились, а длинный тонкий хвост дружелюбно качнулся из стороны в сторону.

Джонатан с одобрением наблюдал за этой сценой.

— Они поладят. Может быть, Шеба поучит его хорошим манерам.

Еще месяц назад Карли пришла бы в негодование, услышав подобное замечание. Особенно от Джонатана. Но сейчас она только рассмеялась, обрадовавшись, что он проявляет интерес к Королю Генри. Джонатан, по-видимому, так же любил собак, как она. И, как и она, иногда предпочитал их общество обществу людей. Иначе почему бы он совершал долгие прогулки за городом вдвоем с Шебой?

Она улыбнулась Джонатану, выглянув из фургона.

— Король Генри будет благодарен за науку. Все время, пока они ехали по шоссе, Карли так и подмывало завести разговор о новых проблемах, которые на нее свалились. Но Джонатан казался таким довольным и расслабленным, как будто он ехал в отпуск, и она прикусила язык. Она чувствовала исходящую от него доброжелательность, и ей не хотелось испортить это настроение. У них масса времени впереди.

Они пересекли мексиканскую границу в двенадцати милях к югу от Сан-Диего, и на это потребовалась всего пара минут. Джонатан сказал несколько слов на испанском, и полицейский махнул рукой, пропуская их.

Потом Джонатан некоторое время осторожно вел машину по главной улице пограничного городка Тиахуана, которая, несмотря на деревья, растущие по обеим сторонам, казалась какой-то запущенной.

Через некоторое время они наконец выбрались из хаотического нагромождения промышленных зданий на окраине городка и выехали на двухполосное шоссе. Но, доехав до развилки, Джонатан не повернул на запад в сторону Энсенады, а продолжал двигаться прямо, в направлении Мехико.

— Вам обязательно надо посмотреть на одну достопримечательность, — объявил он. — В детстве это было мое самое любимое место.

Он говорил с таким энтузиазмом, что Карли поняла — он горит желанием снова оказаться там.

— Что же это такое?

— Это такое образование в скале, через которое во время прилива океанская вода выбрасывается вверх, как из гейзера. — Джонатан усмехнулся. — Я подумал, что вы не станете возражать против такого развлечения, и проверил время прилива, чтобы ничего не пропустить.

Карли пришла в восторг, догадавшись, что он хочет разделить с ней радость встречи с любимым местом.

— Конечно, поехали скорее. Это действительно похоже на гейзер?

— Да, только вода идет из океана, а не из-под земли. Это отверстие называется La Bufadora, что означает буквально «нос быка».

Джонатан остановился неподалеку от скал на маленькой стоянке, почти до отказа забитой машинами, многие из которых были с американскими номерами.

Вместе с Королем Генри, которого Карли держала на поводке, и Шебой, которая шла рядом с Джонатаном, они присоединились к толпе туристов, облепивших скалы в ожидании зрелища. Долго ждать не пришлось. Как только волны надвигавшегося прилива ударили в подножие скал, высоко в воздух взметнулся столб морской воды, обдав зрителей солеными брызгами.

Карли с удовольствием наблюдала некоторое время за могучей игрой природной стихии, а потом поймала себя на том, что смотрит на Джонатана. В первый раз с тех пор, как они познакомились, он казался совершенно раскованным. Рев прибоя и соленый воздух, как видно, действовали на него успокаивающе. Она как завороженная не могла оторвать взгляд от его лица, на котором застыло выражение тихой радости. Карли словно увидела его в детстве — одинокий ребенок, который естественнее чувствует себя в диком месте, среди скал на берегу океана, чем в лучших европейских отелях. Когда она представила себе этого мальчика, Джонатан стал ей ближе и дороже.

Держа Карли за руку, он тянул ее то в одно место, откуда, на его взгляд, открывался потрясающий вид, то в другое, и она снова чувствовала себя девочкой, которая улизнула от родителей с самым красивым мальчиком в городе. Но ощущения, которые она испытывала, касаясь его руки, были отнюдь не ощущениями девочки.

Каждый раз, когда они останавливались, чтобы полюбоваться океанским простором, собаки послушно садились рядом с хозяевами. Суматошный ретривер, «казалось, решил во всем подражать догу. Карли скоро совсем перестала беспокоиться о собаках.

Джонатан указал вверх.

— Видите вон ту скалу? — Он как бы невзначай обхватил ее одной рукой за талию, а другой показывал, куда смотреть.

Карли прищурилась от солнца, прилагая все усилия к тому, чтобы он не заметил, что она дрожит.

— С плоской вершиной?

Джонатан крепче прижал ее к себе и улыбнулся.

— Я часто залезал на нее, когда был ребенком.

— А падать вам не приходилось?

Она вдруг почувствовала странную тянущую боль внизу живота и никак не могла понять, от чего — от его близости или от того, что она представила себе падение.

Отпустив ее, он покачал головой.

— В те далекие дни я был ловок, как горный козел.

Джонатан стал рассказывать, что эта скала была самой высокой в окрестностях, что залезть на нее было очень непростым делом, описал рокот волн, бьющихся внизу о скалы. Карли понимала, что все, о чем он говорит, было важной частью его жизни.

Когда наступил полдень, Джонатан предложил позавтракать в фургоне. Он поставил два стула рядом с маленьким столиком, потом выложил на стол сандвичи с индейкой и картофельный салат, приготовленные Маргеритой. Они ели, а через открытую дверь был виден океан, и в их ушах звучали ритмичные удары волн о скалы.

Собаки оставались снаружи. После нескольких безуспешных попыток вовлечь Шебу в игру Генри с недовольным ворчанием улегся с ней рядом.

Они засиделись за столом. Джонатан попросил Карли рассказать о ее планах относительно «Карусели» и вслух восхищался тем, как решительно она управляется со своим скромным бизнесом.

Карли с болью осознавала, что ее чувство к нему становится все более глубоким. Ее как будто окутывало невидимое теплое облако от его близости.

Но что чувствует он? Почему он так счастлив — потому ли, что она здесь, или просто потому, что вернулся в любимые с детства места? Может быть, он заезжает сюда каждый раз, когда навещает мать, и каждый раз чувствует себя счастливым?

В любом случае сейчас самое подходящее время, чтобы сообщить ему о своем решении относительно здания. Она заранее решила не упоминать о своих подозрениях и не спрашивать, кто стоит за предложением о продаже. В конце концов, какая разница?

— Я не собираюсь ничего продавать, — с гордостью объявила она. — Мы с Барбарой и Кэтлин обсудили предложение вашего покупателя и решили, что отказываемся от него.

— Ну что ж, меня это не особенно удивляет. — К ее изумлению, Джонатан, казалось, чувствует облегчение. — Выработайте правила и придерживайтесь их, ни для кого не делая исключений. Даже для тех, у кого серьезные проблемы, например, для миссис Ньюхарт.

Карли рассказала ему о требованиях Педро и Фрица.

— Если быть честным, то вы должны были бы понизить арендную плату и всем остальным, — объявил Джонатан, подтверждая ее мысли. — Вы окончательно решили насчет миссис Ньюхарт?

Карли не верила собственным ушам. Он действительно интересовался ее мнением. В результате общения с Джонатаном она становилась более жесткой, более деловой. Неужели она оказывает на него противоположное влияние?

— У меня к Надин какое-то двойственное отношение, — призналась Карли. — Почему она не могла уволить кого-нибудь из персонала или сократить расходы другим способом, когда оказалась в затруднительном положении?

Джонатан одобрительно кивнул.

— Правильный вопрос.

Он смотрел на нее, словно ожидая, что она продолжит разговор, но Карли ничего больше не сказала. День был слишком прекрасен, чтобы тратить его на беседы об арендной плате и унитазах. Она чувствовала себя юной и красивой и снова была полна жизненной силы и энтузиазма. От одобрения Джонатана для Карли все вокруг засияло яркими свежими красками, и она не хотела, чтобы это ощущение прошло.

Когда они поехали дальше, у Джонатана изменилось настроение. Раскованный, легкий в общении человек, с которым Карли только что завтракала, вдруг стал напряженным и неразговорчивым.

Вместо того чтобы пытаться поддержать разговор, она развлекалась, глядя на каменистые холмы да кактусы по обеим сторонам дороги. Она прилагала все усилия, чтобы не дать себе расстроиться только из-за того, что помрачнел Джонатан. Но все равно ей хотелось вернуть мгновения ничем не омраченной радости.

Они добрались до Энсенады к трем часам. Когда Карли оказалась на вершине Чапультепека, у нее захватило дух от великолепного вида на город, залив и океан.

Дом, принадлежавший матери Джонатана, с удобством расположился в очаровательном месте. Когда Джонатан подъехал к дому, его лицо выразило нескрываемое отвращение.

— Правда, это ужасно? — Он кивком указал на внушительное бетонное строение. — Этот архитектурный стиль называется «модерн эпохи депрессии». И это не удивительно. Стоит мне взглянуть на него, и у меня сразу же начинает портиться настроение.

Карли разглядывала двухэтажное здание с плоской крышей.

— В нем есть что-то напоминающее ваш фургон.

Джонатан бросил на нее недоверчивый взгляд.

— У него такие же окна и такие же закругленные углы, — объяснила она. — И у него обтекаемая форма — как у вашей машины, и он очень дорогой на вид — как ваша машина.

Он рассмеялся — в первый раз с тех пор, как они покинули La Bufadora.

— Черт меня побери, если вы не правы. Чтобы увидеть главное, нужно окинуть все свежим взглядом.

Скривив рот, он снова осмотрел дом.

— Но дизайн, приемлемый для поезда или машины, выглядит просто чудовищно в таком прекрасном уголке природы на берегу океана.

Он остановил фургон на мощеной площадке, частично затененной балконом. Под балконом стояла синяя «тойота».

Джонатан эмоционально взмахнул рукой.

— Такому чудищу самое место в космосе.

— В нем столько бетона, что он вряд ли оторвется от земли. — Карли забавляло его явное нерасположение к модернистской архитектуре. — Но готова поспорить, жить в нем очень удобно — как в большинстве функциональных построек.

— Конечно, удобно, — с сарказмом проговорил он, — если вы любите все время щуриться от света и не возражаете против мебели с паучьими ножками. Каждый раз, как я сажусь на стул, я жду, что он рухнет подо мной. — Джонатан сморщил нос. — И в этом проклятом месте нет ни единой лестницы. Чтобы подняться или спуститься на другой этаж, надо шагать по бетонным скатам.

Он вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть дверь для Карли.

— Почему? — удивилась она.

— Чтобы обойтись без лестниц. Идемте, я вам покажу.

Король Генри прыгнул из кузова на переднее сиденье и выскочил из машины следом за Карли.

— Поводок вам не понадобится, — сказал Джонатан. — Шеба за ним присмотрит.

Карли с сомнением покачала головой. Она боялась оставлять неугомонного пса на свободе в незнакомом месте. Даже в присутствии хорошо выдрессированного дога он может что-нибудь натворить.

— Я сначала посмотрю дом внутри, — решила Карли, — а потом, пока вы будете работать, поиграю с собаками на улице.

— Я присоединюсь к вам, как только освобожусь, — пообещал Джонатан. — Это будет довольно скоро.

Он проводил ее к двум ступенькам из плитняка, ведущим на террасу, которая тоже была ступенчатой, потому что дом стоял на склоне.

Разные уровни террасы соединялись лестницами, а по краю ее шла низкая балюстрада. Вход в дом находился под нависавшим вторым этажом. Не успел Джонатан взяться за блестящий дверной молоток, как из дома донесся заливистый лай. Джонатан нахмурился.

— Это пудель моей матери. Тот самый, о котором я вам рассказывал. Я каждый раз уезжаю отсюда без куска тела.

Лай стал громче, а у Джонатана еще больше сдвинулись брови.

— Не понимаю, почему моя мать не взяла его с собой, как она это обычно делает.

Дверь распахнулась. На пороге стояла женщина средних лет в черно-белом форменном платье с широкой улыбкой на лице.

Взгляд Карли упал на белого пуделя, который злобно рычал на Джонатана, оскалив зубы.

Глаза Карли широко открылись от изумления. Пудель был очень похож на Солти, которого она вытащила из-под колес грузовика.

Но этого не может быть. Она ошиблась. Пуделей трудно отличить друг от друга, когда они одинаково пострижены.

— Солти? — осторожно позвала она. — Неужели это ты?