Сегодня и всегда

Глава 6

Мэри повесила на дверь табличку с надписью «Закрыто», заперла, двойные двери и направилась к машине, где, сидя на водительском месте, ее поджидала Дейзи.

– Воображаю, – начала Мэри, усаживаясь рядом с Дейзи, – как добрый десяток покупателей сегодня утром будут вне себя, потому что им вдруг понадобилось «что-то новенькое», а мы закрыты.

– Не волнуйся, – засмеялась Дейзи. – По четвергам, да еще с утра, у нас тихо, как в могиле, и потом, мы тоже люди и нуждаемся в отдыхе. – Она нажала на газ, и машина вписалась в общий поток.

– Конечно, ты права. – Мэри придирчиво рассматривала себя в пластиковой шторке от солнца и корчила гримасы. – Не говоря уже о том, что моему лицу требуется капитальный ремонт.

– Сомневаюсь, чтобы этим занимались в спа, – улыбнулась Дейзи. Она была в прекрасном настроении. Теперь, согласно ее новой настольной книге «Советы женщине, мечтающей стать матерью», она ела исключительно натуральные продукты. И, веря, что ее мечта обязательно осуществится, вся светилась нетерпением в преддверии новой жизни, ожидавшей ее. Алекс, правда, в последнее время пребывал в несколько ином настроении, но приближалась аудиторская проверка в офисе, а это всегда выводило его из равновесия. Он беспрекословно выпивал по утрам приготовленную Дейзи фруктовую смесь – она не говорила ему, что там вместе с черникой и йогуртом есть еще и специальные травы, способствующие повышению мужской активности.

– Верно. – Мэри пробежала глазами проспект «Клауд-Хилл-спа». Он был прекрасно издан, и обложка, и гладкая бумага – все в оливково-зеленых тонах. Перечень услуг, наименования различных массажей, даже фотографии заведения… Но самое большое изумление вызвала у Мэри концепция, изложенная владелицей этого оздоровительного центра.

Лия Мейер – хозяйка заведения – выражала надежду, что ее спа будет давать клиентам не только спокойствие и отдых, но и возможность обретения внутренней гармонии и красоты без каких-либо специальных усилий.

– Не следует ли из этого, что они не слишком-то заботятся о внешней красоте? – забеспокоилась Мэри. – Знаю я эти заверения «без каких-либо специальных усилий». Это похоже на утверждение топ-модели, будто бы она ничего не делает, чтобы выглядеть сногсшибательно, а на самом деле ест только диетические продукты, каждое утро битый час стоит на голове, то есть денно и нощно работает над собой, поэтому и выглядит как богиня. Конечно, внутренняя красота – это совсем неплохо, но некоторым из нас нужно обновить фасад.

– Брось, ты выглядишь прекрасно, – успокоила ее Дейзи. – Ты зрелая женщина на пике сексуальности в поисках нового любовника, желательно стильного молодого человека, который знает, как доставить удовольствие взрослой женщине.

Мэри фыркнула:

– Я хотела бы… Но у меня нет энергии, необходимой для того, чтобы удержаться «на пике сексуальности», и единственный парень, с которым я познакомилась на заправке, и тот проигнорировал меня, предпочитая с вожделением глазеть на проходящих мимо двадцатилетних девчонок.

– Прекрати. Если будешь трусихой, то не видать тебе молодого бойфренда, – остановила ее Дейзи.

– Да пошли они все… – Мэри выразительно махнула рукой в воздухе. – Без мужчины я могу преспокойно сидеть в постели с маской на лице и смотреть «Фабрику красоты»[9] хоть всю ночь напролет и не слушать жалобы, что шоколадные крошки тают в постели. Ты смогла бы делать такое с молодым парнем под боком? Нет, ты бы проверяла утром, днем и вечером, не увеличилась ли твоя талия на лишний дюйм, ела бы одни грейпфруты, а антицеллюлитный крем лез бы из твоих ушей. Брр! Нет уж, уволь. Кому нужна такая жизнь?

Заехав за Паулой, они должны были зайти и взглянуть на детскую. После ремонта, который сделал муж Паулы Энрико, здесь все было в желтых тонах, на стенах рисунки Беатрикс Поттер. В недавнем прошлом склад ненужных вещей, теперь эта комната была превращена в детскую. Здесь стояла детская кроватка, на стеллаже разместился целый зоопарк мягких игрушек, комод был полон детских вещичек, разложенных с поразительной аккуратностью, как если бы этим занималась компания продавщиц из «Бенеттон».

– Вот это да! – одновременно ахнули Мэри и Дейзи, оглядывая комнату и вдыхая неповторимый запах детских вещей.

– Просто потрясающе… – Дейзи обняла Паулу. «Как хорошо, что теперь я могу искренне радоваться будущему подруги!» – подумала она. До того как Дейзи договорилась о консультации в клинике, ей было бы трудно без щемящей боли в сердце стоять в детской и любоваться всем, что ее окружало.

В машине Паула поддержала разговор о концепции внутренней гармонии, которая способна сделать человека красивым без специальных усилий, и решила, что это прекрасная идея.

– Важно не то, как мы выглядим, а какие мы есть! – простодушно воскликнула она.

Мэри, уступившая переднее сиденье Пауле и теперь сидевшая сзади, расхохоталась:

– И это говорит женщина с накрашенными, да еще и подвитыми ресницами!

– Это меня только старит, – со знанием дела заявила Паула. – Теперь в своем новом состоянии я хочу достичь совершенства, и меня не так волнуют всякие глупости вроде растяжек на теле.

– Но ты ведь не хотела бы, чтобы у ребенка были уши Энрико, правда? – внезапно спросила Мэри.

Они не раз слышали, как бедный Энрико жаловался, что его дразнили в школе Слоном.

Дейзи подавила улыбку. Кажется, Мэри попала в точку.

– Ты права, я бы хотела, чтобы у ребенка были глаза Энрико, цвет кожи и волосы, все…

– Но не уши.

– Но не уши, – кивнула Паула. – Нехорошо, что мы так говорим? – Она погладила живот, как бы прося прощения.

– Ты можешь любить кого-то и не любить его уши, – сказала Мэри. – И нет ничего постыдного в том, чтобы желать для своего ребенка все самое лучшее. Просто мир наш несовершенен, поэтому большие уши дают повод детям дразнить их обладателя. Ничего удивительного, что ты так реагируешь на это. Боюсь, мы опять вернемся к «Фабрике красоты». Никто не захотел бы терять пятьдесят фунтов, чтобы исправить прикус или отсосать лишний жир с подбородка, если бы не имело значения, как ты выглядишь. Весь мир это делает, а мы идем в ногу со всем миром.

Они удалялись от Каррикуэлла, проехали мимо поворота к отелю «Уиллоу», мимо Абрахам-парка и продолжили путь по Хилл-роуд, которая протянулась на три мили, чтобы затем свернуть к небольшой деревушке и к Клауд-Хиллу.

Повсюду уже ощущалась весна. На деревьях набухли почки, а вьющиеся живые изгороди пестрели маленькими бутонами. Моросил дождик, придавая особенно сочный цвет траве у дороги, воздух полнился запахом земли, проснувшейся после зимней спячки, и вся долина гудела пробуждающейся жизнью.

Настроение Дейзи поднялось. Она знала эти места с детства и еще подростком часто заглядывала через ворота старого поместья Делейни.

– Моя мама живет поблизости, – сдвинув брови, проговорила она.

– Так, может, заедем к ней? – предложила Паула, которая не была посвящена в семейные перипетии Дейзи.

– Нет, – замотала головой Дейзи. – Она вряд ли сейчас дома, – неуверенно закончила она.

Мэри пришла на помощь Дейзи.

– Моя семейка тоже такая, – вздохнула она. – Без предупреждения никак нельзя. Они, видите ли, целыми днями разгуливают в пижамах.

– Да. Вроде того… – пробормотала Дейзи, хотя не могла представить свою мать разгуливающей днем в халате. «Порядок» – любимое словечко Нан Фаррелл, и если она была в халате после семи утра, значит, случилось нечто чрезвычайное. Дейзи оценила тактичность Мэри, которая если и встречалась с ее матерью, то лишь в тех редких случаях, когда Нан Фаррелл заходила в «Тиару Джорджии».

В первый раз Нан Фаррелл прошлась вдоль выставленной одежды, едва касаясь ее кончиками пальцев, как будто это была куча секонд-хэнда, а не эксклюзивные модели, собственноручно отобранные ее талантливой дочерью. Мэри не нужно было долго раздумывать, чтобы понять, почему Дейзи так безнадежно не уверена в себе.

– Если мы заедем к твоей маме, то опоздаем, – добавила Мэри. – Мы должны быть на месте в десять, а сейчас без пяти. Прибавь скорость, Дейзи.

– Красиво здесь, правда? – вздохнула Паула, когда они ехали по дороге, по одну сторону от которой вилась сверкающая лента реки Лох-Энла, а по другую расстилались поля, где паслись стада овец.

– Да, потрясающе, – согласилась Мэри. – Мы с Бартом несколько лет назад смотрели здесь дом, но решили, что это слишком далеко от города и детям было бы трудно добираться до школы. Помню, дом был прелестный, только чересчур большой, больше, чем наш, и еще два акра земли. Мы могли бы завести пони для Эмер… Представляете, как хорошо, что мы этого не сделали? Как бы мы стали делить пони? Одна половина мне, другая – Барту? Я бы взяла ту, что с хвостом.

Мэри и Паула завели разговор о школах, и Дейзи отвлеклась на собственные мысли. Ей было шестнадцать, когда они с матерью переехали из центра Каррикуэлла в коттедж на Хилл-роуд. Там было все как на открытке. Дома с красными черепичными крышами, подстриженные аккуратные бордюры, покрытые мхом камни перед домом; но Дейзи дождаться не могла, когда уедет оттуда. Ее мать, казалось, тоже была рада, когда дочь поступила в колледж и уехала в Дублин. Теперь, с высоты своих лет, Дейзи могла видеть, что материнство не самая подходящая роль для Нан Фаррелл.

Как странно, что отсутствие детей составляло трагедию жизни Дейзи, тогда как для ее матери, которой к моменту появления на свет ребенка было всего семнадцать лет, это тоже стало своего рода трагедией.

Странно и печально. Если бы они с матерью были ближе, Дейзи смогла бы о многом рассказать ей. Например, о том, как она хочет ребенка и как счастлива сейчас, когда, наконец, приняла для этого соответствующие меры. Однако их общение ограничивалось редкими телефонными разговорами, где толком ничего не обсуждалось.

Уловив, что Мэри рассказывает, как ее тринадцатилетней дочери Эмер нравится школа, Дейзи размечталась о школе для своего будущего ребенка. Она и Алекс, конечно, рассмотрят все варианты, взвесят все «за» и «против» и только после этого примут решение.

Когда Алекс был моложе, он страстно увлекался спортом, так что, наверное, он хотел бы мальчика, который пошел бы по его стопам и стал заниматься греблей. Тогда Сент-Силли-ан-Скул, кажется, именно то, что нужно. Ну а она сама? О, Дейзи хотела бы маленькую девочку, чтобы иметь возможность исправить все те ошибки, которые были в ее собственном воспитании. Она должна быть уверена, что никто не станет говорить ее ребенку такие слова, как: «Не лезь в холодильник, ты похожа на поросенка, который повсюду сует свой нос», – хотя понимала, что несправедливо рожать ребенка, чтобы восполнить пробелы своего собственного детства.

Внезапно они увидели указатель Клауд-Хилла, и Дейзи вернулась к действительности.

– Вы только посмотрите! – воскликнула Мэри, когда они въехали в большие кованые ворота, ажурные, словно кружево, и перед ними возник чудесный особняк. – Сдается мне, я уже в раю.

Когда машина проезжала через старинный парк, Дейзи вспомнила, как подростком любила это место, красивейшее во всей округе. Отсюда, прямо с дороги у подножия горы, был виден весь город, шпиль собора Святого Кеннета, устремленный в небо, и остатки древнего поселения друидов вдалеке.

Сам дом больше не был грудой развалин, а превратился в красиво отстроенное здание; за ним виднелись со вкусом отреставрированные конюшни.

– Продаю свой магазин и переезжаю сюда навсегда, – восхищенно проговорила Мэри.

– Тебе не хватит денег от продажи магазина, – заметила Паула.

– Тогда я продам детей. Я хочу провести здесь остаток моих дней.

– Это будет похоже на пребывание в доме для престарелых, только очень высокого класса, – пошутила Дейзи.

– Ну и пусть!

Они припарковали машину около главного входа, и Мэри заметила, что им следовало бы подъехать в карете, запряженной четверкой лошадей, чтобы соответствовать этому месту на все сто.

– Кажется, я слишком просто одета для такого шикарного места, – проворчала Дейзи, когда они направились к дверям.

– Уж если кто и одет неподобающим образом, так это я. Но это единственное, что я могу носить, – пробормотала Паула, жестом показывая на свою огромную синюю футболку и необъятных размеров юбку. – Поэтому если что не так, они начнут с меня.

Внутри – оазис покоя и тишины. Их провели в большую раздевалку, отделанную итальянской каменной плиткой, затем в комнату релаксации, которая на самом деле была библиотекой с окнами, выходившими в парк. Множество книг, журналов, газет, а также заполненный соками холодильник, блюдо с фруктами, мягкие, удобные кушетки, простые стулья и тихая, звучащая фоном, музыка. Дейзи сразу захотелось лечь и уснуть.

– Серьезно, я хотела бы жить здесь, – снова сказала Мэри, когда они устроились на кушетках, листая свежие журналы. – Представляете, ведь когда-то это был чей-то дом и здесь жила семья.

Дверь открылась, и высокая женщина с темными волосами, затянутыми в тугой узел на затылке, вошла в библиотеку.

– Лия Мейер, – представилась она. – Добро пожаловать в «Клауд-Хилл-спа». – В этот момент зазвонил мобильный телефон. – Нарушитель спокойствия, – покачала головой женщина, доставая телефон из кармана. – Простите, но мне придется ответить.

Она вышла, затем вернулась и еще раз извинилась.

– Обычно я не ношу его с собой, – сказала она, – эти звонки разрушают атмосферу.

– Нет, ничего, – сказала Мэри. – Кругом все настолько совершенно, что мы невольно заговорили шепотом. Боюсь, нам здесь не удастся расслабиться. Слишком много покоя и успокаивающей музыки китов, она действует мне на нервы.

Лия рассмеялась.

– Это не киты, а дельфины, – пояснила она. – Мы используем это в специальных случаях. И вообще внимательно дозируем музыку. Слушать восемь часов одних дельфинов – это, знаете ли, каждого может свести с ума. Поэтому отводится час на определенный жанр. Джаз, классика, легкая музыка, Том Джонс.

– И никаких китов? – поинтересовалась Дейзи, внезапно почувствовав расположение к этой высокой красивой женщине. – Тогда верните мне мои деньги.

– У нас есть запись китов на CD, – улыбнулась Лия, – но когда бы я ее ни поставила, люди пробираются к стерео, ставят Тома Джонса и засовывают китов куда подальше.

Все рассмеялись. Лия предложила напитки, и вскоре вся компания оживленно болтала о чем угодно, начиная от магазинов и кончая беременностью Паулы, а также о том, как великолепно провести десять минут в горячей купели.

– Вы делаете это каждый день? – с завистью спросила Дейзи.

– Каждый день. Снимает любую боль, – пояснила Лия. – Когда будете в моем возрасте, то поймете.

– В вашем возрасте? О! Конечно, – хмыкнула Мэри. – Когда вы будете в моем возрасте, мы поговорим о болезнях суставов.

– Я уверена, что старше вас, Мэри. – Лия широко улыбнулась.

– Это не так! – воскликнула Мэри.

– Как вы думаете, сколько мне лет? – спросила Лия.

Они все внимательно рассматривали Лию.

«Сорок? Может быть, сорок шесть или сорок семь», – подумала Дейзи, но промолчала. Вдруг она ошибается и Лия моложе?

– Мне сорок восемь, а вы, видимо, моложе, может быть, сорок три? – Мэри, прищурив глаза, смотрела на Лию. – Нет, пожалуй, сорок, – передумала она.

– Близко, – сказала Лия. – Как говорила моя бабушка: «Мне двадцать один плюс сорокалетний опыт».

Мэри и Паула непонимающе уставились на нее, но Дейзи внезапно догадалась.

– Шестьдесят один? – ахнула она. – Не может быть!

– Шестьдесят два через несколько месяцев, – призналась Лия.

Все три женщины изумленно молчали.

«Это невероятно – так выглядеть в шестьдесят лет», – подумала Дейзи. Иногда у красивых женщин лица, как чистое полотно, так и кажется, вот сейчас кто-то придет и нанесет на них краски. Но Лия не относилась к таким женщинам. Ее яркие глаза светились жизнью, высокие скулы то и дело приподнимались от улыбок, а морщинки на лице были следствием его необычайной выразительности.

– Если вы не расскажете нам, как вам это удается, мы тотчас же уедем, – пригрозила Мэри.

– Вы родились красивой, и у вас это в генах, – предположила Дейзи, потому что ничего другого ей не приходило в голову. Чем еще можно это объяснить?

– Я все расскажу чуть попозже, когда мы будем принимать горячую ванну, – пообещала Лия. – А вам, – обратилась она к Пауле, – придется посидеть рядышком, опустив руки в воду.

Женщина во всем белом заглянула к ним, чтобы поздороваться и узнать, какие процедуры собирается взять каждая из них.

– Мы сделаем все, что скажет Лия, – объявила Мэри. – А я все это проделаю дважды.

Дружной компанией они отправились перекусить, так как настало время ленча, а затем вернулись к процедурам. Мэри и Дейзи лежали в купели, любуясь видом Каррикуэлла.

– Как хорошо, что ты это придумала, – проговорила Мэри, блаженно вздыхая.

– Действительно, здесь получаешь полное расслабление, – кивнула Дейзи, закрыв глаза.

– Слава Богу, а то я немножко беспокоилась о тебе.

Дейзи открыла глаза.

– Обо мне?

– В последнее время ты какая-то озабоченная…

– Алекс слишком часто уезжает, ты же знаешь.

– Боюсь, что у тебя могут быть проблемы, – осторожно добавила Мэри. – Ты сама говорила, будто он сказал, что не хочет жениться.

Дейзи тут же пожалела, что слишком разоткровенничалась в тот день, когда жаловалась на Алекса.

– Ничего, мы преодолеем это, – поспешила заверить Дейзи. – Я просто была тогда не в духе.

– Возможно.

Дейзи вздохнула.

– Всему виной наши гормоны, – сказала она и замолчала, решив не развивать эту тему. Через две недели, а точнее, через тринадцать дней они с Алексом пойдут в клинику. Это ли не полное доверие? Ей хотелось бы рассказать об этом Мэри, но они с Алексом договорились, что это их секрет.

– Лия такая замечательная, правда? – Мэри сменила тему. – Странно, но мне кажется, будто я знаю ее очень давно.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

– А может, она была на обложке «Форбс» как миллионерша? Если она сумела перестроить это место, то наверняка у нее есть деньги, хотя богатые люди обычно не берутся сами за тяжелую работу.

Дейзи улыбнулась:

– Я не настолько хорошо знаю миллионеров, чтобы судить, как они себя ведут. Но она красивая, правда?

– Кто бы спорил. Интересно, она когда-нибудь заглянет к нам в магазин?

– Не сомневаюсь, – медленно проговорила Дейзи, – только не знаю, как она относится к моде. По-моему, ей вообще не нужно никакой особой одежды. Надень на нее старье, все равно все будут смотреть на нее, не обращая внимания на то, что на ней надето.

– Это называется стиль, – вздохнула Мэри. – Наверное, она вкладывает всю свою энергию в то, что ее окружает, а не в одежду. Этот дом определенно стильный, а Каррикуэлл давно забыл это понятие. «Уиллоу» – замечательный отель, но не тянет и на четыре звезды.

– Не говори так. Он прекрасный, – возразила Дейзи, которая открыла для себя, что рождественский ленч в «Уиллоу» – единственный способ выдержать тот роковой день в году, который она проводила со своей матерью. Тепло и гостеприимство Мейлинов, которым принадлежал «Уиллоу», делали это возможным.

– Мистер Мейлин такой добрый, и мне кажется, моя мама слегка увлечена им, хотя она никогда не говорила мне этого.

– Да, Гарри – всеобщий любимчик, – заметила Мэри. – И жена его замечательная женщина, хотя, бедняжка, не может себе позволить потратиться на одежду. У них очень симпатичная дочь, такая яркая, высокая девушка. И вкус у нее есть, а ноги – так прямо от шеи растут.

– Давайте поговорим обо мне, – предложила Паула, неторопливо подходя к ним.

Ее сопровождала Лия, которая несла поднос с апельсиновым соком и четырьмя стаканами.

Паула устроилась поблизости в шезлонге, чтобы иметь возможность переговариваться с Мэри, Дейзи и Лией, которые расслаблялись в воде, и три женщины из «Тиары Джорджии» увлеченно делились своими впечатлениями.

Массаж, который получила Паула, был просто незабываемым, потому что там был специальный массажный стол с углублением для живота беременной женщины.

– Попробуйте-ка полежать на животе, если вы беременны, – вздохнула Паула.

Она сделала маникюр, педикюр и нежную маску лица и полагала, что муж вряд ли узнает ее, когда она вернется.

Мэри выбрала стоун-массаж, и процедура настолько ей понравилась, что она подумывала, как было бы хорошо устроить такое в собственном доме.

– Разве могла я думать, что массаж горячими камнями может дать такие дивные ощущения? – восхищалась она.

– А разве можно было предположить, что купель с подогретой минеральной водой дарит столь божественные ощущения? – вторила ей Дейзи, пребывавшая на седьмом небе после ароматерапии и скраба, последовавшего за ароматическим обертыванием. Еще она сделала маникюр с парафиновой маской для рук, после чего кожа рук стала мягкой и шелковистой. – Я бы хотела делать это каждый день, – вздохнула она. – Теперь положено медитировать, Лия, или просто лежать на спине и расслабляться?

– Вы можете медитировать, – сказала Лия. – Я же просто лежу и перебираю в уме все то, что случилось за день: как хорошее, так и плохое, и благодарю за все.

– Это и есть ваш секрет? – осторожно поинтересовалась Мэри. – Никакой специальной программы красоты, просто говорить «спасибо»?

Лия загадочно улыбнулась.

– Нет, серьезно, – вмешалась Паула, – как вам удается так выглядеть?

Лия сдалась:

– Дело в том, что я выросла в Лос-Анджелесе, где внешность человека важна, как нигде. Я всегда следила за состоянием своей кожи и за фигурой. Моя мать до сих пор хорошо выглядит, хотя, как вы понимаете, ей много лет, следовательно, гены тоже сыграли свою роль. Но я поняла одну вещь. В Лос-Анджелесе, если вы перешли тридцатилетний рубеж, уже не имеет значения, сколько вам лет. Вы превращаетесь в невидимку. Никто и головы не повернет в вашу сторону…

– Вам ни в коем случае не следует возвращаться в Лос-Анджелес, – проворчала Мэри.

– Просто в других уголках земного шара это случается позже, – продолжала Лия. – Может быть, для многих стран предел – пятьдесят лет, но в Лос-Анджелесе – тридцать. Вы можете лелеять себя надеждой, что с вами все будет по-другому, потому что у вас душа молодая и, «черт побери, несколько морщинок не в счет, беби», но в один прекрасный день вы понимаете, что никто не обращает на вас внимания. Никто. Вы превращаетесь в невидимку.

– Просто не могу поверить в это, – сказала Дейзи. – Вы такая красивая. Вас просто невозможно не заметить!

– Спасибо, – улыбнулась Лия. – Не могу сказать, что меня чересчур занимала моя внешность, так как я похожа на свою мать, а она была весьма привлекательной женщиной. Но в городе, где собрано огромное количество красивых людей со всего мира, красота обычное дело. Парень, который обслуживает вас на заправке, может иметь внешность модели, девушка в кафе могла бы запросто демонстрировать белье от «Виктория Сикрет». Все потрясающие. И вас охватывает паника.

– И?.. – спросила Мэри затаив дыхание.

Лия рассмеялась. Ее чуть хрипловатый смех легко можно было представить в переполненном ночном баре.

– Вы отправляетесь к пластическому хирургу и просите его сделать вас чуть-чуть моложе.

– Я так и подумала! – воскликнула Мэри.

– Только немного, – уточнила Лия. Она показала на свой лоб. – Приподняла брови, убрала носогубные складки и второй подбородок, остальное – мое. Подтяжки нет. Если вы делаете это слишком рано, вам придется повторить это еще не один раз, и вскоре вы будете похожи на инопланетянина, у которого уши растут на затылке.

– Вам не нужно делать подтяжку, – твердо сказала Дейзи.

– И очень хорошо. Это лицо будет моим до конца. В Лос-Анджелесе все были просто в шоке, когда я сказала, что не собираюсь делать подтяжку, особенно недоволен был мой хирург, ведь большую часть своих денег он получает от повторных операций. Но если бы я снова проживала мою жизнь, то вообще ничего бы не делала.

Слушательницы Лии были потрясены этой информацией.

– Но почему? – не поняла Дейзи.

– Потому что я потратила слишком много времени на заботу о своей внешности, забывая о том, что у меня внутри, а это требует куда большей работы.

– Надо взять на вооружение, – сказала Мэри.

При обычных обстоятельствах Дейзи не стала бы ничего говорить, а лишь кивнула бы, выражая согласие. Но сегодня ей необходимо было понять, как может человек мириться с тем, как он выглядит, когда возраст берет свое. Ведь только если ваша внешность вас радует, у вас найдутся и время, и энергия, чтобы заняться своим внутренним миром.

– Что именно вы хотите сказать? – Она напряженно смотрела на Лию.

– Мне всегда казалось, что самое главное во мне – это моя внешность, – просто сказала Лия. – Если мое лицо красиво и мужчины смотрят мне вслед, значит, есть Бог на небесах и со мной все в порядке. Но это заблуждение. Вы вовсе не то, что видите в зеркале.

– Вы правы, – с энтузиазмом сказала Паула. – Лия права, – повторила она, взглянув на недоверчиво усмехнувшуюся Мэри.

– Я знаю, но с этим трудно жить, – пожала плечами Мэри.

– Вы начинаете ценить каждый день. Проснуться и ощутить запах кофе уже становится для вас счастьем, – мечтательно улыбнулась Лия. – И я рада, что сейчас я такая, какая есть. Мне нравится мой возраст. Разумеется, мне не доставляет удовольствия боль в суставах или то, что по ночам ноет спина, но мне нравится моя зрелость.

– Это правда? – с сомнением спросила Дейзи. Конечно, у Лии есть многое, что может делать ее счастливой: она мать, у нее, она говорила, есть сын, она была членом клуба. Если бы всего этого не было, то вряд ли зрелость могла бы доставлять ей удовольствие.

– Да. Я не хотела бы вернуться к той персоне, какой я была в двадцать, даже если бы я могла снова выглядеть как тогда и испытывать те же эмоции.

– Как, должно быть, это замечательно – чувствовать такую удовлетворенность, – задумчиво произнесла Дейзи.

Паула, Мэри и Лия повернулись к ней.

– Вы тоже можете добиться этого, – убежденно сказала Лия. – Надо только верить в исполнение того, что способно принести вам счастье, и не говорить себе, что это невозможно. Напротив, убеждайте себя, что это обязательно произойдет. Ищите и найдете. Надежды и мечты не так неосуществимы, как вы думаете. Чего вы хотите, Дейзи? – спросила Лия. – Но вы должны знать, что это купель откровенных признаний. Здесь вы не можете хитрить. А если вы это сделаете, – предупредила она, – вы все испортите.

Все рассмеялись.

– Серьезно, я приобрела некоторое вещество у той леди, которая продает магические кристаллы и карты Таро, и опустила его в воду. Теперь вы не сможете сказать неправду.

– Магазин называется «Таинственные огни»? – улыбнулась Дейзи. – Не знала, что там торгуют «правдивой водой». Но у них есть прелестные карты с ангелочками. Вы покупаете колоду, и каждое утро берете по одной карте и читаете, какое послание заготовили ангелы для вас. Я знаю, что хотела бы получить. – Дейзи надеялась, что ее ангел скажет ей: «У тебя будут красивые дети». И так каждый раз, каждый раз, хотя она даже не знала, есть ли карты с такими словами.

– И какое же послание вы хотели бы получить больше всего на свете? Что сделало бы вас счастливой? – поинтересовалась Лия.

Дейзи прикусила губу. Да, трудно было быть откровенной. Она стеснялась говорить о глубоко личных вещах. Сказать, что она хочет ребенка, семью? А вдруг это прозвучит глупо? Может быть, Лия имеет в виду, не хочет ли она более пухлые губы, или живот поменьше, или еще что-то в этом роде?

– Быть счастливой для меня означает… есть столько шоколада, сколько захочу.

– Забеременей, – пошутила Паула, – тогда со спокойной совестью будешь есть за двоих.

– Прекрасная идея! – Дейзи продолжала улыбаться.

– А вы? – Лия обратилась к Пауле.

– Родить здорового ребенка, – просто сказала та. – Мальчик, девочка, большие уши, – она улыбнулась Мэри и Дейзи, – какая разница! Пусть только ребенок будет здоров, это все, чего мы с Энрико хотим.

– Ну а вы, Мэри?

Дейзи ждала, что Мэри рассмеется и превратит все в шутку, как она делала обычно, когда разговор затрагивал серьезные темы.

– Я не хочу быть одна, – тихо сказала Мэри. – И хочу я не какой-то великой страсти или чтобы меня осыпали розами и водили на гламурные вечеринки. Мне нужно общение, понимание, любовь… Дружеское объятие утром, улыбка, когда кто-то из детей скажет что-нибудь забавное… Мужчина, к которому можно прижаться, когда тебе холодно.

– То есть надежный спутник жизни? – уточнила Лия.

– Да. – Мэри поглубже опустилась в горячую бурлящую воду. – Я сыта по горло разговорами о женщинах в возрасте и сексуальных молодых мужчинах. Я не желаю напрягаться с утра до вечера.

– То есть ваши оценки поменялись? – кивнула Лия.

– Именно. Что из того, что вы нашли молодого жеребца, который способен бежать всю ночь? Он ведь не сможет притронуться к тому месту у основания шеи, где ваша кожа особенно чувствительна, и заставить вас вспомнить тот первый раз, когда он сделал это годы назад.

– Да, это правда…

И Лия, и Мэри оказались вдруг где-то далеко… Дейзи невольно ощутила легкую дрожь вины. Стало очевидно, что Лия так же одинока, как и Мэри. Они разделяли общую участь, тогда как Дейзи и Паула ухватили удачу за хвост. Паула была всем довольна, а Дейзи, хотя и была счастлива, все же ждала от жизни большего. Но может быть, она слишком многого хочет? Разве ей не достаточно ее красавца Алекса и работы, которую она так любит? Может, нельзя быть слишком жадной?