Секрет обаяния

Глава 9

Занавески на стенах у окна, выходящего на океан, колыхались от ветра. Арден с неохотой открыла глаза и вздохнула с чувством огромного удовольствия, которое не помнила, когда испытывала. Комната была наполнена нежным светом восхода, который окутывал ее как чувственный кокон любви. Здесь она познала смысл жизни в его самом восхитительном значении.

Эндрю дышал глубоко и ровно. Она ощущала его дыхание на спине, поскольку он крепко прижимал ее к себе, положив голову на ее подушку, а руку на бедро. Она слегка повернула голову, стараясь не разбудить его, и осмотрелась. Накануне вечером она была слишком возбуждена и не обратила внимания на детали.

Комната была украшена с большим вкусом, как и весь дом. Стены были обтянуты зеленой материей, которая великолепно контрастировала с черным покрывалом кровати. Толстый ковер на полу был нежного кремового цвета. На таком нейтральном фоне выделялись два мягких желто-коричневых кресла, расположенные по обе стороны небольшого столика у окон, небрежно сброшенные на пол бесчисленные подушки. Мебель не была украшена. Камин в стене, напротив окна, был роскошным, и Арден это показалось восхитительным, учитывая местный тропический климат. Он был выложен кирпичом кремового цвета, и перед ним стоял латунный экран в форме вентилятора. Комната ей очень понравилась.

Она любила мужчину, который жил здесь.

Узкая полоска солнечного света лежала на ковре, как луч небольшого прожектора. Ей нужно было вернуться в свою комнату до того, как остальные проснутся. Мэт вот-вот должен был встать, а после этого никто уже в доме не спит, подумала Арден, улыбаясь.

Она сняла тяжелую руку Эндрю со своего бедра и стала осторожно продвигаться к краю кровати. Ощутив пол под ногами, накинула свое кимоно и на цыпочках пошла по ковру, ворс которого приятно щекотал ее босые ноги. Она уже тихонько поворачивала дверную ручку, как вдруг руки Эндрю прижали дверь, не давая ей выйти.

Она тихо охнула и привалилась к двери.

— И куда же ты собралась? — прорычал он ей в шею и придвинулся ближе, зажав ее между дверью и своим телом.

— В свою комнату.

— Угадай, что сейчас будет? — Он поцеловал ее в шею, раскрыв губы и нежно касаясь языком чувствительных точек. — Никуда ты не пойдешь, только в кровать. Со мной.

Арден вздрогнула, когда он провел губами, оставляя влажный след у нее за ухом. Его язык игриво ласкал мочку ее уха.

— Ах, Эндрю, не нужно так… Мне надо пойти в свою комнату.

Он снял руки с гладкой поверхности двери и положил их ей на талию. Коротким рывком развязал пояс ее кимоно, который она не завязала как следует, и тот упал к ее ногам.

— Назови мне хоть одну стоящую причину, почему ты должна уходить.

Уф… Распахнув полы кимоно, он прикоснулся к ее телу, и она ощутила его возбужденную плоть позади себя. Арден знала, что Эндрю подошел к ней неодетым, как спал. А она не могла придумать ни одной стоящей причины, по которой должна была бы покинуть его в тот момент.

Его руки сошлись на ее груди.

— У тебя такая красивая грудь, — пробормотал он, когда сложил руки конусом, чтобы поместить в них ее груди. — Мне очень нравится это полоска загара вот здесь, — сказал он, проводя указательным пальцем по ее коже. — Конечно, если бы ты загорала на моем пляже, никакой полоски не было бы. Я намазал бы тебя маслом, и твой загар был бы ровный везде, а я смотрел бы, как ты загораешь.

Его пальцы и провокационные предложения убаюкивали ее, и она вдруг почувствовала то самое волшебное чувство, которое впервые испытала накануне вечером. Совершенно бессознательно ее тело стало податливым, повторяя изгибы и выступы его тела.

Нежные ласки превратили соски в бусинки, которые буквально трепетали от желания. Он прошептал слова восхищения ей на ухо, заставив ее одновременно торжествовать и смущаться, настолько откровенным был его язык.

— Мне так нравится вкус твоей кожи, когда я прикасаюсь к ней языком. Ты сочетаешь в себе все материнское и все эротическое. Ты — олицетворение женственности.

Абсолютно лишенная желания сопротивляться, она положила голову ему на плечо. Двигаясь очень медленно, Арден прижалась к нему и почувствовала его жгучую страсть. Его плоть упиралась в ее бедро. Его дыхание было подобно шторму, когда он провел рукой по ее животу и спустился ниже. Его ладонь легла на налившийся страстью бугорок, а пальцы пробирались внутрь тела, чтобы найти секреты, целомудренно спрятанные между ее ног. Большим пальцем он нащупывал путь сквозь темное облако.

— Я люблю тебя здесь. — Даже когда он говорил, его палец продолжал движение неспешно, гипнотизируя ее так, что она с трудом могла дышать, думать. — Здесь темно. Но все шелковое. Такое нежное.

Его искусные пальцы определили, что она готова к любви, но он не торопился и продлевал сладостную муку. Нежно и осторожно он ласкал ее кончиками пальцев, заставляя испытывать невыразимое блаженство и ничего не прося взамен. Он привел ее в состояние безудержной страсти, пытаясь найти и создать тот заветный волшебный ключик, который раскрыл бы все, что делает ее женщиной.

Арден сильно вздрогнула и прижалась к нему беззвучно, почти не дыша. Он повернул ее к себе и, не убирая руку, дал ей возможность найти его мужское достоинство. Она погрузила его в себя полностью. Ее стоны, похожие на рыдание, повторялись, когда он стал двигаться все быстрее и быстрее. Весь мир разлетелся на кусочки, когда они достигли пика наслаждения. Арден обхватила Эндрю бедрами, а руками обвила его шею. Его стоны восторга утонули в ее груди.

Когда к Арден вернулась способность здраво мыслить, врожденная скромность не позволила ей взглянуть на Эндрю. Чувствуя, что она стесняется, и зная почему, он отнес ее в кровать и положил, как ребенка. Но она все еще не могла посмотреть на него. Он слегка улыбнулся, не скрывая удовольствия и любви к ней, погладил по спине и прошептал:

— Арден. Все было так ужасно?

Она покачала головой:

— Это было прекрасно.

— Тогда почему ты не можешь посмотреть на меня? — Он поднес ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. На ее восхитительных губах появилась осторожная улыбка.

— Я смущаюсь. — Арден произнесла эти слова настолько тихо, что он едва расслышал их.

— Я не собирался смущать тебя.

— Нет! — Она широко открыла глаза. — Не ты. Ты не смутил меня. Я сама себя стыжусь. Я никогда… не была такой раньше. — Она не могла оторвать взгляд от золотистых волос на его мускулистой груди. Ей очень хотелось дотронуться до них, но она все еще не решалась, частично страшась тех изменений, которые происходили в ее душе. — Я никогда не делала… ну всего этого. Я не понимаю себя, когда не могу контролировать эмоций.

Арден прижалась щекой к его рукам и высказывала мысли, которые приходили ей на ум.

— Мне кажется, что внутри меня какая-то другая женщина, которую я не знала раньше. Я не знала, что во мне существует это. И мне довольно трудно к этому привыкнуть.

— Иначе говоря, — спокойно произнес Эндрю, — пока не встретила меня, тебе не приходило в голову, что ты — ненасытная потаскушка с неуемным сексуальным аппетитом.

Она вздрогнула и посмотрела на него, но тут же с облегчением рассмеялась, когда увидела в его голубых глазах хитрые искорки.

— Честно говоря, я очень довольна.

Он прижал ее к себе, и они весело смеялись, перекатываясь на кровати. У него было легко на сердце. С тех пор как умерла Элли, он не получал удовольствия от секса, только яростное отчаяние.

Ему стала невыносима сама мысль о том, какой пустой и бездарной была его жизнь раньше. Он теперь не хотел даже и представить себе жизнь без Арден.

— Пойдем примем душ, — предложил он немного хриплым голосом.

Ванная комната была отделана с невероятным шиком. Огромная ванна, утопленная в пол, в которую из стен били вращающиеся струи. Венецианское окно, выходящее на океан. Душ за стеклянной дверью. Именно туда Эндрю и повел Арден.

Остатки скромности, если таковые имелись, были смыты мощным потоком воды, чтобы никогда больше не вернуться. Глаза и руки Эндрю боготворили каждую частичку ее тела. Но вместо того чтобы чувствовать себя замаранной его откровенным сексуальным интересом, она ощущала себя незапятнанной, потому что знала: этот интерес вызван не похотью, а любовью.

Они целовались, слизывая капли воды с лиц друг у друга. Ее руки скользили по его широкой крепкой спине. Его талия было тонкой, но она оценила это, только когда ее руки спустились ниже, на упругие ягодицы. Храбро глядя ему в глаза, она исследовала каждый изгиб его тела.

Эндрю с удовольствием наблюдал, как она медленно намыливала руки, как будто провоцируя его, и судорожно сглотнул, когда Арден взяла полными пены руками его член. Она робко прикоснулась к нему, но потом, приобретая уверенность в себе, стала ласкать, глядя Эндрю в глаза, которые потемнели и наполнились страстью.

— Арден, — выдохнул он, — -— ты понимаешь, что со мной делаешь?

— Я что-то делаю не так? — спросила она в ужасе, убирая руки.

— Нет, боже! Нет. — Он поймал ее руки и вернул на прежнее место, одновременно притягивая ее к себе другой рукой. — Ты — само совершенство, ты так сексуально невинна, хотя была женой и матерью.

— Одно не имеет ничего общего с другим. — Она думала не только о своей личной жизни с Роном, но и о стерильной четкости при зачатии Мэта.

— Я — эгоистичный негодяй, который посмел сказать тебе это, но я очень доволен.

Они сполоснулись и возвратились в комнату.

— Ложись на живот, — нежно попросил Эндрю. Арден без малейшего колебания повиновалась ему. Он растянулся рядом с ней. — Нам нужно срочно что-нибудь сделать с этими полосками, — пробормотал он. На ее спине было несколько более бледных полосок, а ягодицы были совершенно белыми по сравнению с загорелыми ногами и спиной.

— Ну и что ты предлагаешь? — спросила она сонным голосом, положив голову на сложенные руки.

— Ммм, а как ты думаешь? — спросил он игриво. — Ты просто неисправима.

— В том, что касается тебя, это действительно так.

Он массировал ей плечи и со знанием дела растирал спину.

— Что будем делать, если Мэт ворвется сюда? — спросила Арден.

Руки Эндрю скользили по ее ребрам и снова поднимались вверх, приподнимая ее груди. Она блаженствовала.

— Он не войдет. Я запер дверь. — Он наклонился к ней и прошептал на ухо: — Я не хочу, чтобы меня беспокоили, даже если это — мой сын.

Его руки теперь массировали ее талию, затем переместились ниже на ягодицы. Арден застонала, когда он начал слегка покусывать ее талию. Она автоматически, как кукла, повиновалась требованию его рук перевернуться. Его губы ласкали ее живот и спускались все ниже и ниже.

Эндрю моментально расположился между ее бедер. Его дыхание шевелило темное облако волос внизу ее живота. Она неторопливо пригладила пальцами его густые взъерошенные волосы и поразилась собственному приятию этой новой близости, ее полному доверию к нему. Теперь уже знакомое чувство овладевало ею, тело постепенно становилось теплым, и таяло, и наполнялось пробуждающимся желанием.

Даже кости становились мягкими от тепла его дыхания, когда он целовал ее живот.

— Я хочу снова любить тебя, Арден. — Его дыхание обжигало ее кожу, заставляло трепетать все внутри.

— Так люби меня.

Он приподнялся и лег на нее, расположившись так, что их половые органы соприкасались, но не проникал в нее.

— У тебя будет болеть грудь, — с грустью сказал он, глядя, как она наполняется желанием, и соски искушают его. — Не говоря уже обо всем остальном.

Она притянула его голову к своей груди.

— Поцелуй меня здесь, — прошептала она. — Пусть они будут влажными.

Он застонал, когда обхватил ее сосок губами. Помня, что ей может быть больно, нежно потянул его. Подняв голову, оценил свою искусную работу и продолжил ласкать сосок, нежно проводя по нему языком. Потом он также ласкал второй сосок, пока обе груди не засияли в утреннем свете. Арден извивалась под ним, упиваясь его ласками и тем, как нежно он обращался с ней. Она чувствовала, как каждое его прикосновение отдается в средоточии ее женского начала. Она прижалась к нему, умоляя заполнить ту пустоту, которую он создал.

Одним уверенным движением Эндрю овладел ею. Как и прежде, это была не кульминация, а начало. Возрождение. Потому что по мере того, как жизненные силы Эндрю вливались в ее тело, она наполняла его собой. Они лежали вместе, вдыхая аромат своей любви, чувствуя себя не опустошенными, а, наоборот, наполненными новой жизнью и энергией.

— Арден, — нежно сказал он, когда отпустил ее, чтобы тут же еще крепче прижать к себе.

— Ммм?

— Этому беззаконию нужно положить конец.

Она почувствовала, как ее сердце летит куда-то вниз и разбивается на мелкие кусочки.

— Конец?

— Да, — откровенно заявил он. — Ты должна выйти за меня замуж.

— Ты ведь так и не ответила на мое предложение, Арден.

Прошли часы с тех пор, как он сделал ей предложение. Но Арден и теперь не знала, что сказать, так же как и тогда, когда он впервые поразил ее, предложив выйти за него замуж. Они на пляже играли с Мэтом. Втроем они были семьей, и именно это напугало Арден больше всего. Она беспечно отвергла его заявление.

— Насколько я помню, это было не предложение, а приказ.

— А что еще можно ожидать от хулигана? — Его ответ прозвучал весело, но она заметила в его глазах скрытую важность вопроса для него.

Он не потребовал ответа от нее, когда впервые упомянул о замужестве. Совсем наоборот, преспокойно спал, тогда как она не могла заснуть. Она мысленно перебирала все, о чем думала прошедшей ночью, о чувствах, которые впервые испытала сегодня, и о неожиданном предложении Эндрю.

Она выйдет замуж за Эндрю Маккэслина — всемирно известного профессионала по теннису? Эндрю Маккэслин взял в жены никому не известную Арден Джентри, нанятую суррогатную мать его ребенка?

Мэт уже завтракал, когда они, решив, что на сегодня занятий любовью им достаточно, спустились в столовую. Он радостно приветствовал их и разбросал овсяные хлопья по всему стульчику. На Эндрю был теннисный костюм, на Арден — обычные шорты. Он попытался уговорить ее пойти вместе с ним на тренировку.

— Эндрю, мои вещи пролежали в чемодане в затхлом чулане почти неделю. Мне нужно отобрать, что нужно постирать, а что отправить в химчистку.

— Я могу сделать это для вас, — предложила миссис Лаани, поставив тарелку со свежими фруктами перед Арден и наливая ей кофе.

— Большое спасибо, — сказала Арден, улыбаясь ей. — Но мне хочется сделать это самой, тогда я буду знать, что где находится.

Пожалуй, никто уже не сомневался в том, что она остается здесь на неопределенно долгое время. Все, кроме самой Арден.

Эндрю отправился на тренировку один. После того как ее вещи были отутюжены и развешаны в стенном шкафу гостевой спальни, Арден помогла миссис Лаани разобрать новые вещи, которые были куплены в Гонолулу для Мэта.

— Какая прелесть! — воскликнула Арден, разворачивая костюмчик с двумя теннисными ракетками, нашитыми на нагруднике.

Миссис Лаани рассмеялась:

— Я тоже подумала, что его папе это понравится.

Мэт назойливо крутился под ногами, пока они распаковывали его новые вещи и складывали их в стенной шкаф или в комод. Арден не рассердилась на него, даже когда он разбросал разорванную оберточную бумагу по всей ванной комнате. Время от времени она обнимала и прижимала его к себе, внимательно вглядываясь в его лицо и восхищаясь им.

Каким образом семя Эндрю, посаженное в ее тело с таким равнодушием, без каких бы то ни было чувств, превратилось в это чудо, в такой прекрасный образчик человеческого рода? Она благодарила Бога, что смогла принять участие в создании этой новой жизни.

Эндрю вернулся как раз к ланчу. Его просто распирало от восторга.

— Ты бы только видела, какая толпа следила за тем, как мы с Гэри работали сегодня. Они аплодировали мне стоя, когда я вышел на корт. ЮПИ и Ассошиэйтед Пресс успели сообщить о вчерашнем матче. Весь мир уже в курсе событий. Хэм просто вне себя. Он позвонил мне, когда я еще был там, и сказал, что телефонные звонки не прекращаются, меня приглашают участвовать в турнирах в Штатах и за рубежом. Мои спонсоры звонили и поздравляли его.

Он намекал на компании, чью одежду и обувь он носит, чьими теннисными ракетками пользуется, чьими самолетами летает, когда путешествует, чью зубную пасту рекламирует. Эти вложения составляли большую часть его дохода в виде призовых выплат. Когда он переживал не лучшие моменты своей карьеры, компании реже обращались к нему с предложениями.

— Я очень боялся, что, когда придет время продлевать мои контракты, спонсоры аннулируют их. Теперь же они говорят об их расширении. Тем не менее они слегка побаиваются, конечно. Был всего лишь один матч, и я его не выиграл, но, по крайней мере, на мне не поставили крест. Я обязательно должен выиграть. Теперь я знаю, что смогу.

Его глаза заблестели, когда он сжал руку Арден, сидевшей напротив него за столом, где был накрыт второй завтрак.

— Мне не хватает только одной вещи в жизни, чтобы я был полностью счастлив.

Арден знала, чего ему не хватает. Эта мысль преследовала ее все утро. Сердце просто разрывалось от радости, что Эндрю любит ее настолько, что хочет на ней жениться. Почему же она колеблется? Почему не бросилась ему на шею в тот момент, когда эти слова слетели с его губ, и не сказала: «Да!», что она выйдет за него замуж? Потому что тут же вспомнила, что привело ее к этому мужчине.

Мэт.

О чем еще могла она просить Всевышнего? У нее был бы сын, она была бы рядом с ним, была бы ему матерью во всех смыслах этого слова, смогла бы видеть, как он превращается в подростка, юношу, мужчину. Она была бы здесь и видела все это, помогала бы ему пережить трудности, любила бы его. Почему же она не может сказать Эндрю, что больше всего на свете хотела бы выйти за него замуж?

Потому что он был честен по отношению к ней, а она — нет. Она не может стать его женой, не рассказав ему всего. Она уже один раз совершила подобную ошибку, и это привело к бесчестью. Рон женился на ней, преследуя свои собственные цели и она никогда не смогла простить ему это. Она его возненавидела. Да и он стал пренебрегать ею из-за постоянного смиренного повиновения.

Что произойдет, если Эндрю узнает, кто она такая и какую роль сыграла в его прошлом? Он может посчитать, что она вышла за него замуж только потому, что хотела быть рядом со своим сыном. Поверит ли он когда-нибудь, что она любит его также сильно… нет, сильнее… чем сына, которого выносила от него?

Зная, какой он гордый, вряд ли.

Поэтому скажи ему сейчас, — приказала она себе. — Не рискуй, он может узнать потом. Ты не имеешь права хранить этот секрет, поэтому скажи сейчас. Сегодня. Она вздрогнула от ужаса. Кто бы ни был матерью Мэта, Эндрю вряд ли был бы счастлив встретиться с ней. Каждый раз, когда он упоминал о проблемах, которые возникли у него и Элли при «получении» Мэта, его глаза выдавали смущение и тревогу. Нет, он наверняка не будет рад встретиться с матерью ребенка. И уж конечно, не будет рад тому, что женщина, которой он стал доверять, которую полюбил, хранила этот секрет так долго, слишком долго.

Когда они шли к пляжу после ланча, Арден все еще раздумывала, не смея принять решение.

Теперь Эндрю уже требовал от нее ответа. Но Мэт как раз в этот момент прыгнул на нее, свалив назад.

— Ах ты, толстячок! — крикнула она, поймав его за талию. — Мне кажется, тебе пора сесть на диету.

Мэт весело расхохотался, когда она положила его на пляжное полотенце рядом с собой, они повозились немного, и Арден пощекотала его тугой животик. Наигравшись, малыш поднялся и побежал к воде.

— Осторожно, — крикнула ему вслед Арден.

Мэт остановился, повернулся к ней и внезапно бросился назад. Он обхватил ее руками за шею и поцеловал, обслюнявив, в губы.

Слезы навернулись у нее на глаза, когда он развернулся и потопал обратно к морю.

— Он любит тебя, Арден. — Спокойный голос Эндрю заставил ее взглянуть на него. Он заметил ее слезы и улыбнулся. — Ты ведь тоже любишь его, да?

Правду нельзя скрыть.

— Да.

— А меня? Или мне это кажется?

Слезы катились по ее щекам. Она поправила пряди его волос, растрепанные ветром и лежащие поверх скрученной банданы.

— Я люблю тебя тоже. — Она провела пальцами по его нижней губе. — Я люблю тебя так сильно, что мне больно.

Он взял ее за руку и прижал к щеке.

— Тогда скажи, что выйдешь за меня замуж. Хэм предлагает, чтобы я поехал в турне через две недели. Я хочу, чтобы ты и Мэт поехали со мной. И еще, ты должна ехать как моя жена. — Одна лишь мысль поехать без нее была настолько невыносимой, что ему даже не хотелось ее рассматривать всерьез. Но он обязательно должен был ехать. Время было выбрано правильно.

— Две недели, — с грустью сказала она.

— Я знаю, что это — не много, но зачем ждать? Если ты любишь меня…

— Люблю.

— И ты знаешь, что я люблю тебя. Выходи за меня замуж сейчас, Арден. — Он посмотрел на малыша, который гонялся за волнами прибоя. — Вот уж никогда не подумал бы, что мне придется шантажировать женщину, чтобы она вышла за меня замуж, но я собираюсь воспользоваться всеми козырями. — Он вздохнул невесело и сказал: — Мэту нужна мать, Арден.

— Но у него есть миссис Лаани. — Это был жалкий протест с ее стороны. Она почувствовала, как упало ее сердце, оно тянуло ее вниз, вниз, вниз, заставляя оказаться в ситуации, из которой нелегко было бы выбраться.

Пожалуйста, не используй моего сына, чтобы уговорить меня сделать то, что, я знаю, мне не следует делать.

— Не знаю, что бы я делал без нее, — сказал Эндрю о своей домохозяйке и друге. — Она мирилась с моими пьяными выходками и плохим настроением, в то время как любая другая, менее снисходительная женщина собрала бы вещи и уехала. Она здорово управляется с Мэтом, но никогда не сможет быть ему матерью — слишком стара для этого. — Он взял руку Арден и накрыл своей рукой. — Арден, через несколько лет я буду вынужден уехать отсюда. Когда Мэт подрастет, а я стану слишком старым, чтобы участвовать в турнирах, мы не сможем жить в такой хоть и частичной изоляции. Мэту понадобится мать, когда он пойдет в школу и увидит, что у всех есть матери.

Он все еще видел сомнение в ее глазах. У него был еще один козырь. Это было жестоко, но он в отчаянии пошел и на это.

— Будь для моего сына той, кем ты не смогла стать для Джоу.

Ее голова резко дернулась, и она вырвала руку из его рук.

— Это нечестно, Эндрю.

— Да, знаю, черт побери, но я вижу, что могу потерять тебя, и не могу допустить, чтобы так случилось. Я борюсь за свою жизнь и собираюсь использовать весь свой арсенал. — Его глаза блестели, челюсти были упрямо сжаты. — Я уже говорил тебе, что ты не просто замена Элли, и это — чистая правда. Мэт тоже не может заменить тебе сына, которого ты потеряла, но ты сказала, что полюбила его. Дай ему то, что не по своей вине не смогла дать Джоу. — Он прикоснулся губами к ее губам. — У нас ведь может быть и общий ребенок.

— О боже, — вскрикнула она, закрывая лицо руками и опираясь на Эндрю. Он притянул ее к себе, обнял обеими руками, гладил по голове и шептал ласковые слова.

— Знаю, что опять давлю на тебя, но, Арден, я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Ты для меня больше, чем теннис. Чем все на свете. Но я не стал бы заставлять, если бы не думал, что для тебя так же нужны мы — я и Мэт.

Арден почувствовала влажную руку на плече и, подняла голову, Мэт стоял рядом с ней. Его нижняя губа дрожала, а в глазах, таких похожих на глаза Эндрю, сверкали серебряные слезы.

— А-ден, — сказал малыш, он готов был расплакаться. — А-ден.

— Милый мой, нет, нет, не плачь. — Она вытерла слезы со своих глаз и постаралась весело улыбнуться. — Посмотри, все в порядке. — Она вспомнила, что Джоу никогда так сильно не огорчался, когда видел, что она плачет. Но этого малыша потрясло, когда он увидел, что взрослый человек так сильно огорчен. — Все в порядке, малыш. Видишь?

Мэт с сомнением посмотрел на отца, но глаза Эндрю были прикованы к Арден. Она притянула мальчика к себе и взяла его на руки, огорчившись, что причинила малышу несколько минут беспокойства и боли.

— Вот, посмотри, я очень счастлива, — сказала она. — Где тут у нас пупочек? Я его вижу. Вижу, — сказала она, щекоча его живот. Он радостно засмеялся, и слезы исчезли.

Миссис Лаани позвала их из-за стены, отделяющей пляж от лужайки.

— Как вам не стыдно, вы позволяете малышу бегать голышом, — отчитывала она взрослых. — Он вырастет настоящим дикарем.

— Таким его создал Господь, миссис Лаани, — ответил Эндрю, заговорщически подмигнув Арден.

— Богохульство, — проворчала пожилая женщина, забирая мальчика и пытаясь надеть на него трусики. Тот уворачивался и сопротивлялся изо всех сил, пока она не бросила это занятие, подавив вздох. — Видите, чем это заканчивается. Он уже наполовину дикарь.

Она поднималась вверх по холму, Мэт сидел у нее на руках и повторял:

— Не спать, — пока они не исчезли из вида.

— Я не знала, что он видит, как я плачу. Мне не следовало огорчать его.

— А если я начну плакать, ты скажешь, что выйдешь за меня? — Выражение лица Эндрю было таким мальчишеским, а в его глазах была такая грусть, что Арден рассмеялась.

— Ох, Эндрю, — сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать его. — Я люблю тебя, но есть причины, по которым мне не следует этого делать.

— Но есть гораздо больше причин, по которым тебя обязательно нужно это сделать.

Она положила голову ему на грудь, его вьющиеся волосы щекотали ее нос. Ей нравился соленый мускусный запах его кожи.

— Есть одна серьезная причина, почему мне не следует выходить за тебя замуж. Это касается меня… моего прошлого. Я сделала нечто такое, что…

Он повернул ее голову и заглянул в глаза.

— Арден, в твоем прошлом не могло быть ничего настолько постыдного. А даже если и было, в сравнении со мной ты жила, как святая. Меня ничто не волнует в твоем прошлом. Меня волнует только наше будущее. — Он коснулся кончиками пальцев ее щеки. — Что же касается этого, то есть нечто, что я не решился тебе сказать, но, честно говоря, не знаю, имеет ли это значение. Это никак не связано с чувством, которое я испытываю к тебе. — Он поцеловал уголки ее губ. — Этот секрет имеет отношение ко мне? К тому, что ты чувствуешь? Ты меня любишь меньше из-за этого?

Она не могла сказать ему правду.

— Нет. Это никак не влияет на мою любовь к тебе.

— Тогда забудь об этом. Наша жизнь началась, когда мы встретились. Пусть наше прошлое останется неприкосновенным и конфиденциальным. Мы закроем ту книгу и начнем новую, где наша память будет хранить наши воспоминания — неприкосновенные и конфиденциальные. — Он поцеловал ее. Это был долгий глубокий поцелуй, как будто он хотел им физически стереть ее возражения. — Выходи за меня замуж, Арден.

— Эндрю, Эндрю, — сказала она, прижимаясь к его губам. Последовал еще один долгий поцелуй, который превратил в ничто все, кроме ее любви к нему.

Он снова и снова целовал ее, обхватив руками, как свою собственность, и символически пряча от всего мира.

— Сними бюстгальтер, — пробормотал он, касаясь ее губ.

Она увернулась от него, насмешливо рассердившись.

— Это — единственная причина, по которой ты хочешь жениться на мне? Для того чтобы постоянно использовать мое тело для удовлетворения своих сексуальных желаний?

— Ну, это — одна из причин, — растягивая слова, сказал Эндрю и выразительно осмотрел все изгибы, которые довольно откровенный купальник едва скрывал.

Раз он не собирается доверить ей секрет рождения Мэта, должна ли она считать свой поступок таким ужасным? Арден вдруг почувствовала себя свободной. Она хотела упиваться своей любовью, быть счастливой, избавиться от беспокойства и чувства вины.

— А если кто-нибудь зайдет сюда? — В ее голосе звучало озорное обещание.

— Мо и миссис Лаани — единственные, кому разрешено находиться на территории. Они оба знают, что, если я на пляже с женщиной, им лучше не показываться поблизости.

— Да? И сколько же раз ты был наедине с женщиной на своем пляже?

— Этот раз — первый. По этому поводу я сегодня утром составил памятную записку.

Арден закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— А как насчет лодок? Если кто-нибудь проплывет мимо и увидит нас… меня… без одежды?

— Если мы увидим лодку, то спрячемся в воде.

— Да, пожалуй, ты предусмотрел все.

— Абсолютно все, — сказал Эндрю, разглядывая ее сквозь густые, позолоченные солнцем ресницы. — Между прочим, ты уже ответила согласием на мое предложение? Или же я должен расценивать твои поцелуи как утвердительный ответ? — Он обнял ее. Одной рукой развязал лямки на шее, а другой расстегнул застежку на спине.

— Я не сказала «да»…

Ветер подхватил лифчик ее купальника. Он слегка зацепился сначала, но потом унесся прочь.

— Ну, поскольку я собираюсь развлекаться… — Эндрю встал и снял плавки. Он представлял собой копию Адама, его тело было совершенно, оно сияло золотом и силой, воплощение мужской красоты. Бандана на лбу придавала ему вид дикаря, он медленно опустился на одеяло, — и забавляться на пляже с тобой… — его глаза горели, когда он наблюдал, как она сняла трусики бикини, — голышом…

Он вошел в нее с потрясающей грацией, они лежали на одеяле вместе.

— Думаю, мне придется стать твоей женой.

Его поцелуи были горячими, почти такими же горячими, как и все вокруг — песок, ветер, солнце, и такими же первобытными.