Секретное оружие блондинок

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Первые двадцать минут телефонного разговора Люси молчала, только изредка хмыкала или восторженно ахала: «Ну, надо же!»

Ее сестра Энни была влюблена, а значит, по мнению Люси, страдала временным помешательством и нуждалась в поддержке и участии. Но у любого терпения есть предел.

Люси не была знакома с Коннором Фицджералдом, в которого влюбилась сестра, но уже ненавидела одно только это имя.

Так же, как сейчас Энни, Люси когда-то воображала, что существует некий особенный мужчина, предназначенный только для нее. Одно время она даже думала, что нашла его.

Ныне Люси твердо убеждена, что таким ничтожным существам, как мужчины, нельзя доверить не то что девичье сердце, но даже список покупок. Эта теория неплохо служила ей... два года. И никакой эмоциональной путаницы, никакой тоски, которой обычно сия теория сопровождается.

Хотя о подобной жизни написано много плохого, в ней есть и положительные стороны.

Впрочем, совершенно очевидно, что в данный момент объяснять это сестре абсолютно бесполезно. Некоторые вещи познаются только на собственных ошибках, к сожалению. И если этот Коннор принесет сестре страдания, Люси должна быть рядом, чтобы собрать осколки, когда он разобьет сердце бедняжки Энни.

Что касается Люси, ее заботило не столько «если», сколько «когда».

Потому что она была уверена, что шансы Энни добиться успеха довольно невысоки.

Энни оставила наконец восторги по поводу длинных ресниц Коннора, его невероятного чувства юмора, в общем, его превосходства над всеми остальными, и перешла к истинной причине звонка:

— Покажи им класс, Люси.

— Постараюсь, — пообещала та.

— Ты что, нервничаешь?

— Я бы так не сказала. — Но Люси также не сказала, что не чувствует себя уверенно: в течение последних дней она уже не раз пожалела, что позволила сестре втянуть себя в переговоры и собеседование по поводу новой работы, для которой у нее, скорее всего, не хватает квалификации. — Ладно, честно говоря, да. Думаю, что я... немного нервничаю...

Облизнув пересохшие губы, она ощутила тонкий вкус дорогой помады. Это был самый модный оттенок красного, во всяком случае, так сказал Маркус.

Но Люси до сих пор испытывала некоторые сомнения насчет того, что согласилась принять совет от мужчины, которому далеко за сорок, пусть он даже прекрасный парикмахер-стилист.

— Ну что ж, адреналин — это хорошо, — не унывала Энни.

Интересно, меня одну раздражает ее неиссякаемый оптимизм? — подумала Люси и ответила:

— Даже если это приведет меня к полному краху?

Энни не собиралась сдаваться.

— Ты помнишь, как мы обсуждали положительный настрой?

— Я положительно... честное слово... Я буду источать уверенность, ослеплю нанимателей остроумием, привлекательной внешностью и яркой индивидуальностью...

— Ну, это все шуточки, а мне кажется, что ты хочешь увильнуть.

— Разве я шучу?

— Безопаснее будет считать, что у тех, кто будет с тобой беседовать, нет чувства юмора, — посоветовала сестра. — Я начинаю думать, что ты не воспринимаешь это всерьез. Ты все еще хочешь получить подходящую работу? — добавила Энни, в голосе ее появились тревога и легкое осуждение.

— Подходящую? — возмущенно воскликнула Люси. — А чем я, по-твоему, занималась до сих пор?

— Постой, дай подумать, с чего начать? Так. Три года ушли на бесплатные исследования для бойфренда, который потом присвоил себе все твои заслуги. — (Люси поморщилась. Конечно, это было не самое лучшее время, но теперь она и старше, и мудрее). — Или, — горячась, продолжала Энни, — напомнить тебе, как ты собирала виноград в Бургундии? Или, может быть, Люцерн и избалованных сопляков? Следующий этап — официантка. Грандиозная карьера.

Люси попыталась оправдаться:

— Дети были очаровательные, а я посмотрела Европу.

— Знаю, ты увидела то, чего никогда не видят туристы. Разве плохо мечтать, чтобы моя маленькая сестричка получила приличную работу с перспективами на будущее? Упускать такое... Ты же всегда была умницей...

Даже слишком умной. Так сказал Руперт, когда сообщил, что нашел ей менее умную, зато намного более симпатичную замену. Люси отмахнулась от болезненного воспоминания.

— Не упущу, ведь ты потратила столько сил. — Люси вздохнула и добавила: — Послушай, я ценю все, что ты стараешься сделать.

— Ладно, тогда скажи, что на тебе надето. Кремовое?

— У меня нет такой выигрышной ложбинки на груди, как у тебя.

— Ну, я и не думала, что ты выберешь это, — призналась обладательница роскошной ложбинки.

— Я надела твой черный костюм.

С обычным великодушием Энни предоставила в распоряжение Люси набитый одеждой шкаф и свою квартиру на время пребывания той в столице.

— Наверняка в твоем собственном гардеробе нет ничего лучше, — сдалась Энни, которая частенько не знала, как извлечь сестру из джинсов. — Ты ходила к Маркусу?

— Я с трудом узнаю себя. Если это естественный вид, страшно подумать, на что похож вид неестественный.

Чтобы достичь столь великолепной естественности, все признаки веснушек безжалостно скрыли под несколькими слоями пудры. Кроме того, ее обычно распущенные светлые волосы были стянуты сзади, а миндалевидные глаза подведены, что придавало Люси таинственный вид.

— Представь себе, будто тратишь на макияж не слишком много времени.

— Но ты же говорила, что если делать это каждый день, то я должна вставать в четыре часа.

— Я думала, ты ранняя пташка.

— Но я не из тех, кто увлажняется кремами и выщипывает брови.

Энни рассмеялась.

— Тут нужна практика. Я сказала Маркусу, чтобы он обработал тебя по полной программе: волосы, косметика, ногти...

— Я и сейчас этим занимаюсь, — откликнулась Люси, с сомнением разглядывая свои красные когти. — И еще он передал мне сумку с массой всяких сладостей.

— Подарок от меня в честь твоей новой работы.

— У меня еще нет работы... — сочла нужным напомнить Люси. Она не могла избавиться от ощущения, что ее ждет ужасное разочарование.

— О, прими это от меня на дорожку. И еще: ты покормила кошек? Не залила мои плантации? О, и если Дерек с верхнего этажа прикажет принести кофе, не спеши говорить «да»... он любит притворяться, что совсем одинок, когда его жена уезжает навестить мать.

— С кошками все прекрасно, с растениями тоже, и обещаю, что не буду таскать кофе Дереку. Послушай, Энни, кто-то ломится в дверь, я должна идти.

— Хорошо, но я еще позвоню, и ты расскажешь мне, как идут дела.

— Расскажу.

Люси так и не вспомнила, что нужно было на всякий случай спросить номер мобильного телефона сестры. Энни расписывала романтическую обстановку в отеле, но не назвала его, так что Люси знала лишь то, что Энни остановилась где-то на Озерах.

Дверь наконец открылась, и Финн Фицджералд увидел, что его наихудшие опасения более чем оправдались. В ней было все, чего он не хотел бы найти.

Когда дело касалось блондинок, его младший брат Коннор оказывался не способным учиться на собственных ошибках, даже таких болезненных, как два неудачных брака — в некотором роде рекорд, если учесть, что оставалось еще полгода до его тридцатилетия. Воистину, блондинки обладали неким секретным оружием, бьющим без промаха и сражающим таких мужчин, как Кон, наповал.

Едва окончив колледж, Кон женился на Мэй, серебристо-пепельной блондинке с длинными ногами, на восемь лет старше его. Через год Мэй бросила мужа ради работы в престижном французском доме моды.

Четыре года спустя преуспела Жасмин, опять же пепельная блондинка. Жасмин одержимо стремилась сделать карьеру, и если для этого требовалось переспать с каким-нибудь влиятельным лицом, она шла напролом. Что и было доказано, когда неожиданно вернувшийся домой Коннор застал жену в постели с ее боссом.

Казалось бы, этого достаточно, чтобы удержать от брака любого нормального человека. Только не до безумия оптимистичного Кона!

Его новая пассия, конечно, имела все, что так нравится Кону: длинные, стройные ноги, пышный бюст, точеные черты лица и самый что ни на есть неприступный вид. Но Финн не сомневался, что она так же безжалостна и эгоистична, как и две предыдущие миссис Фицджералд.

Финн порой недоумевал: неужели Коннору нравится топить лед женских сердец, пытаясь отыскать то, чего, возможно, в этих сердцах нет, и не было никогда?

Уверенный в том, что человек сам вершит свою судьбу и сам должен отвечать за свои поступки, Финн решительно отвергал модную ныне тенденцию винить в собственных пороках тяжелое детство. Но, думая о брате, он начинал подозревать: а не было ли там чего-нибудь такого?

Их родители развелись, когда Финну было десять, а Кону восемь. Достойные доверия, респектабельные и ответственные взрослые не придумали ничего лучше, чем разделить детей наряду с собственностью.

Кончилось тем, что Финн остался с матерью, высокой блондинкой. Совпадение? Он нежно любил свою мать, но это не мешало ему видеть недостатки ее характера.

— Чем могу помочь?

Люси выдавила улыбку, не особо широкую, не особо теплую, но эта улыбка осветила ее лицо и добавила морщинок в уголках глаз (а это, если верить Энни, вело к преждевременным «гусиным лапкам»), но губы ее при этом жестковато подрагивали, что придавало ей озабоченный вид. Она действительно волновалась. Беспокоилась о том, что опоздает на собеседование, переживала, что выкажет себя там полной дурой, а неисчислимые слои так называемого «естественного» макияжа пойдут трещинами. Она боялась не устоять на трехдюймовых каблуках. Как правило, Люси носила кроссовки.

Мужчина, налегавший пальцем на дверной звонок, выпрямился. Люси подняла голову, чтобы посмотреть на него... и заморгала, увидев пару самых голубых глаз, какие когда-либо в жизни видела.

Непонятная враждебность, которую она обнаружила в этих лазурных глубинах, резко выпрямила ее недавно выщипанные и вопросительно вздернутые брови.

Нельзя сказать, что Люси воображала, будто может вызвать восхищение человека, который стоял перед ней, и в котором было все то, чему она инстинктивно не доверяла и чего не любила в мужчинах.

Просто он походил на капитана футбольной команды, которому она когда-то помогала выполнять домашние задания по математике, а он потом не смог вспомнить ее имя. Незнакомец был из тех мужчин, при чьем появлении в комнате сразу прерываются все разговоры. Он был таким, каким хотят быть все мужчины, каких желают все женщины.

На какое-то мгновение Люси снова стала той высокой, тощей, прыщавой девочкой-подростком, на которую ни один мальчик не обращает внимания, если только ему не нужно списать домашнюю работу. Разумеется, последней смеялась она. К тому времени, когда они добрались до выпускного класса, прыщи исчезли, Люси пополнела во всех положенных местах, а результат экзамена позволил ей получать в университете повышенную стипендию. Но слаще всего было воспоминание о том, как она отказала футболисту в свидании.

Но вид человека, который напомнил ей прошлое, заставил Люси ощетиниться.

Поджарый, высокий, мускулистый, с широкими плечами и длинными ногами.

Добавьте сюда широкий, умный лоб, крупный рот, высокие скулы, хорошей формы прямой нос, чисто выбритый, жесткий подбородок и здоровую загорелую кожу — и вот вам внешность, с которой можно продать все что угодно. Все-таки прав рекламный народ, утверждающий, что сексуальность способна продать все!

Единственное, что в ее глазах могло бы оправдать такого красавчика, — его собственное невнимание к факту, что он до неприличия сексуален... и приветливая, скромная улыбка тоже. Люси позволила своему взгляду, который, по ее суждению, должен был напоминать что-то вроде снега в июле, высокомерно и неодобрительно скользнуть по темной голове незнакомца и циничному изгибу откровенно чувственных губ.

Язык его тела свидетельствовал о самоуверенности и самодовольстве. С сексуальной точки зрения парень — венец творения, и видит бог, он это знает! В тот день, когда он не привлечет положенного количества мимолетных взглядов при своем появлении, он отправится к ближайшему косметологу на операцию.

Незнакомец заговорил, и его голос полностью гармонировал с внешностью: глубокий, хрипловатый, медлительный.

— Мисс Фостер?

— Да, но... — прежде чем Люси успела пуститься в объяснения, что вообще-то, хотя она и мисс Фостер, но не та, которая, видимо, ему нужна, высокий красавец проплыл мимо нее прямиком в гостиную Энни.

— Эй, вы! — Ее оклик остался без ответа. Он думает, что делает? Люси позволила себе лишь мельком взглянуть на его могучие плечи и перестала принюхиваться к тонкому и приятному аромату — теплому мужскому, с оттенком цитрусовой свежести, — который окутывал его внушительную фигуру.

— Он здесь? — резко бросил через плечо незваный гость. Скрестив руки на груди, он оценивающе и с довольно оскорбительным видом оглядывал комнату.

Изумленная и негодующая Люси последовала за ним.

— Кто «он»?

Она попыталась посмотреть на происходящее спокойно: он невежлив, высокомерен, но из этого не вытекает, что он еще и опасен... хотя как посмотреть...

Люси осознала, что до сих пор не сталкивалась ни с кем, кто бы воплощал в себе все элементы опасности так полно, как этот человек. Кстати, она никогда не могла понять, почему подобная опасность приводит женщин в волнение, а сейчас, находясь от незнакомца на расстоянии вытянутой руки, понимала еще меньше.

Люси провела языком по пересохшим губам и постаралась не позволить своему возбужденному воображению и волнению, переходящему в страх, взять верх.

Нет нужды предполагать самое худшее. Может быть, есть серьезные причины для столь странного поведения?..

Например, он — прежний бойфренд Энни.

Люси едва заметно покачала головой, эту идею она отмела сразу. Даже Энни, со всей ее слабостью к смазливым красавчикам, была не настолько глупа.

И потом, если бы они были любовниками, он вряд ли ошибся бы, спутав Люси с ее пышнотелой рыжеволосой сестрой. К тому же Энни не имела любовников. Люси подозревала, что она отправилась на Озера именно с намерением изменить ситуацию.

Возможно, кто-то и назначает свидания прекрасным женщинам, не рассчитывая переспать с ними, но не нужно быть экстрасенсом, чтобы увидеть: этот незваный гость не из тех, кого устраивают платонические отношения.

Люси наблюдала за ним, испытывая необъяснимое облегчение, оттого что ее сестра не подпала под темные чары этого человека, а он, не обращая внимания на ее присутствие, продолжал оглядывать маленькую комнату, как будто ожидал обнаружить кого-нибудь, притаившегося в углу.

— Вы здесь одна?

Задумавшаяся Люси испуганно охнула. При всем желании трудно было не заподозрить все самые дурные смыслы в этом коротком вопросе.

Она где-то читала, что, видя перед собой опасное животное, самое главное — не показывать ему свой страх. Хотя плавные движения и мягкая, вкрадчивая походка незнакомца неодолимо вызывали в ее голове образ этакого жирного дикого кота, она не стала углубляться в сравнения и вздернула подбородок.

— Через несколько минут вернется мой муж. — Обычно краснеющая, когда приходилось врать, Люси с удивлением услышала, что заявление прозвучало вполне уверенно, может быть, потому, что она одета несколько иначе, чем обычно. Похоже, она относится к той категории актеров, которым легче входить в роль, если на них соответствующий костюм.

Выражение ужаса, гораздо большего, чем Люси могла предположить, исказило дьявольски совершенные черты лица человека напротив.

— Му-уж!

Люси была потрясена такой реакцией, и, когда он наконец зашевелился, она с испуганным вскриком подалась назад, на что мужчина отреагировал легким раздражением. Девушка прижалась к стене, где и осталась, стараясь казаться настолько незаметной, насколько это возможно. Если повезет, он может забыть, что она здесь.

Она настороженно наблюдала, как неизвестный разочарованно и подавленно опустил голову, а такие эмоции, как подсказывала ей интуиция, он испытывал не часто. Затем последовали сильные и весьма выразительные ругательства.

Все, точка, с нее хватит.

— Это необходимо? — По непонятной причине Люси произнесла это так же, как сказала бы мисс Джонс, ее учительница, умеющая говорить сверхпрохладным тоном, когда школьники начинали орать.

Тут мужчина показал, что рыдать он не склонен. Гость поднял голову и колючими глазами начал изучать ее с сердечностью камышового кота.

— Да, необходимо! — прорычал он.

— Тогда, если не возражаете, я хотела бы, чтобы вы проявили немного больше самообладания.

Он смотрел на нее с таким выражением, будто не мог поверить в услышанное.

— А вы... вы!.. Так вот, я был бы безмерно счастлив, если бы вы держали свои когти подальше от моего брата!

— Вашего брата? — тупо переспросила Люси.

Он откинул голову, продемонстрировав крепкую загорелую шею.

— Боже милостивый, не могу поверить, что он оказался таким дураком. Я убью его! — Резким движением, не оставлявшим сомнения в его намерениях, незнакомец расправил плечи и впился колючим взглядом во встревоженное лицо.

На его физиономии был написан такой упрек, такая непонятная враждебность, что необходимость защищаться показалась Люси единственным выходом. Правда, она не упала в обморок, как собиралась.

Он шумно вздохнул и расслабился.

— Нет, он не мог. Вы лжете, — заявил уверенно незнакомец.

Тот факт, что он прав, не умалял, по мнению Люси, тяжести оскорбления.

— Я не лгу! Может, это вам трудно остановиться, когда вы начинаете врать?

Незваный гость окинул ее тяжелым взглядом.

— В таком случае я его подожду. — На его лице появилась насмешливая ухмылка, когда он увидел, как Люси в смятении широко раскрыла глаза. — Вы не возражаете, если я сяду?

Люси стиснула зубы, досадуя на себя, что не предусмотрела подобной реакции.

— Нет, возражаю! И даже очень! – вскричала она, отбросив всякую осторожность, хотя нервозность мужчины нарастала с каждой секундой.

Тут незнакомец, кажется, впервые заметил бронзовую статуэтку, которую Люси схватила со столика и держала в поднятой руке. Он насмешливо и удивленно приподнял темную бровь и снова скользнул взглядом по ее лицу.