Секс и одинокий вампир

Глава 4

Когда я добралась до гостиницы, было уже поздно обзванивать офисы АСИФ и спрашивать имя и телефон отшельника (а может, отшельницы, не знаю), который мог бы мне помочь освободить кота. Поэтому я решила принять ванну. Я нежилась в ней, пока моя нога не перестала болеть, а кожа не приобрела красновато-лиловый оттенок. После этого я облачилась в мягкие пижамные штаны и футболку и завернулась в просторный зеленый халат. Нога в шрамах, глаза разноцветные, прикид на редкость небрежный… Безусловно, попасть на обложку модного журнала мне не светит, зато удобно.

– Ну вот и остались мы снова одни, котик. Ты уж постарайся завтра спрятаться от горничной, как в прошлый раз. Я отправлю тебя обратно, как только смогу, но, возможно, придется подождать. Сперва нужно переговорить с отшельником…

Закончив описывать в дневнике все, что стряслось сегодня вечером, я натянула спортивные штаны с рубашкой и спустилась вниз: нужно было отправить Коррин е-мейл – книжку с автографом достала; отдам, когда приеду.

Я отослала письмо и некоторое время ошивалась в коридоре, но на меня начали коситься (что ни говори, темные очки и тренировочные штаны – странное сочетание), так что я была вынуждена ретироваться к себе в номер.

– Как видно, жители Лондона не уважают чужое личное пространство, – заметила я, затворив за собой дверь. На единственном удобном кресле в номере, элегантно закинув ногу на ногу, восседал Кристиан. Он поглаживал подбородок и наблюдал, как трехногий кот катается по полу, пытаясь играть с бахромой постельного покрывала. Его прозрачные лапы проходили сквозь бахрому, не причиняя последней ни малейшего вреда.

– Как вы сюда попали, что вы здесь делаете, что за фокусы вытворяли прошлой ночью, кого ждали, как смели предположить, что я сообщница той женщины с пистолетом, вампир вы или нет?!

Он сдвинул соболиные брови, грациозно поднялся и отвесил учтивый поклон.

– По-моему, мы не представились друг другу как подобает. Я – Кристиан Иоганн Данте. А вас зовут… – Он нахмурился. – Элли?

– Да. Уменьшительное от Эллегра.

– Ясно. Не люблю уменьшительные имена, они такие избитые! Я буду звать вас Эллегра.

Я приготовилась к обороне. Схватила деревянный стул, стоявший перед туалетным столиком, развернула его и уселась напротив незваного гостя.

– Неужели? К вашему сведению, мистер воображала, это прозвище когда-то дал мне брат-близнец. Восемнадцать лет спустя он погиб в катастрофе, а я отделалась травмой правой ноги. Поэтому я не нахожу свое имя избитым. Прошу меня извинить.

Он привстал и застыл, не сводя с меня глаз. Я не выдержала, раздраженно хмыкнула и приказала ему сесть.

– Мне очень жаль, что вы потеряли брата. Я тоже лишился в юности горячо любимого брата. Мне потребовалось много лет, чтобы простить себя за то, что я остался жить, а он умер.

Я подняла на него пораженный взгляд: похоже, он столь же тяжело переживал смерть брата, как и я – гибель Лесли.

– Расскажите мне об этом несчастном случае. Сколько вам было лет?

Я почувствовала в его голосе знакомые вкрадчивые нотки и заблокировала сознание: никто не смеет внедряться в мой мозг без приглашения.

– Почему бы вам самому прежде не ответить на несколько вопросов? Например, как вы здесь очутились?

Он пожал плечами: даже такое простое движение вышло у него элегантно. На нем был черный свитер и простые черные брюки. У меня возникло странное чувство, будто я вижу его не таким, каков он есть на самом деле: настоящий Кристиан должен быть одет в шелковую рубашку с жабо и кружевными рукавами. Я представила его в цветном жилете, какие носили двести лет назад, в обтягивающих бриджах и сапогах до колена. И непременно с хлыстом в руке – наверняка он умелый наездник.

– Хотел побеседовать с вами. Я не знал, что у вас уже есть посетитель. – Он оглянулся на кота, вылизывавшего брюхо. – Равно как и того, что вам будет неприятно мое присутствие. После небезызвестных вам грустных событий я понял, что многое между нами осталось невысказанным.

– Угу, – кивнула я. Нельзя сказать, чтобы он меня убедил. – К примеру, мы так и не выяснили, чем вы занимались прошлой ночью и как вам удалось так быстро скрыться? Подождите-ка, сперва ответьте на самый главный вопрос: вы – вампир?

Золотисто-карие глаза блеснули, одна бровь дрогнула. Больше Кристиан ничем не выдал своего волнения.

– Я принадлежу к Темному Моравскому братству. Нас еще называют Темными.

Можно подумать, мне это о чем-то говорит!

– Значит, вы вампир?

Вместо ответа он элегантно развел руками.

– Ладно, ставим вопрос ребром: вы пьете человеческую кровь, чтобы выжить?

Кристиан так и обмер.

– Да, – наконец признался он. Его бархатистый голос придал этому слову особую вескость.

– Вы бессмертный?

Он колебался.

– Меня можно убить.

– Как и все живое. Снова перефразирую вопрос: в каком году вы родились?

Он не сводил с меня взгляда.

– В сто двенадцатом году от Рождества Христова.

Я произвела в уме быстрый подсчет.

– Значит, вас смело можно назвать бессмертным. Любите загорать на солнышке?

На его губах заиграла легкая улыбка. Эх, ну почему я не эта улыбка!

– Загорать? Нет. Мне вреден солнечный свет.

– Прекрасно. Выходит, вы, – я принялась загибать пальцы, – пьете кровь для поддержания жизни, более-менее бессмертны и избегаете солнечных лучей. А говорите, не вампир!

– Темных часто причисляют к вампирам, – признал он.

– Вы хотите сказать, что есть одно «но»?

Кристиан улыбнулся еще шире, и я почувствовала, что мне стало слишком жарко в своих уютных трениках.

– Мифология вампиров напоминает историю Темных, но это далеко не равнозначные понятия.

– Ах, вот оно как… Стало быть, вы – добрый вампир? Квазивампир? Этакий вампир облегченного типа? Творите добрые дела? Или тот вампир, что носит на плече боевой топорик, сбивает людей с ног и режет себя на кусочки с целью позабавиться и заодно деньжат заработать?

У Кристиана хватило наглости принять страдальческий вид.

– Никогда не встречался с такой непочтительной женщиной!

– Вы уходите от темы.

– Именно. Откуда в вашем номере взялся призрак кота?

– А где мне его еще держать? – огрызнулась я и тут же пожалела о своих дерзких словах. – Ходят слухи, что в этой комнате обитают привидения. Я пыталась вызвать здешний дух, но вместо этого явился ее кот.

– Так, значит, вот чем вы занимались вчера ночью на постоялом дворе…

– Вы еще не на все мои вопросы ответили.

– Я всегда считал, что диалог строится на попеременном чередовании вопросов и ответов. Я дал несколько ответов, посему теперь имею право спрашивать.

Его высокомерный тон задел меня за живое. Я поднялась и уперла руки в бока.

– Да, вчера вечером я пыталась вызвать духов. Я медиум, и эта моя работа. Если вас интересуют мои успехи, то мне хронически не везет. Пока что мне удалось вызвать лишь этого кота, поэтому будьте с ним поласковее. Может, это не такое уж большое достижение, но больше похвастаться мне нечем. Я пробовала отправить его обратно, но освободительное заклинание почему-то не работает.

Он снова улыбнулся, заставив мое тело (которому Кристиан нравился) вступить в бой с рассудком (которому Кристиан был явно антипатичен).

– Значит, будь я действительно страждущим духом, вы не смогли бы меня освободить той ночью?

Я возвела руки к небу.

– Почем мне знать? Никогда не пробовала освобождать человеческий дух. Я ответила на вопрос, теперь ваша очередь. Чем занимались прошлой ночью вы?

Улыбка сползла с его лица. Он встал и подошел ко мне почти вплотную. Я чувствовала исходивший от его тела жар. Он снял с меня темные очки, долго рассматривал сперва один глаз, затем другой, после чего провел пальцем по моему подбородку. Я хотела отшатнуться, но он обладал какой-то необычайной привлекательностью. Меня словно парализовало. Теплые темные глаза смотрели на меня, палец застыл у меня на шее: казалось, будто от него исходят огненные искры и проникают в мое тело.

– Джой считает, что ты моя Возлюбленная, женщина, предназначенная мне судьбой.

– А-а-а… – выдохнула я.

Я хотела, чтобы он никогда не переставал ко мне прикасаться, но одновременно с этим боролась с собой: не попасть бы под власть его обаяния! Один раз я уже позволила мужчине взять полную власть над собой и больше не повторю этой ошибки. Я шагнула назад, для чего мне потребовалось приложить титаническое усилие. Он прикрыл глаза и уронил руку.

– По-моему, Джой ошибается.

Минуту Кристиан разглядывал меня с каким-то странным выражением, затем кивнул.

– Пожалуй, вы правы. Я бы сразу узнал мою Возлюбленную, так же как и она меня. К вам я ничего подобного не испытываю. Боюсь, придется разочаровать Джой.

– Я уверена, что она как-нибудь переживет, – сказала я слегка хрипловатым голосом. – Да и я тоже оправлюсь, хоть и не сразу.

На его губах снова заиграла полуулыбка. Я и ахнуть не успела, как я очутилась в его объятиях и почувствовала, как его твердые бедра прижимаются ко мне.

– Думаю, никому не станет хуже, если мы проверим, подходим ли мы друг другу, – прошептал он и припал к моим губам.

Одно могу сказать с полной уверенностью: девятьсот лет жизни не прошли для него впустую – целоваться он научился. Сначала его губы были твердыми и властными, потом обмякли. Язык же сперва действовал робко, а потом проник внутрь и начал вытворять такое, на что, по моему скромному опыту, язык просто не способен. Он целовал меня так с минуту, затем отстранился испросил:

– Ты безучастна.

– Верно подмечено. Возьми с полочки пирожок.

Он отодвинулся еще дальше, чтобы лучше видеть мои глаза.

– Я чувствую, что тебя ко мне влечет. Тебе нравится смотреть на меня. Когда я рядом, у тебя быстрее бьется сердце, и все же ты не позволяешь себе насладиться невинным поцелуем?

– Послушай, Ромео: меня влечет ко многим мужчинам, но это ровным счетом ничего не значит, кроме того, что у меня здоровое либидо. К тому же даже поцелуй с тобой навряд ли можно считать невинным.

Как ни странно, мои слова пришлись ему по душе.

– Попробуем еще раз. Только теперь ты тоже будешь принимать участие.

Я отступила на шаг.

– Спасибо, но сегодня ты и так уже проверил все мои зубы на прочность.

Его глаза снова стали эбеновыми.

– Хватит ломать комедию! – Я оттолкнула его, направилась к сумке и принялась извлекать оттуда аппаратуру. Если уж ко мне в номер пожаловал вампир, ради такого случая нужно произвести замеры.

Так я объяснила себе свой поступок. Но умом я понимала, что между нами обязательно должен быть интервал, иначе я наброшусь на этого кровопийцу и зацелую до смерти.

Когда я обернулась, Кристиан стоял, прислонившись к стене, и водил пальцем по своей восхитительной нижней губе. Мне сразу вспомнились недавние ощущения, когда его губы ласкали мои. Эта картина живо всплыла у меня перед глазами, словно на широком экране. Я мысленно приказала своему внутреннему киномеханику прекратить показ и взять выходной и начала замерять уровень заряженных частиц вокруг Кристиана.

– Почему на тебе мужская одежда?

Я оставила вопрос без внимания и включила инфракрасную кинокамеру.

– Я не желаю, чтобы моя женщина подражала мужчинам. Женщина должна быть женственной, мягкой, излучать тепло. Такая уж им отведена роль в природе. В тебе же я не вижу ни одного из этих качеств.

– Как хорошо, что я не твоя женщина, – отозвалась я, стараясь не думать, как это – всецело принадлежать ему. Наверняка Кристиан ужасно сексапильный, но еще он властный и надменный, а это очень опасные черты.

– Я лишь сказал, что ты – не моя Возлюбленная, но это не означает, что ты не можешь быть моей женщиной.

Прозвучавшее в его голосе сумрачное обещание заставило меня вздрогнуть. Я вспомнила, что читала где-то, будто вампиры обладают способностью соблазнять одним голосом – так вот, это совершенно бесспорно. Я включила цифровой диктофон. Может, кто-нибудь из АОИФП проанализирует запись и поймет, почему его голос так красив и откуда в нем эти берущие за душу нотки?

– Ты родился таким или тебя укусил другой вампир?

– Ты слишком строптива и независима, тебе недостает уверенности в себе.

Стиснув зубы, я включила СЭМИ (счетчик электромагнитного излучения) и стала записывать результаты. Нет уж, теперь я так легко не сдамся… Я покосилась на него, стараясь придать взгляду как можно больше презрения.

– Ах, так, значит, я строптивая? И неуверенная? Любишь ты оскорблять, как я погляжу!

– Это не оскорбления, а наблюдения.

– Что ж, в таком случае я тоже хочу поделиться кое-какими наблюдениями. – Я отложила СЭМИ, доковыляла до Кристиана и ткнула его пальцем в грудь. Он поймал мою руку, от его прикосновения по всему телу разлилось блаженное чувство, но я решила, что пришла пора высказать все начистоту. – К вашему сведению, уважаемый Дракула, женщины уже давно эмансипированы. Мы можем думать что хотим, делать собственный выбор, а также жить спокойно и счастливо без всяких всезнаек мужского пола под боком, которые только и знают, что приказывать. К тому же я – медиум. Следовательно, я волевая натура. Женщина с сильной волей – это еще не стерва. А что касается уверенности, то я не сомневаюсь в своих способностях. Да, пока что мне не везет с духами, но это вовсе не означает, что я бездарность. Я знаю, что мне это дано, но вызов духов – не точная наука. Здесь задействовано множество непредсказуемых факторов.

– Я не говорил, что ты сомневаешься в своих способностях, я подразумевал нечто другое: тебе не нравится собственная внешность.

– С моей внешностью ничего не поделаешь. Уж какая есть, – огрызнулась я. – Я прекрасно осознаю все свои недостатки и пытаюсь их скрасить по мере возможности. При чем тут неуверенность в себе?

– Ты прячешь свое женственное тело за бесформенной и мешковатой мужской одеждой, а глаза скрываешь за темными очками.

– Я ношу брюки, потому что в них удобней исследовать дома с привидениями. Попробуй-ка полазай по подвалам в юбке и на каблуках! А черные очки я ношу потому, что надоело слышать за спиной: «Странная какая-то!» Еще вопросы будут, Шерлок? Или я могу возобновить свои замеры?

– Еще ты скрываешь за маской грубости то, что тебя влечет ко мне.

Я усмехнулась и замерила ультразвуковые излучения.

– Ах, вот и добрались наконец до сути твоего недовольства. Ты бесишься потому, что я не ответила на твой поцелуй. Твоя мужская гордость была задета. Бедный Кристиан привык, что девушки лишаются чувств от одного прикосновения его губ! По-моему, настоящий мужчина должен уметь соблазнить женщину без помощи гипноза.

Задней мыслью я поняла, что искушаю его. Да, не самый лучший ход. Умницам на заметку: никогда не ставьте под сомнения мужественность вампира, если только вы не из камня или не покойница. Победительницей вам не выйти, уж поверьте.

Он набросился на меня, не дав даже дух перевести, и крепко сдавил в своих железных объятиях. Наши тела прижались друг к другу. Больше всего меня беспокоил решительный взгляд его глаз (теперь они стали ореховыми).

– Ты просто невозможна, – прошептал он и припал к моим губам.

Я чувствовала его возбуждение, и мое тело отозвалось ответной страстью, хоть я и старалась побороть ее изо всех сил. Куда там! На то, чтобы потушить жар, который разжигала во мне его близость, не хватило бы и целой бригады пожарных.

– Ты оскорбляешь меня, испытываешь мое терпение, неуважительно относишься к дарованной мне силе, и все же ты рождаешь во мне чувства, которые я не испытывал уже несколько веков.

На секунду ему удалось проникнуть в мое сознание, разрушив защитные барьеры. Я обмякла и прильнула к нему.

Нет, я не позабыла муку, которую мне довелось испытать сначала во сне, а потом на постоялом дворе, но мне вдруг показалось, что эти страдания были мною сильно преувеличены. Теперь я знала, что это не так: Кристиан отчаянно нуждался в чистой любви, чтобы спасти свою душу, избавиться от наполнявшей его боли и отчаяния. Самосохранение заставило меня изгнать его из своего сознания. Я собрала всю свою волю в кулак. Главное – сопротивляться соблазну во что бы то ни стало. Тут Кристиан снова припал ко мне губами.

На сей раз в его поцелуе не было прежней мягкости, лишь властность и напор. Он быстро сломил мое слабое сопротивление: я волей-неволей была вынуждена приоткрыть рот. Он пожирал меня, поглощал меня без остатка, и несколькими еще не одурманенными клетками мозга я понимала, что, если не поостеречься, он отнимет у меня все, полностью опустошит, и от меня прежней останется лишь оболочка. Но сопротивляться не было сил. Хоть я и боялась попасть под его власть, от каждого прикосновения его языка и губ во мне разгоралось удовольствие. Меня спасал лишь инстинкт и еще желание, которого нельзя было отрицать. Я размякла и прижалась к нему, искушая его твердое тело своей мягкостью, отдавая ему власть над собой. Поцелуй чудесным образом превратился из властного в эротичный, перестал быть чисто символическим. Наши желания слились воедино. Не размышляя, я приняла его боль в свое тело и послала ему в ответ свое тепло.

Он оторвался от моего рта и неожиданно разомкнул объятия.

Я пошатнулась, но быстро обрела контроль над своим телом.

– Хорошо, – сказала я, отвернувшись, чтобы не видеть торжества в его глазах. – Ты доказал, что хотел. Признаю тебя чемпионом мира по поцелуям. Прекрасно. Завтра утром закажу почетную дощечку с твоим именем. А теперь уходи, пожалуйста. Мне предстоит много работы.

Взяв все необходимое, я опустилась на пол. Кот дремал, свернувшись под креслом. Кристиан молчал. Я очертила мелом круг. Не выдержала и вскинула на него глаза. Он наблюдал за мной. На его лице, как ни странно, не было ни тени торжества. Вид у него был на редкость беззащитный. Я отвернулась и переключила все свое внимание на магический круг. Я еще знала, как вести себя с надменным и властным Кристианом. Но сейчас он пребывал в таком же потрясении, как и я после нашего первого поцелуя, и я не представляла, как к нему подступиться. Мне ужасно хотелось его утешить, обнять и поцелуями стереть с его лица выражение печали и боли. Но я знала, как отреагирует на этот жест столь властный мужчина, – он воспользуется моей добротой и начнет из меня веревки вить. Нет уж, хватит с меня.

Я начертала защитные символы на левой руке и под правым глазом.

– Что ты делаешь?

От его голоса у меня по коже пробежали мурашки – словно теплый ветерок повеял. Я снова очертила круг: Кристиан меня отвлек, и я могла оставить круг незамкнутым, а толку от такого круга, как известно, никакого.

– Я контактер, стало быть, я вызываю дух.

– Зачем?

Очевидно, он в отличие от меня уже оправился после нашего поцелуя. У меня же внутри до сих пор все дрожало, что не помешало мне бросить на него раздраженный взгляд.

– Я не то хотел спросить. Зачем ты вызываешь дух – понятно, но почему именно сейчас? По-моему, раньше ты уже пробовала, но явился только кот?

Я хотела ответить, что терпение и труд все перетрут, главное – не опускать руки и не сдаваться, но подумала, что он поднимет меня на смех – ведь я только что не выдержала и сдалась под его натиском. Я открыла сосуд с «прахом мертвеца» и попыталась очистить мысли.

– Пока не уеду домой, буду продолжать попытки вызвать человеческий дух.

Прежде чем Кристиан успел ответить, я произнесла заклинание, мысленно отворила дверь в мир призраков и щедро посыпала круг пеплом. «Прах мертвеца» запорошил пол, а несколько частичек, как всегда, осели мне на лицо.

– Боже, ну и грязища! Неужели нельзя вызывать духов как-нибудь поаккуратней?

– Когда вызываешь духа, живые должны помалкивать, – заметила я и, смахнув с лица пепел, воззрилась на круг.

Никаких изменений! Как тогда, в постоялом дворе, когда я четыре раза подряд пыталась вызвать хоть какой-нибудь призрак.

– Чертов пепел. – Я ущипнула себя за нос. – Вечно в ноздри лезет. Ой, кажется я сейчас…

Я чихнула. А когда открыла глаза, Кристиан стоял рядом и пристально разглядывал круг. Воздух в круге собрался в непрозрачные кристаллы и из этой мглы медленно вырисовывался силуэт низенькой полной женщины в халате. Вся голова у нее была в мелких кудряшках.

Я уставилась на привидение. Я сделала это! Впервые вызвала человеческий призрак! Ура!

У меня перед носом возникла загорелая рука. (Как он умудрился загореть? Неужели существуют солярии для вампиров?) Я приняла предложенную руку и поднялась на ноги.

Я посмотрела на Кристиана. Он, изогнув бровь, разглядывал даму-привидение. Я тоже перевела на нее взгляд. На женщине был зеленый халат, подозрительно похожий на мой, и длинная фланелевая ночная рубашка. Наверно, она спала, когда разбомбили гостиницу.

Я заземлила дух и разомкнула круг.

– Э-э-э… Здравствуйте. Вы, должно быть, та леди, что погибла при пожаре?

Дама потянулась и пригладила волосы.

– Пожара я не помню, но я жила в этом номере. Меня зовут Эсме, Эсме Картрайт. А вы кто такие?

– Меня зовут Элли. То есть Эллегра, – поправилась я и покосилась на Кристиана. – А это Кристиан Данте.

– Чрезвычайно рад знакомству с вами, мадам. – Он отвесил ей грациозный поклон.

– Подумать только, Темный! – захихикала она и состроила Кристиану глазки. По крайней мере так можно было бы истолковать ее жест, не будь она уже пятьдесят лет покойницей. Затем Эсме обернулась ко мне с дерзкой улыбкой. – У вас отличный вкус, дорогая моя. Он просто прелесть.

– Он мне никто, – возразила я.

Кристиан обнял меня мускулистой рукой и прижал к себе.

– Мы пока еще толком не разобрались в своих отношениях.

– Вот еще! – Я толкнула его локтем в бок, и он отпустил меня. – Ничего между нами нет и быть не может.

– Ах, милые бранятся – только тешатся! – воскликнула Эсме и захлопала в ладоши. – У меня есть несколько молодых друзей, и все они очень ценят мои советы. Если возникнут сомнения – обращайся ко мне, детка.

Я хотела закатить глаза, но сдержалась.

– Спасибо, миссис Картрайт. Буду иметь в виду ваше предложение.

– Зови меня Эсме, милочка, – мягко поправила она. – Мне больше нравится дружеская форма обращения. А теперь расскажи мне, как я здесь очутилась. Последнее, что я помню, – я легла спать после ужасной ссоры с молодоженами, к которым заскочила на минутку дать полезный совет. Они почему-то восприняли это как обиду.

Наконец-то! Настал вожделенный миг, ради которого я так долго училась, к которому так долго готовилась. Я прочистила горло, стараясь не обращать внимания на волнующую близость Кристиана.

– Я вызвала вас, чтобы пополнить знания человечества относительно жизни после смерти. С вашего разрешения я произведу несколько замеров и задам вам несколько вопросов, после чего отпущу вас на все четыре стороны. Если у вас остались какие-нибудь незавершенные дела здесь, на земле, то буду рада доделать их по мере сил и возможностей. Но не забывайте, пожалуйста: вы скончались пятьдесят лет назад, поэтому очень мало шансов, что мне удастся разыскать ваших близких.

Чудесная речь, от самого сердца, жаль только, что Эсме не слушала. Из-под кресла выполз кот. Очевидно, его потревожил обряд вызова духа. Эсме бросилась к коту и, взвизгнув, подхватила его на руки. Она целовала бедное животное, кружила его по комнате и прижимала к своей объемистой груди.

– Вугамс! Вугамс, детка, иди к мамочке!

– Хм. – Я достала блокнот. – Как интересно: оказывается, привидения, вызванные в одном и том же месте, могут физически взаимодействовать друг с другом.

– Очевидно, – отозвался Кристиан, поморщившись. Эсме осыпала морду кота поцелуями.

– У тебя что, никогда не было домашних животных? – спросила я.

– Почему – были. Только они все умерли.

Я посмотрела на него – и меня снова поразила боль, отражавшаяся в его темных глазах.

– Чего ты от меня хочешь? – Эти слова вырвались у меня сами собой.

На его губах задрожала улыбка, а глаза посветлели и приобрели оттенок дубовой коры.

– Наверно, с моей стороны будет большой наглостью просить о спасении?

Я хотела улыбнуться в ответ, но вовремя сдержалась.

– Пожалуй.

– Понятно. В таком случае, не составишь ли мне компанию завтра вечером? Я собираюсь посетить один показ. Думаю, тебе будет небезынтересно.

– Вугамс, крошка! Соскучился по мамочке? Мамочка скучала без своего Вугамса!

– Что за показ?

– Скорее не показ, а представление. Местный медиум проводит серию вызовов духов, и все сеансы открыты для публики.

Интересно, откуда Кристиану стало известно о спиритических вечеринках? Наверно, будучи вампиром, он имеет свои каналы и собирает такие слухи.

– Как же, слышала. Интересно, наверно. Но, хоть убей, не пойму, почему ты решил пригласить именно меня: мне ведь, как ты знаешь, недостает женственности и покорности. К тому же я страдаю заниженной самооценкой.

Он шагнул ко мне и взял меня за подбородок. От его прикосновения по шее разлился огонь желания.

– Ты очень талантливая и интеллигентная женщина, хотя довольно закрытая. Слишком сдерживаешь свои эмоции.

Пламя страсти мгновенно потухло. Я хлопнула его по руке. Эсме удивленно охнула.

– Никогда еще не встречалась с таким грубияном! Приперся сюда без приглашения и только и знаешь, что меня оскорблять. Может, еще скажешь, что я фригидная? – Я набрала в грудь побольше воздуха и указала на дверь. – Вон! И смотри, чтобы тебе дверью задницу не прищемило!

– Элли! – воскликнул призрак Эсме. – Детка, да разве можно так разговаривать со своим молодым человеком! Да, в обращении с мужчинами нужна твердость, но не грубость. Это не подобает леди.

Кристиан улыбнулся мне – вернее, ухмыльнулся с видом всезнайки. Так руки и чесались закатить ему пощечину. Он снова отвесил старомодный поклон – у другого мужчины это получилось бы нелепо, но ему этот жест шел.

– Я зайду за тобой в восемь.

– Вон! – огрызнулась я и указала пальцем на дверь.

– Эсме, был очень рад встрече с вами. Надеюсь, мы еще увидимся, но, может, Эллегре на сей раз больше повезет с освободительным заклятием, так что на всякий случай – прощайте.

– Вы просто очаровашка, Кристиан! Думаю, я еще немного здесь погощу. Элли нуждается в поддержке и материнском совете.

– Эсме, вы мне не мать! Кроме того, вы мертвы. Так что я не нуждаюсь в ваших советах.

Нижняя губа Эсме задрожала, а на глаза навернулись призрачные слезы.

– Ну вот, довела привидение до слез. Теперь ты рада?

Я уставилась на Кристиана.

– Ты, кажется, уходить собирался? Эсме, простите, ради бога, я не хотела вас обидеть! Просто дело в том, что… у меня уже есть мать. Она жива-здорова и всегда готова дать мне дельный совет. Конечно, мне очень лестно ваше предложение, но…

Привидение шмыгнуло носом, достало из кармана носовой платок и высморкалось. Надо же! Оказывается, у привидений, когда они плачут, тоже нос закладывает. Нужно сделать заметку в блокноте.

– Но ты же американка! Твоя мама, наверно, живет в Америке? Тебе просто необходима материнская забота, детка. Тебе еще многое нужно узнать о мужчинах, и, поскольку я четыре раза была замужем, я смогу тебя просветить. Ну беги, Кристиан. – Эсме убрала платок, и ее лицо вновь озарила улыбка. Она махнула в сторону Кристиана рукой, словно бы прогоняла его. – Нам с Элли нужно о многом поговорить. Боюсь, это разговор не для мужских ушей.

– Господи, за что? – еле слышно простонала я.

Кристиан расплылся в улыбке и широко улыбнулся Эсме.

– Даю вам полное соизволение – как это называется? – привести ее в божеский вид, даже если для этого понадобится кнут.

Эти слова были солью на мои старые раны. Интересно, его хоть раз стегали кнутом? У меня был такой опыт. С тех пор я не люблю подобные шутки.

Улыбка сползла с его лица. Он обернулся ко мне.

– Эллегра? Что-то не так?

Я чувствовала, как он зондирует выстроенные мною барьеры-петли, где щели, чтобы можно было просочиться в мое сознание? Я подавила боль, которую вызвали его слова, и растянула губы в улыбке.

– Все нормально. Спокойной ночи, Кристиан.

Некоторое время он сверлил меня взглядом, но я умела строить защиту. Закрывать от чужих свое сознание с целью самосохранения – первое, чему я выучилась. Поначалу это умение давалось нелегко, зато теперь я действовала почти инстинктивно.

Кристиан резко поклонился, развернулся и вышел из номера.

Я закрыла за ним, прислонилась к двери и испустила вздох облегчения. Только теперь, когда он ушел, я ощутила, что мое хрупкое психическое равновесие нарушено. Я чувствовала себя опустошенной, словно вместе с Кристианом за дверью очутилась частичка моей души.

– Фантазии все это. Сущий бред. – Я потрясла головой и расправила плечи. Ладно, пусть бы он даже действительно воздействовал на мое сознание, все равно пора браться за работу. Нельзя позволять этому красавчику с хитрым взором и соблазнительными губами отвлекать меня от дел. Ему не удастся подавить меня, как бы он ни старался.

Натянув на лицо улыбку до ушей, я обернулась к привидению.

– Послушайся моего совета, детка. Улыбка – выражение внутренней красоты и женственности. Она должна идти от души, излучать тепло и согревать сердце того, кому ты улыбаешься, а не напоминать оскал скелета.

У меня сразу пропала охота улыбаться. Да, похоже, работа медиума – далеко не сахар.