Секс и одинокий вампир

Глава 6

– Я понимаю, что она не может ничего съесть, но будет ужасно грубо даже не предложить ей чашечку чая, – прошептала Джой.

Оправившись от шока, все перезнакомились с незваной гостьей. Правда, когда Рафаэль отправился на работу (он владел охранной компанией), вид у него был такой, словно его пыльным мешком из-за угла ударили. Но остальные быстро свыклись с существованием Эсме.

Рокси – та вообще была на седьмом небе от счастья. Она подсела на диван поближе к Эсме и принялась расспрашивать про загробную жизнь. В лице Рокси Эсме встретила достойного противника – каждый полезный совет («Миниатюрные женщины не должны носить одежду в горизонтальную полоску, это их полнит») Рокси встречала вопросом о том свете.

– Когда вы впервые поняли, что мертвы? И почему вы выглядите, как выглядели до того, как погибли, а не какой стали в момент смерти? Ведь если вы сгорели заживо, то по идее должны бы сейчас смотреться как обгоревшая головешка, а из ушей у вас должен валить дым. А вы видели свет в конце тоннеля? А ангелы правда существуют или это все туфта?

Я отвернулась от Рокси и Эсме и бросила на Джой извиняющийся взгляд.

– Прости, пожалуйста. Я понимаю, что ты ждала к чаю только меня. Если Эсме тебе мешает, я превращу еще один помпон в хранительницу и засуну ее туда.

Джой, обнимавшая свой большой живот, покосилась на мой свитер.

– Ты что, держишь привидения в помпонах?

– Иногда, – осторожно пояснила я. – Только в случае крайней необходимости. Не подумай, что я хочу сменить тему, просто мне очень любопытно: на какие ступени намекали вы с Рокси вчера вечером? Я хотела спросить Кристиана, но он весь вечер ко мне прикапывался, а тут еще эта Эсме на мою голову… Короче, двое на одного… В общем, до главного разговор так и не дошел.

Джой открыла было рот, но снова закрыла.

– Я не совсем тебя понимаю, но я тебе, конечно, все расскажу. Слушай: будет очень интересно. Ступени – это… Ой… – Она покосилась на Рокси, которая просовывала руки сквозь Эсме к вящему восторгу последней. – Короче, ступени – это часть Воссоединения. Тебе что-нибудь известно о Моравских Темных?

– Только то, что они не вполне вампиры.

Джой нагнулась ко мне.

– Знаешь, тебе обязательно нужно почитать романы Кристиана. Ведь он главным образом записывает предания Темных, хоть и преподносит их как беллетристику. Я с радостью одолжу тебе свои книжки.

Я прикусила нижнюю губу и робко заметила, что не являюсь поклонницей любовных романов.

Джой улыбнулась. В ее глазах запрыгали смешинки.

– Эти тебе понравятся, уж поверь. А если чего не поймешь, спросишь у Кристиана. Итак, на чем мы остановились? Ах да: ступени. Каждому Темному при рождении судьбой уготована истинная любовь, но только одна. Единственная Возлюбленная – с большой буквы, между прочим. Возлюбленная Темного – его лучшая подруга и спутница жизни, рожденная, чтобы помочь ему искупить душевные страдания и изменить свою жизнь. Мы раньше думали, что у каждого Темного лишь одна Возлюбленная, но…

Она неловко запнулась. Оставалось только гадать о причине: то ли у нее в животе брыкается ребеночек, то ли она чуть было не проговорилась. Скорее всего, последнее.

– В общем, не важно. Не морочь себе этим голову.

Я захлопала глазами.

– Хорошо.

– И не думай, пожалуйста, что между мной и Кристианом что-то есть. Я просто обожаю Рафаэля и всегда буду его любить. Какое-то время Кристиан пребывал в заблуждении и немного погорячился, но в итоге все закончилось благополучно. Правда, Рафаэля уволили с работы, и шрам у него до сих пор остался, но хоть татуировка не пострадала – и на том спасибо.

Я хотела что-то сказать, но вовремя одумалась.

– Понимаешь, я обещала Кристиану. Я поклялась, что помогу разыскать его Возлюбленную, а потом Рокси пришла в голову безумная идея: написать книгу, чтобы привлечь внимание нужной особы. Но я-то знала, что это не прокатит, поэтому предложила Кристиану отправиться в турне по разным странам. А Рокси приехала на презентацию из-за Миранды – одной нашей подруги, которая увлекается черной магией. Если верить Миранде, богиня поведала ей, что, если Рокс хочет, чтобы нам сопутствовала удача, ей непременно нужно быть в Лондоне. И что ты думаешь? Сработало! Мы тебя нашли!

Наконец что-то начало проясняться.

– Секундочку! Уж не намекаешь ли ты, что я и есть суженая Кристиана? Открою тебе глаза: вчера мы с ним разговаривали, и он заявил, что я – не его Возлюбленная. Обещал лично сообщить вам это известие. – Джой сразу поникла, и я устыдилась своей резкости. – Как видно, он не сдержал своего слова.

– Кристиан проводил нас до дома после книжной презентации, и с тех пор я его не видела, – встревожилась Джой, отщипнув кусочек от имбирного печенья. На секунду она нахмурилась, затем ее лицо прояснилось. – Он ошибся. С каждым бывает.

– Кто ошибся? – спросила Рокси, потянувшись за печеньями.

– Кристиан. Он заявил Элли, что она – не его Возлюбленная.

– И все? Конечно, ошибся! Раньше он думал, что его Возлюбленная ты, вот и сейчас чего-то напутал. Бедняга плохо распознает Возлюбленных, – доверительно сообщила она Эсме.

– Правда? А с виду такой милашка!

– Минутку! – Я вскинула руку. Опять они куда-то не в ту степь поперли! – Перекрутите пленку! Выходит, Кристиан считал своей Возлюбленной тебя? И это, по-твоему, не важно?

Все загалдели одновременно. Рокси заявила, что, конечно, Кристиан лапочка, и она его обожает (чисто платонически, разумеется, поскольку у нее уже имеется любимый муж), но он прежде всего мужчина, а все мужики – придурки; Эсме сообщила, что иногда правильно повязанный пояс способен творить чудеса; а Джой прибавила, что Кристиан просто немного заблуждался, но теперь все уже в прошлом.

Я не стала никого перебивать – просто откинулась на спинку кресла и, не обращая внимания на шум, обдумывала услышанное.

Кристиан считал своей Возлюбленной Джой. Та любит верзилу Рафаэля, но по всему видно, что с Кристианом они поддерживают самые близкие отношения. Когда он говорит о Джой, уголки его глаз тепло лучатся.

Вопрос заключается в следующем: что их связывает – просто дружба или нечто большее? Может, за маской дружбы Кристиан прячет разбитое сердце? Или еще хуже: после неудачной любви он готов закрутить роман с любой женщиной, дабы заглушить боль? Мне мало что было известно о Темных и их Возлюбленных, но, судя по всему, это очень серьезно. Если Кристиан думал, что Джой суждено искупить его душевные терзания, значит, он питал к ней по-настоящему сильные чувства.

Но почему это должно меня тревожить?

– Ладно, довольно с меня! Суть уяснила! – воскликнула я, пытаясь внести хоть какой-то порядок в воцарившийся сумбур. – Может, кто-нибудь объяснит мне, что подразумевает Воссоединение? Первый раз слышу.

Джой вконец расстроилась и с рассеянным видом сжевала шесть печений.

– К Воссоединению ведут ступени. Для того чтобы Темный мог соединиться с Возлюбленной, им предстоит преодолеть семь ступеней.

У меня возникла ужасная догадка.

– Ты говоришь о сексе, не так ли?

Джой подавилась печеньем. Рокси постучала подругу по спине, чтобы она быстрее прокашлялась.

– Не надо жрать, как оголодавшая свинья, и не будешь давиться. Секс – пятая ступень, но остальные ступени не имеют с ним ничего общего, – пояснила Рокси. – Правда, на третей ступени полагается целоваться, но это не в счет.

Я потерла лоб. Чувствуешь себя, как Алиса в Стране Чудес. Все говорят загадками.

– Да что вообще такое эти ступени? Может, если я это уясню как следует, я лучше постигну суть Воссоединения.

– Это очень просто, – откликнулась Рокси и принялась загибать пальцы. – Первая ступень: Темный отмечает свою Возлюбленную. Кристиан это уже сделал, да?

Я закусила губу.

– Как именно отмечает?

– Тебя в последнее время не посещали видения? – спросила Джой. – Ты не чувствовала, что твоя душа сливается воедино с душой Кристиана?

Я усмехнулась.

– В мою душу никто не проникнет без разрешения. Первое, чему я научилась, – это закрывать сознание.

– Неужели? – Джой переглянулась с Рокси. Эсме уставилась на кота, а тот – на свою задницу. – Не знаю, что и сказать. Я вот в свое время видела и чувствовала все то же самое, что и Кристиан. И с ним дело обстояло так же: мы словно бы смотрели на мир глазами друг друга.

Я испытала нечто, похожее на укол ревности, но сразу же заглушила это нехорошее чувство. Какое я имею право ревновать к Джой? Кристиан для меня – никто.

– Он действительно мне снился. Во сне защитные барьеры слабеют, и легче проникнуть в чужое подсознание. Перед тем как лечь спать, мы, медиумы, ставим всевозможные защиты, но все равно во сне самоконтроль плохо работает.

(Вот поэтому-то я редко сплю по ночам. Ночь – излюбленное время разной нечисти, которая только и мечтает проникнуть в сознание контактера.)

– А какой это был сон? Эротический? – поинтересовалась Рокси.

Я рассмеялась.

– Вряд ли. В моем сне Кристиан истекал кровью, и на теле у него была тысяча порезов. Поначалу я даже приняла его за замученный призрак.

– Так, значит, ты его все же видела? – спросила Джой.

Я кивнула.

– Это знак. А ты что скажешь?

– Определенно, – ответила Эсме за Рокси. При этих словах она энергично тряхнула головой, отчего ее кудряшки опять затряслись в бурном танце, и одарила нас радостной улыбкой.

– Второй шаг – удаленная защита, – продолжила Джой.

– Этому мы были свидетелями вчера, – прибавила Рокси.

Я сделала вид, будто меня это не касается. Подумаешь, два пункта из семи! Простое совпадение.

– Третья ступень мне особенно нравится – обмен телесными токами.

– Фу!

– Звучит стремно, но на самом деле вы просто должны поцеловаться. Ничего такого страшного, – заверила Рокси. – Понимаете, – она склонилась к Эсме, – французский поцелуй.

– Мой третий муж такие фокусы языком вытворял! – вспомнила Эсме. – Мог стебель вишни завязать в узелок.

Ну что на это можно ответить?

– Четвертая ступень. – Джой поставила чашку себе на живот. – Это когда Темный доверяет суженой свою жизнь и открывает способ уничтожить себя.

– Эй, подождите минутку! Мы так и не выяснили, связали ли Элли и Кристиан языки в узел.

– Рокси! Тебе-то какое дело!

– Послушай, сестренка, я прилетела сюда специально, чтобы помочь тебе найти для Кристиана Возлюбленную. Бросила своего дражайшего супруга на целых семь дней. Как он там без меня? Мне до всего есть дело! Ну и… – Она обернулась ко мне. – Вы целовались или нет?

– Я… я…

– Она покраснела, – заметила Эсме. – Я бы истолковала это как «да». И ее нельзя винить – я вчера видела Кристиана: очень красивый мальчик, даром что Темный! Будь я лет на тридцать помоложе, я бы прибрала его к рукам.

Ничто так не раздражает, как засмущавшееся привидение.

– Пятая ступень, – продолжила Джой, бросив строгий взгляд на подругу, – это второй обмен.

– Ни за что не угадаешь, что за этим кроется, – хихикнула Рокси.

– Прекрати, Рокс: ты просто невыносима. Не надо смущать Элли. На шестой ступени Темный с помощью Возлюбленной преодолевает свою темную сущность. На седьмой ступени его душа получает искупление, а мучения заканчиваются. Это последний обмен – обмен кровью, во время которого Возлюбленная жертвует собой, чтобы он мог жить.

– Не волнуйся, Кристиан не допустит, чтобы ты довела дело до конца. Попытка уже считается. По крайней мере так поступила Джой, и что ты думаешь? Сработало.

Слышать больше ничего не хочу об отношениях Джой и Кристиана! Хватит с меня!

– Господи, ну и завернули вы… Прям эпос какой-то.

– Ну да, по-своему, – согласилась Джой. – Полное самоотречение и идеальная любовь. В духе романтических поэм средневековья. Но, уверяю тебя, для Кристиана все серьезнее некуда. Он, так сказать, ранен, и излечится, только если Возлюбленная придет ему на помощь.

– Что ж, очень увлекательный рассказ, но, к сожалению, это еще раз подтверждает правоту Кристиана. Меня бы никогда не вставили в эпическую поэму. Ну какая из меня Возлюбленная? Я контактер, и точка. И не испытываю к Кристиану никаких… э-э-э… теплых чувств. А все, что произошло, – простое совпадение.

– Угу. Никаких теплых чувств, говоришь? Это поэтому ты так покраснела, когда речь зашла о поцелуе?

– Рокси, перестань дразниться! – Джой озабоченно нахмурилась. – Может, мы и вправду ошиблись. Вполне возможно, ты действительно не являешься Возлюбленной Кристиана, хотя готова поклясться… Впрочем, какая разница! Если ты – Возлюбленная, то рано или поздно это выяснится; а если нет – что ж, Кристиан продолжит поиски той, кто его спасет.

Сердце у меня екнуло, но я оставила этот знак без внимания: последнее время я вообще старалась игнорировать подсказки, идущие из подсознания.

– Можно спросить? Почему вы во что бы то ни стало хотите найти эту Возлюбленную? Может, лучше поручить поиски самому Кристиану?

– Действительно, – раздался у меня за спиной такой знакомый, глубокий и красивый голос.

На пороге стоял Кристиан. Я даже оборачиваться не стала, хотя очень хотелось вскочить со стула и броситься в его объятия.

– Кристиан! – радостно воскликнула Джой и покосилась на окно. – Разве уже стемнело? Так рано?

– Не совсем: до заката еще двенадцать минут. – Он положил на столик фетровую шляпу, черный шелковый шарф и длинный черный плащ, после чего вошел в комнату. – Добрый вечер, леди. Джой, ты, как всегда, ослепительна. Рокси, какое на тебе чудесное платье! Сразу чувствуется рука твоего мужа. Передай ему, что у него изысканный вкус. Эсме, какая неожиданная встреча! Вы – само очарование.

Он обернулся ко мне. Я выжидающе скрестила на груди руки. Его взгляд скользнул по моим волосам, стянутым в тугой хвост, потом опустился на свитер с розочками и шерстяными помпончиками и наконец на джинсы. Тут только я заметила, что на колене у меня пятно засохшей грязи. Я поспешно закинула ногу на ногу, но, судя потому, как Кристиан вскинул брови, он все заметил. Черт!

– Эллегра, какой симпатичный, женственный свитер! Надеюсь, ты надела его ради меня?

– Не надейся. Я надела его ради помпонов: они мне сегодня очень пригодились. Ты здесь ни при чем.

– Как меня умело поставили на место! – усмехнулся он. Я почувствовала, что таю от его улыбки. Вот уж не ожидала от своего тела такого предательства!

– Ничего не понимаю, Кристиан! Как ты мог прийти, если солнце еще не село? – В голосе Джой слышалось беспокойство.

Кристиан покосился в мою сторону и уселся рядом с Джой.

– Сегодня я встал рано. Отобедав…

– У него в доме целая куча слуг. Ими он и питается, – прошептала Рокси. Должно быть, на моем лице отразился ужас, потому что она поспешно прибавила: – Он стирает им память, так что они ничего потом не помнят. Они совершенно не испытывают страданий.

– …я решил принять твое любезное приглашение, поскольку Эллегра и я этим вечером собираемся кое-куда пойти. Уверяю, что я принял все меры предосторожности, дабы защититься от солнца, да и был-то на солнце всего несколько секунд.

Он снова бросил взгляд на мои джинсы. Я инстинктивно принялась отряхивать штанину, но потом поняла, что веду себя как последняя дура, и остановилась.

– Если будешь так высоко поднимать бровь, в один прекрасный день твои мышцы застынут в этом положении, – огрызнулась я. – И нечего на меня пялиться, как на презренного старьевщика. Ну нет у меня с собой женской одежды! А если джинсы и свитер с розочками не отвечают твоим высоким стандартам, то я отправлюсь прямиком в собор Святого Павла и вызову дух Кристофера Рена!

– Ты что, и в самом деле можешь это сделать? – изумилась Рокси. – Круто!

– Да шучу я.

– Ах, бедняжка! Конечно же, у тебя нет красивых платьев! Я забыла, что ты здесь проездом, и в отличие от некоторых, – Джой поджала губы и покосилась на Рокси, – не таскаешь с собой целую тонну багажа. Я бы с радостью одолжила тебе несколько своих платьев, но, боюсь, тебе они будут великоваты. Рокси?

Рокси смерила меня взглядом.

– А мои ей будут малы. Я вспыхнула.

– Напрасно вы думаете, что в моем чемодане платьям не хватило места. Просто я их не ношу.

– Это правда, я заглядывала в ее гардероб. Одни синие джинсы, да еще эти отвратительные тренировочные штаны. Я пыталась внушить ей, что леди так одеваться не пристало, но она только огрызается. А ее нижнее белье! Оно способно отпугнуть любого мужчину со вкусом. – Тут Эсме вспомнила, кто сидит рядом, и одарила Кристиана хищной улыбкой щуки.

Он смешно заморгал, от чего у меня по телу разлился жар.

В знак протеста я ссутулилась. Если уж светский разговор перешел на мои трусики и бюстгальтеры, остается лишь заказать себе номер в доме для престарелых медиумов.

– Дошло! – воскликнула Рокси. – Мне все понятно. Я вот ношу платья только потому, что это нравится Ричарду – это мой муж, настоящая куколка! Но будь моя воля, я бы, как и ты, влезла в удобную старую одежду, и плевать мне на всех с высокой колокольни.

– Никуда тебя позвать нельзя, прямо наказание! – Джой зашвырнула в Рокси булочкой. – Извинись немедленно, дуреха!

– За что?

– Да ничего, все в порядке. Если не возражаете, я отведу Эсме и мистера Вугамса домой. – Я одарила Кристиана деланной улыбкой. – У меня имеются черные шерстяные брюки – надеюсь, это прольет бальзам на твой изысканный вкус. Это самая нарядная вещь в моем гардеробе.

Он поднялся вместе со мной.

– С радостью провожу вас до гостиницы, а перед представлением мы отужинаем в ресторане.

– А-а-ах! А нас ты почему не водишь по ресторанам и не приглашаешь на представления?

Кристиан улыбнулся Рокси.

– Тогда бы мне весь вечер пришлось отбиваться от ваших поклонников.

Она улыбнулась в ответ, обмахиваясь рукой:

– Как он любезен! Тебе с ним понравится.

Я сочла благоразумным промолчать.

– Я и сама доберусь до гостиницы.

– Не сомневаюсь. Однако мне будет спокойнее, если я вас провожу. А потом мы вместе отправимся развлекаться.

– Мы будем только рады, если вы составите нам компанию. – Эсме встала и поправила пояс халата. – Джентльмен всегда сумеет защитить, если что.

Я фыркнула.

– Не нужна мне его защита! Я в состоянии сама о себе позаботиться.

– Я настоятельно прошу соизволения проводить вас.

– Засунь свою настоятельность куда подальше, где солнышко не светит, – ласково отозвалась я.

Эсме охнула:

– Элли! Леди никогда не должна упоминать ректальную область, как бы ее ни провоцировали!

Кристиан обернулся к Джой и развел руками.

– Видите, с чем мне приходится мириться?

– Боже, ну зачем он так! – покачала головой Эсме. Джой и Рокси кивнули в знак согласия.

– Мириться? – Я подошла и вперила в него взгляд. – Мириться? Никто не просит тебя со мной мириться, граф Чокула[5]. И вообще, проживу и без тебя! Глаза бы мои тебя не видели! Так что можешь засунуть свое смирение туда же, куда и настоятельность!

– Милочка, повторяю: леди…

Кристиан шагнул ко мне. Глаза его сверкали. Я чувствовала его ярость даже через защитные барьеры. Его дыхание щекотало мне лицо, а голос опутал прочной шелковистой сетью.

– Я столь долго сносил твои оскорбления лишь потому, что ты страдаешь комплексом неполноценности по причине своей причудливой внешности. К тому же ты меня побаиваешься. Но больше я не потерплю от тебя грубости. Ты нарушила мои планы и даже не извинилась, суешься без спросу в мою личную жизнь, а если с тобой по-доброму – начинаешь огрызаться и дерзить, словно подросток. Довольно! Пора положить этому конец. Может, ты и не моя Возлюбленная, но между нами, хотим мы этого или нет, существует некая связь. Темные относятся к женщинам с заботой, посему я провожу тебя до гостиницы, и точка.

Я говорила, что ненавижу деспотичных мужчин, которые стремятся подчинить женщин своей власти? Я бы никогда этого не сделала, не обрушь он на меня целый шквал словесной критики. Гордиться, конечно, нечем, но что мне еще оставалось? Некогда я всецело зависела от мужчины, страшилась не выполнить его малейшей прихоти – за каждым ослушанием незамедлительно следовало наказание, нередко побои. Стоя над безжизненным телом Тимоти, я произнесла торжественную клятву, что никогда больше не позволю мужчине забрать такую власть над собой. Я поблагодарила Джой за чай.

– Надеюсь, мы с тобой еще встретимся, – сказала она, покосившись на Кристиана.

Тот вскинул бровь. Я заскрипела зубами: этого еще не хватало! У них, оказывается, есть свой язык жестов! Впрочем, мне-то какая разница?

Я оторвала от свитера помпон.

– Попрощайся, Эсме. – И начала читать над помпоном заклинание, чтобы превратить его в хранительницу. Я тихо шептала слова, повернувшись ко всем спиной – ненавижу работать на публику. Наконец помпон ярко вспыхнул, вобрав в себя дух Эсме. Я обернулась и взяла пальто. Кристиан сделал то же самое. Я не обращала на него никакого внимания. Рокси, болтавшая без умолку, вызвалась проводить меня до двери. Спрятав правую руку под пальто, я сумела незаметно начертать на двери несколько символов, обладающих властью запечатывать проходы. Перешагнула порог и, затаив дыхание, стала ждать, подействует ли это простенькое заклятие на вампира, как на прочих смертных.

Кристиан остановился перед дверью. Лицо его приняло престранное выражение. Он нахмурился и попытался протолкнуться сквозь преграду, сотканную моим заклятием.

– Кристиан? Что с тобой?

Он прищурился и поднял на меня глаза. Я улыбалась.

– Что ты натворила?

– Я? Хамоватый подросток-переросток с комплексом неполноценности? Трусишка? А что я такого могла натворить?

Он перешел на сексапильный шепот – у меня по спине аж мурашки от восторга забегали.

– Ты что-то намудрила с дверью, медиум. И теперь я не могу перешагнуть порог.

Я улыбнулась еще шире и нагнулась к нему.

– Впредь не смей мне приказывать. У меня есть своя голова на плечах. Я больше никому не позволю поработить мою волю.

Я весело помахала на прощание Джой, наблюдавшей за нами с обеспокоенным видом, и направилась к выходу из подъезда. На улице было промозгло, моросил дождь. Через несколько минут я со вздохом облегчения откинулась в кресле – мне крупно повезло, что я так быстро поймала такси: я приметила его, когда оно высаживало прежних пассажиров. Интересно, как скоро Кристиан заметит, что заклинание – временное? Большинству контактеров известны лишь защитные заклинания да разнообразные заклятия для вызова духов. Дверь скоро разблокируется, да к тому же в квартире Джой два выхода… Наверно, Кристиан быстро смекнет, что к чему.

– Ненавижу, когда мои догадки оказываются верны, – вздохнула я, затворив за собой дверь номера. Перед гардеробом стоял Кристиан и рылся в моей одежде.

– Эсме верно подметила: твое нижнее белье просто ужасно. Почему ты не носишь шелк и сатин, как другие женщины?

Я положила помпон с Эсме на маленький столик в углу и скинула пальто.

– Послушай, мы оба погорячились, сказали лишнее. Прости, что посоветовала тебе засунуть свою настоятельность… – Я махнула рукой. – Ну, сам помнишь куда. Извиняюсь за грубость, просто не терплю деспотичных и надменных мужчин. Пойми меня правильно.

Он подошел ко мне, обнял за плечи и приподнял пальцем мой подбородок. Мне захотелось вырваться, но я поборола в себе это желание и стояла неподвижно все то время, что он разглядывал мое лицо.

– Ты не говорила, что в прошлом с тобой жестоко обращались. Кому же удалось поработить твою волю?

Я хотела солгать, но решила, что от этого проницательного взора (кстати, теперь его глаза были красновато-золотистого оттенка – что-то новенькое) ничего не скроешь.

– Моему мужу.

Он стиснул зубы.

– Бывшему мужу, – уточнила я. – То есть покойному, потому и бывшему. Я ушла от него и подала заявление на развод, а он взял и помер. Нет, я к этому не причастна, хотя иногда возникало желание его прикончить… Его застрелили полицейские при попытке поджечь мой дом. Я в это время спала.

Глаза Кристиана потемнели, словно зрачки вобрали в себя весь цвет.

– И что, этот человек… твой муж плохо с тобой обращался?

– Не то слово! Следил за каждым шагом, мучил меня. Это он убил моего брата.

Он не сводил с меня ониксовых глаз.

– Ты же сказала, что твой брат погиб в аварии, а ты отделалась травмой ноги.

– Отпусти шею – больно.

Крепкая хватка ослабла. Его губы прикоснулись к моей шее в том месте, где он сделал мне больно. Боль сразу сменилась жаром и непонятным томлением.

– Мой брат… – Я запнулась… Кристиан поцеловал очень чувствительную точку около уха. – Мой брат погиб в дорожной катастрофе. Тимоти… – На сей раз меня заставил замолчать легкий укус в мочку уха. По спине побежали мурашки восторга. Чтобы не отвечать на его страсть, я стала вспоминать ту ужасную ночь. Ее беспросветная чернота наполнила меня и выплеснулась вон со словами. Голос мой дрожал от боли: – Тимоти был за рулем. Он напился (он обычно не просыхал) и решил позабавиться: подъехать к дому через небольшой лесок, росший рядом с нашим двором. Лесли погиб, когда машина врезалась в дерево. – Кристиан прервал свои поцелуи и не сводил с меня темного взора полуприкрытых глаз. На секунду я даже пожалела, что моя уловка – никак не реагировать на поцелуи и тем самым погасить его страсть – сработала, но тут же запихнула это сожаление в отдаленные глубины своего подсознания. – А у меня пострадала нога: четыре перелома, как мне сказали позже. Но у нас не было страховки, к тому же Тимоти управлял машиной без прав и в нетрезвом виде, поэтому он потащил меня домой, а тело Лесли оставил в машине. Потом он его похоронил, конечно – когда немного протрезвел и понял, что натворил.

– И ты не заявила в полицию? – спросил Кристиан.

В его лице было что-то такое… Мне захотелось броситься к нему в объятия и умолять защитить меня от этого жестокого мира, но я поборола это желание. Не для того я так долго училась самостоятельности, чтобы отринуть независимость ради первого встречного, отнесшегося ко мне с участием.

– Не могла я! Тимоти наложил мне на ногу шину и долго пичкал наркотиками – в основном разными болеутоляющими средствами. Удружил, нечего сказать. Потом я начала прятать таблетки, которые он мне давал, и поняла, что он лжет, когда говорит, что Лесли уехал. Но было уже слишком поздно. У меня не было доказательств, к тому же я стала калекой: полгода с постели не вставала. Не знаю, попадал ли ты когда-нибудь в ситуацию, когда остается только уповать на милость человека, которому неведомо слово «милосердие». Несколько лет жизни с Тимоти убили во мне всякую надежду на освобождение. Я перестала верить в себя.

Кристиан смахнул с моих глаз неведомо как набежавшие слезы.

– Но ты все же ушла от этого чудовища!

Я кивнула и на секунду зажмурилась. Какие у него теплые пальцы!

– А через год он меня чуть было не прикончил. Я сбежала и попала в женский приют. Одна из тамошних работниц-волонтерок оказалась колдуньей. Она-то и заметила во мне некие способности, о существовании которых я и раньше догадывалась, но тщательно их скрывала. Эта женщина открыла мне на Тимоти глаза, помогла начать новую жизнь. Она говорила, что ни в коем случае нельзя никому позволять брать над собой власть. Она научила меня быть сильной, научила стоять за себя, а не быть беспомощной жертвой. Открыла мне, что мужчины счастливы, лишь когда чувствуют себя повелителями, а непокорных стараются сломить и всячески терроризируют. – Я вскинула подбородок и придала взгляду как можно больше решимости. – И я больше не позволю ни одному мужчине превратить меня в тряпку.

К моему изумлению, Кристиан согласно кивнул.

– Я рад, что ты с честью вышла из этого испытания. Печальный опыт тебя закалил. Женщина не должна быть беспомощной, не должна приносить себя в жертву. – Он заправил мне за ухо выбившуюся прядку волос. – Я всегда считал тебя сильной, Эллегра. Я хочу, чтобы ты была собой, и только собой. Но ты столкнулась с оборотной стороной силы – жестокостью. Не все мужчины подобны твоему бывшему мужу.

Я отпрянула от него.

– Значит, ты не отрицаешь, что мужчины счастливы, лишь когда повелевают?

Он небрежно-элегантно пожал плечами.

– Именно поэтому они мужчины. Мужчинам свойственна властность, а женщинам…

– Подчинение? Раболепство? Пассивность? Женщина должна быть тряпкой, о которую мужчина вытирает ноги и идет дальше?

Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

– Вообще-то я хотел сказать: заботливость. Иногда женщина ради заботы о любимых может проявить властность. Но природой доминирующая роль отведена все же мужчине.

Я фыркнула (что-то часто я фыркаю, когда общаюсь с Кристианом).

– Ну уж! На дворе XXI век. Сделай милость, признай, что заблуждаешься: женщины стремятся доминировать не меньше мужчин, просто не готовы ради этого идти по головам.

Он нахмурился.

– Женщины рвутся к власти лишь затем, чтобы доказать, что они ничем не хуже мужчин.

Я покосилась на него.

– Вот этого только не надо!.. И вообще это разговор ни о чем. Ты – ходячий пережиток. Пещерный человек. Считаешь, что имеешь право притеснять всех, лишь бы самому было хорошо. Ты не способен разумно дискутировать, поэтому я умолкаю. – Я подошла к гардеробу и взяла кое-какую одежду. – Эсме, можешь выходить! Развлеки Носферату[6] советами, расскажи ему, как должна вести себя настоящая леди, а я пошла в душ. Просьба не тревожить. – Я особенно подчеркнула эту фразу.

– Наш разговор еще не закончен, Эллегра, – мягко заметил Кристиан.

– Элли, я вынуждена пожаловаться: нам с мистером Вугамсом не нравится такой способ перемещения. – Эсме расправляла свой халат, а кот сидел у нее в ногах и вылизывал переднюю лапу. – Попрошу впредь не носить нас в кармане пальто. Я чуть не задохнулась. Снова добрый вечер, Кристиан. Как же приятно видеть настоящего джентльмена!

Я закатила глаза и прошествовала в ванную, чтобы смыть накопившееся раздражение под душем. К стыду своему, должна сказать, что этому раздражению немало способствовали переживания эротического плана. Я громко хлопнула дверью.

Вскоре в ванную вплыла Эсме. Я сосредоточенно намыливала волосы и не обращала на нее ни малейшего внимания. Через двадцать минут я вышла из запотевшей ванной комнаты.

– Я хотела тебя раньше спросить, только ты вел себя очень напыщенно… Как ты преодолел мое заклятие?

Кристиан скорчил физиономию мученика (я втайне возликовала), но все же довольно вежливо ответил на мой вопрос:

– Вышел через запасной ход.

Я улыбнулась: здорово, что против него заклинание сработало! Однако решила признаться: быть честной – так уж до конца.

– Заклятия хватило бы ненадолго. Я вообще с заклинаниями не очень дружу. Контактерам и медиумам они редко пригождаются; и потом, в словах всегда можно что-то напутать, поэтому я стараюсь по возможности обходиться без заклинаний. Но все равно приятно, что при необходимости я сумею ненадолго задержать взрослого Темного.

Выражение лица Кристиана стало еще более несчастным.

– Хорошо, я согласна пойти на обед. А ты оставайся здесь, Эсме, и если в комнату нагрянет горничная, не показывайся.

– Милочка, а почему бы вам не взять нас…

– По-моему, за сегодняшний день ты получила достаточно впечатлений, – мягко, но твердо оборвала я ее и обернулась к Кристиану. – В какой ресторан ты меня поведешь?

Он вскинул брови.

– Я? Поведу тебя? Неужели ты считаешь меня деспотичным надменным самцом, способным заплатить за ужин независимой дамы, презирающей подобное покровительственное отношение?

Я накинула пальто.

– У тебя наверняка в подвалах замка пылится куча денег, а я живу скромно, сама зарабатываю свою копеечку. Думаю, ничего страшного, если разок снизойду до того, чтобы позволить мужчине оплатить мой ужин. – Я распахнула дверь и оглянулась. – Если, конечно, ты очень попросишь.

– Знаешь, – задумчиво ответил он, перешагнув порог, – мы ведем почти что цивилизованный разговор. Стало быть, с тобой еще не все потеряно.

Я хлопнула его по плечу и, после некоторых раздумий, взяла предложенную мне руку. Пальцы наши сплелись, и я улыбнулась про себя. Как знать, может, кое с кем тоже не все потеряно?.. М-м-м… Какая интересная мысль!