Секс и одинокий вампир

Глава 9

– Итак, начнем, – довольно произнес Кристиан. Прозвучавшее в его голосе желание не могло мне не польстить.

Я позволила втянуть себя в это дело, пошла на поводу у своего тела и теперь чувствовала себя не в своей тарелке. Я не знала, что делать. Мне что, стать инициатором после того, как я заявила, что не желаю терять самообладание? Или выждать: пусть Кристиан сделает первый шаг? Я даже прошлым опытом не могу воспользоваться – вот загвоздка! Все мои прежние любовники…

– Забудь о них. – Кристиан провел пальцем по моему подбородку. – Есть ты и я, и никого кроме.

Я тяжело дышала. М-да, нашла время предаться панике!

– Прости, Кристиан, – выдохнула я, обхватив себя руками. – Мне очень жаль, но я не могу.

– Храбрая моя, моя богиня, – прошептал он, заключив меня в нежные объятия. Погладил по спине и взъерошил мне волосы. – Не стоит расстраиваться. Если ты не готова сегодня, подождем завтрашней ночи. Если ты и тогда не будешь готова, отложим это дело до послезавтра, и так до тех пор, пока ты не решишься.

– Я приехала всего на две недели, – выдохнула я, уткнувшись в его ключицу. Он продолжал нежно поглаживать меня по спине, и понемногу дрожь моя унялась. Я прижалась к нему еще крепче и вдыхала его восхитительный мужской аромат.

– Не думай о будущем. Ведь настоящее обещает так много.

Я вздрогнула, ощутив его легкое дыхание в моем ухе, отстранилась и отвела глаза.

– Спасибо за понимание. Думаю, что стоит… э-э-э… попробовать. Только вот… – Я сглотнула застрявший в горле комок размером со штат Род-Айленд. – Не знаю, что делать дальше. Мне что… м-м-м… – Я покосилась на постель.

Он улыбнулся, подвел меня к креслу и усадил к себе на колени.

– Может, для начала попробуем это? В ресторане тебе понравилось, стало быть, должно понравиться и здесь.

Я неуверенно улыбнулась и расслабилась. Он ведь обещал, что остановится, как только я попрошу. Может, все не так уж и плохо…

Твоя вера в мою способность возбуждать в тебе страсть меня смущает, – мысленно пробормотал он, привлек меня к себе и поцеловал в приоткрытые губы.

Скорее ад покроется коркой льда, чем тебя что-то смутит, – ответила я, целуя его.

Мне довелось побывать в аду, – донесся до меня шепот его мыслей. Его язык дразнил мои губы до тех пор, пока я высунула ему навстречу свой, намекая, что пора целоваться как следует. – И могу заверить, что заморозки этому месту не грозят.

Без комментариев, – хихикнула я.

Он страстно меня поцеловал. Я ответила столь же страстным поцелуем. Потом наши языки сцепились в нешуточной схватке: каждый пытался пересилить другого. Это еще больше распалило нашу страсть.

Когда мы кончили целоваться, я, извиваясь, приникла к нему и запуталась пальцами в его волосах, безмолвно умоляя его утолить жажду, которую он сам же и разжег.

– Чего ты хочешь, требовательная моя? – спросил Кристиан, целуя и покусывая чувствительную точку на моей ключице, о существовании которой я прежде не подозревала.

Я выпустила изо рта мочку его уха и заглянула в эбеновые глаза.

– Прикасаться к тебе. И чтобы ты ко мне прикасался.

Он провел языком по моей ключице.

– Как скажешь.

Он поднялся вместе со мной, не разжимая объятий. Я соскользнула вдоль его тела и встала на ноги. Быстро проанализировала свои чувства и пришла к выводу, что опасности никакой нет: я не испытывала угнетенности и подавленности, как с другими мужчинами. Кристиан оказался верен своему слову: он сдерживал свое естественное стремление побыстрее приступить к главному, давая мне возможность не спеша предаваться наслаждению.

– А ты очень умный мужчина, – улыбнулась я, прижавшись к его губам.

Он вскинул блестящую бровь.

– Ты только сейчас заметила?

Кристиан склонил голову и снова завладел моим ртом. Я обмякла и прильнула к нему, отдавшись на волю его сильных рук. Ноги у меня подкашивались и были как ватные.

– Мне тебя раздеть или, может быть, ты хочешь сама раздеть меня?

Я потерлась о него, чувствуя себя шалуньей и искусительницей, каких мало.

– А какая перспектива тебя больше возбуждает?

Он взял мои груди в ладони.

– Однозначно последняя.

На минуту я замерла – надо же, какое это, оказывается, приятное чувство, когда мужчина прикасается к груди! – затем отстранилась и шаловливо улыбнулась Кристиану.

– Значит, так и поступим. Посмотрим… с чего мне начать… С галстука!

– Прекрасный выбор, – заметил Кристиан.

Я поцеловала его в шею, а он принялся поглаживать мои бедра. Я отстранилась.

– Нет.

Он вскинул брови.

– Нет?

– Убери руки. Я согласна раздеть тебя, если ты не будешь ко мне прикасаться.

Он вопросительно изогнул уголок рта.

– Если ты будешь ко мне прикасаться, я снова перестану владеть собой и не сумею доставить тебе истинного наслаждения. Так что без рук.

Он уронил руки. Его глаза излучали жар. Я обмахнулась рукой.

– Уф, что-то здесь припекать стало, не находишь? Итак, на чем я остановилась?.. Ага, вижу: галстук. Синенький. – Я кинула галстук на стул, затем отступила на шаг и окинула Кристиана критическим взглядом, стараясь не замечать, что его брюки выпирают в обычном у мужчин месте. – Красивый пиджак, но и его ждет такая же участь.

– Меня полностью устраивает это решение.

Я стащила с него пиджак, аккуратно свернула и повесила на стул. Затем обернулась к Кристиану.

– Теперь возьмемся за ботинки.

Я опустилась на колени, расшнуровала сначала один ботинок, затем второй. Знала, что сейчас находится на уровне моих глаз, и старалась держать взгляд долу.

– Ну, раз уж я здесь, почему бы не расправиться заодно и с носками?

Он покорно поднял ногу, и я принялась стягивать носок. Провела пальцами сначала по одной его длинной ступне, потом по другой.

– А у тебя ничего ноги.

– Спасибо. По-моему, тоже. Не жалуюсь.

– У некоторых мужчин на ногах волосатые пальцы и разные уродливые выступы, а у тебя лапы красивые. – Я погладила его ступни и поднялась, стараясь не смотреть на его пояс. – Следующим будет жилет.

– Несомненно.

Я стащила жилет, стараясь как можно чаще прикасаться к телу Кристиана. Затем склонила голову набок.

– Ну как? Уже обезумел от страсти?

Он покачал головой.

– Пока нет. Старайся лучше.

Ах, он бросает мне вызов! Это я люблю. Я улыбнулась про себя.

– Думаю, очередь за рубашкой.

Он заметил мою улыбку и сам улыбнулся в ответ.

– С нетерпением предвкушаю это незабываемое наслаждение.

– Первая пуговица. Смотри-ка, кожа! – Я поцеловала ямочку у него на шее. Кристиан с шумом втянул в себя воздух. – Вторая пуговица. Ой, волосы. Мило. – Я поцеловала открытый кусочек груди и продолжила. – Третья пуговица. Подумать только, еще больше волос!

– С ума сойти. Обалдеть. – Я лизнула вырез оголенной кожи. Кристиан застонал. Он то сжимал, то разжимал руки. Я подняла на него глаза и усмехнулась. – Ты так мил, что просто стыдно тебя дразнить.

– Если ты остановишься, я умру, – простонал он хрипловатым от возбуждения голосом.

– Нет, этого я не допущу, – пробормотала я, припав к его груди и поспешно расстегивая четвертую пуговицу. Я склонилась, обхватила его за бедра и лизнула его пупок, с восторгом наблюдая, как от моих прикосновений сокращаются его мускулы. Я разогнулась, вытащила из его штанов рубашку и погладила его грудь.

– Руку, – приказала я. Он подал мне руку. Я придирчиво осмотрела ее: рука была большая, длиннопалая и чувствительная. – Запонка номер один. – Я потянулась к другой руке. – Запонка номер два. А теперь…

Я провела руками по его животу, груди, плечам и вниз по рукам, стаскивая с него рубашку и осыпая его ключицы легкими поцелуями. Мне это до того понравилось, что я снимала рубашку дольше, чем требовалось. Но, кроме рубашки, оставалась еще кое-какая одежда. Я подняла рубашку, забросила ее на стул, обернулась и посмотрела на ту часть его тела, которую так долго старалась не замечать.

– Одно могу сказать точно: без порезов ты выглядишь куда симпатичнее. Ты мне расскажешь, зачем тебе понадобилось кромсать себя той ночью?

– Позже, – ответил он. Его прекрасный голос дрожал от невысказанных чувств. Мой живот словно бы собрался в маленький шарик – довольно странное ощущение. Непонятно, то ли меня сейчас стошнит, то ли это прежде не испытываемая мной высшая степень возбуждения.

– Эллегра, если ты не хочешь этого делать…

Я по глазам видела, что, если я пожелаю остановиться, он возражать не станет.

– Нет, хочу. Следующим будет ремень.

Он ничего не ответил, но его взгляд был красноречивей всяких слов.

Я шагнула вперед и, прикусив губу, принялась расстегивать ремень. Вытащила его из брюк и повесила на стул рядом с остальной одеждой.

– Теперь остались только брюки. Ты… м-м-м… носишь нижнее белье?

Его глаза потемнели.

– Разрешаю тебе самой это выяснить.

Я заглянула в его глаза и решила, что выбор за мной. Мне не нужно делать ничего такого, что я не хочу.

Я положила руку на его ширинку и почувствовала, как он дернулся. Вернее, не он сам, а часть тела за молнией.

– По-моему, никакого нижнего белья на тебе нет.

Кристиан вскинул брови. Потребовалось некоторое усилие, чтобы расстегнуть пуговицу на брюках, но в итоге я с этим делом справилась и, взявшись за язычок молнии, потянула его вниз, не отводя при этом взгляда от глаз Кристиана.

– Ой, – сказала я, взглянув вниз. Когда я видела его достоинство в прошлый раз, он был совершенно холоден. – Боже. Хм-м. Ну ладно. Я просто… м-м-м… уф!.. – Я оторвала взгляд от его гениталий, осторожно спустила брюки ему на бедра и стащила с ног штанины, стараясь, чтобы его эрекция не коснулась моего лица.

– Ну вот и все вроде бы, – выдохнула я, по-прежнему не в силах отвести взгляд от его выпирающих частей, и забросила брюки на стул. Вдруг у меня возникла страшная догадка. Я облизнула губы.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я… м-м-м…

Кристиан взял меня за подбородок.

– Я не хочу, чтобы ты делала то, что тебе претит.

У меня словно камень с плеч свалился.

– Это хорошо. Потому что мне никогда не нравилось… ну, в общем, ладно. Можно… Ничего, если я тебя потрогаю?

– Мне будет очень приятно, – серьезно сказал он.

Я вскинула взгляд: нет, он надо мной не смеялся. Его лицо выражало лишь желание, страсть и полное одобрение. На ощупь он был горячим, шелковистым и твердым.

– Гм-м. Ты… ты не обрезан.

– Нет.

– Ага. Я спросила, потому что никогда раньше не видела этого кусочка. Что мне делать с лишним кусочком?

– А что ты хочешь с ним сделать?

Я внимательно осмотрела то, что держала в руках.

– Ну… Он тебе для чего-нибудь нужен?

Было видно, как на шее у него вздулись вены.

– Да, нужен. Можешь прикасаться к нему всякий раз, когда сгораешь от страсти.

Я гордо улыбнулась. Должна признаться, что не часто мне удается вызвать такую страсть в мужских глазах с помощью всего двух пальцев. Я исследовала близлежащие районы. Мне нравилось до него дотрагиваться: я даже не ожидала, что это окажется так приятно. Кристиан был… такой, как надо. Меня не смущало, что я прикасаюсь к нему.

– Ты закончила? – вежливо спросил Кристиан, когда я напоследок нежно погладила его пенис.

Я встревоженно вскинула глаза. Его чудесный, богатый тембр голоса прозвучал так, словно во рту у него было полным-полно мраморных камушков.

– Пока что – да, если, конечно, не хочешь, чтобы я все повторила сначала.

Он глубоко вдохнул, закрыл глаза и снова открыл их.

– Честно могу сказать, что повторение этих сладостных минут числится первым пунктом в списке самых горячо желаемых мною событий. Я буду молиться, чтобы такое происходило как можно чаще. Каждый день, если не каждый час.

– Ого! – улыбнулась я, довольная собой. – Хорошо.

– А теперь, – он вдохнул поглубже и попытался придать голосу обычную шелковистую мягкость, – моя очередь. Как тебе больше нравится: самой раздеться или ты предпочтешь, чтобы это сделал я?

У меня перехватило дыхание. Я лихорадочно обдумывала его предложение. Я напомнила себе, что вытворяла с Кристианом такое, от чего прежде никогда не получала наслаждения, и что сохранять самообладание – еще не значит быть трусом и ступать по проторенной дорожке.

– Лучше ты меня раздень. Если, конечно, хочешь. Я не стану тебя принуждать.

Издав глубокий рык, от которого у меня свело живот, он набросился на меня. Его руки прикасались ко мне повсюду, дразнили, тянули, расстегивали и стаскивали с меня одежду. Страстные прикосновения, ласковый шепот, легкие поцелуи и укусы вскружили мне голову. Я сама не заметила, как оказалась обнаженной.

Вся. Целиком и полностью.

Включая больную ногу.

– Ой! – пискнула я, нагнулась и попыталась прикрыть обезображенную шрамами кожу.

– Я не ойкал, когда ты меня разглядывала – а ты любовалась мной, наверно, целую вечность. Поэтому и ты не прячься от меня.

– А сам обещал, что не будешь приказывать, – пробубнила я, обхватив руками коленку и уткнувшись в нее.

– Я просто подчеркиваю, что мы с тобой на равных, Эллегра.

Судя по голосу, он был совершенно серьезен. Я вскинула глаза. Он протянул мне руку.

– Дай я на тебя взгляну.

– У меня нога уродливая.

– Она такая, какой ты хочешь ее видеть. Дай посмотреть на тебя.

Господи, только бы он не стал смотреть на эти уродливые белые шрамы! Он сразу в осадок выпадет. «Если мою ногу видели другие, почему бы не показать ее Кристиану?» – мелькнула у меня оптимистическая мысль.

– Ладно, я выпрямлюсь. Но если твой взгляд задержится ниже моего пояса дольше двух секунд, я одеваюсь и ухожу. Договорились?

– Как пожелаешь.

Я протянула ему руку, и он помог мне подняться. Глядя мне прямо в глаза, привлек к себе. Он ни разу не отвел взгляда и не покосился вниз.

Я готов поклоняться любой части твоего тела. Ты – воплощенная красота и изящество, все, чего только может пожелать мужчина.

Мои соски прижимались к мягкой поросли волос у него на груди. Я уловила слабый отголосок мысли, очевидно, не предназначенной для моих ушей:

И ты принадлежишь мне.

Ладно уж. Пусть. Слово свое он сдержал: я чувствовала себя желанной. Я никогда не хотела так сильно ни одного мужчину. И при этом я не чувствовала, что мной руководят, манипулируют. Он был просто безмолвным созерцателем. Я страстно промурлыкала – даже не знала, что способна производить такие звуки – и потерлась о него.

– Ты меня хочешь?

Он поглаживал мои ягодицы, затем его руки поднялись мне на талию. Он крепко прижал меня к себе и принялся покрывать поцелуями мою шею. Его жаркое дыхание щекотало мне ухо.

– Я хочу заняться с тобой любовью, хочу, чтобы наши тела и мысли стали едины, как это принято у Моравских Темных. Если ты прикажешь мне остановиться, я послушаюсь, но учти, что я и умереть могу.

Я запустила руки в его волосы и лизнула его в губы. Я не колебалась. Знала, что Кристиан сдержит свое слово, как бы ни накалились между нами страсти.

– Да. Пожалуйста.

Он властно поцеловал меня. Я не сопротивлялась. Потом подхватил на руки, принес к гигантской постели и уложил на прохладные атласные простыни, прикосновение которых к коже приятно возбуждало. Он застонал и тоже упал на кровать. Его руки и рот ласкали мои груди и живот, пока я не начала извиваться от нетерпения.

– Не сомневаюсь, что предварительные игры очень важны, но, может, займемся этим в следующий раз? Сейчас мне хочется чего-то более существенного, – прошептала я на последнем дыхании. Кристиан покрывал поцелуями мой живот. Его длинные волосы щекотали меня, и те участки кожи, к которым они прикасались, горели как в огне. Я выгнулась навстречу ему. Он скользнул взглядом по очень интимной часть моего тела, затем посмотрел мне в лицо.

– Приказывай.

Я захлопала глазами и еще больше заерзала.

– Что?

– Скажи, чего ты от меня хочешь.

Я раздраженно фыркнула.

– Это месть, да? Хочешь, чтобы я приказала тебе заняться со мной любовью? Хочешь, чтобы я произнесла это вслух?

– Я просто хочу знать, чего именно ты от меня хочешь. Я твой. Скажи мне, чего ты желаешь.

Я вздохнула.

– Ну ладно. Приказываю тебе заняться со мной любовью. Ну что, доволен?

– Как заняться любовью?

Я перестала поглаживать его руку и ткнула его в плечо.

– Мне что, графически изобразить?

Он покачал головой. Его волосы снова защекотали мне живот. Я задрожала и попыталась заставить его войти в мое тело.

– Просто скажи мне, чего ты хочешь.

Я потерлась о него ногами, забыв на минуту, что все мои ужасные шрамы были на виду.

– Я хочу почувствовать тебя. Всего.

– Да? Где? – спросил он и скользнул вниз по моему телу, пока его рот не очутился на уровне моих грудей, которые он тут же принялся ласкать. Я изогнула спину дугой и, раздвинув ноги пошире, обняла его бедра.

– Я хочу почувствовать, как ты прижимаешься ко мне.

Он поднялся чуть выше и припал к моей ключице.

– И?

И еще я хочу почувствовать тебя внутри меня.

Он обнял мои бедра и поднялся еще выше, раздвигая нежные части тела, которые, как я раньше считала, не способны ничего чувствовать.

Кристиан открыл свое сознание и наводнил мой мозг образами жара, упругости и всепоглощающего блаженства, которое он испытывал. Я обвила ногами его бедра. Он вошел в меня и начал двигаться внутри, а я покрывала поцелуями его шею и крепче прижимала к себе, желая, чтобы каждый крошечный атом его тела соединился со мной в совершенном экстазе. Я тонула в его наслаждении и посылала ему собственные блаженные ощущения. Наши тела двигались в совершенном ритме, каждый старался доставить максимум удовольствия себе и другому. Ритм все убыстрялся, и мне казалось, что я вот-вот вспыхну белым пламенем от сжигающей меня страсти. Я слышала, как Кристиан нежно назвал меня по имени, и тут же его зубы прокусили нежную плоть у меня за ухом. Я выгнулась дугой, не разжимая объятий, и чуть не пропустила миг оргазма: так возбудило меня то, что он пьет мою кровь. То, что многие сочли бы запретным и отвратительным, показалось мне эротичным, диким, плотоядным. Во мне разгорелось странное желание, которому я не решилась бы дать название.

Я почувствовала на шее его горячий язык и очнулась от эйфории, в которую меня повергло наше соитие.

Я лежала вся дрожа и медленно приходила в себя, крепко прижавшись к нему. Мне нравилось смотреть, как тяжело вздымается его грудь. Впервые в жизни я чувствовала себя так тепло и защищенно.

– Что ты наделал? – спросила я, лениво поглаживая его круто изгибающиеся ягодицы. – Что ты со мной сделал?

Он приподнял голову, посмотрел на меня и легонько поцеловал в губы. В его лазах горела целая радуга: тут был и красный, и золотистый, и коричневый цвета. Никогда не думала, что такое возможно. Его губы медленно изогнулись в самодовольную мужскую усмешку.

– По-моему, в таких случаях говорят, что я «перевернул весь твой мир с ног на голову».

Я легонько куснула его в плечо, и он перевернулся вместе со мной.

– Ты меня укусил.

– Ты меня тоже.

– Но я не заглатывала с жадностью твою кровь.

– И я тоже не заглатывал с жадностью, я никогда себе такого не позволяю. Я аккуратно пригубил ее. Осторожно. С преклонением и благодарностью.

Я приподняла голову, что лежала у него на груди, и посмотрела на Кристиана. Эта постель, несомненно, самая удобная из всех, что я видела, но лежать на нем несравненно удобнее.

– С преклонением, значит? Ну и как я тебе на вкус?

Он улыбнулся своей фирменной ленивой улыбкой.

– Как женщина, которая не догадывается о глубине собственной страсти.

– Чудовище, – отозвалась я и снова положила голову на его грудь.

Его теплые руки обнимали меня сзади.

– Ну и как: удалось мне заарканить красавицу?

Я поднялась чуть повыше, скрестила на его широкой груди руки и положила на них подбородок.

– Может быть. Но сперва потрудись ответить на некоторые мои вопросы.

Он погладил мою спину, чертя произвольные круги. Жар, разлившийся у меня в животе, перекочевал во все точки моего тела.

– Первый вопрос, наверно, будет заключаться в следующем: что я делал в подвале постоялого двора, обнаженный и покрытый девяносто четырьмя порезами? Я правильно угадал?

– Правильно, – кивнула я и тяжело задышала: его руки спустились ниже и принялись чертить круги на моих ягодицах. – Девяносто четырьмя? А откуда ты знаешь, что на тебе было именно девяносто четыре пореза?

Он прикрыл глаза.

– Потому что я сам себя изрезал.

Я нахмурилась и стала ждать дальнейших объяснений.

– Кристиан.

– Ты утомила меня своей страстью. Я хочу спать.

– Вампиры не спят. Объясни мне, зачем тебе понадобилось устраивать сцену в постоялом дворе.

Он притворно всхрапнул. Я нагнулась и взяла в зубы один маленький коричневый сосок. Кристиан приоткрыл глаза. Я отстранилась и пригрозила:

– Если тебе дорог этот сосок, немедленно ответь на мой вопрос.

Он тяжело вздохнул.

– Я разбудил в тебе дракона.

– А я всегда была драконом, просто прятала свою сущность под маской невинности. Почему ты изрезал себя девяносто четыре раза и лежал, истекая кровью? Ведь ты мог умереть! Или довести себя до крайне ослабленного состояния, что тоже плохо.

– Потому что я, пользуясь некоторыми связями, о которых тебе знать не обязательно, довел до ушей Гарды Уайт и Эдуардо Тассалерро слух, что конкуренты поймали еще одного Темного и держат его в крайне ослабленном состоянии в подвале старого, заброшенного постоялого двора.

– Ты выпустил себе кровь, чтобы изобразить, как ты ослаблен?

Его руки соскользнули еще ниже.

– Именно. К несчастью, когда прибыли клюнувшие на наживку Уайт и Тассалерро, заявился один наглый контактер и попытался спасти меня от ужасов загробного мира.

Его пальцы скользнули между моих бедер.

– Ой!

– Есть что-то очень соблазнительное в женщине, которая ойкает, уткнувшись в подбородок мужчины.

Его пальцы проникали все глубже, раздвигали плоть, гладили, вытворяли такое, чего я никак не ожидала от пальцев. То есть я, конечно, знала, что такое бывает, но просто представить себе этого не могла, если вы понимаете, о чем я. Я ерзала и извивалась, в то время как его пальцы соблазнительно танцевали в моей распаленной плоти. Мне передалось всенарастающее возбуждение Кристиана.

Я присела и, не обращая внимания на боль в ноге, раздвинула бедра и оседлала его. Теперь его глаза были широко распахнуты. В них светилась страсть и такое сильное желание, что у меня дыхание сперло.

Я обхватила его твердый член рукой и, нагнувшись вперед, обвела языком тот сосок, что прежде угрожала откусить.

– Скажи мне, чего ты хочешь, Кристиан. Он застонал.

Тебя.

Я погладила его и, покрывая его кожу поцелуями, добралась до другого соска. Я некоторое время сосала его, нежно покусывая зубами, и наслаждалась тем, как Кристиан с шумом втягивает в себя воздух.

Скажи мне, чего ты от меня хочешь, Кристиан.

Он подхватил меня за бедра и поднял над собой. Я посмотрела вниз, на его достоинство.

Я хочу тебя, Эллегра.

Я нагнулась и принялась его дразнить, лаская лишний кусочек кожи, обводя вокруг него круги.

А как ты меня хочешь?

Он опустил меня пониже, чтобы было удобнее пробиваться в гостеприимный жар моего тела.

Я хочу, чтобы ты была вокруг меня, во мне, чтобы ты соединилась со мной. Я хочу, чтобы наши сердца бились в унисон, чтобы наше дыхание слилось воедино, а сознание стало общим.

– Да, – воскликнула я и опустилась на него. В горле у меня застрял сладкий всхлип. Темнота, царящая у Кристиана в душе, накрыла нас черным пологом. Я чувствовала, что он разрывается между радостью соития и болью муки. Я соединилась с ним и начала двигаться в ритме, доставлявшем нам равное удовольствие; дарила ему свое наслаждение, и он отвечал мне тем же. Я отворила сердце и вобрала в себя тень отчаяния, окутывавшую нас. Я нещадно мяла ее, деформировала, превращала в чувство истинного удовольствия, проникавшего в каждую нашу косточку.

Ты свет, ты спасение, – промелькнула в моем сознании мысль Кристиана. Мы все ускоряли темп, близясь к развязке. Все это было до того восхитительно, что мне на глаза навернулись слезы счастья. – Ты забираешь мою боль и даешь взамен радость.

Я приоткрыла глаза: мне хотелось видеть его в момент экстаза, хотелось разглядеть ту зияющую пустоту в его душе, которую я могла бы заполнить.

Ты создана для меня.

Его глаза напоминали темную полночь – там смешалось столько всяких чувств, что в них просто невозможно было смотреть. Мое возбуждение все усиливалось: мне казалось, что я того гляди разлечусь на тысячу мелких кусочков. Страсть Кристиана, равно как и потребность во мне, тоже возрастала, становилась все жарче и тверже, горела только для меня. Я склонилась над ним, предлагая себя, отчаянно желая, чтобы он взял то, что только я одна могла ему дать.

Я не могу жить без тебя.

Он прокусил кожу чуть выше моей груди, и меня охватило чувство безграничного удовольствия. Мы слились воедино телом и мыслями, без остатка отдались страсти.

Возлюбленная, – мысленно прошептал он. Мне казалось, что от наших тел исходит ярчайший свет. – Ты моя Возлюбленная.