Сенатский гламур

Короткое замыкание

Теперь, после Дня труда[56], все, казалось, были готовы к работе. Кандидаты в президенты официально объявили о своих намерениях и отправились в тематические турне по стране. Брэмен озаглавил свой автобусный тур «Назад к истокам», Спирам снарядила «Караван бесед», Рексфорд ездил верхом на «Энергичных мотоциклах», Уай спустил с привязи «Каджунский экспресс». Я читала о них и представляла автомобильную гонку, в которой решается, кто станет официальным кандидатом от партии. На какой-нибудь продуваемой всеми ветрами равнине, где можно оторваться на всю катушку. Может, в Канзасе. И хотя Конрад и Кэндл не слишком серьезные соперники, они тоже примут участие, потому что у нас, в конце концов, демократия. Гонка, несомненно, ускорит предварительные выборы и добавит им перцу. Возможно, даже заманит синих воротничков обратно в партийный загон.

Эти чертовы синие воротнички сейчас поддерживают правящую партию. Брэнси продолжает набирать обороты и по опросам сильно опережает президентского брата и лидера сенатского большинства. Чтобы ни один из потенциальных соперников на дополнительных выборах не обошел его, Брэнси только что пустился в «Полет свободы». Интересно, его занесет в Канзас? Вдруг он пролетит над гонками? Потащит он за собой какой-нибудь язвительный транспарант? Начертит белым следом гадость? Да, воображение здорово оживило утренние новости.

На Холме люди тоже готовы были вернуться к делам. За лето избирателям осточертела черепашья скорость Конгресса, и они вполне могли выразить свое разочарование с помощью избирательной урны. В ответ критикуемые законодатели вернулись в Вашингтон, одержимые жаждой деятельности. Их готовность вкалывать сулила успех и нашему законопроекту — я надеялась, что он оседлает волну до того, как она разобьется об идеологические отмели и растечется по стоячим партийным лужицам. Главное — правильно выбрать время.

Кроме того, надо провести наш проект через Палату представителей. Если представителям удастся принять свою версию в ту же неделю, что и Сенату, они смогут быстро собрать комиссию по обмену мнениями, которая сгладит все противоречия. После этого согласованный законопроект снова отправится в Палату и Сенат, и только потом в Овальный кабинет, где президент Пайл уже активно под него копает.

Пайл больше не заикался о вето, даже он понимал, что это политически опрометчиво. Но его администрация за кулисами делала все, чтобы ее сторонники в Конгрессе быстро затоптали проект. Мы работали не менее яростно, чтобы превратить проект в закон прежде, чем Конгресс распустят на год. У нас оставалось чуть больше двух месяцев. Вызов подхлестнул меня. И пусть сначала я ожидала большего, но все равно верила, что наш законопроект — это шаг в нужном направлении. Как здорово быть двигателем прогресса!

Однако шайка Брэмена продолжала испытывать мое терпение. Они были все такими же высокомерными и заносчивыми, и мне все меньше нравились общие собрания по выработке стратегии. Аарона это не касалось, но я по-прежнему винила его за связь с такими ужасными людьми. И, на мой взгляд, его бесконечные шпильки доказывают, что он такой же высокомерный, как они. Он клялся, что я неправильно его понимаю, но я чувствовала свою правоту. Аарон выслушивал мои жалобы, повторял, как глубоко уважает мою работу, и почти каждое утро готовил мне завтрак в качестве расплаты за то, что работает на Брэмена. Ему повезло, за блинчики я могу простить что угодно. Но я предупредила — если мы останемся вместе, ему придется сменить работу. Он кивнул и тем утром добавил в тесто шоколадную стружку.

На работе я легко втянулась в новый распорядок лоббирования и разработки стратегии. Каждый день мы обновляли большую таблицу, в которой писали, как важные законодатели собираются голосовать по законопроекту. Любая информация шла в дело. На второй неделе сентября на нас свалилась неожиданная рекламная поддержка. Два уважаемых института независимо друг от друга опубликовали результаты исследований, в которых говорилось, что государственная система здравоохранения, такая как в Канаде, сохранит бюджету США два миллиарда долларов год. Этого более чем достаточно, чтобы покрыть расходы по оказанию медицинской помощи сорока четырем миллионам американцев, которые на данный момент не имеют страховки. В обеих статьях наше предложение упоминалось как попытка Америки приблизиться к такой прогрессивной системе.

Изучая хорошие новости, я на секунду отвлеклась на отвратительно льстивую историю о Бордене Денте, актере, включившемся в президентскую гонку. Дент бегал в ковбойских сапогах от «Прада» с одной пресс-конференции на другую, раздавал автографы и сиял фирменной улыбкой. Он дважды играл президента в кино и часто говорил, что эти роли — отличная подготовка к должности. Еще он играл психованного инопланетянина, гигантскую обезьяну и дебила с ужасным южным акцентом, но почему-то никогда не утверждал, что набрался в этих ролях жизненного опыта. Впрочем, еще не поздно.

Я закрыла статью о Бордене Денте и вернулась к законопроекту, когда услышала нечто невероятное: из-за веерного отключения Кливленд и Толидо только что остались без электричества. Я поспешила к телевизору, чтобы посмотреть репортаж. Орды растерянных жителей пригорода бесцельно бродили по улицам, потому что светофоры вышли из строя, и никто не знал, что делать. Куда деваются правила, когда выключают электричество? Определенно, их поглощает некий примитивный общественный разум. Он заполняет пустоту, оставшуюся после внезапного исчезновения искусственной мощи, на которую мы привыкли полагаться. Репортер предупредил, что в сумерках может начаться мародерство. До тех пор, похоже, в городе будет царить сумятица.

Сообразительный диспетчер электросети явно вовремя предотвратил отключение света на Восточном побережье и тем самым избавил миллионы людей от стресса и разочарования, терзающих сейчас жителей Огайо. По предварительным отчетам, дело не в халатности какого-нибудь сотрудника компании, а в устаревшем оборудовании. Р.Г. когда-то об этом предупреждал. Я быстро поняла, что Р.Г. дальновиднее многих, и за это его иногда высмеивают те, кто делает карьеру на более мелких и безопасных политических вопросах. Р.Г. не Кассандра — у него всегда наготове план, как предотвратить беду, — но клеветники называли его пессимистом и говорили, что он преувеличивает опасность. Они упорно не желали понимать и принимать тот факт, что каждый раз он оказывается прав.

Р.Г. немедленно позвонил и попросил протоколы заседаний, после чего сел в самолет и отправился на водоочистительные станции, в больницы и общественные центры Огайо, чтобы предложить поддержку и помощь. До конца дня я обновляла таблицу и помогала отвечать на сотни звонков, затопивших телефонные линии. К ужину я еле дышала от разговоров с кучей людей, переживавших из-за близких, от которых нет вестей. Голова у меня кружилась и звенела — первые признаки паники. У некоторых людей бывают симпатические боли[57]. А у меня — симпатические тревоги.

Слава богу, ночью, прежде чем начался разгул, в северном Огайо врубили электричество. Р.Г. вернулся на Холм. До конца недели в кофеиновом угаре мы ликвидировали последствия отключения и лоббировали законопроект. Из-за внезапного кризиса у нас было вдвое больше работы, но на этой должности я научилась ожидать неожиданного и просто подправила расписание.

В субботу, собираясь на войну с горами бумаг, я заметила, что сегодня — шестьдесят пятая годовщина победы Морского Бисквита над Военным Адмиралом при Пимлико[58]. Я решила отметить, нырнула в магазин на углу и купила билет моментальной лотереи с лошадками, по которому выиграла бесплатный фруктовый лед. Я выбрала вишневый и поспешила на работу. Меня переполняла энергия от поглощенного сахара. В офисе сидел Марк, явно взволнованный.

— Привет. А ты что здесь делаешь? — спросила я.

— Р.Г. завтра выступает у Рассерта[59]. — Он отчаянно взмахнул руками.

Интересно. Это здорово, хоть и неожиданно. Брэмен заграбастал все внимание прессы, оставив Р.Г. менее видную, но куда более важную задачу лоббирования. Я смотрела вслед уходящему Марку и думала, что за последние несколько недель почти не видела его. Странно, ведь наш офис не так уж велик. Раньше он использовал любой предлог, чтобы застенчиво пройтись мимо моего стола, но теперь, похоже, избегает меня.

Через два часа он вернулся.

— Послушай, Сэмми… — начал он. — Я хочу спросить кое о чем, если у тебя есть время.

— Конечно, Марк, давай.

— Ну, знаешь, как бывает… Когда ты хочешь о чем-то спросить, но уверен, что другой человек не желает этого слышать. Именно с этим я и борюсь, — вымученно продолжил Марк.

О боже, о чем это он? Я заметила, что он, вопреки обыкновению, держит руки по швам.

— Да-да, — заботливо произнесла я.

— Думаю, я уже знаю ответ, но… вы с Аароном по-прежнему вместе? Я не просто так спрашиваю.

О нет. Я знала, почему он спрашивает, но неужели нам обязательно об этом говорить? Разве мы уже не разобрались? Что делать, если он произнесет это вслух? Я всегда знала, как Марк ко мне относится. Ну ладно, не всегда, а с тех пор, как Мона сказала мне об этом. Разве Марк не знает, что ему не на что надеяться? Я сама так много страдала от неразделенной любви, что не собиралась пудрить кому-то мозги. Мне нравился Марк, жаль, что теперь между нами навсегда поселится неловкость. Я глубоко вздохнула. Надо мягко, но решительно положить этому конец.

— Да, мы вместе, Марк. Послушай, мне нравится работать с тобой, ты классный, но оставь это. Многие женщины умерли бы от счастья, предложи ты им встречаться. Я знаю одну или двух прямо у нас в офисе. Но не я. Я встречаюсь с Аароном. Давай закроем тему, хорошо?

Где-то на середине тирады я невольно зажмурилась, словно не хотела видеть, чем все закончится. Гораздо проще говорить, не глядя в лицо Марку. Открыв глаза, я увидела, что он густо покраснел. Лучше бы я не смотрела.

— Это не то, что я… что я собирался… неважно, — запинаясь, произнес он. — Забудь, что я вообще хотел что-то сказать. Напрасно я… — И Марк поспешил прочь.

Ладно, это было неприятно, но необходимо. Надо избавить Марка от романтических иллюзий. Надеюсь, мы останемся друзьями, но даже если нет, между нами теперь все кристально ясно. Я вернулась к работе.

Домой я пришла к четырем. Так меньше чувствуется, что я проработала весь выходной. Время до семи вечера считалось за неполный день. Когда я вошла в квартиру, Шеклтон висел в аквариуме по диагонали и смотрел вниз. Его жабры лениво шевелились, показывая, что он еще жив, но с меня хватит. Я достала из криминального уголка «Поляроид», сфотографировала свежую позу смерти и отправилась в зоомагазин мистера Ли предъявлять доказательство.

— Вы что, до сих пор не смыли его в унитаз? — в ужасе спросил мистер Ли, когда я показала ему фото.

О черт. Он же считает, что Шеклтон умер несколько месяцев назад. Нет, я не храню его, как Норман Бэйтс[60]. Я поморщилась при одной мысли о запахе.

— Нет, он еще жив, но ему очень плохо, — прояснила я ситуацию. — Да, я сообщила вам, что он умер, но это не так. Он только притворяется мертвым. Все время. Это очень сбивает с толку. Мне нужно как-то ему помочь.

Мистер Ли на несколько секунд старательно задумался.

— Все, успокойтесь, я кое-что придумал! — просияв, закричал он. — Идем, идем!

Я последовала за ним в аквариумный отдел, где с горечью увидела стайку крепких и здоровых японских бойцовых рыбок. Шеклтон когда-то был таким же. Мистер Ли указал в угол аквариума, на ярко-пурпурную водоросль.

— Вот оно! — воскликнул он. — Вы должны попробовать. Все будет иначе!

— Сколько стоит-то? — подозрительно спросила я.

— Для вас? Для моей любимой покупательницы? Специальная цена.

Я вернулась домой, обеднев на двадцать баксов, вычистила аквариум Шеклтона и наполнила его заново, посадив лечебную водоросль. Но когда я вернула его на место, он отправился на дно и улегся на камни, не обращая внимания на добавку. Может, ему просто нужно время, чтобы заметить ее? Я еще не собираюсь сдаваться.

Вечером я надеялась встретиться с Аароном, когда он закончит наброски речи для выступления Брэмена на съезде Американской федерации труда и Конгресса производственных профсоюзов — АФТ/КПП. С утра он работал в особняке Брэмена в Джорджтауне, но должен был освободиться к ужину, поскольку сенатор с женой собирались на симфонический концерт.

Хотя мне самой пришлось работать в субботу, я обиделась, что мерзкая работа Аарона продолжает вмешиваться в нашу личную жизнь. Ладно бы он делал доброе дело, но ведь это не так. К тому же теперь он так много ездит, что наши отношения стали напоминать командировочный роман. Одно хорошо в таком напряженном расписании — я начала по-настоящему ценить вечера, которые нам удавалось провести наедине. Я где-то читала, что удачные браки часто результат подобных «вечерних свиданий», так что будем считать это тренировкой на будущее. Я приняла горячий душ и долго прихорашивалась в радостном ожидании предстоящего вечера. Наконец около восьми Аарон написал.

Кому: Саманта Джойс [srjoyce@gary.senate.gov]

От: Аарон Драйвер [aedriver@bramen.senate.gov]

Тема: ну почему тебя здесь нет прямо сейчас?

прелестная леди рили, мы в катакомбах, присоединишься?

«Катакомбы» — это настоящий джорджтаунский бар в Джорджтауне. Другими словами, очень студенческий бар. Но там ничего, когда народу не слишком много, а «халапеньо попперс»[61], к которым я пристрастилась в Вашингтоне, просто душераздирающие. Меня слегка смутило слово «мы» и то, что он болтается в баре, тогда как я уже несколько часов убиваю время и жду звонка, но я решила просто подкрасить губы и ринуться в бой. Скоро все прояснится.

Я еще не дошла до бара, а меня уже облевали — надо было сообразить, что вечер грядет не из приятных. Все произошло, когда я приблизилась к крутому спуску в «Катакомбы». Два молодых парня подпирали третьего и, шатаясь, выбирались на улицу. Я заметила их зеленоватые пьяные лица как раз в тот миг, когда его измученные глаза встретились с моими и он ровным жидким слоем излил душу мне на грудь. Рвоты было не так уж и много, учитывая, что этот блеватель последние несколько часов потреблял только литры алкоголя, вылившиеся исключительно в жидкую атаку. Но все равно не слишком весело.

Я стояла и обтекала, пока мой противник печально глядел на меня, всем видом умоляя о прощении, прежде чем, спотыкаясь, удалиться к общежитию. Водитель такси, который, высадив меня, пересчитывал чаевые, быстро умчался вниз по улице, чтобы я не отправилась домой переодеваться. Мои облеванные деньги ему явно больше не нравились.

Я прикинула варианты. Подозвать другое такси, съездить домой, переодеться и вернуться — все это займет не меньше часа, учитывая пробки субботнего вечера и размышления перед гардеробом. Метро не годится, потому что гады-планировщики города не предусмотрели станцию в Джорджтауне. И дело не в недосмотре — говорят, им пришлось подчиниться каким-то богатым аристократам, не желавшим якшаться с простонародьем. Наиболее элитные районы столицы демократии наименее доступны. Сейчас я находила эту иронию судьбы ужасно горькой.

Я позвонила Лизе, чтобы посоветоваться.

— Езжай домой. Это отвратительно, Сэмми.

— Но я так долго добиралась сюда и всего лишь хочу…

— Сэмми.

Лиза редко использует этот безжалостный тон. Она бережет его, чтобы предотвратить тяжелые преступления против этикета.

— Ну ладно, хорошо. Я перезвоню.

Я повесила трубку и смирилась с тем, что надо тащиться по М-Стрит и ловить такси. Но Аарон прислал мне сообщение сорок пять минут назад, должна же я хотя бы заскочить и рассказать, что произошло. Он наверняка волнуется.

С другой стороны, как подчеркнула Лиза, я покрыта толстым слоем рвоты и выгляжу не слишком соблазнительно. Наверное, лучше просто написать.

Кому: Аарон Драйвер [aedriver@bramen.senate.gov]

От: Саманта Джойс [srjoyce@gary.senate.gov]

Тема: Re: ну почему тебя здесь нет прямо сейчас?

сижу перед катакомбами, но попала в несчастный случай, я тут ни при чем, клянусь. надо вернуться домой переодеться, хочешь составить компанию? — сэмми

Я сидела на ступеньках и ждала, уверенная, что Аарон сразу выйдет ко мне. Через десять минут, после того как три разных человека спросили своих друзей: «Как, по-твоему, что это с ней?», ответа все еще не было. Что он там делает? Он получил письмо? Кто или что может быть важнее немедленного ответа? Я скатилась по ступенькам, забежала в туалет, чтобы немного почиститься, и сердито направилась в бар.

Где обнаружила, что Аарон пьет текилу в веселой компании. Я узнала нескольких сотрудников Брэмена. Мало того, что Аарон работает с этими паразитами, он еще и охотно общается с ними? Я нахмурилась.

— Сэмми! — воскликнул он, когда я дернула его за локоть, и крикнул бармену: — Еще порцию!

— Нет, спасибо. — Я стиснула зубы.

Хватит с меня выпивки на сегодня. Он что, не заметил, что мне нужна безалкогольная помощь?

— Ты получил мое сообщение? — настаивала я, и плевать на окружающих. Все равно они мне не нравятся.

— Ась? — Он наклонился, чтобы расслышать. Явно нажрался.

В баре было полно народу, полный отстой. В студенческие годы я любила безумный потный дух университетских баров, но сейчас он меня напрягал.

— Эй, что с тобой стряслось? — спросил Аарон, наконец-то изволив меня рассмотреть.

— Один тип блеванул на меня, — мрачно выдала я.

— Фу. — Аарон помолчал, чтобы до меня дошло. — Но я о том, где тебя носило. Мы здесь торчим с половины четвертого, — пояснил он, не обращая внимания на мои слова.

С половины четвертого? Дня? Но я тогда еще была на работе. И думала, что он тоже. Так, дыши ровно. Спокойствие, только спокойствие.

— Ты написал мне в восемь. Так что меня тут не было, потому что я не знала, что ты здесь, — ответила я как можно мягче.

— Ась? А… извини, я думал, что написал тебе раньше. Наверное, где-то застряло.

Да уж.

Он никак не мог сосредоточиться. Даже в подпитии он сексуален, но надо ж было так нажраться. Я ревновала к людям, с которыми Аарон провел это время, меня бесило, что он не позвонил раньше. Почему он не хотел пойти развлечься со мной? Разве я не суперская? Что во мне несуперского? Ну ладно, может, сейчас во мне и есть кое-что несуперское, но я все могу объяснить.

— Ну ладно, рада, что хорошо проводите время, ребята. — По голосу было понятно, что я ничуть этому не рада. — Терпеть не могу ломать кайф, но мне пора домой. Ты со мной?

Я тут же поняла, что фатально ошиблась. Веселись я с друзьями, разве бросила бы их, чтобы усмирить облеванную гарпию, которая с первой минуты своего появления только и делала, что вопила? Вероятно, нет. Но, спорила я сама с собой, что, если облеванная гарпия — это кто-то важный, кто-то, о ком я очень забочусь? Может, даже люблю? Разве это не меняет все? Я решила не задумываться над вопросом, с какой стати вообще стану встречаться с облеванной гарпией.

Я все еще пыталась разобраться в своих чувствах, когда Аарон хлопнул меня по руке.

— Дладно, не злись. Останься и пвеселись с нами. — Он умоляюще улыбнулся. — Я найду тебе новые шмотки. Эй, ты! — крикнул он парню в футболке «Хойас»[62], который шел мимо нас, стараясь не уронить два кувшина пива и пирамиду кружек. — Двадцать баксов за твою фтболку. — Аарон полез за бумажником.

— Аарон, я ухожу, — многозначительно подчеркнула я.

— Погоди, детка, ща я зберу у него это, чтоб тебе не пришлось ехать дмой и переодеваться, — объяснил он, дергая незнакомца за рукав.

— Отвали, придурок, — рявкнул парень, вырвал руку и толкнул Аарона за стол.

— Че за дела? — заорал ему вслед Аарон.

Потом он посмотрел на меня и засмеялся.

— Прости, детка. Погодь, я попрошу кого-нить еще.

Когда он направился к толстяку в потной майке, я схватила его за руку. На мой взгляд, эта майка ничем не лучше того, во что я сейчас одета. И уж точно не стоит двадцати баксов. Или мордобоя.

— Аарон, прекрати, — потребовала я. — Забудь об этом. Мне не нужна чужая рубашка.

Он озадаченно посмотрел на меня. Конечно, сейчас он ничего не поймет. Лучше приберегу возмущение для более благоприятного случая.

— Можешь остаться, если хочешь, — горько предложила я.

— Хорошая мысль. Пока, детка, — быстро, слишком быстро согласился Аарон.

Я ошарашенно смотрела, как он возвращается к брэменской компании у стойки. Два его дружка поглядывали через плечо. Я сделала вид, что ничего не заметила, вздернула подбородок и, источая миазмы, прошествовала сквозь орды пьяных студентов на выход.

В поисках такси я прошла мимо дома Изгоняющего дьявола и задумалась над совпадением: меня облевали так близко от памятного места кинематографической рвоты. Что, если напавший на меня был во власти Сатаны? Я не заметила, чтобы тот высунул голову, но кто знает, что сейчас происходит в общежитии?

Я уже добралась до М-Стрит, все больше злясь на поведение Аарона, когда меня окликнули. Я обернулась, столкнулась с Чарли Лотоном, вражьей мордой, и с омерзением отшатнулась. Наверное, в сочетании с мокрой вонючей одеждой это произвело на него неизгладимое впечатление. Он определенно забеспокоился.

— Подожди секунду, — крикнул он парню на другой стороне улицы. Видимо, перешел, чтобы остановить меня. — С вами все хорошо?

Мог бы и не спрашивать. И так видно, что нет. И вряд ли станет лучше оттого, что я на него наткнулась. От его фальшивой заботы меня тошнило.

— Можно подумать, вам не все равно, — выкрикнула я. — У вас выключен диктофон или я должна соврать, что все просто здорово?

Хм. Наверное, надо было дождаться, пока он ответит насчет диктофона, прежде чем язвить. Если он включен, то я уже выдала себя. Я пообещала себе, что в будущем стану держаться подальше от журналистов. Похоже, я застала его врасплох.

— Послушайте, я уверен, что вы расстроены из-за статьи. Я хотел поговорить с вами, чтобы…

— Чтобы напечатать, уволена я или нет? — Я замахала руками, подзывая такси. — Я все еще работаю, но не благодаря вам. Знаете, вы придурок.

Я не могла разглядеть его лицо, потому что волосы в беспорядке падали мне на глаза. Но изо всех сил надеялась, что он опозорен и подавлен.

— Помочь вам поймать такси? — мягко спросил он.

— Нет! Мне не нужно такси! — заорала я, по-прежнему голосуя на дороге. — Идите к черту!

Я опустила руку и решительно потопала прочь. В зеркальной двери ресторана я увидела, как он спокойно смотрит мне вслед. Скатертью дорожка.

Я натерла ноги и жутко замерзла к тому времени, когда наконец отошла достаточно далеко, чтобы снова ловить такси. Поездка вышла быстрой и тряской, и я заплакала, еще не войдя в квартиру. Я включила свет и сквозь слезы увидела, что Шеклтон запутался в водорослях. Он не шевелился в своем висельном коконе, но я была слишком расстроена, чтобы посмотреть поближе. Я предпочла забраться в ванну и рыдать.

Я вновь и вновь пережевывала случившееся. Мне казалось, что на меня непрерывно блевали весь вечер. Я не хочу быть сварливой собственницей и орать на потенциального жениха, когда он просто выпускает пар. Когда работаешь на невыносимого болвана, выпускать пар очень полезно. Но Аарон вместе с паром выпустил наши планы на вечер, которого я ожидала с нетерпением и готовилась целый час. Он плохо со мной обошелся. Или нет? Может, я слишком обидчива? Кто его знает. Я так устала от догадок.

Что до Чарли Лотона, надеюсь, я выглядела не слишком изможденной и пахла не слишком омерзительно, когда послала его к черту. Он, несомненно, заслуживал злобного презрения, и я не жалела, что набросилась на него. Если я хоть немного задела его, значит, день прожит не зря.

Состояние Шеклтона я проверю утром. Я оставила сообщение Зельде, но не стала звонить Лизе, которая, как я знала, сейчас с Райаном на какой-то кошмарной встрече выпускников. Я решила помедитировать, чтобы расслабиться, но тут же уснула мертвецким сном. Не знаю, где именно я остановилась на пути к нирване.