Сердце беглеца

Глава 22

Наступила осень – любимое время Рэйчел. Но теперь ясный прохладный воздух и яростная пляска под ветром красных и золотых листьев не приносили ей радости. Она сознавала, что равнодушие, овладевшее ею, вызвано утратой Тайри. Как бы она ни старалась, ей не удавалось выкинуть его из головы. Она продолжала, как и прежде, любить его и не теряла надежды, что когда-нибудь он к ней вернется. Хотя сама она понимала, что тешит себя детскими сказками и питается иллюзиями. По-настоящему он никогда не был к ней привязан. А значит, не вернется никогда!

Клинт не оставлял своих усилий, продолжал ухаживать за ней и вел себя по-прежнему нежно и терпеливо. Он никогда больше не упоминал о браке, и все же Рэйчел знала: стоит ей сказать слово, и он тотчас пойдет с ней под венец. Но понимала она и то, что с Клинтом никогда не будет по-настоящему счастлива. Сердце ее принадлежало Тайри, и хотя она не рассчитывала, что однажды он явится за ним, все равно не могла отдать его никому другому. Наступило время сказать Клинту обо всем, объяснить, что не стоит питать бесплодных надежд и что она никогда не выйдет за него замуж. Она понимала, что это будет труднейшим объяснением в ее жизни, но наступило время перестать держаться за Клинта и самостоятельно встать на ноги. Клинт должен знать, что она никогда не будет принадлежать ему. Возможно, тогда он найдет достойную его женщину. И тотчас же ей на ум пришла Кэрол-Энн. Они прекрасно подойдут друг другу. Прекрасно!

Рэйчел подумала о вечере в честь праздника Всех Святых, который устраивала Кэрол-Энн в городе. Нужно было найти какой-то способ сделать так, чтобы эти двое встретились. Она как раз ломала голову над тем, как лучше и тактичнее свести их вместе, когда, повернув за угол и выйдя на главную улицу, лицом к лицу столкнулась с Аннабеллой Уэлш. С минуту обе женщины не отрываясь смотрели друг на друга. Аннабелла была, как всегда, прекрасна, и Рэйчел это с раздражением отметила. Ее рыжие, как пламя, волосы были высоко зачесаны, и это придавало царственность ее облику. Ее пышная фигура затянута в модное платье, сшитое по последнему парижскому журналу.

Аннабелла взирала на Рэйчел с выражением открытой враждебности. Что в этой жалкой девчонке могло очаровать такого человека, как Тайри? Длинные и желтые волосы цвета песка, фигура, правда, сносная и личико хорошенькое, но Аннабелла ничуть не сомневалась, что сама она была гораздо эффектнее. К тому же она обладала властью и деньгами, и все это она предложила Тайри, но он отверг ее ради какой-то деревенской девчонки.

Под ледяным взглядом зеленых глаз Аннабеллы Рэйчел гордо подняла подбородок. Даже теперь, по прошествии стольких месяцев, она испытала острый приступ ревности, вспомнив, что Тайри жил под кровом Аннабеллы. Тайри…

– Где он? – выпалила Рэйчел, хотя до этого мгновения не собиралась заговаривать с Аннабеллой.

Аннабелла отпрянула, и Рэйчел тотчас же поняла, что Аннабелла – это ключ к тайне исчезновения Тайри и единственная возможность отыскать его.

– Вы, конечно, имеете в виду Тайри, – ответила Аннабелла с понимающей улыбкой. – Ведь он был интересным мужчиной, правда? Дикий, непредсказуемый. Как жеребец, которого еще надо приручить… – Аннабелла тихонько рассмеялась, и смех этот Рэйчел не понравился. – Ни одна из нас не сумела этого сделать, ни одна не добилась успеха, верно?

Рэйчел с трудом сглотнула, стараясь подавить страх, уже подступивший к горлу. Аннабелла говорила о Тайри в прошедшем времени, как о мертвом.

Но она выкинула эту мысль из головы.

– Вы знаете, где он, – сказала Рэйчел убежденно. – Я уверена в этом. Скажите мне. Пожалуйста.

Последнее слово она произнесла с трудом, чуть не подавившись им. Как трудно было проявлять смирение перед женщиной, разрушившей жизнь и ее дом, единственный дом, который она знала с детства. Но если потребуется, она встанет перед Аннабеллой на колени. Только бы Аннабелла сказала ей, где Тайри. Это рассмешило и позабавило Аннабеллу.

– Вы ведь его любите, да? – спросила она.

– Да.

– И были настолько глупы, что вообразили взаимность?

– Нет. – Это признание она произнесла едва слышно.

– Тайри и ему подобные не способны любить, – заметила Аннабелла, и в голосе ее прозвучала едва заметная нотка печали.

– Как и женщины, подобные вам, – сказала Рэйчел и тотчас же пожалела об этом – теперь она была готова откусить себе язык. Она вовсе не собиралась говорить этого вслух. Рассердить сейчас Аннабеллу было последним, чего она хотела.

– Ты проницательная маленькая сучка, – высокомерно ответила Аннабелла. – Всего хорошего.

– Аннабелла, ради Бога!

– Его нет, – ответила Аннабелла, – я продала его.

– Продали его? – повторила Рэйчел, уверенная, что ослышалась.

– Да, старому другу, который занимается работорговлей по ту сторону границы, на Юге. Не стоит плакать. Вероятно, сейчас его уже нет в живых. Или он мечтает умереть. Как бы там ни обстояли дела, я уверена, что наш друг Тайри теперь уже не представляет интереса для женщин. Ни для одной женщины.

Тайри, проданный в рабство. Это было слишком ужасно! И все же Рэйчел видела, что это правда, по мерцанию холодного огня в глубине зеленых жестких глаз Аннабеллы.

– Как вы могли? – выдохнула Рэйчел. – Как вы могли быть такой мстительной и жестокой?

– От меня не уходил еще ни один мужчина, – ответила Аннабелла, гордо вскидывая голову. – Ни один.

– Вы продали Тайри в рабство, потому что он ранил вашу гордость? – спросила Рэйчел, все еще не веря. – Что же вы за женщина?

– Богатая, – пробормотала Аннабелла Уэлш с недоброй улыбкой. – Всего хорошего, мисс Хэллоран.

Рэйчел, не отрываясь, смотрела вслед Аннабелле Уэлш, а мысли смятенно роились у нее в голове. Тайри стал узником, рабом на рудниках. А она все эти месяцы думала, что он ее не любит, что ему все равно. Она представляла его пьянствующим и распутничающим со шлюхами, а он был рабом. Она смахнула слезы, набегавшие на глаза. Слезами Тайри не поможешь.

Повернувшись, она помчалась в сторону платных конюшен, располагавшихся на краю городка. С тех пор как ее отец отпустил своих работников, там работал Кандидо. Может быть, Кандидо сможет ей помочь?

Но Кандидо только покачал головой:

– Вам никогда его не выручить, мисс Рэйчел. Я слышал рассказы о рудниках и о людях, которые там заправляют. Вы и на милю не сможете подойти к тому месту без того, чтобы вас увидели. Однажды, как я слышал, один владелец рудников убил всех своих рабов, а трупы сбросил в шахты, только чтоб его не накрыли власти.

– Я должна что-то сделать, Кандидо. Пожалуйста, помоги мне.

– А что говорит ваш отец?

– Его здесь нет. Он повез Клер в Сент-Луис. Они не вернутся до весны.

– Сожалею, но я не могу вам помочь.

– В таком случае я отправлюсь одна, – сказала Рэйчел решительно.

Кандидо тяжело вздохнул.

– У меня есть двоюродный брат, работающий на руднике возле Верде. Возможно, он сможет вам помочь.

Несколькими днями позже Рэйчел и Кандидо добрались до маленького городка Верде. Кузен Кандидо Ладо был шестидесятилетним стариком. В расцвете лет он был врачом, а потом из-за скандала, который у него случился с дочерью одного богатого землевладельца, был вынужден бросить врачебную практику. Теперь он путешествовал и за несколько песо и такое количество текилы, какое только мог выпить, лечил заключенных на рудниках.

Да, он и вправду видел гринго по имени Тайри.

– Стрелок, – сказал Ладо, кивнув с умным видом, затем отхлебнул из бутылки, которую всегда держал под рукой.

– Я был там в день, когда состоялось состязание между гринго и Пауло. Хозяин очень рассердился, когда гринго выиграл.

– Он еще жив? – с волнением спросила Рэйчел.

– Кто знает? – Ладо пожал плечами.

Через десять минут в руках у Рэйчел оказалась карта тех мест, где располагались рудник и ведущая к нему дорога.

– Сеньорита, вы не можете поехать на рудники и потребовать, чтобы Тайри освободили, не можете вы и выкупить его. Если владельцы рудника заподозрят, кого вы ищете, они убьют его, а возможно, и остальных тоже.

– Но должна же я что-нибудь предпринять, нельзя ведь просто оставить его там. Как мне жить, не зная, жив он или мертв?

Они ехали в молчании. Таким образом она отвергла уже с полдюжины планов освобождения Тайри, но сдаваться не собиралась. Должен же существовать какой-то способ его спасения!

Они возвращались в Йеллоу-Крик и как раз огибали внешний край каньона Сансет. Рэйчел содрогнулась, вспомнив день, когда это случилось: жара, индейцы…

– Придумала! – вскричала она.

– В чем дело, сеньорита?

– Апачи, – возбужденно ответила Рэйчел. – Я отправлюсь к индейцам Мескалеро. Тайри их друг. Конечно, они ему помогут.

– Нет. Это безумие.

– Мне потребуется твоя помощь, – продолжала Рэйчел, отметая его возражения. – Ты ведь немного говоришь на языке апачей?

– Си, сеньорита, но…

– Хорошо. Если мы поедем в этом направлении, то к ночи мы набредем на их лагерь.

– Или они сами на нас набредут, – сказал Кандидо. – Санта Мария, молись за нас!

Они так и не нашли лагерь апачей, но в ту же ночь индейцы нашли их сами. Вдруг неизвестно откуда возникли тридцать воинов, и их немигающие, будто выточенные из обсидиана глаза загорелись интересом при виде двоих белых людей.

Хотя она сама намеревалась найти индейцев, теперь, когда они оказались рядом, Рэйчел насмерть перепугалась. А что, если это вовсе не апачи? Что, если индейцы убьют их, не дав им даже возможности объяснить, зачем белые пришли на их землю?

Но тень надежды возродилась в, ней, когда она заметила одного из воинов, бывших в каньоне Сансет в тот ужасный день.

Она подняла руку жестом, который, как она знала от Тайри, означал «мир».

– Друг, – сказала она, надеясь, что воин не заметит страха ни в выражении ее лица, ни в тоне голоса. Она постучала по груди: – Женщина Тайри.

Стоящий Буйвол уставился на Рэйчел, потом улыбнулся. Да, он вспомнил женщину Тайри. Тогда в каньоне Сансет, когда Тайри явился ее спасать, индейцев постигло большое разочарование.

Рэйчел ответила на его улыбку. Он узнал ее, она это видела по глазам.

Воин заговорил с остальными, и все они спешились. Через несколько минут в неглубокой ложбинке запылал костер. Индейцы уселись вокруг него на корточках, глаза их были устремлены на Рэйчел. Только несколько из них говорили по-английски.

– Женщина Тайри, почему ты здесь?

– Тайри попал в беду, – сказала Рэйчел серьезно. – Он говорил мне, что жил с вами и что вы его друзья. Я пришла просить у вас помощи, потому что больше мне не к кому обратиться.

Стоящий Буйвол нахмурился:

– И что это за беда?

Рэйчел торопливо рассказала свою историю. Стоящий Буйвол кивнул:

– Да. Некоторые наши воины там побывали. Скверное дело – держать людей в рабстве.

– Значит, вы мне поможете?

– Да, мы поедем в Мексику с первыми лучами солнца. Один из моих воинов проследит, чтобы ты вернулась домой невредимой.

– Я еду с вами!

– Нет.

– Он, он…. мой муж, и я поеду его спасать.

Стоящий Буйвол улыбнулся. Право слово, у желтоволосой женщины сердце горного льва. Тайри проявил мудрость, выбрав ее.

– Мексиканец не должен ехать, – решительно заявил Стоящий Буйвол. – Мои люди не поедут вместе с ним.

Рэйчел не стала возражать. Всем была хорошо известна взаимная неприязнь мексиканцев и апачей, восходившая к тем давним временам, когда мексиканцы щедро платили за скальпы индейцев.

На рассвете следующего дня они тронулись в путь, в сторону Мексики. Кандидо весьма неохотно оставлял Рэйчел в компании апачей, но единственное, что он мог сделать, это просить ее передумать. Однако она была тверда в своем решении.

Индейцы против ее присутствия не возражали. Апачские женщины частенько отличались воинственностью, а также могли врачевать. Поэтому и с женщиной Тайри они обращались как с воином и ожидали, что она будет вести себя соответственно.

Рэйчел постоянно находилась в напряжении: ее терпели лишь потому, что она – женщина Тайри. Она содрогалась от ужаса при мысли о том, что было бы с ней, если бы имя Тайри не служило ей защитой. Многие воины поглядывали на нее с явным вожделением, другие – с выражением, не оставлявшим сомнений в том, что при иных обстоятельствах они убили бы ее и сняли скальп, как делали это с врагами.

К концу дня Рэйчел уверилась, что ей суждено умереть. Каждый участок ее тела болел. Красная рубашка прилипала к потной спине, юбка для верховой езды покрылась толстенным слоем пыли, края ее местами были разорваны в клочья – по пути им приходилось продираться сквозь кактусы. В общем, она была покрыта грязью с ног до головы и не могла припомнить другого такого случая, когда бы чувствовала себя такой грязной или такой до мозга костей усталой. При каждом ее движении мускулы, о существовании которых она даже не подозревала, отчаянно протестовали. Она не сомневалась, что от долгого сидения в седле теперь навсегда останется кривоногой.

Стоящий Буйвол протянул ей кусок сушеного мяса и предложил напиться из бурдюка.

– С первыми же лучами солнца мы поскачем дальше, – сказал он.

Его черные глаза внимательно изучали ее. Во время всего долгого пути она ни разу не пожаловалась. Возможно, если они не застанут Тайри в живых, он пожелает оставить эту женщину для себя.

Под долгим изучающим взглядом индейца щеки Рэйчел порозовели. О чем он думал? Его глаза, черные, как ночное небо, были бездонными, а лицо оставалось бесстрастным.

Она сделала большой глоток из бурдюка и вернула его Стоящему Буйволу.

– Благодарю, – сказала Рэйчел и отвела глаза, не в силах больше продолжать выдерживать его пристальный взгляд.

Следующий день был таким же, как предыдущий. Они ехали мили и мили по земле, населенной только кактусами, время от времени им еще встречались какие-нибудь пресмыкающиеся. Пот стекал по лицу, шее и спине Рэйчел, и она чувствовала себя липкой и противной самой себе. Руки и ноги отекли, и она мечтала о ванне, как никогда прежде.

Индейцы ехали молча, будто не замечая жары и больших расстояний. Они остановились только раз, вскоре после полудня, чтобы поесть и дать отдых лошадям.

Усталая Рэйчел ослабила подпругу своей столь же усталой лошади и похлопала ее по шее. Она радовалась тому, что оставила дома Моргану. Этот желтовато-серой масти мерин гораздо лучше выдерживал долгие часы скачки и скудную кормежку. Он обладал необходимой выносливостью и был смешанных кровей, – в нем текла кровь мустангов и кровных лошадей.

Очень скоро индейцы снова устремились к своим лошадям, и Рэйчел также со вздохом подтянула подпругу и вскарабкалась в седло. Никогда еще она не проводила в седле столько часов подряд.

В тот же день, но чуть позже группа воинов оторвалась от основного отряда и отправилась на охоту. Они вернулись затемно и принесли дикую индейку и нескольких кроликов. При мысли об обеде из свежего мяса Рэйчел почувствовала, как рот ее наполняется слюной.

И так они продолжали свой путь, пересекая страну и направляясь на юг. Они проезжали мимо невысоких холмов, мимо глубоких оврагов, узких долин и мелких речушек и неожиданно оказались на территории Мексики.

Рэйчел уже потеряла счет дням. Но однажды среди ночи в их лагерь ворвался один из разведчиков и сообщил о том, что рудники находятся менее чем в дне пути отсюда. И усталость Рэйчел исчезла, как исчезает снег под обжигающими лучами солнца. Завтра она увидит Тайри!

В ту ночь она не могла уснуть: он был так близко! Она закрывала глаза и вызывала в памяти его образ, так отчетливо хранившийся в ее воспоминаниях. Все эти долгие месяцы разлуки не изгладили его. Она видела его как живого: эти янтарные глаза, рот, который мог быть теплым и нежным, яростным и требовательным, и волосы, черные, как смертный грех. И каждый нерв в ее теле, казалось, ожил и пробудился, и все оно томилось по его прикосновению.

Она так и не уснула и все еще лежала с открытыми глазами, когда индейцы зашевелились. Они передвигались по лагерю необычно тихо. Завтракать не стали. Неожиданно в их руках появились маленькие глиняные горшочки, и воины начали раскрашивать лица, придавая им боевую раскраску. И первый раз за все это время Рэйчел осознала, что грядет бой и что в этой схватке погибнут люди. До этой минуты она не задумывалась о цене, которую придется заплатить за свободу Тайри, за то, что она снова увидит его. Но конечно, должно было произойти столкновение. Невозможно же просто прийти и вырвать Тайри из хищных лап рабовладельцев… Раздастся предупреждающий крик стражей, а потом будет бой, и Тайри тоже могут убить… Она попыталась отогнать эти мысли. Рэйчел уже зашла слишком далеко, чтобы думать о возможности поражения.

Она взглянула на сновавших вокруг воинов, и вдруг ей стало страшно. Эти люди были дикарями, чужаками. Убийцами, получавшими наслаждение от мучений своих жертв. Что она делает среди них? Почему доверилась им? Даже теперь от них в любую минуту следовало ожидать подвоха.

Когда на ее плечо опустилась чья-то рука, Рэйчел вскрикнула. Резко обернувшись, она расширенными от страха глазами уставилась на стоявшего рядом воина и облегченно вздохнула. Это был Стоящий Буйвол, С лицом, чудовищно обезображенным полосами черной краски.

– Подождешь здесь?

– Нет.

Он кивнул, будто и не ожидал иного ответа.

Десятью минутами позже они двинулись к руднику. Нервы Рэйчел были на пределе. Время от времени она похлопывала по пистолету, лежавшему в кармане юбки. Хватит ли у нее решимости застрелить человека, если это потребуется? Сможет ли она отнять человеческую жизнь? Возможно, ей предстоит это узнать.

Когда они добрались до долины, где располагался рудник, уже стемнело. Рэйчел пристально вглядывалась в деревянные постройки, в которых жили охранники, потом взгляд ее переместился на большое каменное строение, где обитали владельцы рудника. И тогда в ее поле зрения оказался длинный ряд клеток. Они были пустыми, но она с ужасом увидела, как к ним гонят десятки людей. Подавшись вперед и напрягая изо всех сил зрение, она пыталась разглядеть среди них Тайри, но не могла его узнать среди обросших, бородатых, закованных в кандалы людей. Это было невыносимое зрелище, и сердце ее переполнилось жалостью и тоской. Надсмотрщики сгоняли людей, как овец, подгоняя бичами тех, кто двигался недостаточно быстро.

Тайри. Тайри. Она не могла вынести мысли о том, что и он находится в таком ужасном месте, страдает так же, как те люди, которых она видела издали.

И тут Стоящий Буйвол подал сигнал, и Рэйчел, будто вихрь, понеслась вниз – с холма к руднику. Лошадь ее мчалась вместе с другими, пущенными индейцами галопом по пологому склону холма, и вот они уже пересекают бесплодный участок земли перед самым рудником. Послышался крик с башни, где стоял часовой, а вскоре находившийся там мексиканец уже перевалился через перила галереи и остался лежать на земле со стрелой в горле.

Воздух наполнился звуками боевого клича, вырывавшегося одновременно из глоток тридцати апачских воинов. Две трети мексиканцев были убиты тотчас же – они не ожидали нападения.

Шум и дым от выстрелов настолько заполонили все вокруг, что Рэйчел казалось – она видит кошмарный сон. Но вот она уже направила свою лошадь к рядам клеток, держа наготове пистолет. Индейцы и мексиканцы сражались и падали на землю, но она пробивалась сквозь ряды сражающихся, не отводя глаз от клеток впереди и в сердце неся безмолвную молитву: только бы найти Тайри.

Узники окликали ее, когда она проносилась мимо, кричали, чтобы она выпустила их из клеток, но ее занимала лишь одна мысль – найти Тайри. Когда мексиканец в грязной синей рубашке уцепился за ее ногу, она выстрелила в упор ему в лицо и тотчас же почувствовала, что все ее внутренности подступили к горлу: его лицо прямо на глазах превратилось в кровавое месиво.

Она продолжала двигаться вперед. А потом в конце ряда Рэйчел увидела его. Он стоял у дверей клетки, глядя на пожар, занимавшийся в одной из деревянных построек – ярдах в пятидесяти от него.

Рэйчел выкрикнула его имя и спрыгнула с лошади.

Тайри резко повернул голову, и глаза его расширились, она прочла в них изумление и недоверие.

«Бог мой, – подумал он, – у меня начались галлюцинации».

– Тайри, отойди! – Рэйчел пришлось повысить голос до крика, чтобы он мог расслышать ее за треском выстрелов и ревом пламени.

Значит, это не галлюцинация. Это правда. Он шептал ее имя, пока она стреляла в замок его клетки, он ожидал, стоя рядом с дверью. И она тотчас же оказалась в его объятиях, и ее нежные губы прижались к его губам. Но только на мгновение.

– Пойдем, нам надо выбираться отсюда, – торопила его Рэйчел. – Садись на мою лошадь.

– Я не могу.

– Черт возьми!

Рэйчел совсем забыла об оковах на его ногах.

Она как раз соображала, что делать, когда Тайри схватил ее и потащил вдоль ряда клеток, туда, где лицом вниз, в пыли, лежал человек. Этот был тот самый, которого застрелила Рэйчел, и она отвернулась, а Тайри стал обыскивать карманы убитого. Наконец он нашел ключ. Несколькими минутами позже его руки и ноги были свободны, и он бросил кольцо с ключами узнику в соседней клетке.

Рэйчел слышала, как Тайри бормотал:

– Удачи!

Затем он подсадил ее в седло и тотчас же прыгнул позади нее сам. Когда они двинулись к выезду из двора, Рэйчел почувствовала некоторое облегчение. Главное, Тайри жив и невредим.

Она била пятками по бокам мерина, стараясь заставить его скакать быстрее, чтобы скорее выбраться, уехать отсюда, от рудника и всего этого ужаса. Она не думала о тех, кто остался позади, об индейцах, которых могли убить. Все ее мысли сосредоточились на Тайри и его руках, обнимавших ее за талию.

Они выезжали со двора, и она улыбалась, мысленно поздравляя себя с успехом этой безнадежной затеи, когда ее обожгла боль. Опустив глаза, она с ужасом заметила, что ее рубашка потемнела от крови. Внезапно она почувствовала головокружение и свободной рукой схватилась за гриву своего мерина. Они не могли сейчас остановиться, они не остановятся, пока она не будет уверена, что Тайри больше не грозит опасность. Она не могла потерять его снова.

Она обернулась и бросила взгляд через плечо. Деревянные здания пылали. Она заметила человека, катавшегося по земле и старавшегося сбить пламя со своей горящей одежды. И тут к ним подскакали индейцы и загородили собой все остальное.

Она попыталась улыбнуться Тайри, но лицо его стало расплываться, и она почувствовала, что падает, проваливается во мрак.

Тайри тихонько выругался, почувствовав, что тело Рэйчел обмякло в его объятиях. Тайри сильно дернул поводья, заставив мерина остановиться. И тогда он увидел кровь на рубашке Рэйчел.

– Бог мой! – выдохнул он, стараясь осмотреть рану. Кровь лила ручьем. С проклятием он прижал руку, стараясь прикрыть ею уродливое отверстие, и ощутил кровь между пальцами.

Обняв Рэйчел, он осторожно снял ее с лошади и уложил на землю. И только тогда он заметил Стоящего Буйвола и остальных индейцев, которые толпились вокруг.

– Она мертва? – спросил Стоящий Буйвол.

– Нет. Мне нужны одеяла и немного воды.

– Мы здесь устроим привал, – обратился Стоящий Буйвол к остальным. – Красный Лось, позаботься о раненых. Пять Медведей, найди людей и раздобудьте мяса.

Индейцы, как всегда спокойные и деловитые, принялись разбивать лагерь на ночь.

Тайри взял одеяло, принесенное Стоящим Буйволом, и подложил его под Рэйчел. Сняв рубашку, он оторвал от нее полосу и начал стирать ею кровь. Он обнаружил только одно отверстие, куда вошла пуля. Значит, пуля все еще сидела где-то у нее в боку. Осторожно он ощупал рану пальцем, но ему ничего не удалось обнаружить.

Веки Рэйчел затрепетали, и глаза раскрылись. Она слабо улыбнулась склонившемуся над ней Тайри.

– Ты в безопасности, – пробормотала она. Тайри кивнул и нежно провел рукой по ее щеке.

– Глупышка, – нежно пожурил он. – Что это тебе вздумалось носиться по стране с бандой дикарей?

– Я приехала за тобой, – сказала Рэйчел глухо. – И я нашла тебя.

– Да. А теперь лежи тихо и помолчи.

– Я умру?

– Нет. Потерпи. Это надо сделать. Рэйчел слабо помотала головой:

– Нет. Пожалуйста, Тайри!

– Эй, ты слишком много времени потратила, ухаживая за мной. Теперь настала моя очередь.

Рэйчел смотрела на Стоящего Буйвола, который встал рядом с Тайри. В одной руке у него был бурдюк, в другой – нож с длинным лезвием. Рэйчел в ужасе смотрела на нож. Она не вынесет этого, думала она. Не вынесет боли, когда нож вонзится в ее плоть и будет кромсать ее.

– Забери меня домой, – умоляла Рэйчел. – Отвези меня в Йеллоу-Крик, Тайри. Мне нужен доктор.

– Йеллоу-Крик в десяти днях пути отсюда, – ответил Тайри.

– Мне все равно.

– Ты должна мне верить, Рэйчел. Пулю необходимо вынуть. И сделать это надо немедленно. Если мы будем медлить и ждать, ничего хорошего не выйдет.

Он взял ее руку в свою и ободряюще пожал.

– Поверь мне, Рэйчел. Поверь хоть на этот раз. Она кивнула и содрогнулась, увидев, что Тайри берет нож у Стоящего Буйвола.

Тайри осмотрел длинное лезвие. Удастся ли им вырезать пулю из тела Рэйчел? Он знал, как больно ей будет, и ему легче было бы отрубить правую руку себе, чем причинить ей такую боль. От одной мысли о том, что ему придется резать ее нежное тело, он весь покрылся холодным потом.

– Хочешь, чтобы это сделал я, брат мой? – спросил Стоящий Буйвол невозмутимо.

– Нет! – Рэйчел вцепилась в руку Тайри. – Сделай это сам! – закричала она. – Я не хочу, чтобы это сделал кто-нибудь, кроме тебя.

Тайри кивнул.

– Вот, – он скатал комок из куска ткани и дал ей. – Засунь его в рот, вцепись в него зубами. Стоящий Буйвол, держи ее крепко, чтобы она не дернулась.

Рэйчел закрыла глаза, зубами она крепко впилась в тряпку. Ее бок пронзила такая боль, какой она не испытывала никогда в жизни. Она и не представляла, что может быть так больно. Кровь выступала там, где лезвие касалось ее тела. Она была горячей и липкой. Рэйчел сжала кулаки, ногти ее впились в ладони. В голове у нее все смешалось. Иногда она сознавала, что Тайри стоит над ней с ножом. То оказывалась где-то в прошлом и сама удаляла пулю из его бока. Как он мог переносить такую боль? И как могла ее терпеть она? Когда же это кончится?

Она открыла глаза и сквозь красный туман боли увидело лицо Тайри. Лоб его бороздили морщины, он блестел от пота, челюсти его были решительно сжаты. Она застонала, когда нож скользнул глубже в ее тело, и услышала, как Тайри тихонько выругался, потом мир почернел и пропал.

– Слава Богу, – пробормотал Тайри. – Она потеряла сознание.

Наконец Тайри извлек пулю. Прежде чем выбросить, он долго смотрел на нее. Попади она чуть повыше, думал он вяло, и Рэйчел бы уже не было на свете.

Он тщательно, насколько позволяли обстоятельства, промыл рану и перевязал тем, что еще оставалось от его рубашки.

– Апачи сейчас, должно быть, в своем зимнем лагере, – заметил Стоящий Буйвол. – Мы доберемся туда послезавтра.

Тайри кивнул. Рэйчел потеряла много крови. Весьма вероятно, что у нее скоро начнется лихорадка, поднимется температура. Доктор из Йеллоу-Крик был от них в любом случае слишком далеко и не мог помочь, но в лагере апачей был свой врачеватель. Да и шаман в таком случае не помешает.