Сердце беглеца

Глава 2

Время тянулось томительно медленно. Тайри раздражало бездействие. День за днем он продолжал праздно лежать в постели, но Рэйчел оставалась глуха к его протестам. Она была старательной, сдержанной и очень опытной сиделкой. Предупреждала его желания, удовлетворяла потребности и старалась сделать все возможное, чтобы он чувствовал себя хорошо. Но была тверда, как алмаз, когда он заговаривал о том, чтобы уехать. Впрочем, из постели она его тоже не выпускала.

– Черт возьми! – вспылил Тайри однажды днем, раздраженный ее упорством. – Я знаю, что вы мечтаете избавиться от меня. Так почему бы не отдать мне мою одежду и не выпустить меня на все четыре стороны?

– Я просто не хочу, чтобы у меня на совести была ваша смерть, – ответила Рэйчел. – Вы слишком слабы, чтобы дойти до двери, не говоря уже о том, чтобы в одиночку верхом пересечь страну. У вас еще не совсем прошла лихорадка, и я позволю вам встать с постели не раньше чем через пять дней.

– Черт побери! Еще целых пять дней! – сердито бормотал Тайри. Он провел в постели уже почти две недели, а этого было бы достаточно для любого. Еще пять дней! Да он от этого на стенку полезет.

Позже, в тот же день, Тайри выскользнул из постели и стал вспоминать, каково это – ходить. Рэйчел, чтоб ей было неладно, оказалась права, будто в воду глядела. Он чувствовал себя слабым. И бок у него болел чертовски. Но он старался отвлечься от боли, не думать о ней и продолжал мерить шагами комнату, молча проклиная Рэйчел. Черт бы побрал женщин, которые всегда правы!

Его всегда раздражали тесные помещения, и теперь, заключенный в спальне Хэллоранов, он чувствовал себя не лучше, чем в карцере юмской тюрьмы…

В той чертовой каморке он провел полных десять дней, и к тому же оставался гол, как новорожденный младенец, вспоминал Тайри с горечью. Там нельзя было даже лечь. Можно было только час за часом стоять или сидеть на корточках. Впрочем, если у тебя появлялась охота помолиться, можно было еще опуститься на колени. Но и таким манером избавиться от карцера было невозможно – на его памяти никому не удалось вымолить себе освобождения. Приходилось там оставаться, пока надзиратель не решал, что ты усвоил урок. А пока этого не произошло, оставался там, поджариваясь на раскаленном полу, когда температура поднималась выше ста десяти градусов по Фаренгейту. Зато ночью температура резко падала ниже шестидесяти.

Случалось, некоторые так и умирали в этом ящике. Случалось, сходили с ума, но Тайри посчастливилось сохранить рассудок, хотя с тех пор он всю оставшуюся жизнь питал отвращение к небольшим и закрытым помещениям…

Теперь он по нескольку раз в день совершал прогулки по спальне, а когда не ходил, то частенько стоял у окна, жадно вглядываясь в открывавшиеся взору лесистые холмы. Иногда он видел Рэйчел, работавшую в цветнике возле дома. Она мотыжила и разрыхляла землю, полола, подрезала саженцы, и это повторялось не реже двух раз в неделю. Наблюдать эту картину Тайри было приятно, потому что при всем своем упрямстве Рэйчел Хэллоран была прехорошенькой и смотреть на нее было одно удовольствие, особенно когда солнечные блики танцевали на золотых волосах. Это напоминало ему картину, изображавшую Мадонну, которую он однажды видел в Санта-Фе.

Черт бы побрал эту женщину! Он знал, что неприятен ей. Знал, что она ждет не дождется, когда он исчезнет из ее жизни, и все же отказывалась отдать ему одежду, чтобы он мог уйти. Хмурясь, он потрогал пальцем густую поросль на подбородке.

В тот вечер он, как обычно, стоял у окна, предаваясь невеселым размышлениям о загадочной женской натуре, когда дверь спальни отворилась и вошла Рэйчел, неся на подносе обед. Переступив через порог, она внезапно и резко остановилась: Тайри сбрил бороду! Она только и смогла, что смотреть на него изумленно – такую разительную перемену произвело бритье в его облике.

– Добрый день, мэм, – приветствовал он ее, как обычно, лениво растягивая слова и не делая попытки прикрыть свою наготу. – Прошу меня простить, я не успел одеться для приема гостей.

Она по-прежнему как зачарованная смотрела на него. Наконец почувствовала, что ее щеки вспыхнули, и сказала:

– Пожалуйста, прикройтесь.

– Боюсь, что прикрыться мне нечем, – сказал Тайри, стараясь подавить готовый вырваться наружу смех. – Кто-то забрал всю мою одежду.

– Пожалуйста, прикройтесь простыней, – умоляюще молвила Рэйчел, все еще не в силах отвести глаз от его столь изменившегося лица. Он выглядел совсем по-другому. Теперь уже ничто не скрывало его мужественной и грубоватой привлекательности. Она была рада, что он не сбрил усы. Они нависали над его верхней губой, придавая его облику нечто пиратское. Четко очерченный квадратный подбородок, чувственный рот. И она, стыдясь самой себя, все-таки подумала о том, каково это – прижаться губами к его губам и почувствовать прикосновение его мягких усов.

Тайри, тихонько хмыкнув, стащил с кровати простыню и обернул ее вокруг талии.

Рэйчел поставила поднос на столик, стараясь избегать насмешливого взгляда Тайри. Черт бы его побрал! Он посмеялся над ней, ведь только ее одну можно было бы упрекнуть в том, что он оказался в таком виде. Он просил ее отдать одежду по крайней мере дюжину раз.

Надеясь, что ей удалось скрыть замешательство, Рэйчел огрызнулась:

– Чем это вы тут занимались?

– Упражнялся, – отрезал Тайри, раздраженный резкостью ее тона. – Запертый в этой комнате, я схожу с ума.

В прекрасных синих глазах Рэйчел промелькнуло нечто похожее на сострадание, но только на мгновение.

– Сегодня обед приготовила жена Кандидо, – сказала она смущенно. – Надеюсь, вам по вкусу мексиканская еда.

Продолжая что-то говорить, Рэйчел попятилась к двери. Потом, внезапно остановившись, она расправила плечи и вызывающе вздернула подбородок. Ему не удастся ее смутить или запугать. Тем более в ее собственном доме.

– За подносом я вернусь позже, – объявила она ледяным тоном и вышла, изо всех сил демонстрируя спокойствие, в то время как внутри у нее все бурлило.

Однако демонстративное хладнокровие Рэйчел было разрушено внезапным взрывом мужского смеха. Она почувствовала, как щеки ее вновь заливает краска. Черт бы его побрал! Похоже, он угадывал ее мысли.

На следующее утро Тайри обнаружил свою одежду аккуратно сложенной в изножье постели и криво усмехнулся: что бы это значило? Действительно ли Рэйчел решила, что он достаточно окреп для того, чтобы отправиться в путь, или же она возвратила одежду для того, чтобы больше не заставать его в столь непристойном виде?

Он медленно и осторожно одевался, стараясь не делать резких движений. Левый бок все еще казался онемевшим и чужим и немного болел. Нагнувшись, чтобы натянуть сапоги, он вздрогнул и скривился от боли, но все-таки успел заметить, что сапоги его начищены до блеска.

Заправляя рубашку в штаны, он услышал голоса. Сердитые голоса. Запихнув за пояс револьвер, он бесшумно двинулся через коридор к входной двери. Затем остановился и прислушался.

– …последнее предложение, старина. Поступай, как хочешь.

– Войди в мое положение, Уэлш, – ответил Джон Хэллоран примирительно. – Ты же прекрасно знаешь, что я не могу…

– Оставим это, мистер Уэлш, – перебила отца Рэйчел. Она говорила быстро и гневно. – Будьте любезны покинуть наш дом. И захватите с собой своих головорезов.

Тайри наклонился, чтобы увидеть пресловутого Джоба Уэлша. Во входной двери мелькнул высокий, на вид сильный мужчина, которому можно было дать лет сорок с небольшим.

Затем Уэлш вскочил на лошадь. В богатом ручной работы седле он сидел прямо, будто аршин проглотил, его натруженные руки небрежно лежали на луке седла. Тускло-карие глаза под прямыми черными бровями почти не выделялись на его загорелом лице и казались жесткими и невыразительными. Его сопровождали восемь верховых. Они были выряжены под ковбоев, но выглядели как волки в овечьей шкуре.

– Мне ужасно надоело с вами препираться, ребята, – нетерпеливо проворчал Уэлш. – Советую еще раз подумать над моим предложением пока не поздно.

Рэйчел подошла к краю веранды. Вид у нее был воинственный, голова высоко поднята, руки упирались в бока.

– Это угроза, мистер Уэлш?

Уэлш нарочито медленно пожал плечами.

– Понимайте, как знаете, мисси, но, когда я приеду в следующий раз, вы должны…

– Что должны?

Джон Хэллоран встретил появившегося из-за двери Тайри широкой улыбкой. Смуглая рука Логана легонько сжимала рукоять «кольта», заметно вырисовывавшегося под одеждой.

Джоб Уэлш сквозь зубы выругался.

– Похоже, и вы не погнушались наемной силой, – пробормотал он насмешливо.

– Право же, не понимаю, о чем вы говорите, – ответила Рэйчел высокомерно, но щеки ее зарумянились.

– Не разыгрывайте из себя маленькую Мисс Невинность, – сердито отозвался Уэлш, тыча в Рэйчел мясистым пальцем. – Мне только хотелось бы знать, где вы взяли столько денег, чтобы нанять самого Логана Тайри?

– Вы же слышали, что сказала леди, – не повышая голоса, вступил Тайри. – Забирайте своих людей и выметайтесь отсюда.

– Конечно, конечно, – дружелюбно откликнулся Уэлш. – Но наше дело еще не кончено. Вовсе нет.

Конь Уэлша был породы паломино[3] – с белоснежными гривой и хвостом. Жеребец стоял спокойно, но когда Уэлш вонзил шпоры в его золотистые бока, он встал на дыбы и круто повернулся к воротам. Люди Уэлша потянулись за вожаком, как струйка дыма.

Все, кроме двоих, которые продолжали мерить Логана Тайри пристальными и жесткими взглядами. Тайри отвечал им тем же. Эти трое казались высеченными из гранита. Секунды, каждая из которых готова была взорваться, растягивались в минуты. Рэйчел попыталась было что-то сказать, но отец сжал ее руку, и она, сочтя это предостережением, промолчала.

Наконец напряжение стало невыносимым, и Рэйчел беспокойно посмотрела на отца, надеясь, что он прервет это гнетущее молчание, но тот лишь переводил взгляд с Тайри на его противников. Рэйчел почему-то также не могла отвести от них глаз.

Она не могла бы сказать, когда это произошло. Рэйчел не слышала предупреждающих слов или жестов, но вдруг три руки нажали на три револьверных курка. Эти звуки показались Рэйчел громовыми раскатами, разорвавшими гнетущую тишину. И вновь стало тихо. Только люди Уэлша лежали теперь на земле мертвыми.

Только тут Рэйчел заметила Джоба Уэлша, стоявшего неподалеку. Он не двинулся с места. Лишь губы его сжались, когда он перевел пристальный взгляд на Тайри.

Окружившие его плотным кольцом ковбои одновременно взметнули вверх шесть револьверных стволов.

Тигриные желтые глаза Логана Тайри неторопливо оглядели каждого из бандитов.

– Кто-нибудь еще хочет принять смерть от моей руки? – поинтересовался он. Желающих не нашлось.

– Ты их убил, – проворчал Уэлш, показывая на два тела, распростертых в грязи, – тебе их и хоронить.

Рэйчел смотрела вслед Уэлшу и его отряду, пока они не скрылись из глаз. Потом она обратила полный упрека взгляд на Тайри.

– Кажется, вы говорили, что не знаете Уэлша? Тайри пожал плечами.

– Полагал, что не знаю. Когда я видел его в прошлый раз, он называл себя Джекобом Уорнером.

– Ясно. Итак, – резко продолжила она, – похоже, вы чувствуете себя намного лучше.

– Да, мэм.

– В таком случае, думаю, вы уже можете уехать. – Она посмотрела на убитых. – И насколько я понимаю, чем скорее вы это сделаете, тем лучше.

– Не спеши, дочка, – перебил ее Хэллоран. – Пока еще я здесь хозяин и мне решать, кому здесь оставаться, а кому уезжать. Скажите мне, Тайри, как далеко простирается ваша готовность помогать нам?

– Па! – Рэйчел смотрела на отца, не веря своим ушам. Конечно же, он не собирался нанимать этого убийцу!

– Зависит от того, чего вы от меня хотите, – ответил Логан, не обращая внимания на изумление Рэйчел.

– Думаю, вы знаете, – пробормотал Хэллоран, и внезапно в голосе его зазвучала усталость, напоминавшая о его годах.

– Уэлш, – сказал Тайри решительно.

– Да. И какова ваша цена?

– Для вас? Пятьсот долларов. Сто вперед и одолжите мне лошадь.

– По рукам, – быстро согласился Хэллоран, будто боясь передумать.

– Па, ты не можешь этого сделать!

– Рэйчел…

– Ты хочешь нанять убийцу, преступника, которого разыскивает полиция!

– Я знаю, что делаю, – ответил Хэллоран. Голос и вид у него при этом были не очень счастливые, чувствовалась в них какая-то покорность.

Рэйчел покачала головой: она никак не могла поверить, что он собирается осуществить свое намерение.

– Па, пожалуйста, подумай, пока не поздно. Добра от этого не будет.

– Хватит, Рэйчел, – резко осадил ее Хэллоран. – Повторяю: я знаю, что делаю.

В этот вечер за обедом Рэйчел была молчаливой и мрачной и не принимала участия в спокойной беседе, которую вели ее отец и Логан Тайри. Как обычно, когда с отцом беседовала Рэйчел, темой разговора служили Джоб Уэлш и его головорезы. Так повелось с тех самых пор, как люди Уэлша начали свои набеги на их ранчо.

Сначала Уэлш нанял бандитов, только чтобы попугать ковбоев Хэллорана. Но, когда их усилия не увенчались успехом, наемники подняли стрельбу. Несколько ковбоев было убито, многие ранены. И люди стали покидать ранчо Хэллорана. Те же, кто остался, отказывались выезжать верхом на солидные расстояния от жилища. В результате Хэллоран лишился большей части скота: часть увел Уэлш, а часть похитили апачи, не имевшие ничего против говядины, если под рукой не находилось другой пищи. Когда же несколько недель назад лошадь привезла одного из ковбоев мертвым – пуля угодила ему между глаз, – ранчо покинула большая часть людей. Оставшихся ковбоев возглавил Джо Кохилл. Теперь у Хэллоранов было только пятеро наемных работников и менее трехсот голов скота вместо тысяч, которыми они владели прежде.

– Па, как ты мог нанять этого ужасного человека? – спросила наконец Рэйчел, когда они остались вдвоем.

– Детка, а что же еще мне оставалось делать? Кохилл и остальные не могут тягаться с бандитами Уэлша. А я, Бог – свидетель, слишком стар, чтобы браться за оружие и самому охотиться на Уэлша. Ну и кто нас еще защитит? Ты?

– У нас есть Клинт.

– Клинт Уэсли – славный молодой человек, Рэйчел, но он всего лишь шериф маленького городка. Джоб Уэлш проглотит его, а косточки выплюнет. У нас ведь нет прямых доказательств того, что именно люди Уэлша истребляют наш скот или из засады нападают на наших ковбоев. А Клинту нужны доказательства, а не просто слова такого, как я, старика.

– У нас будут доказательства.

Хэллоран тихонько рассмеялся, но смех его был горьким.

– И где ты собираешься их раздобыть, такие, чтобы суд их принял во внимание? У Уэлша и его людей окажется больше алиби, чем клещей на собаке. Черт возьми, Рэйчел, мы не можем больше позволить себе терять скот.

– Но пользоваться услугами наемного убийцы?!

– Знаю, родная. Мне это тоже не дает покоя. Но я не придумал другого выхода из положения.

В ту ночь Рэйчел никак не могла уснуть. Часы в ее комнате показывали полночь, когда она выскользнула из постели, натянула платье и на цыпочках вышла из дома.

Снаружи дул прохладный ветерок, шептались о чем-то, приникая друг к другу, листья на ветвях деревьев. Небо было безоблачным и темно-синим, полная луна казалась такой же желтой и холодной, как глаза Логана Тайри. Тайри! Как она презирала его!

Со вздохом Рэйчел облокотилась на перила веранды, неожиданно для себя порадовавшись тому, что ее нежной и хрупкой матери больше нет на свете и что она не видит того, что происходит. Элен Хэллоран была удивительно нежным, добрым человеком с чистой душой, но она не была борцом. Ее бы испугали убийства и кровопролитие. Она бы настояла на продаже ранчо Уэлшу и заставила их тронуться в путь. И возможно, если бы мать была жива, отец поступил бы так, как она хотела. Теперь же у него не хватало отваги двинуться с места и отправиться искать удачи в новых краях.

– Славная ночь.

Рэйчел, испуганная, круто обернулась и увидела Логана Тайри, сидящего в тени веранды с незажженной сигарой, торчащей в углу рта. Сегодня днем он съездил в Йеллоу-Крик и вернулся верхом на поджарой гнедой кобыле. Он купил и новое ружье, и смену одежды. Теперь, одетый во все черное с головы до ног, он показался Рэйчел похожим на ангела смерти. И это, подумала Рэйчел, вполне пристало человеку, занимающемуся подобным делом.

– Хотите выпить? – спросил Тайри, указав на бутылку «Форти Род», стоявшую на полу у его ног.

– Нет.

– Это поможет вам заснуть.

– Благодарю вас. Мне ничего не нужно, – ответила Рэйчел резко.

Тайри тихонько фыркнул, его глаза лучились насмешкой.

Раз она появилась на веранде в такой поздний час, значит, понятное дело, не может заснуть.

Расстегнутый ворот рубашки приоткрывал мускулистую, поросшую курчавыми черными волосами грудь Тайри. К своему безмерному изумлению, Рэйчел не могла отвести от этого треугольника глаз. Она слишком хорошо помнила, как ее руки касались тогда еще бесчувственного, израненного тела. При этом воспоминании она почувствовала, как горят кончики ее пальцев, и на одно безумное мгновение испытала соблазн снова дотронуться до этой мускулистой загорелой груди и погладить ее. Но, разумеется, она этого не сделала. Вместо этого Рэйчел скрестила руки на груди и попыталась принять непринужденный вид.

Кресло-качалка громко заскрипело, когда Тайри потянулся за бутылкой виски. Она была почти пуста, и Рэйчел перевела взгляд на его лицо, пытаясь определить, пьян ли он.

Тайри ответил ей пристальным взглядом. Лицо его оставалось бесстрастным, но в желтых кошачьих глазах плясали смешинки. Она его боялась, и они оба знали об этом.

– Я не понимаю, как вам удалось вырваться из тюрьмы Юмы, – заметила Рэйчел, пытаясь таким образом нарушить затянувшееся молчание. – Никогда не слышала, чтобы прежде кому-нибудь это удавалось.

– Я убил двоих охранников и умчался, как дьявол, – бесстрастно ответил Тайри.

– Убили?.. – повторила Рэйчел осевшим голосом. – Просто так взяли и убили?

– Да, мэм. И уложил бы еще сотню, чтобы только вырваться из этой адской дыры.

Рэйчел как загипнотизированная все смотрела на него. Она никак не могла постигнуть той легкости, с которой он говорил об убийстве. Судя по его тону, убить человека для него было все равно что прихлопнуть муху.

– Не могу этому поверить, – пробормотала она. – Просто не могу поверить, что отец вынужден был прибегнуть к помощи такого человека, как вы!

– Другого такого нет, – насмешливо парировал Тайри. Огонек спички, поднесенной к сигаре, на мгновение осветил его как всегда бесстрастное лицо.

– Да уж пожалуй! – язвительно согласилась Рэйчел. – Скажите мне, мистер Тайри, вы всегда берете за свои услуги по пятьсот долларов?

– Нет, мэм. Обычно я беру много больше.

– О? И что же делает вас столь ценным приобретением?

– Я хорош в своем деле, – решительно ответил Тайри. – Чертовски хорош.

– Об этом я слышала, – сказала Рэйчел с язвительной улыбкой. – Говорят, в Ногалесе вы убили безоружного человека. А в Эль-Пасо одному выстрелили в спину. В Тьюсоне не пожалели женщину-вдову и сожгли ее дом, когда она находилась внутри.

Тайри произвел какой-то горловой звук, выражавший отвращение.

– И где же вы все это слышали?

– Об этом все знают, – ответила Рэйчел презрительно.

– Слухи, и не более того, – мягко возразил Тайри. – Я готов признать, что много натворил всякого, но мне никогда не случалось убивать безоружного. А уж что касается убийства беззащитной женщины… А впрочем, черт возьми, думайте что хотите.

– Вы хотите сказать, что эти рассказы – ложь? – спросила Рэйчел недоверчиво.

– Леди, мне в высшей степени наплевать на то, что вы обо мне думаете.

– Говорят, ваши услуги можно купить только за очень большие деньги, – размышляла Рэйчел вслух. – И для вас нет правых и виноватых – вам все равно.

Тайри пожал плечами.

– Пистолет не различает правых и виноватых.

– Верно, – согласилась Рэйчел, и голос ее зазвенел от презрения. – Но человек различает. Скажите, мистер Тайри, вы бы убили моего отца, если бы вас нанял Джоб Уэлш, предложив больше пятисот долларов?

Сейчас она его разозлила по-настоящему. Его обычно ничего не выражающее лицо внезапно потемнело от еле сдерживаемой ярости.

– Вы и в самом деле столь низкого мнения обо мне? – пробормотал он. – Значит, вы полагаете, что я мог бы застрелить вашего старика, после того как он дал мне пристанище?

– Да. Нет. Не знаю… – сказала Рэйчел запинаясь и отвернулась. Теперь ее взгляд был устремлен на расстилавшуюся перед ними чуть холмистую равнину. Отсюда она походила на море с небольшими бугорками волн. Над головой светила яркая луна, и ранчо утопало в ее серебристом свете, перерезаемом затейливыми тенями деревьев. Как только ветер переменился, сладкий запах шалфея и жимолости наполнил воздух, и Рэйчел глубоко вдохнула этот аромат. Она любила эту землю. Любила дикие неизведанные горы, гордо вздымавшиеся на востоке, любила голую неприветливую пустыню, подступавшую к границе ранчо с юга. Она любила это жилище, единственный свой дом, который когда-либо знала. Если бы удалось избавиться от Уэлша, жизнь на ранчо снова бы возродилась и все стало бы таким, как прежде.

Мысль об Уэлше снова вернула ее к Логану Тайри. Тайри ей не нравился. Он ей не внушал доверия. Но отец прав. Им больше не к кому обратиться за помощью. И приходилось бороться с Уэлшем его же методами, какими бы отвратительными они ни казались. В противном случае они потеряют ранчо. На самом деле все просто. Уэлш – злокачественная опухоль, разъедающая все, что ей дорого, а Логан Тайри – горькое, но спасительное лекарство. И все же ее преследовало ощущение, что исцеление может оказаться более опасным и смертоносным, чем сама болезнь. Но если не станет Уэлша, его владения отойдут его сестре, живущей в Амарилло. Возможно, тогда они обретут покой.

Она будет рада, когда все это кончится. Она будет счастлива, когда отсюда исчезнет Тайри. Ее забавляла собственная уверенность в том, что Уэлш умрет, ведь вполне могут убить как раз Логана Тайри. Джоб Уэлш был осмотрительным и осторожным человеком – врагов у него было много. Поэтому он редко покидал свое жилище, а если уж и уезжал куда, то только в сопровождении телохранителей. Уэлш при одном взгляде на Тайри понял, что его нанял отец. И теперь Тайри убьют при первой же возможности, и их ранчо снова останется без защиты.

Она услышала скрип качалки – Тайри встал.

– Вы не замужем? – неожиданно спросил он.

– Что?

– Я спросил, есть ли у вас муж.

– Возможно, достойный человек еще не попросил моей руки.

– А кто достойный? Уэсли?

– Что вам известно о Клинте? Тайри пожал плечами.

– Ничего. Как-то вечером ваш старик упомянул его имя, и все. Он вам нравится?

– Может быть, – задумчиво произнесла Рэйчел, загадочно улыбнувшись. – Но это не ваше дело.

– И какой он, этот Уэсли?

– Высокий и красивый, – сказала Рэйчел, и ее голос стал нежным и мечтательным. – Честный, добрый, внимательный. И настоящий джентльмен.

– Полная моя противоположность, – иронически пробормотал Тайри.

– Да, пожалуй, что так.

– И где же этот образец добродетели?

– Его сейчас нет в городе.

Тайри тихонько выругался. Ему не понравилось то, что он ощутил: неожиданно его будто стрела пронзила, когда он представил Рэйчел в объятиях другого мужчины.

Тайри подошел и встал с ней рядом. В его глубоких янтарных глазах Рэйчел разглядела голодный блеск и сделала шаг назад – сердце ее отчаянно билось, а каждый нерв был напряжен, как струна. Она никогда и ничем не поощрила Тайри, никогда не давала ему повода вообразить, что ответит на какое бы то ни было внимание с его стороны благосклонно… И все же Рэйчел почувствовала, что он хочет ее поцеловать.

Даже мысль об этом вызвала у Рэйчел слабость, колени ее подогнулись. Но тут он обнял ее. Время остановилось, и Рэйчел внезапно почувствовала ветер, подувший с севера, услышала стрекот цикад, ощутила запах кожаной сбруи и сигарного дыма, которым пахла одежда Тайри. Дыхание ее стало неровным, и по всему телу разлилось тепло, будто кровь ее превратилась в пламя.

Рэйчел невольно потянуло к Тайри. Утонуть в глубине его опасных желтых глаз, сдаться, узнать раз и навсегда вечную тайну соединения двух живых существ…

Большая смуглая рука неожиданно нежно погладила стройную шею Рэйчел. Обняла за плечи, притянула ближе… «Рука убийцы…» – подумала Рэйчел. И эта мысль тотчас погасила огонь в ее жилах.

Полная отвращения к себе, она вырвалась из крепких рук и стремглав убежала в тишину и безопасность своей комнаты. Оказавшись внутри, Рэйчел захлопнула дверь, но все еще слышала эхо язвительного смеха Тайри.

Конец недели Тайри провел, знакомясь с расположением ранчо. Он объехал границы владений Хэллоранов, изучая каждый холм, каждый овраг, каждое ущелье, запоминая вехи, выискивая кратчайшую дорогу отсюда до земель Уэлша. Он отмечал самые удобные укромные места на случай, если понадобится укрытие, а также уголки, где можно будет переждать опасность, если возникнет такая ситуация.

По утрам он стоял на вершине холма, откуда открывался вид на дом Уэлша, наблюдая за дежурившими около него вооруженными охранниками. Он отмечал, когда и куда направлялись ковбои, и запоминал распорядок дня Джоба Уэлша, никогда не покидавшего ранчо без вооруженных до зубов телохранителей.

Времяпрепровождение это было скучным и монотонным, но Тайри знал по опыту, что оно непременно окупится. Охотиться на человека все равно что выслеживать зверя. Тут не обойтись без изучения его излюбленных маршрутов, привычек, мест, где он может залечь. Ведь у большинства животных, как и у человека, есть обыкновение есть, пить и охотиться в одно и то же время суток.

Хэллораны никогда не спрашивали Тайри, где и как он проводит время. Но по мере того как оно шло, отец и дочь испытывали все большее беспокойство. Это было все равно что сидеть на пороховой бочке с подожженным фитилем и не знать, когда произойдет взрыв.

Наконец Хэллоран не выдержал.

– Когда? – спросил он за обедом однажды вечером. – Когда вы это сделаете?

– Завтра утром, – ответил Тайри спокойно. – Около десяти часов.

Отсутствие Тайри за завтраком на следующее утро они обошли молчанием: слишком хорошо им было известно, где он пропадает. Пока Рэйчел готовила завтрак, Хэллоран сидел один за большим деревянным столом, с отсутствующим видом барабаня пальцами по красной клетчатой скатерти. Обычно аппетит у него был отменным, но в это утро его не привлекали ни ветчина, ни яйца, ни бисквиты. Слегка поковыряв вилкой в своей тарелке, Джон быстро проглотил кофе и направился к задней двери.

Вздохнув, Рэйчел отдала свой завтрак собакам, наполнила мойку в кухне горячей водой, гадая, как обычно действуют наемные убийцы. Подъезжают и расстреливают свои жертвы хладнокровно или дают им шанс на спасение?

Рэйчел грустно улыбнулась своим мыслям. Да уж, шанс на спасение! Это даже звучит смешно. Учитывая стремительность Тайри, шанса не могло остаться ни у кого. И хотя она не питала любви к Джобу Уэлшу, Рэйчел содрогнулась при мысли о его незавидной участи.

У Рэйчел все валилось из рук, и она слонялась по дому, переходя от одного занятия к другому до тех пор, пока наконец в ее поле зрения не оказалась корзиночка с нитками и иголками и она не занялась починкой одежды, расположившись на веранде. Но мысли ее были далеко – на ранчо Уэлша. Она словно воочию наблюдала, как Тайри подъезжает к большому белому дому. Затем короткий разговор с Уэлшем, взмывшие вверх оружейные стволы охранников. И свинцовый дождь из «кольта» Тайри, косящий одного за другим. Всех до единого…

Джону Хэллорану тоже было невмоготу заниматься обычными делами. Его душа была полна сомнений, и он размышлял о возможных последствиях затеянной авантюры. Он купил смерть человека за пятьсот долларов, но если умрет не Уэлш?

Внезапно Хэллоран похолодел от страха: он подумал, что, если убьют Тайри, Уэлш явится на их ранчо, полный жажды мести, и месть его будет кровавой. Да, затевая все это, он был не прав, кругом не прав.

Наконец, как и Рэйчел, Хэллоран перестал притворяться, что этот день во всем похож на другие, и присоединился к дочери на веранде. Он напряженно глядел на равнину, на ту самую землю, которую так отчаянно старался удержать, которую так любил. Акры и акры прекрасных пастбищ простирались так далеко, как только мог видеть глаз. Позади дома были построены просторные и прочные загоны для скота. Там же расположилась конюшня, рассчитанная на полдюжины лошадей, в которой он держал и своего мерина, и очаровательную чистокровную гнедую кобылку Рэйчел. Рядом находилась мастерская, за ней сарай, где хранились инструменты. На травянистом холме за коптильней было небольшое кладбище.

Двухэтажный дом Хэллоранов был выстроен из дерева и местного камня. В нем были и большая гостиная, и просторная солнечная кухня, и столовая для торжественных случаев, и три большие спальни… Элен так хотела иметь большой дом! Он вспомнил, как волновалась и радовалась Элен, когда наконец дом был построен. Ночами они сиживали на передней веранде, слушая пение сверчков и держась за руки, и мечтали о том, что со временем этот дом будет полон детей. Они хотели иметь сильных сыновей и красивых дочерей. Но лишь когда Рэйчел исполнилось десять лет, Господь благословил их сынком. Томми прожил недолго – всего несколько лет. Больше детей у них не было, и Рэйчел стала для них дороже прежнего.

Погруженный в свои мысли, Хэллоран нашел взглядом кресты на холме, отмечавшие места последнего упокоения жены и сына. Если бы только Элен была жива! Ему так не хватало тихих разговоров с нею, ее советов! Она была спокойной, разумной женщиной, мудрой не по летам и одаренной редким пониманием людей, способностью предвидеть их мысли и поступки. И когда ему требовалось принять решение, он сначала непременно советовался с Элен.

Хэллоран бросил взгляд на Рэйчел. Она сосредоточенно зашивала одну из его рубашек. Он улыбнулся с отцовской гордостью. Она унаследовала несравненную красоту Элен, но на этом их сходство кончалось. Элен была спокойной, миролюбивой и ясной. Рэйчел выросла борцом и могла иногда быть упрямой, как мул. Она никогда бы не согласилась продать ранчо Уэлшу, он это знал, и эта мысль вселяла в него силу. Черт возьми, они будут держаться за свой дом до последнего, даже если на них обрушатся все силы ада, землетрясение, наводнение, а если Логану Тайри не суждено справиться с Джобом Уэлшем, что ж, разрази их гром, они найдут другого, кому эта задача будет по плечу.

Вскоре после полудня Тайри въехал во двор. Спешившись, он привязал лошадь к коновязи, поднялся по ступенькам на веранду и остановился, прислонившись к перилам. Его усмешка показалась им холодной как лед, когда он объявил бесстрастно:

– Уэлш никогда больше не причинит вам вреда. Слова его повисли в воздухе, как погребальный звон. С минуту Рэйчел и Хэллоран молча смотрели друг на друга. Затем Рэйчел тихонько вскрикнула и убежала в дом.

– Похоже, ваша дочь не одобряет ваших методов, – заметил Тайри сухо.

Джон Хэллоран отшатнулся, будто ему дали пощечину. Теперь, когда смерть Уэлша стала фактом, он ощутил безмерную пустоту и бесконечное иссушающее душу чувство вины.

– Я их тоже не одобряю, – пробормотал Хэллоран потерянно. – Черт возьми, Тайри, я тоже…

Рэйчел и Тайри в тот же день встретились в кухне. Когда она взглянула на Тайри, ее прекрасные синие глаза сверкнули горьким и жгучим презрением, а губы сжались в прямую линию.

Тайри сам подошел к плите и налил себе чашку кофе, затем стал медленно пить его маленькими глотками. Повисшее между ними напряжение было столь сильным и ощутимым, что он бы не удивился, если бы в воздухе заплясали искры.

Безмерное, хоть и невысказанное презрение Рэйчел почему-то сильно задевало Тайри, и он со стуком поставил на стол чашку с кофе, так, что тот выплеснулся через край и на свежевыстиранной клетчатой скатерти расплылось коричневое пятно.

– Давайте выкладывайте, – проворчал он, – что вас гложет. Тот факт, что я убил Уэлша, или то, что ваш старик нанял меня для этого?

Рэйчел повернулась к нему с яростью, достойной загнанного на дерево кугуара.

– И то и другое, – гневно бросила она. – Я не хочу участвовать в убийстве даже такого человека, как Джоб Уэлш.

Тайри покачал головой, лицо его выражало искреннее изумление.

– Ладно, разрази меня гром! Этот человек собирался отобрать ваше ранчо, а теперь вы распускаете нюни из-за того, что он мертв.

Презрение в глазах Рэйчел исчезло, и теперь он видел в них жалость.

– Вы не особенно цените человеческую жизнь, да, мистер Тайри?

– Только собственную, мисс Хэллоран, – вспылив, огрызнулся он.

– И много счастья принесла вам ваша жизнь?

– Счастья? – Она услышала в его тоне изумление и даже замешательство.

– Да, счастья. Вам нравится человек, которого вы видите в зеркале, когда бреетесь?

– Я не пользуюсь зеркалом, – пробормотал Тайри, нахмурившись.

– Вы понимаете, о чем я, – ответила Рэйчел сердито. – Не старайтесь казаться тупицей.

– Тупицей? Что, черт возьми, это значит?

– Значит, – пояснила Рэйчел сладким, как сироп, голосом, – тот, кто плохо соображает.

– Благодарю.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила ему Рэйчел.

Тайри коротко рассмеялся, но смех его был невеселым.

– Какая, к дьяволу, разница и какое вам дело, счастлив я или нет?

– Никакой, – подтвердила Рэйчел. – Никакой разницы и никакого дела. Я полагаю, что теперь, когда вы заработали ваши проклятые деньги, вы наконец уберетесь отсюда.

– Это будет первым, что я сделаю завтра утром, – заверил ее Тайри и, разъяренный, выскочил из кухни.

Вечером Тайри сидел на ступеньках веранды, с отсутствующим видом жуя кончик длинной черной сигары и испытывая в это мгновение счастье оттого, что можно вот так просто сидеть, уставясь в пространство. Хорошо быть свободным, размышлял он. Хорошо, когда брюхо набито вкусной пищей, а не затхлой или полусырой, как в тюрьме. Приятно ощущать привычную тяжесть «кольта» на бедре. Завтра он поедет дальше. Возможно, он останется с апачами. А может быть, отправится в Виргиния-Сити, где попытает счастья за игорными столами. Или нет. Он никогда не строил планов и не видел в том нужды. Деньги, полученные за убийство Уэлша, приятно оттягивали задний карман его штанов. «Проклятые деньги» – так назвала их Рэйчел. И, черт возьми, так оно и было. Но они давали ему возможность уехать, куда вздумается. Он оглядел двор ранчо, удивленный тем, что не испытывает особенного желания покидать эти места. Или Рэйчел. Он кисло улыбнулся. Чего уж там скрывать: особенно ему не хотелось уезжать от Рэйчел. Не важно, как она к нему относится, ему все равно не хотелось расставаться с нею. Ах, если бы можно было целовать ее алые пухлые губы до тех пор, пока она не признается, что желает его так же, как он желал ее! Она могла говорить, что ненавидит его, что испытывает к нему одно лишь отвращение, что ей противно до него дотронуться, что она презирает все, чем он живет и дышит, но их тянуло друг к другу, это очевидно.

Он поднес спичку к сигаре. В этот момент дверь скрипнула, и на веранду вышел Джон Хэллоран.

– Тайри?

– Да.

– Мои пятьсот баксов дают мне право попросить еще об одной услуге?

– Смотря какая услуга, – ответил Тайри, пожимая плечами. – Кого вы хотите убить на этот раз?

Хэллоран скривился, будто от физической боли. Теперь всю оставшуюся жизнь ему не знать ни одной спокойной и мирной ночи, горько подумал он. Нет, он никогда больше не будет спать спокойно, даже если проживет до ста лет.

– Я никого не хочу убивать, – ответил старик тихо. – Час назад Рэйчел уехала верхом и до сих пор не вернулась. Она терпеть не может, когда я беспокоюсь о ней, но, черт возьми, Тайри, скоро стемнеет, а она – все, что у меня осталось в этом мире.

– Не беспокойтесь, Хэллоран. Я найду ее.

Поднявшись, Тайри зашагал к загону и поймал гнедую кобылу, которую купил в Йеллоу-Крик. Рэйчел вряд ли будет довольна, когда увидит его, подумал Тайри, и его эта мысль позабавила. Это был славный вечер для прогулки верхом, а другого развлечения и не предвиделось.

Кобыла рвалась вперед. Через несколько минут ранчо осталось позади, и они оказались на открытой равнине.

Следы гнедой кобылы Рэйчел были отчетливо видны, и Тайри с легкостью повторял ее путь. Однако вдруг он нахмурился: следы изменили направление и стало очевидно, что она повернула на юг к каньону Сансет.

– Черт бы побрал эту глупую девчонку! – пробормотал Тайри сквозь зубы. – Неужели она не понимает, что попадет прямо во владения апачей?

Проехав еще три мили, он пересек сухой овраг и заметил следы копыт пяти, а возможно, и шести лошадей. Кони не были подкованы и явно следовали за Рэйчел. Тайри чертыхнулся, заметив на горизонте дымок. Здесь рельеф был ровным, перед ним расстилалась плоская равнина, кое-где пересеченная неглубокими рытвинами, оврагами и поросшими самшитом каньонами. Земля была достаточно мягкой, но не настолько, чтобы отпечаток ноги или копыта держался на ней долго, а следы, оставленные как Рэйчел, так и индейцами, были глубокими и хорошо заметными.

Пустив свою гнедую кобылу неспешной рысью, Тайри снова выругался: похоже, на этом самом месте Рэйчел впервые поняла, что ее преследуют. И, видимо, напуганная, она погнала свою лошадь как могла быстро, а индейцы пустились в погоню. Скачка эта была короткой. Индейцы очень скоро нагнали ее, и теперь один из них вел ее лошадь на поводу.

Впереди замаячило строение, сколоченное из тяжелых и мощных бревен, и Тайри осадил кобылу. Спешившись, он привязал ее к тополю, сбросил сапоги и двинулся вперед неслышно, как кошка, с «кольтом» наготове.

Остановившись, он прислушался. Через несколько секунд окрестности огласил испуганный женский крик.

Глубоко вдохнув, Тайри начал пробираться через кустарник. Он двигался тихо, как пума, преследующая добычу, стараясь не наступать на сухие ветки и листья, которые могли бы его выдать. В нескольких ярдах впереди он заметил прогалину, и тотчас же его глаз уловил в ней движение: там находились Рэйчел и апачи.

Рэйчел лежала на земле, у ног четверых ухмыляющихся мощных, как быки, индейцев. Разорванная блузка открывала взору ее дразнящее кремовое тело. Ее юбка была поднята. Пятый воин уже готов был кинуться на нее, что заставляло Рэйчел сопротивляться еще отчаяннее.

Один из индейцев, чтобы заглушить ее крики, запихнул Рэйчел в рот грязный красный платок.

– У нее груди, как горы Чирикахуа, – объявил тот, кто держал руки Рэйчел, прижимая их к земле.

– И я намерен на них взобраться, – хвастливо объявил с похотливым смешком другой. – Подвинься и дай мне сделать это!

Тайри пробормотал едва слышное ругательство, одновременно взводя курок «кольта». Хорошо слышный и безошибочно узнаваемый звук тотчас же привлек внимание индейцев.

Когда Рэйчел увидела Тайри, в ее опухших от слез глазах затеплилась надежда. Если кто и мог ее выручить из этой беды, то только Тайри.

Апачи, окружавшие Рэйчел, замерли, и выражение их лиц было по-овечьи глуповатым, как у детей, которых взрослые застали в неурочный час за неприличной игрой.

Вдруг один из них широко улыбнулся, глядя куда-то за спину Тайри, и Тайри почувствовал, как мускулы у него на затылке напряглись: он понял, что видел следы шести, а не пяти лошадей, и шестой индеец теперь стоял у него за спиной. И когда он ощутил холодное прикосновение дула к шее, то не удивился, а с видом мрачной решимости бросил свое оружие.

Стоящий за спиной Тайри тихонько рассмеялся:

– Для белого ты достаточно хитер. Брось и свой пояс с патронами.

– Шесть лошадей, – пробормотал Тайри с отвращением. – Должно быть, у меня в голове помутилось.

Индеец, стоявший позади Тайри, обошел его и повернулся к нему лицом. Тайри снова тихонько выругался: это широкое и безобразное лицо было ему знакомо – это был Орлиная Стая, один из мелких вождей племени апачей Мескалеро.

– Так-то ты обращаешься с братом? – спросил Тайри сердито.

Орлиная Стая презрительно фыркнул:

– У меня нет белых братьев. Только враги, смертельные враги.

– Ну один-то бледнолицый брат у тебя есть, – ответил Тайри. – Семь лет назад в каньоне Пало-Дуро я спас тебе жизнь, да и тебе тоже, Стоящий Буйвол.

На лице второго индейца мгновенно расплылась широкая улыбка:

– Тайри! Я и не узнал тебя без усов и бороды.

– А я тебя узнаю, Стоящий Буйвол, – ответил Тайри сухо. – Даже без твоей набедренной повязки.

Несостоявшийся насильник от души рассмеялся, а четверо остальных, что держали Рэйчел, ухмыльнулись и обменялись солеными шутками на своем мягком гортанном апачском языке.

– А теперь ступай, Тайри, – сказал Орлиная Стая хрипло. – Я возвращаю тебе жизнь, которую ты мне однажды подарил.

– Я не уйду без своей женщины, – сказал Тайри твердо. – И без своего оружия.

– Всем апачам известно, что у тебя нет женщины, – возразил Орлиная Стая. – Она умерла и лежит в земле возле реки Джайлы как свидетельство подлости белого человека.

– Она умерла уже давно, – бесстрастно ответствовал Тайри, удивленный тем, что память о ней все еще причиняет ему боль. – Я взял себе другую женщину.

– Не верю.

Голос вождя и выражение его глаз не оставляли сомнений в том, что он намеревался приберечь Рэйчел для себя.

– Она моя женщина, – снова повторил Тайри. – Спросите ее, если вам мало моего слова.

Орлиная Стая покачал головой:

– Слова ничего не доказывают. Она сопротивляется, как кобыла, еще никогда не ходившая под седлом. Если ты действительно ее мужчина, она позволит тебе покрыть ее и не станет жаловаться.

Тайри свирепо воззрился на индейца:

– У нас не заведено совокупляться ради чьей-то забавы.

– Ты это сделаешь, – настаивал Орлиная Стая. – А иначе, после того как она наскучит моим воинам, я заберу ее себе.

Тайри помрачнел как туча. Глаза его не отрывались от лица вождя. Был индеец серьезен или просто потешался над ним? Действительно ли он хочет забрать Рэйчел или просто хочет посмотреть, как далеко может зайти Тайри? Но на карту была поставлена судьба Рэйчел, и рисковать Тайри не решился.

Он посмотрел на девушку. Трудно было осуждать Орлиную Стаю за то, что тот посягал на нее. Даже теперь, вывалянная в грязи, с глазами, распухшими от слез, она представляла такое зрелище, от которого у любого мужчины захватывало дух.

Тайри усилием воли заставил себя отвести глаза от тяжело вздымающейся груди Рэйчел и ее обнаженных стройных ног.

– Послушай меня, Орлиная Стая, – проворчал Тайри. – Я сделаю, как ты велишь, но попомни мои слова: если наши пути когда-нибудь снова сведут нас вместе, я вырежу твое сердце и скормлю койотам!

Не ожидая ответа, Тайри направился к Рэйчел. Наклонившись, он вынул кляп у нее изо рта и сделал жест державшим ее индейцам, чтобы они отошли в сторону.

Освободившись, Рэйчел села и оправила юбку, стараясь прикрыть ноги и не сводя глаз с Тайри.

– Что происходит? – спросила она дрожащим голосом. – Что они собираются с нами сделать?

– Это зависит от вас, – сказал Тайри, опускаясь на землю и присаживаясь рядом с ней на корточки. Его зубы сверкнули в кривой усмешке, еще больше смутившей ее и сбившей с толку.

– От меня? Не понимаю.

– Ну, все просто, – пояснил Тайри. – Я сказал Орлиной Стае, что вы моя женщина. Он мой старый знакомый, но мне не верит. И требует доказательств.

– Доказательств? – эхом откликнулась Рэйчел. – Каких доказательств?

Темно-янтарные глаза Тайри оглядели прекрасное тело Рэйчел, и под его взглядом Рэйчел залилась румянцем. Во взгляде Тайри она прочла ответ на свой вопрос.

– Нет, никогда, – прошептала она, тряхнув головой. – Да я скорее умру!

– Как угодно, – ответил Тайри, пожимая плечами. – Только вряд ли вам уготована быстрая смерть.

Внезапно его тон стал жестким и решительным. Ему эта ситуация была отвратительна так же, как и ей, но для них обоих она давала надежду уцелеть, и чем скорее она это поймет, тем лучше.

– К сожалению, приходится считаться с фактами. У вас только два варианта: я или они.

– И что это означает?

– Ну, насколько я понимаю, не так уж много. Но, если вы откажете мне, Орлиная Стая убьет меня за то, что я солгал ему. А когда его буйволы натешатся вами, вероятно, за вас примется он сам.

– Нет, – простонала Рэйчел жалобно. – Нет, нет, нет.

– Как я уже сказал, решать вам.

– Но я едва вас знаю, – пожаловалась Рэйчел. Тайри хмыкнул.

– Вы ведь и их не знаете, – напомнил он ей с печальной усмешкой, – но вам придется с ними познакомиться. И близко.

Все это похоже на кошмар, думала Рэйчел в отчаянии. Это хуже кошмара, и, по правде говоря, не имело особого значения, изнасилуют ли ее шестеро дюжих похотливых дикарей или один убийца с холодным взглядом. Результат будет тот же. Ее репутация погибнет, ее жизни придет конец.

– А потом они позволят нам уйти? – спросила Рэйчел.

– Не знаю, – ответил Тайри честно. – Но есть только один способ проверить это.

– Но я никогда еще… Я хочу сказать, я еще… Тайри сердито чертыхнулся.

– Вы пытаетесь сказать, что вы еще девственница?

То, как он это произнес, было похоже на осуждение. Можно было подумать, что он считает девственность грехом.

– Но вам недолго осталось пребывать в этом состоянии, – невыразительно процедил Тайри, и в его янтарных глазах заплясали искорки. Затем он встал и расстегнул пояс.

Этого не может быть, думала Рэйчел тупо. И все же это было явью. Она как под гипнозом наблюдала за раздевавшимся Тайри. Его руки были большими и загорелыми и двигались методично и неспешно. Она глубоко и шумно вздохнула, глядя на него, стоящего перед ней почти обнаженным, – его кожа была такой же темной, как кожа этих ухмыляющихся дикарей.

– Лягте, – коротко и резко скомандовал Тайри. Глубоко втянув воздух, Рэйчел подчинилась. Под ней была жесткая глина, над ней – ослепительно синее небо. Она смотрела, не мигая, как садится солнце, стараясь отвлечься от того, что с ней происходило.

Тайри метнул в Орлиную Стаю взгляд, полный ненависти, потом, ощущая себя последним мерзавцем, поднял юбку Рэйчел. Бормоча проклятия, он лег на нее, ощущая направленные на них шесть пар черных, как эбеновое дерево, глаз, ловящих каждое его движение.

Как только обнаженные ноги Тайри коснулись ее ног, Рэйчел дернулась и замерла. Вскрикнув, она закрыла глаза, крепко сжав в кулаки руки.

– Расслабьтесь, – прошептал Тайри.

– Не могу, – отозвалась Рэйчел. – Я слишком испугана.

– Ладно, тогда послушайте меня: я понимаю, что для вас это намного мучительнее, и единственное, о чем я вас прошу, – не сопротивляйтесь. Это должно выглядеть, как еще одно рядовое соитие, будто мы с вами привыкли постоянно валяться на сеновале.

Глаза Рэйчел широко раскрылись – в их глубине сверкнули гнев и негодование.

– Вы непременно должны быть так грубы?

– Прошу прощения, солнышко, – сказал Тайри непринужденно. – А теперь обнимите меня за шею, как любящая жена, и давайте покончим с этой идиотской комедией.

Рэйчел неохотно подчинилась. Его темные волосы оказались мягкими на ощупь, а мышцы на затылке напряжены как камень.

Она еще никогда в жизни не была так напугана. Боялась индейцев. Боялась Тайри. А он слегка поглаживал ее руки, целовал в глаза, щеки, в кончик носа. Ей хотелось отбиваться, пытаться сохранить свою чистоту, но страх перед индейцами был сильнее, чем желание остаться невинной, и она снова закрыла глаза, моля про себя Бога, чтобы все кончилось поскорее.

Тайри чувствовал, как по мере того, как он ласкал Рэйчел, растет его желание. Она была прелестной, сладостной, и ему так давно хотелось заняться с ней любовью. Но не так, как теперь.

Целуя Рэйчел, он слышал, как индейцы отъезжают, и когда его губы в очередной раз коснулись сомкнутых век Рэйчел, он почувствовал, что напряжение начало оставлять его. Итак, со стороны Орлиной Стаи это был блеф. Тайри неохотно оторвался от Рэйчел. Отпустить ее оказалось самым трудным делом в жизни, и, как только он это сделал, тотчас же пожалел об этом. Но до сих пор ему никогда не приходилось насиловать девственниц и он не собирался делать этого и теперь.

Когда губы Тайри оторвались от Рэйчел, она открыла глаза.

– Что случилось? – прошептала она.

– Они ускакали.

Рэйчел огляделась, ее глаза были широко раскрыты и полны страха, он видел, как она дрожит. Рэйчел взглянула на Тайри. Он пытался ее спасти, и руки его были такими сильными и теплыми. И неосознанно она потянулась к нему, ощущая потребность в том, чтобы ее обняли и утешили. Ведь именно он пришел к ней на помощь, не допустил, чтобы с ней случилась беда. Перед лицом страха и опасности он оказался единственной защитой.

Тайри глубоко вздохнул, когда руки Рэйчел обвились вокруг его шеи. Она так сильно дрожала, что он был просто вынужден обнять ее. Его руки снова обвились вокруг нее, а губы его прикасались к ее волосам и шептали слова утешения.

В эту минуту она забыла, что ненавидит его, забыла все, кроме того, что его объятия сулили ей защиту и безопасность, а тело, так тесно прижавшееся к ее собственному, было источником успокоительного тепла. Она подняла голову, ища губами его губы. Мгновение он поколебался, но потом поцеловал ее, рот его медленно и осторожно скользил по ее рту, он нежно коснулся языком ее нижней губы, как бы пробуя ее на вкус. Это было удивительно пьянящее и совершенно неожиданное для Рэйчел ощущение. Она пыталась внушить себе, что он бродяга, преступник, но теперь, когда кровь вскипела и превратилась в жидкий огонь, и это, казалось, не имело особого значения.

Тайри ласкал ее и она отвечала на его ласки, ее ладони скользнули под его рубашку, блуждали по широкой спине, упиваясь прикосновениями к сильному, исполосованному шрамами телу.

И все ее страхи улетучились, когда Тайри занимался с ней любовью, отвечая на ее желание, о котором она и не подозревала. Она была холодна и напугана, а теперь чувствовала себя согретой и полной жизни, каждый дюйм ее кожи отзывался на его прикосновения.

Тайри пытался воспротивиться зову плоти, отпрянуть от нее, но губы Рэйчел были такими сладостными, а ее руки удерживали его. Он клялся себе, что каждый их поцелуй – последний. Еще один, и он ее отпустит, пока еще не слишком поздно, пока еще он может совладать с собой. Еще только один…

Его язык скользнул в ее рот, и вновь вспыхнуло пламя. Рэйчел застонала от наслаждения и теснее прижалась к нему. Не сознавая, что делает, Рэйчел только стремилась быть как можно ближе. Ее язык отвечал на его ласки, и теперь уже было слишком поздно поворачивать назад.

Желтые глаза загорелись желанием, и он вошел в нее. Это исторгло у Рэйчел тихий вскрик наслаждения, смешанного с болью. Их тела слились и расплавились, заставив ее забыть обо всем, кроме чуда его близости. Страсть вздымалась волна за волной, и восторг затоплял ее, пока не заполнил всю, и это продолжалось до тех пор, пока страсть не улеглась и Рэйчел не затихла, удовлетворенная, в его объятиях, истощив все свои чувства и силы.

Позже она лежала рядом с ним, раздавленная чувством вины. Что она наделала? Всегда в своих фантазиях она представляла, что это будет Клинт, что именно он станет ее наставником в любви. Конечно, когда они поженятся и окажутся в уютной темноте спальни, в собственном маленьком домике. Она будет стесняться и робеть, но любимый поможет ей преодолеть стыдливость. Клинт сильный и нежный, ему покажется трогательной ее неопытность, и он будет гордиться тем, что она сберегла себя для мужа…

Она тряхнула головой: теперь все ее идиллические мечтания развеялись. Она сама все разрушила, лишила себя надежды устроить жизнь с порядочным человеком. Как она могла отдаться Тайри? Стыд окрасил ее щеки румянцем. Как могла она забыться до такой степени, чтобы заниматься любовью среди бела дня в лесу, как какая-нибудь дикарка? Теперь она погибла, вся ее жизнь пошла под откос. Всего несколько мгновений назад потеря невинности казалась небольшой ценой за спасение и радость близости с Тайри. Сейчас, когда в ее сознание вторглась грубая реальность, она поняла, насколько велика оказалась цена. Теперь ни один порядочный человек не пожелает связать с ней жизнь. «Подпорченный товар», – скажут люди и с отвращением отвернутся от нее.

И она разразилась слезами.

Тайри глубоко втянул в себя воздух и медленно выдохнул. Ему хотелось близости с Рэйчел с того самого дня, когда он впервые увидел ее, утонул в полных беспокойства за него синих глазах. А он был человеком, обычно получавшим чего хочет – так или иначе. Тем не менее внезапно на него нахлынули угрызения совести. Не важно, что она, по сути дела, сама напросилась, не важно, что она была напугана и нуждалась в защите и утешении. Рэйчел Хэллоран была славной девушкой, слишком славной, чтобы служить утехой такому бродяге и головорезу, как Логан Тайри. Он не укладывал с собой в постель порядочной женщины с тех самых пор, как покинул Мескалеро.

Позже он черпал наслаждение и получал удовлетворение в дешевых притонах, со шлюхами, которым не требовались нежные слова и ухаживание. Он просто утолял с ними свой мужской голод. Рэйчел же была не та, которую можно использовать и забыть, такую не купишь за несколько долларов, чтобы потом выбросить за ненадобностью.

Он бросил на нее взгляд. Ему хотелось извиниться, сказать что-нибудь, что смягчило бы боль ее сердца, но слова не шли. Если бы только она сама не обняла его! Если бы только она не отвечала на его поцелуи. Возможно, он смог бы от нее оторваться. Но, как бы это ни было трудно, он должен был остановиться вовремя.

Тихонько ругаясь, Тайри поднялся и натянул штаны. Он покачал головой, заметив, что индейцы забрали лошадь Рэйчел. Но слава Богу, они забрали лошадь, а не женщину.

Всхлипывания Рэйчел утихли, и она села. Оделась, оправила юбки, отряхнула пыль с одежды. Солнце село, темнеющее небо кое-где алело, и эти пятна были похожи на кровь, размазанную по ее бедрам.

Она отшатнулась, когда Тайри попытался положить руку ей на плечо.

– Не трогайте меня, – сказала она. – Никогда больше не прикасайтесь ко мне!

Тайри смотрел на нее, подняв бровь, удивленный яростью ее тона.

– Скотина! – прошипела она. – Только бы никогда больше не видеть вас!

– Просто сейчас у вас такое настроение, – сердито проворчал Тайри. – Вы хотели этого так же сильно, как и я.

– Это ложь! – закричала Рэйчел, щеки ее залил румянец. – Вы, вы во всем виноваты! Вы знали, что у меня никогда прежде не было мужчины. И вы воспользовались этим.

Тайри чертыхнулся сквозь зубы.

– Это я-то воспользовался вами? Думаю, что всего несколько минут назад вы воспользовались мною.

– Не смейте!

Она топнула ногой, сгорая от жгучей ненависти, потому что он был прав, а она несправедлива. Но не могла же она признать, что желала его! Гораздо легче было свалить все на Тайри.

– Черта с два! Вы были горячее июльского фейерверка,[4] но теперь у вас не хватает духу признать это.

– Я вас ненавижу.

Она произнесла эти слова сквозь стиснутые зубы, и в этот момент действительно ненавидела его. А потом гнев покинул ее: она подумала о том, что придется вернуться домой и встретиться лицом к лицу с людьми, которых она знала и любила.

Потупив глаза, она сказала:

– Обещайте мне, что не скажете отцу. Ни моему отцу и никому другому.

– Я полагаю, вы имеете в виду Уэсли, – пробормотал Тайри сердито.

– Я имею в виду всех! – сердито огрызнулась Рэйчел.

Но она, конечно, говорила о Клинте. Что он о ней подумает, если узнает, чем она занималась и, главное, с кем? Будет ли он продолжать видеть в ней самую нежную, милую и замечательную девушку на свете или с презрением отвернется от нее, и в его голубых глазах она прочтет отвращение?

Тайри будто прочитал ее мысли и прошептал:

– Никто никогда не узнает, что произошло здесь сегодня. Перестаньте об этом беспокоиться.

– Об этом всегда буду знать я, – ответила Рэйчел спокойно. И в самом деле! Этого она никогда не сможет забыть.

Встревоженный Джон Хэллоран встретил их на крыльце.

– Все в порядке? – взволнованно спросил он, глядя на Тайри. – А где кобыла Рэйчел?

– У вашей дочери произошла небольшая встреча с апачами, – ответил Тайри, спрыгивая с седла и помогая сойти на землю Рэйчел. – Они забрали ее лошадь.

– Апачи! Рэйчел, ты в порядке?

Рэйчел сделала шаг в сторону от Тайри, стараясь не встретиться глазами с отцом.

– Все хорошо, па, – ответила она твердо. – Просто прекрасно.

Взгляд Хэллорана метался, перебегая с бледного лица дочери на угрюмое Тайри. Было что-то, чего они недоговаривали, что-то скрывали от него, что-то… Но что? Он наблюдал за Рэйчел, медленно поднимавшейся по ступенькам, пока она не скрылась в доме.

– Вы уверены, Тайри, что с ней ничего не стряслось? – спросил Хэллоран неуверенно. – Она кажется… расстроенной.

– У нее есть все основания быть расстроенной. Она страшно испугалась, но после хорошего сна придет в норму.

– Вы тот человек, которого удобно иметь под рукой, – заметил Хэллоран, несколько успокоенный уверенностью Тайри в том, что Рэйчел не пострадала. – Думаю, вы можете остаться еще на несколько дней, просто чтобы убедиться, что нам больше не грозит опасность?

– Конечно, – сказал Тайри, хотя знал, что Рэйчел его присутствие будет не в радость. – У меня нет своего дома, идти мне некуда и никто меня не ждет.