Сердце Моего Монстра

Глава 9

Саша

— Саша!

Я выпрямляюсь на самодельном табурете, который сделала из каких-то коробок, когда Антон врывается в гараж. Я кладу винтовку на колени, мои пальцы сжимают тряпку, которой я ее чистила. Я предпочитаю делать это здесь, чтобы Майк не видел эту сторону меня — или своей семьи.

Он просто ребенок, который любит свои мультфильмы и конфеты, и я хочу сохранить эту невинность как можно дольше.

Холодный воздух проникает в мои кости, и снежная буря проскальзывает внутрь, прежде чем мой брат захлопывает дверь.

Его пальто покрыто снегом, а лицо настолько белое, что может соперничать с суровыми природными стихиями. Его глаза сверкают хуже, чем шторм снаружи, ужасающие в своей глубине.

— Что, черт возьми, ты наделала? — он рычит, его голос и лицо напряжены.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Максим сбежал.

— Правда? — я протираю тряпкой тыльную сторону своего оружия. — И откуда ты это знаешь? Если только ты не пошел к нему сам?

Он регулярно ускользает, после того как думает, что мы все легли спать. Я думала, может быть, он собирался потренироваться или встретиться с людьми, которые все еще следуют этой падшей империи, но, судя по его дерьмовому настроению каждое утро, я уверена, что он посещал тот старый коттедж.

Я подумывала последовать за ним, но поскольку Максим стал достаточно сильным, чтобы защитить себя, я подумала, что будет лучше не вмешиваться. Кроме того, они не пострадали, по крайней мере, физически, так что мне было бессмысленно вставать между ними.

Антон, кажется, ведет себя как придурок всякий раз, когда я пытаюсь прекратить их бесконечные ссоры, поэтому я выбрала дипломатический путь и предоставила им самим заботиться о себе.

Однако сейчас Антон, похоже, близок к тому, чтобы разорвать меня на куски.

— Так ты все-таки отпустила его.

— Нет, я этого не делала. Но ты не ответил на мой вопрос. Ты ходил в коттедж за моей спиной?

— Саша, — рычит он глубоко в горле.

— Да, Тоша?

— Не шути со мной, — он бросается передо мной, его плечи, ноги и кулаки наполнены смертельным напряжением. — Когда он сбежал? Как? Каков его маршрут?

— Без понятия, — я пожимаю плечом. — Я могла случайно оставить там ключ и пронести контрабандой какое-нибудь лыжное снаряжение.

— Ты гребаная идиотка! — он протягивает руку, чтобы схватить меня за воротник рубашки, но я вскакиваю и отступаю в последнюю секунду. Винтовка с лязгом падает с моих колен на землю.

— Что? — я встречаю его холодный взгляд своим. — Макс не твой пленник. Если уж на то пошло, он ни у кого не в плену. Он никогда не должен был оставаться в этом подвале навсегда.

— Да, он должен был.

— Что, черт возьми, с тобой не так?

— Что, черт возьми, с тобой не так? Ты только что отправила его прямиком в Нью-Йорк. В мгновение ока Кирилл и его люди соберутся перед нашим домом, чтобы закончить то, что они начали.

— Нет, они не будут, потому что Макс не знает точного местоположения этого дома.

— Ты недооцениваешь этого ублюдка. Он может точно определить район, и они легко отследят нас.

— Он этого не сделает.

— О, да? И почему ты так уверена?

— Он мой лучший друг, и я доверяю ему.

Антон издает отвратительный смех, который пронзает мои уши.

— Лучший друг? Доверяешь? Ты была и всегда будешь наивной гребаной дурачкой, Саша. Вот почему Кириллу удалось одурачить тебя и растоптать.

Я смотрю ему в лицо, теряя хладнокровие, когда толкаюсь к нему.

— Ну и что, что я допустила ошибку? Ну и что, что я хотела любви и стабильности в этом испорченном существовании? Да, я была идиоткой. Да, я доверилась не тому человеку, но это не значит, что я потеряю свою человечность из-за этого, как ты! Я не робот, Тоша! Я никогда не буду чертовски бесчувственным монстром, который согласен сажать своих друзей в тюрьму и сводить их с ума. Он и твой друг тоже. Или был, потому что теперь ты определенно потерял его. Я нет, и я не потеряю. Макс — один из лучших людей. У него чистая, сострадательная душа, чего нельзя сказать о тебе.

Его ноздри раздуваются, и я могу сказать, что он едва сдерживается, чтобы не задушить меня.

— Ты проглотишь эти слова, когда владелец этой чистой, сострадательной души предаст тебя. Совсем как Кирилл.

— Я отказываюсь иметь черное сердце и верю, что все хотят меня сдать.

— Это черное сердце — причина, по которой ты все еще жива.

— И я благодарна за это, но я не буду перенимать твой образ мышления. Ты считаешь, что мы должны были оставить Макса навсегда, но ты не можешь быть слеп к тому, насколько взволнованным он становился с течением времени. У него были царапины на задней части шеи и кровь под ногтями от агрессивного способа, которым он погружал пальцы в свою кожу. Если бы он остался, то вполне мог бы убить себя или тебя, просто чтобы закончить это. Возможно, ты не захочешь это признавать, но я поступила правильно, предоставив ему свободу.

Кроме того, у нас с Максом есть план, который гарантирует, что вся эта трагедия закончится для меня и Кирилла, не вовлекая никого другого.

Не мою семью.

Не его семью.

Только он и я.

В течение последнего дня мне было интересно, получил ли Кирилл сообщение. Я не знаю, действительно ли он думал, что я мертва, или понял, что тело не мое.

Причина, по которой я оставила браслет и кольцо, которые он дал мне, на том трупе, прежде чем мы сожгли то, что осталось от коттеджа, заключалась в шоковом эффекте на него.

Или... это то, на что я надеялась.

Правда в том, что он, возможно, одобрил это, поскольку у него теперь есть настоящая жена, и он был бы рад избавиться от поддельной.

— Вот то, что ты не хочешь признавать, Саша. Ты здорово облажалась, — Антон отходит в сторону. — Нам нужна срочная встреча с дядей Альбертом и бабушкой, чтобы мы могли рассказать о дне нападения. Сейчас мы в гонке со временем и должны добраться до Кирилла, прежде чем он сможет добраться до нас.

* * *

Три дня спустя Антон, дюжина наемников и я летим в Нью-Йорк.

У меня расстройство желудка с тех пор, как мы приземлились. Я хотела бы обвинить в этом давление в салоне, но я знаю, что это далеко от истины.

Я вернулась в то место, которое покинула в слезах менее двух месяцев назад, и напоминание о том, что я, вероятно, тоже вернусь домой в слезах, сжимает мою грудь.

Но это означало бы, что у меня, по крайней мере, было бы завершение.

Наконец-то.

Может быть, предыдущие шесть — почти семь — лет моей жизни наконец-то закончатся. Может быть, кошмары о смерти моей семьи наконец исчезнут.

Хотя, это принятие желаемого за действительное.

Более реалистичный сценарий заключается в том, что я буду чувствовать себя более опустошенной, чем когда-либо. Я потеряю чувство цели и у меня... ничего не останется.

Я буду стоять на вершине пропасти и стремиться ко дну.

Все эти годы я сопротивлялась желанию покончить со всем этим, потому что должна была отомстить. Правосудие.

После этой поездки ничто не помешает мне поддаться порыву и принять небытие.

Прямо сейчас я стою на вершине утеса — в буквальном смысле. В ярком лунном свете, проникающем сквозь деревья, он кажется крутым, почти бездонным.

Если кто-то упадет туда, он умрет.

Может быть, это моя бездна.

— Саша.

Я медленно поворачиваюсь лицом к своему брату. Мы одеты в одинаковую черную боевую одежду, с той лишь разницей, что он надел балаклаву.

Когда он проверяет свое оружие, мои губы приоткрываются.

Увидев его в этом наряде, я вспоминаю об инциденте, которому так и не нашла объяснения.

— Ты был тем, кто организовал нападение перед отправкой? Тем, кто держал пистолет у головы Кирилла на крыше того контейнера?

Он не поднимает головы.

— И я бы убил его, если бы ты по глупости не защитила его и не выстрелила в меня.

Я вздрагиваю.

— На тебе был жилет.

— Это извинение?

— Прости, — бормочу я.

Никто, даже Кирилл, не заподозрил бы, что один из его самых верных людей, Юрий, который, как он думал, искал его, будет держать его на мушке.

Теперь, когда я думаю об этом, Юрий был нехарактерно хмур на протяжении всей поездки домой.

Он также носил куртку застегнутой, вероятно, чтобы скрыть какой-то выстрел.

Но есть кое-что еще, что я помню слишком ярко, даже когда я была глупо взволнована перспективой того, что Кирилл пострадает.

— Ты... колебался.

Мой брат медленно поднимает голову со своей руки.

— Нет.

— Ты колебался. У него не было боеприпасов, и ты мог бы выстрелить ему в голову прямо тогда и там, и хотя ты попал в него, это был не смертельный выстрел. Может быть, это потому, что… он тебе тоже понравился? Или ты не верил, что он может стоять за нападением?

— Не будь чертовски смешной. Ты та, кто остановила меня, прежде чем я смог убить его.

— У тебя были другие шансы избавиться от него, но ты не воспользовался ни одним.

— Я определенно воспользуюсь этим, если ты не выстрелишь ему между глаз.

— Но ты не делал этого раньше.

— Раньше у меня не было доказательств. Я получил их после того, как он вознамерился убить тебя и остальных членов нашей семьи.

— Это достаточно справедливо.

Разве это неправильно, что я нахожу утешение в том, что Антон тоже поддался чарам Кирилла? Он, вероятно, также колебался, потому что не хотел причинять ему боль.

И он подумал, что, возможно, доказательства дяди Альберта не были верными.

Мой брат сжимает меня за плечо.

— Могу ли я рассчитывать на тебя?

Я киваю.

— Не может быть никаких ошибок, Саша.

— Я знаю. Мы наконец-то отомстим.

— Наконец-то, — говорит он с убежденностью, подобной моей. Едва ли. Мрачный. Наполненный напряжением, причину которого никто из нас не признает. — После этого мы вернемся домой.

— Но в чем смысл?

— Что?

— Бабушка и дядя хотят, чтобы мы продолжали сражаться в России. Снова взяться за оружие и пойти против правительства. Нам придется обучать людей и провести остаток наших жизней в безнадежной попытке вернуть контроль.

— Мы мстим.

— Я так устала от этого слова. А ты нет?

— Это мой долг.

— Ну, он больше не мой. Это последнее, что я сделаю ради семьи. Я не собираюсь провести остаток своей жизни в погоне за несбыточной мечтой или стоять в стороне и смотреть, как Майка превращают в другую версию тебя.

Он глубоко вздыхает.

— Ты сегодня ужасно откровенна.

— Я научилась у Макса.

Его челюсти сжимаются, но его маска вскоре возвращается на место.

— Давай сначала покончим с этим, а потом поговорим.

План довольно прост.

Согласно сведениям, собранным дядей Альбертом, у Кирилла здесь встреча с одним из высокопоставленных лиц ирландской мафии.

Они были в ссоре с Братвой всю свою жизнь, но новый лидер почему-то любит Кирилла и, по-видимому, готов положить конец войне. У него были разногласия с семейством Соколовых, например, с Сергеем и его братом до него, но теперь, когда Кирилл стал Паханом, ситуация изменилась.

По иронии судьбы, Кирилл был тем, кто в первую очередь спровоцировал войну, просто чтобы он мог сдержать свое обещание Дэмиену и подарить ему что-нибудь интересное.

Теперь он воспользуется этим шансом, чтобы закрепить свою позицию лучшего лидера, который когда-либо мог быть у Братвы. У других не будет причин голосовать против него, если он приносит мир и прибыль.

Его мечта о лидерстве наконец-то сбывается. По крайней мере, пока.

Потому что я разрушу все, ради чего он работал, включая его жизнь.

Антон и другие люди перехватят охрану Кирилла, пока я позабочусь о нем.

Только я.

После того, как мы с Антоном расстаемся, я забираюсь на дерево возле скалы и выставляю винтовку перед собой. Я не собираюсь стрелять в него с расстояния. Нет, я сделаю это, глядя в его холодные глаза.

Это на случай, если кто-то еще вмешается.

Антон и другие прикрывают мою спину, но что-то может пойти не так.

Я отправила сообщение Максиму с просьбой не приходить и позаботиться о том, чтобы в этой миссии участвовало как можно меньше мужчин.

Его ответ был странным.

Максим: Ты не можешь остановить это и поговорить? Достаточно всего пятнадцати минут, пока ты выслушаешь его версию. Все не так, как ты думала, Саша.

Саша: Я закончила с ним разговаривать, и он не сможет найти оправдание, которое разубедило бы меня в этом.

Максим: В таком случае, я буду там.

Я, правда надеялась на то, что он передумает. Если он и Антон действительно в конечном итоге убьют друг друга, тот, кто останется в живых, будет травмирован на всю жизнь.

И мне тоже придется их ненавидеть.

Но я не позволяю себе думать об этом прямо сейчас, когда я вдыхаю через нос и выдыхаю через рот. Вдалеке звучат выстрелы, и я напрягаюсь.

Черт.

Мое сердце громко бьется, и я понимаю, что я не в ужасе от жизней наемников, которые пришли с нами. Кроме моего брата, мне было на них наплевать.

Я на самом деле дрожу от перспективы, что люди, которых я знала и с которыми тренировалась годами, умирают из-за меня.

Что, если Максим — один из них? Или даже Виктор?

Черт.

Черт.

Может быть, это была не такая уж хорошая идея, в конце концов. Смогла бы я жить, если бы знала, что стала причиной их смерти? Они не имели никакого отношения к нападению на мою семью, и все же они расплачиваются за это.

Нет.

Это не я.

Это Кирилл втянул их в это, прекрасно зная, что он ведет их к верной гибели.

Что-то шуршит справа от меня, и я направляю винтовку в том направлении, мои мышцы напрягаются. Он исчезает, но затем появляется снова с юга, вне пределов моей досягаемости.

Я держусь в своей позиции, но не вижу источника звука. Удалось ли кому-то из людей Кирилла сбежать от моего брата?

Движение происходит снова, почти как шелест деревьев. Если я выстрелю, то выдам свою позицию, и это не сработает, если у меня не будет определенной цели.

Я осторожно перекидываю винтовку через грудь и соскальзываю с дерева.

В тот момент, когда мои ноги касаются земли, дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда тепло окутывает мою спину, и горячие слова проникают в мои уши.

— Скучала по мне, жена?