Сердце Сапфо

Я всегда любила пятницу,

твой день, о госпожа,

ту ночь, когда неделя взрывается любовью…

«Venerdi» — говорит мой маленький красный итальянский календарь,

он постоянно обмолачивает дни, которые,

как галька морская,

накатываются друг на друга шуршащей чередой и размываются на горько-голубые,

кругло-красные шуршащие золотые.

Куда уходят дни —

все безвозвратные,

все полные секунд серебряных,

мгновений чистого огня.

Неужели жизнь слишком долга для смертного?

Ты вглядываешься в небеса,

ища какой-нибудь беды,

страшась той скуки,

что сулит тебе перспектива быть красивой вечно?

Играешь ты с людьми —

пусть некая Сапфо некому Фаону предшествует,

а также Сильвии и Теду, именно в таком порядке —

и когда грянет гроза,

ждешь, чтобы развлечься,

зная: катастрофа неизбежна.

Жизнь — штука очень длинная для богов и богинь,

а смертные — их кинофильмы, их мыльные оперы.

И что я для тебя —

мыльная опера?

А может, меньше и того.

Я бы, по крайней мере, хотела быть романом длинным,

переслоенным вставными новеллами.

И значит, ты играешь моим сердцем —

поджигаешь один его желудочек,

затопляешь другой,

ураган в моей крови —

«больное сердце безумно страждет»,

как сказала Сапфо…

Мыльная опера Сапфо слышна и чрез столетья и трогает даже наш век непоэтический.

Поэты — камушки в потоке,

в них твой смех вдыхает жизнь.

Что б мы ни делали —

все твоим веленьем.

Мужчина посмотрит на женщину,

и ставит она его над всеми богами и героями.

Женщина посмотрит на мужчину,

и видит Афродиту он в ней.

Ты просто убиваешь время, ускоряя ход тысячелетий.

Ты — ростр корабля по имени Поэзия,

ты улыбаешься своею улыбкой шутовской,

и мир взрывается в небесах твоего отца,

образуя туманность во славу твою,

аминь.

Здесь, на земле и в небесах, любой день — Афродиты день.