Серебряная цепь

8

Дана осторожно подвинулась, чтобы не разбудить спящего мужа. Он начинал немного похрапывать, повернув к ней загорелое лицо с выгоревшими ресницами. Стюардесса унесла поднос с остатками еды в крошечную кухню на борту самолета, а пожилая женщина, сидевшая впереди, задернула штору, закрыв яркое солнце, светящее над облаками.

Они вылетели из Барбадоса в восемь утра после двухнедельного медового месяца, который провели на вилле высоко в горах. Окна дома выходили на широкий пляж в Санди Лэйн. Дана посмотрела вниз на плотные белые облака. За эти две недели она совсем не думала об их с Маршаллом новом доме и о семейной жизни. Но теперь, за несколько часов до прилета, она ощутила беспокойство, думая о том, какая жизнь ждет ее в Гросс Пойнте. Вздохнув, она опять пожалела, что Маршалл не захотел заехать в Нью-Йорк перед возвращением в Детройт. Дане очень не хватало бабушки и Джосса. Она уже соскучилась по ним и стала мечтать о встрече. Маршалл обещал, что она съездит домой еще до лета, но Джосс собирался в Голливуд, а бабушка уже уехала в Дувенскилл. Ничего, успокаивала она себя, может, Джосс заедет в Детройт по пути на побережье.

Она сонно откинулась назад, но была слишком возбуждена, чтобы уснуть. Она закрыла глаза и вспомнила их медовый месяц. Виллу мужу одолжил один из друзей Гэвина Фоулера, который был только рад, что Маршалл с женой поживет там несколько недель. Вокруг цвели розы, а дом окружала живая изгородь из приморского винограда. Стены просторной спальни были покрашены в белый цвет, окна и двери с одной стороны выходили на лазурный океан, а с другой — к голубому бассейну. Утром их будил визг обезьян, носившихся по деревьям и собирающих бананы. Домоуправитель по фамилии Уилкерсон подавал им завтрак на террасе, обед — возле бассейна, а ужин — при свечах на полированном столе тикового дерева под медленно вращающимся вентилятором на потолке.

Солнечные дни смешались в памяти. Утра они проводили на поле для гольфа в Санди Лэйн, и Маршалл пытался научить свою молодую жену обращаться с клюшкой. Она печально улыбнулась, вспомнив свою неловкость и его раздражение.

— Просто расслабься, Дана, — нетерпеливо наставлял ее Маршалл. — Наклони голову, нацелься на мяч и не закрывай при этом глаз.

Она старалась, но безуспешно, пока наконец он, выйдя из себя, ушел играть с мальчиком, который подносил клюшки и мячи. Глядя, как он исчезает за холмом, она пообещала себе, что будет брать уроки в Гросс Пойнте и удивит его своим уменьем. Тогда они смогут играть вместе. Но зато она отыгрывалась на теннисном корте. Ей удавалось отбивать его удары почти так же точно и быстро, как и ему, хотя он играл в полную силу, не делая для нее никаких скидок. Ей втайне было приятно, когда он наконец признал, что она "не так уж плохо играет".

Она закрыла глаза и вспомнила ночи, когда они спускались в клуб Санди Лэйн и танцевали под спокойную музыку английской группы, и ночи, когда они приезжали в Бриджтаун и танцевали лимбо в пульсирующем ритме барабанов калипсо. Маршалл был потрясающим танцором, и вместе они кружились в ритме местной национальной музыки, звучавшей все быстрее и быстрее.

Эти две недели сливались в калейдоскопе ярких образов: музыка; туман, застилающий сознание от огромного количества коктейлей с ромом; занятия любовью на широкой постели, когда солнечные лучи падали на их обнаженные тела, и вновь и вновь испытываемое наслаждение, которое доставлял ей Маршалл. Она слегка вздрогнула, вспомнив его требовательные руки и губы. Все было так прекрасно до того вечера за два дня до отъезда, когда муж, от которого сильно пахло ромом, несмотря на его обещание бросить пить, с улыбкой предложил ей спуститься в отель выпить по коктейлю. Она решила, что лучше примет роскошную ванну, пока его не будет, взяла с него обещание вернуться после одного коктейля, и поцеловала. С улыбкой следила она, как он пробирался по извилистой тропинке к пляжу внизу. Но Маршалл не вернулся, и когда пробило десять, она позвонила в отель только затем, чтобы услышать, что мистер Фоулер уехал в Бриджтаун. Испуганная и встревоженная, Дана просидела почти до утра, когда белое такси наконец доставило ее растрепанного и пьяного мужа к портику виллы. Он дико посмотрел на жену, в его глазах был вызов, и она увидела того незнакомца, который жестоко обошелся с ней в их первую брачную ночь. Пошатываясь, он дошел до спальни, стянул с себя одежду, все время натыкаясь на мебель. Дана следовала за ним на расстоянии, ее сердце часто билось.

Утром, когда он появился на террасе, его глаза были налиты кровью, а лицо бледное, несмотря на загар.

— Прости, милая, — коротко сказал он, но голос не был извиняющимся. — Не думал, что вернусь так поздно.

Дана подождала, пока он допил свежий апельсиновый сок и принялся за вторую чашку кофе, и спросила дрожащим от ярости голосом:

— Как ты мог меня так оставить? Где ты был?

— Ладно, ладно. — Маршалл попытался улыбнуться, но это ему стоило больших усилий. — У меня все вылетело из головы. По-моему, я поехал в город. — Он поставил чашку, бормоча объяснения. — Больше этого не повторится.

— Но я была совсем одна, ты же обещал вернуться, — настаивала Дана, повысив голос. Ее охватила паника, когда поняла, что муж ей лжет. — Почему тебе вообще пришло в голову поехать в город без меня?

Раздражение отразилось на лице Маршалла, и он поправил свои темные очки.

— Не устраивай сцен, Дана. В этом нет ничего особенного. Я же сказал, что сожалею.

Вдалеке были слышны крики ворон, кружащихся над зарослями, им вторил звон колокольчиков на шеях коров, доносившихся с фермы далеко за домом. Солнце припекало, становилось душно, и Дане стало жарко сидеть на веранде. Устав от недосыпания и с ужасом вспоминая его вчерашнее пьяное поведение, она поднялась, отбросила салфетку и удалилась в дом. Они почти не разговаривали в тот день, но когда наступила ночь и Уикерсон уехал домой, Маршалл пришел к ней, и, не в силах сопротивляться его требовательным губам, жена простила мужа и погрузилась в наслаждения любви.

Дана открыла глаза и выглянула в иллюминатор. Она заметила, как изменился шум мотора, когда самолет начал снижаться. Скоро они будут пролетать сквозь облака. Дана услышала сигнал и подняла глаза. Над проходом засветилась табличка с надписью: "Пристегните привязные ремни". Маршалл все еще храпел, и она немного поколебалась, прежде чем его разбудить. Потом она решительно села и начала вытаскивать свой чемодан из-под переднего сиденья. Она зареклась никогда не напоминать ему ту ужасную ночь в Барбадосе, даже сама не будет об этом думать и постарается выкинуть из головы воспоминание о грубом пьяном Маршалле. Для нее Маршалл останется нежным, страстным любовником, который обожал ее. Но как она ни старалась, не могла окончательно забыть тот вечер.

Самолет коснулся земли, и Маршалл открыл глаза. Он лениво улыбнулся, и сердце Даны дрогнуло от любви к мужу. Она взяла его за руку и дала себе слово сделать его таким счастливым, что ему никогда не понадобится и не захочется напиваться. Она будет очень хорошей женой, чтобы он больше никогда не напоминал ей того ужасного незнакомца, каким оказался в первую ночь.

Все еще ободренная чувством любви и охваченная решимостью, она села вслед за Маршаллом в лимузин, приятно удивленная тем, что Гэвин Фоулер прислал своего личного шофера встретить их. Дана восприняла это как знак благосклонного отношения дяди к своему племяннику и его жене. Она удобно устроилась в объятиях мужа; машина вырулила на шоссе, ведущее к Детройту, пронеслась по извилистым улицам пригородов и наконец въехала на широкие улицы Гросс Пойнта.

— Добро пожаловать домой, миссис Фоулер, — повторил Маршалл за шофером, подмигивая Дане. — Вот мы и дома.

Дорога с односторонним движением вела к каменному забору высокого каменного дома в стиле Тюдор. Аккуратно подстриженная лужайка ограничивалась с одной стороны аллеей, а с другой — огороженным полем. Сквозь деревья вдали виднелась крыша дома их ближайших соседей. Она посмотрела на Маршалла и смущенно спросила:

— Это наш дом?

— Наш, целиком и полностью, — сказал он, когда машина остановилась. — Подожди, ты еще не видела, что мы для тебя приготовили внутри. — Он порылся в кармане и достал связку ключей. — Сегодня здесь никого нет, но я знаю, у меня где-то должен быть ключ. Пока муж открывал дубовую входную дверь, Дана с восторгом рассматривала слуховые окошки под крышей и высокие сводчатые окна на первом этаже. Она удивленно засмеялась, когда он подхватил ее на руки и перенес через порог, осторожно поставив на пол посредине квадратного темного холла. Теперь мы официально женаты, у нас есть свой дом, — он усмехнулся, — не хватает только ребенка.

— Не так быстро, мистер, — усмехнулась в ответ Дана, все еще обнимая его за шею. — Я еще новобрачная. Позволь мне побыть ею подольше.

— Как скажешь, дорогая. — Он прикоснулся губами к ее шее. — В любое время дня и ночи. Между прочим, — он прижался к ней. — Я уже готов. Хочешь посмотреть спальню? — соблазняюще прошептал он.

Она хихикнула и выскользнула из объятий.

— Не спеши. Я хочу осмотреть дом, все увидеть. — Дана сжала его руку.

Зашел шофер, поставил чемоданы на пол и тихо удалился. Они услышали шум мотора и хруст гравия под колесами, когда машина отъехала от дома в сторону шоссе.

Взяв жену под руку, Маршалл проводил ее в большую гостиную, на залитую солнцем веранду, потом через гостиную и холл пошли в столовую и в библиотеку. Книжные полки были свежевыкрашены, а окна выходили к овальному бассейну.

— Здесь просто превосходно, — выдохнула Дана, и Маршалл задумчиво кивнул.

— Мама хорошо поработала. Она даже хотела повесить картины, но я ее удержал. Она любит обустраивать, — медленно проговорил Маршалл. — Ты ведь не позволишь ей переплюнуть тебя?

Дана наконец почувствовала себя замужней женщиной, стоя рядом со своим высоким мужем и обсуждая его мать. Она постаралась придать своему голосу независимость и взрослость, когда покачала головой, уверяя, что не позволит, чтобы их проглотили Марта Фоулер и дядя Гэвин. Рука об руку они обошли остальную часть дома, осмотрели кухню и буфетную, забрались на второй этаж, восхитились просторными прохладными спальнями и спустились по резной лестнице назад, в холл.

— Просто потрясающе! — восхитилась Дана и торжественно посмотрела на мужа. — Здесь я тебя сделаю счастливым. — Она искренне этого желала.

— Да… еще одна вещь. — Маршалл повернулся и повел ее через заднюю дверь мимо бассейна к небольшой пристройке сзади бассейна. Распахнув дверь, он пропустил жену вперед.

— А это студия, как было обещано.

Улыбка исчезла с лица Даны, когда она зашла в крошечную комнатку. Свет просачивался сюда через маленькое окошко на низком потолке, всюду была пыль и грязь.

Маршалл стоял, засунув руки в карманы.

— Здесь будет порядок, если убраться и привезти сюда твое оборудование из Нью-Йорка. Раньше здесь хранились всякие инструменты. Ведь это то, что тебе нужно, правда?

Дана нерешительно кивнула, но сердце ее упало, когда поняла, что негде даже разместить мольберт и сложить полотна. Она была разочарована. Вместо просторной хорошо освещенной комнаты, где можно спокойно рисовать, ей предложена маленькая, темная пристройка, к тому же расположенная слишком близко от бассейна. Не хотелось расстраивать мужа, ведь он был таким милым, и она улыбнулась со словами "Мне это подходит" и поцеловала его.

Маршалл вышел из тесной каморки, а Дана постояла еще минутку, оглядываясь. Здесь просто нужно все убрать, и она это сделает, когда Маршалл будет на работе. Она была благодарна за то, что он не забыл своего обещания подарить ей собственную студию. И все же, смерив взглядом эту "студию", почувствовала неприятный холодок по поводу отношения Маршалла к ее увлечению живописью. Похоже, что вспомнил он о своем обещании в последнюю минуту. Оглядевшись еще раз, она пошла искать мужа, чтобы поблагодарить его, но он уже исчез за углом здания бассейна.

Услышав стук дверцы машины и громкие голоса, зовущие Маршалла, она пошла к дому по узкой тропинке, торопливо приглаживая волосы и поправляя обтягивающую юбку. Она не ожидала гостей так скоро, и волновалась, отчаянно желая, чтобы друзья мужа полюбили ее, и надеясь, что они понравятся ей. Многие прилетели чартерными рейсами в Нью-Йорк на их свадьбу. Все они, кроме семьи Маршалла, слились в ее сознании в череду оценивающих взглядов и улыбок. От мужа она слышала о диких, шальных выходках его друзей, но взяла себя в руки, вспомнив, что его друзья гораздо старше, утонченнее и опытнее, чем ее, которые еще учились в колледже. Внезапно она почувствовала себя девчонкой и пожалела, что не успела подготовиться к их визиту. Она с ужасом подумала, что в их новом доме, вероятно, нет ничего, чем можно было бы угостить незваных гостей. Прорепетировав гостеприимную улыбку, она повернула за угол.

— Где же она, Фоулер? Где застенчивая новобрачная? — Дана припомнила высокого широкоплечего блондина, стоящего возле автомобиля с бокалом в руке. Она смутилась, когда тот быстро подошел и запечатлел долгий поцелуй на ее губах. Дана отпрянула и посмотрела на мужа, но он улыбался стройной блондинке в коротких белых шортах и довольно открытом топике. Они стояли очень близко друг к другу и не заметили поцелуя. Дана вздохнула и стала подавать руку другим гостям, толпившимся вокруг новобрачных. Послышались взрывы смеха, когда они объясняли, как придумали навестить Маршалла и его жену дома.

Молодая хозяйка расточала улыбки, придумывала, что сказать, но на нее не обращали внимания. Дана попыталась сопоставить их имена и лица, вспоминая рассказы мужа об этих его самых близких и старых друзьях.

Она знала, что человек, который так недвусмысленно ее поцеловал, — Френк Эббот, наследник громадного состояния. Большую часть времени он проводил, играя в поло, а блондинка, которая взяла Маршалла под руку и кокетливо ему улыбалась, была его жена, Бетти Эббот. Бетти, вспомнила она, перед тем как выйти замуж на Фрэнка, была замужем за австралийской рок-звездой, и, судя по рассказам Маршалла, после того, как муж бросил ее, рикошетом выскочила замуж за Фрэнка, конечно, не по любви, а из-за богатства. Заметив пристальный взгляд Даны, Бетти презрительно посмотрела на нее, повернулась к Маршаллу и прошептала ему что-то на ухо. Он бросил взгляд на свою жену, и оба захохотали. Дане стало неловко, и она переключила внимание на другую пару, стоящую рядом с ней, и слегка улыбнулась, когда Дрю Блейк и его жена Линн достали из багажника машины плетеную корзину, где, как оказалось, был серебряный шейкер и бокалы. Дана взяла предложенный ей бокал и вздрогнула, когда неразбавленный джин обжег горло. Вспомнились рассказы Маршалла о диких пьянках в доме Блейков. Посчитав, что они исполнили свой долг по отношению к Дане, обеспечив ее спиртным, темноволосая Линн и ее дородный тучный муж повернулись спиной к ней и еще одному гостю и заговорили с Маршаллом и Бетти.

Нервно теребя холодный бокал в руках, Дана подняла голову и встретилась с парой приятных серых глаз, добродушно смотрящих на нее.

— Я Майк Пауэрс, мы еще не встречались, — мягко проговорил он. — Меня не было в стране, когда вы поженились, очень сожалею, что пропустил свадьбу. — На нем был теннисный свитер с V-образным вырезом поверх белой водолазки и белые фланелевые брюки. Сильно загорелое лицо обрамляли коротко подстриженные волосы, зачесанные набок, а на лбу теснились веснушки.

Дана засмеялась.

— Музыкальная шкатулка! Это вы прислали нам антикварную музыкальную шкатулку. Мне она так понравилась! — Дана успокоилась и почувствовала, что напряжение снимается. Она вспомнила маленькую серебряную коробочку, из которой зазвучал вальс Штрауса, когда она осторожно подняла крышку. — Спасибо, она мне правда очень понравилась.

— Не стоит благодарности. Вы уже поблагодарили меня в вашем замечательном письме, — подзадорил он, а Дана залилась румянцем и глотнула еще немного джину. — Не увлекайтесь, это смертельно, — сказал он, отбирая у нее пустой бокал. Однако наполнил его из шейкера и отдал обратно. Остальная четверка уже направилась по лужайке к дому, и Дана со спутником присоединились к ним. Проходя мимо своей машины, Франк достал еще две бутылки джина, и все обрадовались, когда он, зажав бутылки под мышками, пронес их на кухню. Когда подошли остальные, он уже вытаскивал из нового холодильника формочки для льда и вытряхивал содержимое кубиков в сверкающую новую раковину.

Маршалл повернулся к жене.

— Как ты думаешь, может, ведерки для льда, которые нам подарили, где-то здесь? Похоже, у нас сейчас будет первая вечеринка.

С радостным криком Линн Блэйк принялась открывать коробки, вытаскивать свадебные подарки, которые прислали из Нью-Йорка, и складывать их на большой стол посреди кухни. Дана открыла было рот, чтобы остановить ее, но замолкла, когда к ней присоединились Дрю и Бетти. Скоро стол был заставлен вазами, подносами и серебряными ведрами. Дана заглянула в комнатку дворецкого и увидела, что кто-то уже похозяйничал, картонки были распакованы, подарки аккуратно разложены по полкам. Она подумала, что это сделала Марта Фоулер, когда занималась украшением дома, и обиженно вздохнула, пожалев, что с ней даже не посоветовались, как обставить ее жилище.

— Дана! — приказал Маршалл. — Встряхнись и начинай вести себя как хозяйка.

— Она же еще ребенок, Марш, — проговорила Бетти Эббот. — Мы и не ждем от нее многого. — Наступила неловкая пауза. Дрю присвистнул, а Бетти фальшиво улыбнулась Дане, чтобы смягчить эффект своих слов, но в ее глазах светился расчет, а еще больше он чувствовался в голосе, когда она продолжала: — Мы позаботимся обо всем, — мы привезли с собой все, что нужно. А тебе останется лишь расслабиться и хорошо выглядеть.

Маршалл достал большой серебряный поднос из одной коробки, а хрустальное ведро для льда из другой. Дана помогала ему поставить на поднос бокалы, и он, изображая дворецкого, повел всю компанию в просторную залитую солнцем гостиную.

Майк Пауэрс придержал дверь для Даны, которая отстала от остальных. Выпитый джин не мешал ей понять, что Бетти ее невзлюбила, она поняла, что не прошла какой-то тест, необходимый для зачисления в их компанию. Внезапно ей ужасно стало не хватать Семерки. Образ замкнутого отчаявшегося Питера, когда он наблюдал, как она уезжает из клуба после свадьбы, всплыл перед ее глазами, и слезы подступили к горлу. Ее лицо померкло, плечи опустились, и она подошла к гостям, собравшимся вокруг столика для кофе. Бетти Эббот и Линн Блейк раскинулись на разных концах мягкого серого дивана, который Марта Фоулер поставила напротив длинной западной стены, Маршалл сидел в кресле, а Дрю притащил антикварную резную скамейку из холла. Дана и Майк смотрели, как они разговаривают, смеются. Громкими возгласами они приветствовали окончание весьма непристойного рассказа Фрэнка Эббота. Дана разозлилась на Маршалла за то, что он не заботится о ней, и потянулась к шейкеру, чтобы наполнить свой бокал.

— Ты уверена, что действительно хочешь выпить, дорогая? — лениво спросила Бетти, зажигая сигарету и выпуская дым к потолку.

— О, не беспокойся, — сказала Дана довольно вежливо, но без улыбки, пристально глядя на раскинувшуюся на диване блондинку. — Здесь вполне хватит гостям. — Она слегка выделила слово "гостям", и взрыв смеха последовал за ее ответом. Легкое выражение удивления на лице Бетти быстро сменилось скукой, и она продолжала игнорировать хозяйку, откинувшись назад, чтобы продолжить увлекательный разговор с Маршаллом.

— Вот. — Майк Пауэрс внес в комнату стул, и Дана села на жесткое сиденье. Она благодарно улыбнулась ему через плечо, но он уже отошел, изучая широкий скучный восточный ковер, который приобрела Марта Фоулер. Ковер покрывал хорошо отполированный деревянный пол, и Дана с отвращением посмотрела на замысловатое сочетание шестиугольников с квадратами коричневого и скучного ржавого цвета. Интересно, можно ли будет от него избавиться, не рассердив мать Маршалла, подумала она. Натянуто улыбаясь маленькой группе у кофейного столика, она слушала их разговоры о людях, которых никогда не встречала, о вечеринках, которые они посещали, когда Маршалл, как выразился Дрю Блейк, еще был свободным человеком.

— Тебе понравится здесь, дорогая. — Фрэнк посмотрел на нее с вожделением, и она вспыхнула, вспомнив его поцелуй. — Мы хорошо работаем, хорошо отдыхаем…

— А иногда хорошо расплачиваемся за то, что хорошо отдыхаем, — закончил Дрю за своего друга, и остальные, рассмеявшись, переглянулись, потому что им был понятен смысл этой шутки.

Линн Блейк порылась в своей сумочке и вытащила серебряную пудреницу. Открыв ее, отсыпала часть порошка на зеркало и жадно вдохнула, передав пудреницу своему мужу.

— Вот что такое послушная и заботливая жена — она делает что надо, даже когда ты ее об этом не просишь. — Дрю отсыпал немного кокаина на зеркало, быстро вдохнул и передал пудреницу Маршаллу. Дана наблюдала, как муж привычным жестом принял наркотик и передал его Бетти Эббот. Та положила пудреницу на колени, распустила волосы, которые светящимся водопадом рассыпались по ее обнаженным плечам, и посмотрела на Маршалла, вдыхая тонкую полоску порошка, и откинула голову назад. Дана напряглась, когда Бетти передала ей пудреницу, но поняла, что все на нее смотрят. Желая заслужить одобрение, она быстро собрала кокаин в линию, и вдохнула, почувствовав туман в голове. Затем передала пудреницу Майку Пауэрсу. В комнате было тихо, все улыбались, так что звук захлопывающейся пудреницы прозвучал довольно громко. Дана удивленно обернулась. Майк держал в руке пудреницу, пристально глядя на ее мужа.

Лицо Маршалла вспыхнуло от гнева, когда он взял протянутый предмет.

— Я могу делать все что угодно в своем доме. Не будь такой скотиной, Пауэрс.

Майк пожал плечами и опустился на пол, откинувшись на ручку дивана и закрыв глаза. Линн Блейк наклонилась и взъерошила его волосы, сказав:

— Все уже забыто, Майки, эта история уже в прошлом. Мы все здесь друзья.

— Что за история? — поинтересовалась Дана. Тело ее было таким невесомым, что с трудом удавалось выговаривать слова.

— Еще до тебя. Разве муж не рассказывал тебе? — Бетти усмехнулась. Ее грудь четко выделилась под тканью, когда она собрала волосы в пучок и попыталась закрепить их на затылке. — Мамочке Марте пришлось выкупать Марша из тюрьмы пару лет назад, когда его арестовали за вождение в пьяном виде и хранение наркотиков. Даже имя не спасло его от условного заключения, судья вовсе не шутил. — Маршалл злился, но остальные украдкой улыбались, наблюдая за реакцией Даны. Она посмотрела на мужа и подумала, какие новости она узнает еще. Встрепенувшись, опустила глаза, когда он с ласковой улыбкой наклонился к Бетти будто для поцелуя, а когда она с готовностью подставила губы, он сильно и грубо ущипнул ее грудь так, что она вскрикнула от боли.

Остальные засмеялись, а Маршалл откинулся в кресле, удовлетворенно улыбаясь.

— Вот что получают маленькие девочки, когда открывают свой поганый рот. — Его голос был мягким, а глаза — злыми.

— Ты бываешь таким мерзким, Маршалл, — холодно сказала она, потирая грудь и глядя на него с вызовом.

— Полегче, Бетс, — предупредил ее муж. — Нас-то никогда не ловили. — Линн счастливо хихикнула и соскользнула с дивана, чтобы сесть рядом с Майком на пол.

Он обнял ее, а она погладила внутреннюю сторону его бедра. Он осторожно убрал ее руку и зажал в своей.

— Надо всегда развлекаться дома, правда, Фрэнк? — утешающе спросил Дрю. Он лукаво посмотрел на своих друзей. — Одно дело носить кокаин в своей косметичке, совсем другое хранить в полиэтиленовом пакете в отделении для перчаток столько, что хватило бы на весь Средний Запад. Надо быть осторожнее, Марш. Не волнуйся, Дана, — продолжал он, потянувшись к шейкеру и обнаружив, что он пуст. Тогда он плеснул в свой стакан еще джину из новой бутылки. — Мы не такие уж плохие, и делаем это просто ради интереса время от времени в тесном кругу близких друзей.

Остальные, за исключением Майка, согласно закивали, а Линн положила голову на плечо Майка. Дрю вытянул ноги перед собой, Бетти положила свою обнаженную ногу на колени Маршалла и начала поглаживать пальцами ноги его промежность. Он стал массировать ее ступню. Дана выпрямилась и посмотрела на мужа, но он был поглощен Бетти, а его пальцы подвигались к ее колену. Она постаралась не выдать своей обиды и унижения, поняв, что ее муж и Бетти, очевидно, были любовниками. Ее неприязнь переросла в омерзение, когда возбуждение Маршалла стало очевидным. Он поднял глаза на жену, бросая ей вызов, и она ответила взглядом, зная, что остальные наблюдают за этим спектаклем.

Быстрым движением она встала, держась за спинку стула. Компания затихла, и шесть пар глаз следили, как новобрачная справится с ситуацией. Линн тихонько хихикнула, а Фрэнк плеснул еще джина в свой бокал, Бетти удовлетворенно улыбалась, только Майк Пауэрс был мрачен. Дана понимала, что в их глазах она всего лишь наивная девочка. Глядя прямо на Фрэнка Эббота, она произнесла так тихо, что остальным пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее слова:

— Я, пожалуй, покину ваше общество. У меня был долгий день, и я устала гораздо больше, чем представляла себе. — Она перевела глаза на мужа, и его лицо вспыхнуло от гнева, когда так же вежливо продолжила: — Ты ведь проводишь гостей, дорогой? — Дрю Блейк фыркнул, его жена опять хихикнула, но только Майк неуверенно встал, когда Дана выходила из гостиной.

Держась за перила, она устало поднималась по длинной лестнице, слышала приглушенный смех из комнаты под ней и голос Маршалла, который проревел вслед:

— Куда ты направилась, черт тебя подери?

Не обращая внимания на возглас супруга, Дана зашла в комнату и решительно заперлась на ключ.

Долгий перелет на самолете и выпитый джин вызвали волны усталости, которые накатили на Дану, и она опустилась на край огромной постели. Волосы упали на лицо, она склонила голову на руки и потерла виски. Слез не было. Она была слишком зла и чувствовала себя опустошенной. Единственное, чего хотелось, — заснуть и проснуться в Нью-Йорке, чтобы солнце ярко светило в окно, и Джилли принесла ей утренний кофе. Но теперь она замужняя женщина, одернула она себя, и не могла убежать из дома только потому, что внезапно столкнулась с темной стороной характера мужа, о чем ее предупреждали Питер Крэйн и Тед Артур. Не могла убежать и потому, что не понравилась друзьям Маршалла. В конце концов, они тоже ей не понравились, и она никогда не будет притворяться, утверждая иное. Она не желала разделять их сексуальные намеки или наркотики, подумала она, опять потирая виски, теперь уже более энергично, чтобы остановить нарастающую головную боль.

Маршаллу придется понять, что его друзья — плохая компания. Дана не была уверена, что Маршалл согласится с ней. И Питер, и Тед предупреждали ее, они оказались даже более правы, чем могли тогда предположить. Слезы наконец брызнули из ее глаз, и она горько пожалела, что была так ослеплена сексом и мечтой об их счастливой семейной жизни в окружении детей. Она отдала бы все, чтобы кто-нибудь из Семерки оказался сейчас радом с ней. Будущее рисовалось таким мрачным…

Она сердито встряхнулась, встала и огляделась. Чемоданы и одежда разложены на стульях, и она механически начала доставать вещи, отделяя одежду Маршалла от своей. Она складывала стопки одежды в ящики шкафа, аккуратно развешивала плечики с костюмами мужа и свои яркие летние платья. За работой решила, что в ее силах объяснить мужу, насколько он отвратителен, когда пьян. Она поможет ему бросить пить и не позволит ему сдаться. Она чувствовала себя бодрее, когда, продолжая убираться в комнате, представила, как их долгий и серьезный разговор все изменит. Маршалл поймет, что пора ему становиться любящим мужем, как он обещал, и они все начнут заново, навсегда забыв о сегодняшнем дне и об их первой брачной ночи. Она решительно не обратила внимания на робкий голосок сомнения, спросивший, до конца ли она честна сама с собой. А когда комната была в полном порядке, молодая хозяйка считала, что их брак сохранен, что она любит своего мужа и что они будут жить счастливо.

Дана услышала звук отъехавшей машины, которая, кажется, резко сорвалась с места. Радуясь, что Маршалл наконец избавился от непрошеных гостей, она подбежала к двери, повернула ключ и вышла в холл. Муж поднимался по лестнице с опущенной головой. Когда услышал скрип открываемой двери, поднял голову, и Дана удивленно отступила в глубь комнаты, увидев гнев на его пылающем лице.

Отшвырнув ее в сторону одной рукой, он, тяжело ступая, зашел в спальню, взял пиджак, пошарил и карманах и вытащил бумажник. Он покачнулся, но удержался на ногах и злобно уставился на жену.

— Да кто ты здесь такая, чтобы вот так обходиться с моими друзьями? — заговорил он. Дана собралась возразить, но он не дал ей сказать ни слова. — Это мой дом, черт возьми, а ты моя жена, и когда сюда приходят мои друзья, ты должна принимать их, а не изображать из себя стыдливую студенточку.

Дана испугалась его злого голоса. Он поднял руку, и ей показалось, что он сейчас ее ударит, но он только потряс ключами от машины перед ее носом и проревел:

— Я ухожу!

— Когда вернешься? — слабым голосом спросила Дана, пытаясь унять дрожь в коленях. Она вдруг с ужасающей ясностью поняла, что муж собирается искать Бетти Эббот, и понадеялась, что он не вернется, пока не протрезвеет.

— Не твое дело, черт возьми, когда я вернусь! Можешь убираться к черту! — И, не взглянув на жену, вихрем вылетел из спальни.

Совсем опустошенная, Дана оперлась о дверь. Невозможно лгать себе, что совершила ужасную ошибку, когда приняла захлестнувшие ее эротические переживания за настоящую любовь. Человек, который обворожил ее в Нью-Йорке, не имел ничего общего с яростным, жестоким существом, в которого он превращался, напиваясь. Это были два разных человека. Холодная ярость на свою глупую наивность охватила ее. Больше, чем когда-либо, ощутила она отсутствие родной матери, которая сумела бы помочь ей разобраться до свадьбы и помогла бы сейчас.

Оцепенев от обиды и горя, она подошла к окну и увидела удаляющиеся хвостовые огни машины ее мужа. Не снижая скорости, он повернул на шоссе. Тишина воцарилась в пустом доме. Дана стояла, замерзнув от холода, перед окном и смотрела поверх деревьев, пока солнце окончательно не зашло. Первый раз в жизни ей было страшно, и она не знала, к кому обратиться за помощью.