Синеглазая принцесса

2

На черном небе мерцали звезды. Алана шла рядом со своим будущим мужем, держа его за руку, и ей казалось, что они вместе уже очень давно. Серый Сокол увлек ее за собой в лес: пойди они по деревне, все бы их кинулись поздравлять, а им сейчас хотелось побыть наедине. Ведь они почти не знали друг друга!

Встав под высокой сосной, Серый Сокол притянул Алану к себе, и она охотно прильнула к груди жениха, слушая мерное биение его сердца.

– Слава богам, ты теперь моя! – благоговейно воскликнул Серый Сокол. – Я так тебя желал! Если б ты знала, как я боялся, что твой дед отдаст тебя кому-нибудь другому!

Взгляд Аланы был красноречивее всяких слов, но она все же спросила:

– Неужели ты действительно не догадывался, что я ждала тебя?

Он прижался щекой к ее щеке.

– Счастье переполняет мое сердце, я даже не могу говорить…

Алана блаженно вздохнула.

– Ничего… Мы еще успеем наговориться, у нас впереди целая жизнь.

Серый Сокол обнял ее за тонкую талию и, осторожно прислонив Алану спиной к дереву, прижался к ней всем телом.

Она ахнула, а он страстно прошептал:

– Я столько мечтал о тебе, что не могу больше ждать. Когда ты станешь моей, Алана?

– Скоро, – пробормотала девушка, благоразумно отстраняя распалившегося жениха.

– Мне не терпится подарить тебе сыновей, – с чувством произнес Серый Сокол. – Ну да ладно, ждать осталось недолго. Через три дня жилье будет готово, и ты переселишься ко мне.

Алана смущенно улыбнулась.

– За это время бабушка как раз успеет дошить мой свадебный наряд.

Он ласково погладил ее по щеке.

– Мне часто снилось, как мы лежим с тобой рядом, Алана. Мысленно я уже не раз обладал тобой, – скользнув по губам девушки, палец Серого Сокола двинулся вниз по стройной шее и дерзко приблизился к груди.

Она затрепетала от желания.

Увидев, что его прикосновения волнуют невесту, Серый Сокол поспешил отстраниться. Зачем раньше времени воспламенять кровь? Он так долго ждал, что может потерпеть еще три дня…

– Пойдем обратно, нам пора возвращаться, – сказал он, беря девушку за руку.

Не искушенная в любовных играх, Алана не смогла скрыть своего разочарования.

– Но я хочу быть твоей! – запротестовала она и потянулась к жениху.

Он было дрогнул, но вовремя спохватился. Нет, не так должна пройти их первая брачная ночь.

– Ты непременно будешь моей, – пообещал Серый Сокол, – но не сейчас. Чем дольше ждешь этих мгновений, тем они слаще.

– Н-не понимаю, – растерянно пролепетала девушка.

Серый Сокол решительно сжал ее руку и повел невесту к деревне.

– Сладость твоего тела будет для меня наградой за ожидание, – немного помолчав, промолвил он.

Взгляд жениха сулил Алане блаженство.

– Хорошо, – согласилась она, – давай подождем.

Приблизившись к хижине Заклинателя Волков, Серый Сокол снова обнял невесту.

– Спокойной ночи, любимая! Скоро мы будем вместе.

Юноша исчез в темноте, а Алана еще долго стояла неподвижно. Тревога не покидала девушку, ее сердце сжималось от дурных предчувствий. Алане вдруг показалось, что неожиданное несчастье разлучит ее с любимым, но она поспешно отогнала страшные мысли. Ничего не должно случиться! Ровным счетом ничего! Они с Серым Соколом созданы друг для друга и будут счастливы.

Никто не ждал от бледнолицых добра: в последние годы они нередко вторгались во владения индейцев, и их появление всегда приносило беду.

Теперь враги привели с собой уже целое войско, и шайенские мужчины собрались на совет – надо было защищать родные края.

Сидя в хижине рядом с бабушкой, Алана не отрывала глаз от ее проворных пальцев, украшавших синими и голубыми бусинками наряд из мягкой оленьей замши, который ей предстояло завтра надеть на свадьбу.

– Какое чудесное платье, бабушка! Я сохраню его на всю жизнь! – с восторгом воскликнула Алана.

Старая женщина улыбнулась.

– На мою свадьбу мать сшила мне точно такой же наряд. Я повторила ее рисунок.

– Бабушка, а ты любила дедушку? Тебе хотелось стать его женой?

Глаза Лазурного Цветка молодо блеснули. Воспоминания юности явно доставляли ей радость.

– Да, о нем мечтали многие девушки, ведь он был не только красив, но и богат – его семья имела много лошадей. А он из всех выбрал меня! Впрочем, он тоже не прогадал: я была недурна собой, и мой брат был вождем.

– Ты была счастлива, да?

– Да, внучка. И не сомневаюсь, что и тебя ждет большое счастье. Серый Сокол будет…

Она не договорила, потому что вдруг раздались воинственные крики и послышался топот конских копыт. Алана побледнела и вскочила.

– Что это может быть? – пролепетала она, растерянно глядя на бабушку, но ответ был уже ясен.

Боевая раскраска, нанесенная на лица воинов, означала, что шайены собрались воевать.

Алана бросилась на поиски Серого Сокола. Вне себя от волнения девушка бегала от хижины к хижине, спрашивая, не видал ли кто ее жениха, однако все только молча качали головами.

Наконец она заглянула туда, где завтра они должны были поселиться, – в хижину, которую он успел выстроить за эти дни.

Серый Сокол был там. Он стоял в каком-то оцепенении, а когда повернулся к Алане, она увидела, что на лице его нет боевой раскраски. В глазах юноши застыла печаль.

– Я работал всю ночь, боялся не успеть… Теперь твой дом готов… – упавшим голосом сказал он.

Страх железной рукой сжал ее сердце и не давал вздохнуть. Разлука казалась невыносимой. Алана не могла себе представить, как это ее жених отправится на войну накануне свадьбы… Она от волнения потеряла дар речи.

– Ты уже знаешь, что произошло, да? – прошептал Серый Сокол, уткнувшись губами в ее щеку.

– Не уезжай! – взмолилась Алана. – Пожалуйста, не покидай меня!

– Не могу. Это мой долг, – с грустью, но решительно сказал Серый Сокол.

Алана и сама понимала, что он не может остаться в деревне, когда все остальные мужчины уйдут на войну. И, не желая увеличивать страдания жениха, мужественно улыбнулась и пообещала:

– Я буду ждать твоего возвращения здесь, в нашем доме.

Серый Сокол так крепко прижал ее к себе, что девушка чуть не задохнулась.

– Алана… – он обнял ее еще сильнее, словно пытаясь сплавить их тела воедино. – Нехорошо у меня на душе, Алана… Послушай… если я не вернусь, ты… ты не убивайся, ладно?

– Нет! – вскричала она и в ужасе замахала на него руками. – Не смей так говорить! Не смей!

Алана заткнула уши, но Серый Сокол ласково отвел ее руки и заглянул в глаза.

– Прости, и сам не знаю, что говорю. Я непременно вернусь! Великому Отцу угодно, чтобы ты стала моей женой.

Серый Сокол старался говорить убедительно, однако голос его предательски дрожал.

– Когда ты уезжаешь? – спросила Алана, чувствуя, что ее сердце вот-вот разорвется от горя.

– Прямо сейчас.

Девушка жалобно охнула и спрятала лицо на груди жениха. Наконец юноша разомкнул объятия и отстранился.

– Я могу тебя кое о чем попросить? – тихо сказал он.

Алана украдкой смахнула со щеки слезу, надеясь, что Серый Сокол не заметил ее слабости, и торопливо кивнула:

– Конечно! Я все для тебя сделаю.

Воин снял с себя амулет – серебряного сокола – и надел его на шею невесте.

– Вот… храни это для меня, и я буду чувствовать, что ты рядом со мной даже в бою.

Теперь уж Алана не сдерживалась, на холодный металл закапали горючие слезы.

– Я не сниму твой амулет, пока ты не вернешься, – пообещала она.

Лицо молодого воина исказилось от боли. С тоской вглядываясь в прекрасные глаза невесты, он прошептал:

– Я люблю тебя, Алана, и хочу лишь одного – чтобы ты была счастлива. Обещай мне, что ты постараешься!

– А ты обещай, что вернешься! – взмолилась она и схватила его за руку.

Серый Сокол рванулся к ней, но тут же опомнился и, порывисто обняв невесту, пошел к выходу.

– Оставайся в хижине, пока я не уйду, – попросил он. – Дай мне унести с собой воспоминание о том, как ты ждешь меня в нашем общем доме.

Девушка кивнула и вышла на улицу, лишь когда звуки его мягких шагов стихли вдали.

Слезы душили ее, серебряный талисман холодил грудь.

– Возвращайся, любимый! – всхлипнула она. – Пожалуйста, возвращайся! Я не смогу без тебя жить.

Прошло три дня. Все это время Алана не находила себе места. Она с утра до ночи вглядывалась вдаль и напряженно прислушивалась, не раздастся ли топот копыт.

Сейчас она была в хижине одна – бабушка куда-то ушла.

Склонившись над очагом, девушка перевернула большой кусок оленины, поджаривавшийся на решетке. Ей не хотелось есть, она готовила еду к возвращению деда.

От двери потянуло сквозняком. Алана обернулась и увидела, что на пороге стоит Лазурный Цветок.

– Вот что значит, зима была теплой, – сказала бабушка, показывая внучке корзину, наполненную ягодами. – Ежевика в этом году поспела раньше обычного. Твой дед ее очень любит.

На лицо старой женщины набежала тень. Алана обняла бабушку за хрупкие плечи и сказала нарочито бодро, понимая, что отсутствие вестей тревожит старушку:

– Я испеку пирог с ежевикой. Пусть дедушка полакомится, когда вернется.

Лазурный Цветок устало опустилась на циновку и, неотрывно глядя на огонь, пожаловалась:

– Никак не могу согреться. Такая жара стоит, а мне холодно. Чует мое сердце – надвигается беда.

Алана содрогнулась от ужаса.

– Но, может быть, сиу заключили с бледнолицыми мир? – робко предположила она.

– Нет, – покачала головой бабушка, – о мире не может быть и речи. – Она хотела еще что-то добавить, но заметила в глазах внучки страх и поспешила заговорить о другом. – Я слышала, ты сегодня объездила еще одного дикого жеребца, внученька? Что ж, это хорошо, очень хорошо. Дедушка будет тобой доволен.

Алана скромно потупилась.

– Да, теперь этот конь не опасен.

Она не любила похваляться своими успехами.

– Когда твой дед начал учить тебя объезжать лошадей, все смеялись, – вспомнила бабушка, – мол, зачем это девчонке? Но, как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Да… дед верил в тебя, и жизнь показала, что он был прав. – Глаза ее гордо блеснули. – Ты как никто чувствуешь лошадей. Это дар свыше. Великий Отец к тебе благосклонен!

– А мне бы хотелось обладать другим даром – даром провидеть, – вздохнула девушка. – Тогда бы мы знали, где сейчас дедушка и Серый Сокол, не случилось ли с ними несчастья. Мое сердце тоже чует недоброе.

– Для тебя настали трудные времена… Алана, – Лазурный Цветок, как всегда, запнулась, произнося английское имя внучки. – Но что поделать, если таков удел женщин? Они должны оставаться дома и тревожиться за мужчин, когда те уходят на войну. Ожидание подобно сотне стрел, пронзающих сердце. Однако тебе придется к этому привыкнуть, девочка. Тебе следует быть готовой к тому, что таких мучительных дней в твоей жизни будет немало.

Алана молча посмотрела на бабушку, которая и в старости сохраняла гордую, величавую осанку. На лице у Лазурного Цветка было на удивление мало морщин, зато руки за годы тяжелой работы загрубели и сморщились. Расчесанные на прямой пробор седые волосы были перехвачены кожаной тесемкой.

– Почему ты так говоришь, бабушка? – с опаской спросила Алана. – Уж не получила ли ты дурные вести?

– Нет, – покачала головой Лазурный Цветок. – Я слышала только, что наши воины вместе с сиу пустились в погоню за Желтоволосым и его слугами.

– Если б ты знала, как я боюсь, бабушка!

– Война всегда приносит несчастья, но на этот раз все будет еще хуже, чем прежде, – вздохнула старая индианка. – Твой дед считает, что нам не победить бледнолицых. Их много, словно сорняков в поле, и, подобно сорнякам, они скоро заполонят всю нашу землю.

Алана откинула со лба прядь волос, и ее сапфировые глаза гневно сверкнули.

– Будь проклята кровь белых людей, текущая в моих жилах! Если б я могла, я бы всю ее выжала из себя!

Лазурный Цветок задумчиво посмотрела на внучку: Алана стыдилась своего родства с белыми.

– Ты прекрасна и душой, и телом, – сказала индианка. – Тебе не за что себя корить, внученька. И отец твой – человек почтенный, он всегда был другом нашего народа.

В памяти Аланы всплыли смеющиеся глаза полковника Энсона Кэлдвелла, похожие на ее собственные… В детстве отец казался ей сказочным великаном… впрочем, десятилетнему ребенку все взрослые кажутся высокими. А вот мать свою она помнила смутно – та умерла, когда Алане было совсем мало лет.

Мысли девушки вновь обратились к настоящему. Нужно с головой уйти в домашнюю работу, тогда некогда будет думать об отце, дедушке и о Сером Соколе, решила она.

Она достала кукурузную муку, добавила в нее воды и принялась усердно месить тесто. Потом растолкла ягоды. Но сколько ни старалась отвлечься, один вопрос не давал ей покоя. Наконец Алана не выдержала.

– Если мой отец такой хороший, то почему он меня бросил? Почему не приехал за мной, бабушка? – сердито спросила она.

Старая индианка опустилась на колени рядом с внучкой, отщипнула кусок теста и раскатала из него лепешку.

– Мне всегда было нелегко понять твоего отца, но я знаю, что он искренне любил мою дочь и, когда она умерла от оспы, чуть не обезумел от горя. – Перед Лазурным Цветком промелькнули печальные образы прошлого. – Он оставил тебя со мной и уехал. Очень надолго, прошло много лун, прежде чем мы увидели его вновь. А увидев, не узнали. Это был совсем другой человек – чужой и холодный. Он сказал, что возвращается в Виргинию без тебя. – Глаза, устремленные на Алану, потеплели. – Что греха таить, я была этому рада. Потеряв дочь, я не потеряла внучку.

– Я тоже этому рада, бабушка, – сказала Алана. – Но мне все равно хотелось бы знать, почему отец не взял меня с собой.

– Кто его разберет? Мне известно лишь, что он поссорился со своим отцом, человеком богатым и могущественным, и, чтобы уйти из-под его власти, подался в солдаты. А потом познакомился с твоей матерью. Они встретились в форте, до которого от нас два дня езды…

– Встретились и… полюбили друг друга?

– Да, с первого взгляда. Но твой отец был уже большим военачальником и не мог жить с индианкой в форте. Поэтому он купил красивый дом и поселил ее вдалеке от любопытных глаз. Они были там очень счастливы, Алана. Потом родилась ты, а потом… потом разразилась война, которая разделила белых людей, и ему пришлось сражаться против своих же братьев. Твоя мать решила вернуться к нам, но он попросил ее не делать этого. Ему хотелось, чтобы ты училась вместе с белыми детьми… Остальное ты знаешь. Твоя мать заболела и послала за мной, однако было уже поздно. Я привезла тебя в селение, а после войны сюда прискакал твой отец. Мне выпало на долю рассказать Энсону Кэлдвеллу о смерти жены. Да… нелегкая это была участь…

Алана сидела, глядя в пространство, и в ее памяти тоже оживали картины прошлого.

– Я помню последний приезд отца, – внезапно выпалила она. – Он рассказал мне, что до встречи с мамой у него была другая семья. Папа сказал, что его сын и дочь живут в Виргинии и что он поедет к ним, но потом вернется за мной. Мне было тогда десять лет, сейчас уже шестнадцать, а отца все нет… Неужели он любит своих белых детей больше, чем меня?

Лазурный Цветок взяла дрожащие руки внучки в свои.

– Он говорил мне, что в юности женился на женщине, которую выбрал ему отец. Она умерла. Энсон не любил эту женщину так, как твою мать, но дети ему были, конечно, небезразличны.

И как уже не раз бывало, при мысли о том, что отец ее отверг, Алану пронзила острая боль.

– Все равно непонятно, почему отец меня бросил, – буркнула она. – Он что, стыдится меня? Или просто забыл обо мне?

– Нет, – покачала головой бабушка, – думаю, дело в чем-то другом. Не могу сказать, что я хорошо знала твоего отца, но одно мне ясно: напоминания о твоей матери, в которой Энсон Кэлдвелл души не чаял, были ему мучительны.

Алана самолюбиво вздернула подбородок.

– Ну и пусть! Я его тоже забыла! Мое место здесь, с вами. И вообще, у меня скоро будет муж, так что отец мне уже не нужен.

Старая индианка покачала головой:

– Не зарекайся. Очень может случиться, что отец тебе еще понадобится, дитя мое.

У Аланы душа ушла в пятки – так зловеще прозвучало предостережение бабушки.

– Ч-что ты хочешь этим сказать? – пролепетала она, но ответа не дождалась: тишину внезапно нарушил стук конских копыт.

Лазурный Цветок и Алана обменялись недоуменными взглядами.

– Наверное, наши мужчины возвращаются, – предположила индианка.

Они бросились к выходу и… оцепенели, словно пораженные молнией! Воины были в крови, некоторые вели за собой лошадей, к которым были привязаны тела убитых. Алана недосчиталась в толпе многих знакомых лиц…

Судорожно ловя ртом воздух, она вглядывалась в проходящих мимо мужчин, ища Серого Сокола и дедушку. Наконец дед появился, но это не принесло ей облегчения. В глазах Заклинателя Волков застыла неизбывная печаль. Алана стиснула руки. Ей было страшно даже подумать о том, что могло случиться с ее любимым…

Заклинатель Волков устало спешился и, поздоровавшись с женой, подошел к Алане.

– В последний раз я видел Серого Сокола утром, – не дожидаясь вопросов, промолвил дед. – Он отважно сражался, ты можешь им гордиться.

Глаза Аланы были устремлены на дорогу. Наконец в деревню вошел последний воин…

– Но где же мой жених, дедушка? – всхлипнула она.

– Возможно, он задержался, помогая перевозить тяжелораненых, – предположил Заклинатель Волков.

– Да-да, наверное, – закивала Алана, торопливо отгоняя мрачные мысли. – Так оно и есть! Я знаю!

Старик обнял ее за плечи и увел в хижину. Ему очень хотелось верить, что надежда, которую он подал внучке, сбудется.