Скандальная дуэль

Глава 28

– Что значит, вы не нашли пистолет? – взревел Саймон, шагая по кабинету сыщика. От недостатка сна и усталости его хромота стала заметнее. – Суд вот-вот начнется.

– Пистолета на Боу-стрит нет. Я сделал запрос. Сам я пистолет сюда не привозил, с докладом о деле его тоже не присылали.

– Где сейчас труп бандита?

– Ну, я… я…

– Живее, приятель, вы поставили себе в заслугу его поимку и, не сомневаюсь, претендуете на награду. Где этот чертов труп?

– Д-думаю, в Сеит-Энодере, где я его оставил, вы сами его там видели. Теперь уж его, наверное, зарыли. Туг его определенно нет.

– И пистолета тоже?

– Пистолет где-то там, милорд. Я же говорил, что его не пересылали.

– И как, по-вашему, я доставлю его в суд? Господь не наградил меня крыльями!

Биггинз потер подбородок и, насупив кустистые брови, хмуро уставился в пространство.

– Ну? – подгонял Саймон.

– Это был отличный пистолет, милорд. Сомневаюсь, что вы его теперь найдете.

– Вы хотите сказать, что в Сент-Энодере ему могли, что называется, ноги приделать?

– Вполне возможно, милорд. Это был исключительный пистолет. Или… или сам Марнер мог его забрать. Да, это вполне возможно… в такой суматохе.

– Ей-богу, когда все закончится, я займусь, произволом и коррупцией в так называемых «органах правопорядка». А пока я не отправился в погоню за недостижимым, ответьте: вы уверены, что подобное воровство не произошло здесь?

– Абсолютно, сэр! – возмущенно вскричал сыщик. – Если бы пистолет сюда доставили, он был бы здесь.

– Ладно. Должен же он где-то быть. – Саймон откинул с покрытого испариной лба волосы и кашлянул. – Думайте, Биггинз. Когда вы в последний раз видели этот пистолет?

– Б-бандит… Ястреб… кстати, его звали Уильям Хэтч, он… у него не было пистолета, когда я выстрелом свалил его.

– И?.. Быстрее, времени нет. Пистолет! Где пистолет?!

– Я пытаюсь вспомнить, милорд! – закричал сыщик, руки у него тряслись. – Я не думаю… нет! Вы меня сбиваете. Я не конфисковал пистолет. Г-графиня забрала у бандита пистолет и добычу и попыталась сбежать…

– Вы возвратили добычу потерпевшим, не так ли?

– Да, милорд, но…

– Бьюсь о заклад, вы это сделали! Ведь вещи принадлежали вам, вам и Марнеру? Ладно, это неважно. Вы можете отсрочить суд?

– Нет, милорд. Я не имею права голоса в судебных процедурах. Технически мое участие в этой истории завершено.

– Это вы так считаете, – вскипел Саймон.

– Куда вы, милорд? – крикнул ему в спину сыщик.

– Купить жене немного времени, – ответил он, вылетев в дверь.

Дженна была рада, что у нее нет зеркала. Можно себе представить, как она выглядит. Кожа на ощупь сухая и горячая. Это лихорадка, тут сомнений нет. Губы пересохли и потрескались, в ушах шумело. Поскольку она ждала неминуемого осуждения, все остальное не имело значения. Саймон не приехал. Теперь он уже должен все знать… и не приехал. А с чего она взяла, что он может появиться? Все кончено.

Она не осмеливалась задумываться над этим на скамье подсудимых. Судья с ястребиным красноватым лицом и обвислыми щеками выглядел внушительно.

К ее выгоде, дело слушали в начале дня, чиновник еще не был раздражен от усталости. Но это, однако, не смягчало острый взгляд его полуприкрытых глаз.

– Леди Кевернвуд, – провозгласил он, заставив ее подскочить, – вы обвиняетесь в вооруженном ограблении на дороге. Это преступление карается смертной казнью через повешение. Имеете вы что-нибудь сказать в свою защиту?

Дженна не ожидала такого громового голоса от этого сухопарого человека. Холодок пробежал у нее по спине, усиливая лихорадку. Несмотря на это, она сделала глубокий вдох и заговорила звучно и отчетливо.

– Я невиновна в том, в чем меня обвиняют, ваша честь, – твердо начала она. – Полтора года назад я обратилась к властям за, помощью. Я просила найти и отдать в руки правосудия Ястреба, который ограбил на дороге моего отца и избил его же собственным пистолетом, что привело к его гибели. Закон не предложил мне никакой помощи, поэтому я решила отомстить за отца и сама отдать преступника под суд. Я оделась разбойником, чтобы подобраться к нему как можно ближе. Именно этим я занималась в ту ночь, когда меня задержали. Я сделала бы это, но вмешался сыщик с Боу-стрит. Ястреб уже отдал мне добычу и пистолет – пистолет моего отца! – когда сыщик…

– Но вы бежали с добычей, – оборвал ее судья.

– Да, бежала, но я не думала о добыче, – поправила она. – Я добилась своей цели. Ястреб был мертв, мой отец отмщен. Я бежала, чтобы избавить свою семью от… позора. То, что мешок с добычей приторочен к моему седлу, меня нисколько не занимало, ваша честь. Мне было совершенно не нужно его содержимое. Зачем оно мне? Мне нужен был лишь пистолет отца, который доказывал вину бандита.

– Ну и где, скажите на милость, этот легендарный пистолет? – отрывисто бросил судья.

– Д-думаю, с остальной добычей. Я положила его в мешок.

– Чушь! – рявкнул судья. – Никакого пистолета там не было, только ценности, которые Мэтью Биггинз с Боу-стрит использовал, чтобы заманить в ловушку вашего приятеля-грабителя.

– Он не был моим приятелем, ваша честь! Вы меня не слушаете? Я задержала его!

– Леди Кевернвуд, ваше социальное положение не дает вам права встать над законом. Вы считаете всех нас безмозглыми болванами? Вы мелете вздор о каком-то пистолете, которого не можете предъявить. Где доказательства? Есть какие-нибудь свидетели, которые могут выступить в вашу защиту, мадам?

– Н-нет, ваша честь, – с отчаянием сказала Дженна.

По жесту судьи появился помощник шерифа с черным бархатным покровом и возложил его на парик судьи.

– Дженна Радерфорд, урожденная Холлингсуорт, графиня Кевернвуд, настоящим я обвиняю вас…

– Она говорит правду, – раздался с галереи звучный голос. Все головы повернулись к выступившей из тени высокой мужской фигуре.

Саймон!

Молоточек судьи неистово застучал, сливаясь с шумом толпы. Зрители, повскакав с мест, вытягивали шеи, чтобы разглядеть пробиравшегося в центр закутанного в плащ мужчину в маске. Все происходящее вызвало в воображении Дженны сцены Древнего Рима. Оцепенев, смотрела она на мужа, который приближался к скамье. Так мученик первых времен христианства выходил на арену со львами.

– Вы нарушаете процедуру, сэр! – взревел судья, поднимаясь со стула. – Что это за маскарад?! Снимите маску! Назовите себя!

Сняв треуголку и маску, Саймон поклонился. По залу прокатился дружный вздох, и молоточек судьи снова застучал, призывая к порядку.

– Л-лорд Кевернвуд? – взвизгнул, усаживаясь, судья. – Вы с ума сошли, сэр?

– Нет, ваша честь, – ответил Саймон. – Графиня говорит правду.

– Конечно. Вам больше нечего сказать, – усмехнулся судья. – Как вы посмели прервать заседание своей нелепой выходкой? Вы думаете, что этот спектакль пойдет подсудимой на пользу? Немедленно покиньте помещение, сэр, или я буду вынужден удалить вас.

– Ваша честь, я могу доказать это! – крикнул Саймон, когда судья кивнул помощнику шерифа.

– Саймон, нет! – пронзительно вскрикнула Дженна.

– Тише! – скомандовал судья, подняв руку.

– Ваша честь, – продолжал Саймон, – я знаю, что она говорит правду, потому что точно так же поступила со мной.

– С вами, сэр?

– Со мной, ваша честь, – повторил Саймон. – Фактически так мы и встретились. Человек, убитый сыщиком на дороге в Сент-Энодер, не был Ястребом. Да, у него был пистолет ее отца, поскольку этот бандит был причиной смерти баронета, но он не был Ястребом. Его звали Уильям Хэтч, он воспользовался физическим сходством со мной. Видите ли. Ястреб – это я, милорд. По крайней мере, я был им, и графиня задержала меня весной точно так же, как Хэтча. Я могу доказать это, показав полученную рану. – Без лишних церемоний он распахнул рубашку, открыв рану глазам изумленного судьи.

Снова в зале возник шум. Саймон повернул голову на стон, раздавшийся со скамьи подсудимых, и подскочил к сползшей на пол Дженне.

– Дженна, пистолет! – прошептал он ей на ухо, прижимая к себе. – Где этот чертов пистолет?

Его горящие диким огнем глаза обшаривали ее лицо, сердце торопливо стучало, руки дрожали – так изголодавшийся человек хватается за тарелку с едой. Дурманящий аромат табака со слабой примесью винного запаха защекотал ей ноздри, как это было целую вечность назад на Ламорна-роуд, и Дженна снова застонала.

– Саймон, что ты наделал?!

– Твоя рука… как ты? – умолял он. – Ты горишь в лихорадке.

– Что на тебя нашло? – стонала она, прижимаясь к нему.

– Я пытаюсь получить отсрочку, – сквозь зубы проговорил он. – Скажи, где пистолет, Дженна!

– Он… он в том мешке, Саймон. Я в этом уверена, – настаивала она.

– Растащите их! – загремел судья.

Помощники шерифа, вооруженные дубинками, накинулись на них. Дженна почувствовала, что ее подняли на ноги. Саймона оттащили. В зале суда началось столпотворение. Все поплыло у нее перед глазами. Зрители что-то кричали ей в лицо. Не умолкая, стучал молоток. Судья охрип, стараясь, перекричать шум. Последнее, что она слышала, это громовой голос Саймона, требующий вызвать хирурга.

Значит, он ее не оставил. Все остальное не имело значения, и Дженна провалилась в забытье.

– Милорд, этот спектакль в лучшем случае безрассуден. Что на вас нашло? – сетовал Биггинз. Сыщик привел Саймона в свой кабинет, как только его отпустили.

– Но ведь это сработало, правда? – возбужденно сказал Саймон. – Ба! Они мне не поверили, – он будто обращался к самому себе, – они смеялись мне в лицо, приняв за отчаявшегося мужа, пытающегося спасти молодую жену, безмозглые болваны!

– Значит, это п-правда? – выдохнул сыщик, словно у него в мозгу что-то прояснилось. – Выходит, Марнер сказал правду. Вы – Ястреб?!

– Ястреб мертв, болван, – взглянул на него Саймон. – Вы сами его застрелили на дороге в Сент-Энодер, помните? И для всех заинтересованных лиц ему лучше оставаться мертвым, если вы, конечно, не хотите выставить себя на посмешище.

– Нет! Я ведь прав? Это вы! Это были вы!

– Вы с Марнером так меня назвали. Я просто играю в эту игру. – прорычал Саймон. – Ну, где этот чертов пистолет? Отвечайте, да поживее. Вы слышали; что у меня есть неделя, чтобы представить его, хотя это не дает никаких гарантий. Вы последним имели дело с этим проклятым мешком. Где пистолет?

– На самом деле не я, – признался Биггинз.

– Что вы хотите этим сказать? – навис над столом сыщика Саймон.

– М-марнер.

– Объясните! Да поторапливайтесь! Предупреждаю, мое терпение на исходе, Биггинз.

– Эта ужасная женщина, леди Джерси, милорд… она придиралась к нам, вмешивалась в официальное дело полицейского суда. Уилби, кучер Марнера, помог мне управиться с графиней… она была без сознания. Он помог мне перенести ее в карету, а Марнер забрал мешок, п-по моему указанию, конечно. Мы отвезли графиню в Сент-Энодер и там расстались. Составив рапорт, я привез графиню и добычу сюда, в Лондон.

– Пистолет, слышите, пистолет! – взывал, теряя терпение, Саймон.

– М-милорд, в мешке не было никакого оружия. Марнер, должно быть, взял его.

– Марнер? А может быть, Биггинз? Вы ведь говорили, что это «прекрасный пистолет». Насколько я помню, вы это подчеркивали. Ну как, Биггинз? Должно быть, вы его внимательно рассмотрели, коли так утверждаете. Он достаточно хорош, чтобы сыщик с Боу-стрит соблазнился и отправил невинную женщину качаться на виселице вТайберне?

– Милорд! – вскочил со стула Биггинз. – Вы полагаете, что я пожертвовал бы своей карьерой из-за… пистолета, сэр?

– Нет, но чтобы спасти карьеру, вы могли солгать, покрывая укравшего пистолет вора. Я настоятельно рекомендую вам чистосердечно сознаться, если это произошло, прежде чем я узнаю правду. А я ее узнаю, приятель, и если моя жена умрет…

– Милорд! Здесь вопросы задаю я, – хрипло перебил сыщик. – Лучше адресуйте свои угрозы Марнеру, сэр. Как вы смеете обвинять меня?

– Поверьте, смею. Вы сами связались с этим мерзавцем. Я должен сметь, вы мне другого выбора не оставили. Вы упомянули, что Марнер собрался на Гернси, так?

– Да, милорд.

– Тогда молитесь, чтобы мы успели его перехватить до отплытия.

– Мы, милорд?

– Да, мы, – объявил Саймон. – Уж не воображаете ли вы, что я после всего случившегося позволю вам скрыться из виду? Кроме того, теперь вы работаете на меня, помните?