Скандальная жизнь настоящей леди (ЛП)

Глава 22

— Разве ты не собираешься поцеловать меня в качестве поздравления? Все смотрят на нас.

Харри вспомнил обо всем остальном мире, а не только о Симоне, лошади, пыли и стуке собственного сердца. Он стащил ее с коня и обнял. Затем он поцеловал девушку, крепко и быстро, без нежности. На ее губах чувствовался привкус грязи с беговой дорожки, но Харри все равно ощутил возбуждение.

— Ты жива.

В данный момент Симона была рада, что он держит ее, потому что ее кости превратились в масло. Она никогда не ездила так жестко или так быстро. Или так близко к смерти. После скачки и его поцелуя, Симона никогда не ощущала себя настолько оживленной, настолько уверенной в том, что она находится там, где должна быть: в его объятиях, в кругу победителя.

— Я победила!

— Мы поговорим об этом позже, — заявил Харри, когда к ним подошли доброжелатели. Он обнял ее одной рукой на тот случай, если она вздумает сбежать, и попытался изобразить улыбку на лице для зрителей. Когда Джереми пришел, чтобы забрать Фидуса, Харри перестал пытаться изображать восхищение от того, что его наемная компаньонка украла его лошадь прямо из-под носа у слуги.

— С тобой я тоже попозже поговорю.

— Она сказала мне и мистеру Стамфилду, что получила ваше разрешение.

— И вы поверили ей? — Он повернулся туда, где Дэниел занял место с другого бока Фидуса, но даже огромные размеры жеребца не могли укрыть Дэниела от пронзительных синих глаз Харри. — Ты поверил ей?

— Дьявол, нет, но что я мог сказать? Кроме того, ты должен был быть здесь, чтобы остановить ее. Это твоя лошадь, твоя леди и все такое.

Харри уже был зол на себя за то, что позволил себе упустить эту женщину из вида, особенно тогда, когда знал, что она рассчитывает на скачки как на прибавление к своим сбережениям.

— Разве тебя не ждут кое-где? — спросил он у Дэниела. — Насчет того семейного дела, о котором мы беседовали прошлой ночью?

Бросив еще один взгляд на разъяренного кузена, Дэниел решил, что настало время уезжать — как только он соберет свои выигрыши и выигрыши Симоны.

— Сделала ставку на мерина? — спросил у нее Харри.

— Я поставила на себя.

Дэниел вернулся с полной горстью монет, и высыпал их в шляпу Симоны, которую кто-то вернул ей. Черная шляпка была безнадежно испорчена, а перышко с нее отвалилось, но Симона подумала, что этот предмет туалета выглядит намного красивее в качестве мешочка с деньгами, чем у нее на голове.

Дэниел заявил о том, что у него дело в Лондоне, поспешно поклонился под взглядом синих глаз кузена, больше похожих на кинжалы, и пообещал вернуться к балу.

Лорд Горэм принес Симоне тяжелый кожаный кошелек с призом победителя, и поцеловал воздух над ее перчаткой, неприятно пахнущей после верховой езды.

— Отличная гонка, мисс Ройяль, даже если это стоило мне целого состояния и расположения Клэр. — Он вздохнул. — Но это не в первый раз, и не в последний, как я полагаю. Боюсь, что моя милая не слишком хорошо принимает поражения. Харри, я хотел бы поговорить с тобой о том, чтобы использовать твоего жеребца в качестве производителя. Вы оба должны мне за то, что подорвали мое спокойствие.

Харри не сказал ни да, ни нет, но Симона прошептала Горэму:

— Я пообещала Фидусу кобылу. Вот почему он так быстро бежал.

Горэм ушел, посмеиваясь, решив избегать свою не такую милую, кипящую от гнева любовницу до конца дня.

Трое мужчин вручили Харри его выигрыш; затем букмекер в соломенной шляпе принес ему еще больше.

— Ты ставил на меня?

— Я думал, что делаю ставки на своего мерина. — Он проверил, верная ли сумма, а затем добавил деньги к куче в шляпе Симоны. Девушка поддерживала одной рукой шляпку снизу, на тот случай, если швы расползутся под тяжестью фунтовых банкнот, золотых и серебряных монет. Она понятия не имела, сколько денег лежит в ее руках, но она была богата!

— Ты отдаешь мне свой выигрыш?

— Нет, я заранее оплачиваю цветы для твоих похорон, если ты когда-нибудь снова сделаешь что-то такое же сумасшедшее. Черт бы все побрал, Си… сладкая моя, я думал, что ты можешь разбиться в любую секунду.

— Ты беспокоился обо мне?

Теперь, когда Харри немного успокоился — а в руке у него находился стакан с вином после тоста за победу — он признался себе, что беспокоился.

— Сломанная шея могла разрушить все мои планы. У меня не было бы причины остаться до конца приема на следующей неделе.

— Нет, ты беспокоился обо мне, — Симона встала на цыпочки и снова поцеловала его, нежно, медленно. — Признайся в этом.

— Я беспокоился. — Эти слова были на вкус такими же сладкими, как и ее губы, без привкуса грязи.

Ленч стал наслаждением для всех. Клэр не появилась. Без хозяйки, которая придерживалась бы манер высшего общества, компания расслабилась. Они разговаривали через стол, руками передавали булочки и размышляли о планах на день.

Элис считала, что они должны провести турнир по бильярду без Клэр, чтобы у кого-то другого был шанс выиграть. Так как она провела половину жизни в игорном доме, то Элис была уверена в своем мастерстве, если не будет мешать ребенок. Руби была всей душой за конкурс по стрельбе из лука. Она практиковалась.

Симона почувствовала, что должна разочаровать их. Проводить тот или другой конкурс было бы несправедливо по отношению к мисс Хоуп. Все рассмеялись при мысли о том, что у Клэр и справедливости есть что-то общее, даже лорд Горэм во главе стола.

Он поднял стакан за Симону:

— За настоящую леди. — Так как она выиграла, заявил хозяин дома, то она и должна решить, чем компания займется днем.

Симона не хотела ничего больше, чем провести время с Харри. Она подумала о том, чтобы затеряться с ним в знаменитом лабиринте, но знала, что у всех остальных нет желания топтаться среди высоких изгородей, не рассчитывая на приз. Кроме того, мисс Сьюзан Бейлор объявила, что ей нужно отрепетировать свой танец, а мисс Хансон будет сидеть за фортепиано. Мора Дойл захихикала и сказала, что тоже собирается танцевать этим вечером, ирландскую джигу, под свое собственное пение. Она предположила, с еще одним смешком, направленным на своего любовника, лорда Колдуэла, что должна попрактиковаться.

Если эти двое днем будут репетировать танец, то у свиней вырастут крылья. Симона проигнорировала ухмылки, хихиканье и собственное желание побыть с Харри.

— Кто-нибудь играет в шахматы?

Это было встречено еще большим взрывом смеха. Неужели она полагает, что здесь — клуб для отставных генералов? Только Горэм, Харри и капитан Энтуистл были готовы играть. Следующим предложением Симоны стала поездка в ближайшую деревню. Она слышала, что там рыночный день, когда фермеры и коробейники привозят свои товары в маленький городок. Конечно, сначала она хотела поговорить с Харри, но она наконец-то придумала идею для своего выступления, и ей нужно было сделать несколько покупок. В первый раз в ее жизни у Симоны было больше, чем несколько пенни, которые она могла потратить на себя, не беспокоясь об аренде или еде, или образовании Огги. На самом деле она послала ему фунтовую банкноту в этот же самый день, как ранний подарок на день рождения.

Женщины были счастливы от возможности приобрести безделушки. Качество товаров никогда не сможет сравниться с тем, что продают в лондонских магазинах, дружно согласились они, но с таким же успехом можно поискать новую ленту или кружевную отделку, или, возможно, примерить шляпку — если кто-то из местных женщин обладает таким талантом. Элис сказала, что ей нужно начать покупать ткань для детской одежды, а Дейзи предложила помочь ей с шитьем. Сандари действительно нужен был более теплый плащ, так что она попросила у лорда Горэма немного денег из тех, что он хранил. Она не хотела быть еще в большем долгу у лорда Джеймса Данфорта. Мисс Бейлор решила, что ей не нужна репетиция; гораздо больше ей нужно новое перо для своего костюма. Мисс Хансон уже выучила балетную пьесу, и подумала, что сможет заставить своего банкира профинансировать пару новых перчаток, по крайней мере. Шесть пар глаз загорелись от перспективы найти лавку местного ювелира.

Джентльмены пребывали не в таком восторге от предложенной прогулки, особенно после того, как услышали о стремлении леди потратить их деньги. Лорд Горэм подбодрил их намеками на превосходное качество эля в местном пабе и великолепных лошадей, выставленных на продажу.

Лорд Горэм собирался остаться в поместье, чтобы помочь Клэр справиться с головной болью — кто-то откашлялся, Мора захихикала — но послал за экипажами, чтобы отвезти гостей, и за повозкой для их покупок.

Харри с сожалением отметил, что у него слишком много корреспонденции, с которой нужно разобраться, так что он не сможет поехать с ними.

— Ты все еще злишься на меня? — Симона хотела это знать. Она думала, что они смогут поговорить о прошлой ночи, о скачках и о ее выступлении, пока прогуливаются по деревне.

— Вовсе нет, — ответил он, но его рот так скривился, что Симона распознала в этом доказательство его неудовольствия. — В самом деле, купи себе что-нибудь от меня. — Он сунул руку в карман.

Симона остановила его, положив ладонь на его руку, и на мгновение смогла увидеть прежнего Харри из ее воображения, смеющегося и держащего ее за руку. Она надеялась, что еще не совсем утратила эту мечту, разрушив ее своим дерзким поведением и ложью.

— Нет, у меня полно денег, вспомни. И ты уже сделал для меня так много. Я куплю тебе подарок. Тебе что-нибудь нужно?

— Мятные леденцы.

— Для пищеварения?

— Для душевного равновесия.

Перед тем, как уехать, Симона вручила ему свой запасной ридикюль, набитый выигранными деньгами, за минусом той суммы, которая, по ее мнению, могла понадобиться ей этим днем.

— Не то чтобы я не доверяла слугам, но я не могу отделаться от ощущения, что будет неправильно оставлять такую сумму валяющейся где-нибудь.

Харри взял тяжелую сумочку и наблюдал за тем, как она уходит, сожалея, что не идет с ней рядом. Ему хотелось купить ей новую шляпку для верховой езды, новое ожерелье, собственную лошадь, пару шелковых чулок, которые он сможет снять с ее красивых ног. Ридикюль упал на пол.

— Прекрасная женщина, — заметил Горэм, пока Харри возвращал себе сумочку и свое самообладание.

— Очень.

— Намного лучше твоих обычных партнерш у Лидии Бертон, а?

— Я начинаю думать, что мисс Нома Ройяль намного лучше любых партнерш, за исключением мисс Хоуп, конечно же.

— Слишком плохо, что она — испорченный товар, — проговорил Горэм, разговаривая больше сам с собой, чем с Харри, думая больше о Клэр, чем о Симоне. — Она могла бы стать чертовски хорошей женой.

— Ах, но стал ли бы я для нее — то есть, для любой женщины — хорошим мужем? Сомневаюсь в этом. Но при этом я не считаю, что мисс Ройяль имеет какие-то недостатки.

— Ни один джентльмен не женится на ней.

Харри положил ридикюль на стол. Горэм был резок, но сказал правду: ни один джентльмен не женится на мисс Ройяль. Но большинство из них ухватится за шанс жениться на мисс Симоне Райленд, особенно сейчас, когда она принесет с собой скромное приданое. Жадные до денег червяки, все они. Черт бы побрал их глаза… и их замужних матерей.

Должно быть, он издал какой-то раздраженный звук, потому что Горэм сказал:

— Любовь — это мучение, не так ли?

Харри смерил пожилого мужчину пристальным взглядом.

— Разве мы говорили о любви?

— Конечно, нет. — Горэм отвел взгляд и сменил тему разговора. — Послушайте, мои слуги доложили мне, что во время скачек к вам прибыла целая россыпь посыльных.

— Небольшое дело, которым мне нужно заняться. В противном случае я отправился бы в деревню и помог леди тратить деньги.

— Я полагал, что вы упоминали больного родственника.

— Думаю, что мой родственник поправится. — Дэниел может вернуться из Лондона с сыпью, но он сделает свое дело.

— Дворецкий упомянул, что один из ваших посыльных был в форме.

Харри поиграл с завязками на сумочке Симоны.

— Возможно, он имел в виду, что этот парень был одет в ливрею Ройсов.

— Нет, он особенно подчеркнул, что это была военная форма.

— Полагаю, один из друзей Рекса мог привезти записку от него. — Рекс мог знать этого лейтенанта, так что эти слова не были целиком ложью. — Виконт Рексфорд оставил армию не так давно, вы же знаете. — Харри не хотел быть грубым с хозяином, но при этом не желал продолжать беседу в этом направлении. Горэм оказался слишком любопытным, слишком подозрительным для спокойствия Харри. До тех пор, пока не вернется Дэниел, и не расскажет, кого мадам Лекруа назвала своими сообщниками, Харри не мог исключать никого.

— Я написал графу по поводу той собственности, в которой вы заинтересованы, — произнес он, отвлекая Горэма. — Но я еще не получил ответ. Возможно, этот ответ в одном из посланий. — Он похлопал по внутреннему карману, где зашелестела бумага.

— Отлично, отлично. Непременно дайте мне знать. Симпатичный кусок земли, рядом с моим фамильным поместьем. Однако если из этого ничего не выйдет, то мне все равно будет нужен управляющий для плантации на Ямайке. Или я продам ее верному человеку, на хороших условиях. Говоря по правде, я смогу использовать эти деньги.

Харри приподнял бровь. Он не видел в доме никаких признаков финансовых трудностей, ни в числе слуг, ни в количестве или качестве пищи, ни в безупречных угодьях и хорошо заполненных конюшнях.

Горэм понял скептицизм Харри.

— Разве вы не знаете, что деньги моей жены оплачивают все это. А это другое поместье будет принадлежать только мне, я смогу отдать его кому захочу. Я не оставлю Клэр с пустыми руками. И к тому же не могу вынести идею о том, что она будет жить так далеко в Корнуолле, если сможет себе это позволить сейчас, когда конкурс пошел не так, как было запланировано. У нее есть… собственные обязательства.

Харри задумался над тем, знал ли Горэм о дочери Клэр.

— Разве у нее есть семья, котирую нужно содержать, как и у мисс Ройяль? У Номы есть брат, который учится в школе.

Горэм уставился на картину на стене, одну из акварелей Клэр, с изображением Гриффин-Мэнора в дождливый день.

— Я не совсем уверен. Вы же знаете, что женщины любят хранить свои секреты.

Так же, как и шпионы, и эти секреты сейчас намного важнее, чем тайны Клэр.

— Есть ли какое-то место, где я могу побыть наедине со своими письмами? Их может прибыть еще больше, и я не хочу беспокоить ваших слуг.

Горэм порекомендовал комнату для шитья. Клэр никогда не пользовалась этой маленькой гостиной, но там уютно и тихо.

— Благодарю, это будет идеально. Тем временем, как вы думаете, могу я положить этот кошелек, — Харри указал на деньги Симоны, — в ваш сейф? Не могу же я бродить везде и всюду с дамским ридикюлем, не так ли? А он слишком большой, чтобы засунуть в карман сюртука. Мой камердинер уволится, если я это сделаю. Собака и так уже достаточно истощила терпение Метлока.

Горэм посочувствовал Харри в отношении требовательности старых слуг.

— Конечно. Много парней положили туда свои вещи, да и женщины тоже. Драгоценности и все такое. Когда по коридорам бродит так много незнакомых людей и их слуг, никто не может быть слишком осторожным.

Харри последовал за Горэмом в его библиотеку, а затем понаблюдал, как маркиз отодвинул в сторону стеллаж с книгами. Он вежливо отвернулся, когда его собеседник открывал сейф. Затем Харри поместил туда выигрыш Симоны и маленький бархатный мешочек из своего кармана.

— Ожерелье, — пояснил он Горэму. — Я храню его, чтобы отдать Номе перед балом.

— Боже, это означает, что мне лучше найти что-то особенное для Клэр. — Они оба рассмеялись, а затем маркиз проговорил: — К черту, ведь очевидно, что вы без ума от девчонки. Вам на самом деле следует подумать о том, чтобы ваши отношения стали более постоянными. Мисс Ройяль прекрасна, умна и добра. И отлично обращается с лошадьми и собаками. Чего же более желать? Ей ведь не нужно производить на свет будущего графа.

— Эта работа выпала на долю благородной жены Рейфа, и Аманда преуспела с замечательной скоростью.

— Черт побери, вы знаете, к чему я клоню. Не позволяйте такой редкой возможности пройти мимо вас. Я знаю, о чем говорю. Вы не становитесь моложе, а счастье поймать намного труднее, чем выиграть следующую игру в карты или на скачках.

Если Горэм может говорить так непосредственно, то тем же самым может ответить и Харри.

— И все же вы готовы бросить Клэр.

— Нет, я никогда не буду готов. Это моя жена требует, чтобы она уехала. Я женился на Харриет ради денег, вы же знаете, и ради ее родословной. Я должен ей немного уважения. Мои сыновья сейчас в школе, но теперь они достаточно взрослые, чтобы понимать, достаточно взрослые, чтобы прислушиваться к сплетням. Если бы Клэр смогла бы подождать несколько лет в этом коттедже лорда Ройса до тех пор, пока они не вырастут, и тогда Харриет могла бы не беспокоиться.

— Почему бы вам просто не найти ей дом в городе с тем, чтобы вы могли продолжать встречаться с ней? Это не большее нарушение супружеской верности, чем держать ее здесь на протяжении двенадцати лет или прятать ее в деревне.

— Харриет утверждает, что заставит своего отца разорить меня. Я, словно дурак, инвестировал приданое Харриет у старого проходимца, то, что он не смог удержать в трасте. Мое имение в плохом состоянии из-за страсти к игре моих предков, так что мой собственный доход не отвечает моим расходам.

— Вам следует поговорить с поверенным лорда Ройса. Он помог мне обеспечить себе комфортное проживание.

— Может быть, я так и сделаю. Может быть.

До того, как Горэм закрыл сейф, Харри заметил пачку писем и бумаг, перевязанных бечевкой.

— Любовные письма?

— Не имею понятия. В первую же ночь приема практически все попросили меня разместить здесь свои ценные вещи. Я могу только предположить, что они не доверяют друг другу.

— Это не ваши письма?

— Нет. Клэр и я редко разлучались на долгий срок. И я не стал бы хранить что-то, что написала Харриет — за исключением чека.

— Тогда чьи они?

Горэм пожал плечами:

— Полагаю, мне следовало составить список. Если бы я был внимательнее к таким деталям, то не оказался бы так крепко загнанным в угол.

— Я дам вам имя своего поверенного перед тем, как уехать.

Симона нашла именно то, что ей было нужно, в деревне и на рыночной площади. Первую остановку она сделала у аптекаря, чтобы купить Харри леденцы. После этого она оставила других женщин на рынке, разглядывать отделку и ткани, в то время как сама отправилась к лоткам фермеров и ремесленников. Жаль, что у нее не было времени посоветоваться с Харри по поводу ее планов на выступление — на тот случай, если ему это не понравится, но у Симоны не было других идей. А сейчас у нее было оправдание, чтобы делать покупки.

У одного коробейника оказались цветастые шарфы с бахромой, которые были ей нужны, а у жестянщика был целый поднос недорогих безделушек. Девушка нашла палатку, где продавали лоскутные одеяла, а затем еще одну, с вышитыми блузками. Ее любимой покупкой оказалась ярко-красная юбка, которую продавала жена фермера. Симона никогда не носила красных предметов одежды, только не с ее волосами, но юбка привела ее в такой восторг, что она купила еще одну для Сары. Что порадовало Симону больше всего, так это то, что она могла позволить себе покупать все, что ей понравилось.

Она приобрела резные деревянные шахматы для Огюста, фарфоровый чайник, расписанный цветами, для миссис Джадд, набор соболиных кистей для Клэр и полоску плетеной кожи для собачьего ошейника. В последнем фургоне на рыночной площади была выставлена мягкая домотканая шерсть, окрашенная в пастельные тона, которая идеально подойдет для детских одеялец и на шаль для Сандари.

Ее руки были полны, и свертки, обвязанные бечевками, выскальзывали из ее рук, но Симона все еще не нашла подходящий подарок для Харри. Перчатки были недостаточно мягкими, брелки для часов казались слишком безвкусными. Она не знала, курит ли он трубку, и какой одеколон предпочитает. У девушки было всего несколько минут перед тем, как ей нужно было встретиться с остальными у гостиницы, чтобы вернуться в поместье. Поэтому она отправилась обратно к аптекарю. Вот теперь ее покупки были завершены.

Симона не смогла найти Харри, когда они вернулись обратно в дом, но их ожидал огромный поток новостей. Прибыли лондонские газеты с историями об аресте мадам Лекруа. Клэр была потрясена, слуги взволнованы, куртизанки — ошеломлены. Среди них были шпионы и предатели? Черт побери, такого ажиотажа не было с тех пор, как Кэтрин Боттсвик кастрировала своего неверного любовника на балу Киприды.

За обедом лорд Горэм спросил у Харри, знал ли тот что-нибудь об этом.

— Вы только вчера говорили что-то о подстрекательстве к мятежу.

Разговоры за столом стихли, когда все прислушались, слуги точно так же, как и гости.

Харри опустил вилку и ответил:

— Оказалось, что правительство поверило в подозрения мистера Энтони до того, как стало слишком поздно. — Он поднял стакан и провозгласил тост за торговца из Ост-индской компании и все последовали его примеру, спрашивая мистера Энтони, что он знал и как он услышал об этом.

Симона была слишком потрясена, чтобы вслушиваться. Она посмотрела на Харри, который, улыбаясь, потягивал вино. Перевела взгляд на то, как все остальные хвалили мистера Энтони. Господи Боже, здесь действительно оказался заговор против Англии.