Скандальная жизнь настоящей леди (ЛП)

Глава 26

Харри спал на кресле в спальне. Собака спала с Симоной. Именно так Харри и чувствовал себя — хуже бездомной собаки с раненой пастью. Он ушел до того, как Симона проснулась, зная, что она будет представлять собой слишком большое искушение, если он не покинет ее раньше. Позднее она будет слишком занята приготовлениями к балу. А он будет наблюдать за тем, что каждый из гостей возьмет из сейфа Горэма, после того, как совершит длинную, изматывающую прогулку верхом на Фидусе и хорошенько поплавает в ледяном ручье Горэма, где водится форель.

На этот раз Симона спала допоздна, что не удивительно после вчерашней ночи в библиотеке. Она едва смогла подняться по лестнице, потому что ее конечности внезапно лишились костей.

Когда Метлок сказал ей, что Харри отправился на прогулку верхом, то она почти втиснулась в свою амазонку, но он мог быть уже в нескольких милях от поместья, или отправиться заниматься своей секретной деятельностью. Кто его знает, может быть, Харри и его друг сэр Чонси грабят близлежащий банк.

Сара ворвалась в комнату с энергией и возбуждением от предстоящего бала. В амбаре будет музыка для слуг и арендаторов, но наиболее важными стали пари среди горничных леди. Та горничная, чья хозяйка выиграет конкурс за лучшее платье, получит весь заклад. Сара была решительно настроена забрать себе этот приз.

Она принесла поднос с завтраком, с тем, чтобы Симоне не пришлось спускаться вниз, чтобы сэкономить время.

— Несомненно, еще слишком рано, чтобы начать одеваться к вечеру, — запротестовала Симона, желая подождать возвращения Харри, чтобы провести с ним больше времени.

По утверждению Сары, многие женщины начали готовиться прошлой ночью, завернув локоны в бумагу и нанеся очищающие лосьоны на лицо. Симона знала, что ее кожа уже сияет от последствий занятия любовью с Харри, но, естественно, она не могла сказать об этом Саре.

Ей и не пришлось много говорить, потому что Сара, не умолкая, рассказывала Симоне обо всех трюках, которым она научилась от костюмерши Клэр, пока мыла длинные волосы Симоны различными отварами и ополаскивателями. К тому же она выучилась некоторым штучкам у помощника дворецкого.

Симона села прямо.

— Ты сделала что?

— Это всего лишь для практики, мисс Нома. Поцелуи и немного объятий, ничего больше. Я хотела убедиться насчет того, что хочу стать горничной элегантной леди, вместо того, чтобы сделаться подружкой элегантного джентльмена. Прошу у вас прощения, мисс, но я не изменю своих планов, даже если там не так много платят. От него пахло чесноком. Руки второго лакея были влажными, а камердинер лорда Эллсворта целуется как рыба. Все это меня не интересует. Хорошо, что я узнала это сейчас, как вы думаете?

— Тебя это заинтересует, если мужчина будет больше нравиться тебе. — Симона улыбнулась, думая о поцелуях Харри. — Но ты слишком молода. И можешь решить выйти замуж вместо того, чтобы поступать в услужение. Тогда ты будешь счастлива, что не стала добычей холостяка.

— Но тогда я в любом случае буду на побегушках у какого-нибудь мужчины. Думаю, что мне будет лучше жить, как моей маме — самой по себе.

Как экономка или гувернантка. Это то, чего хотела Симона, не так ли? Быть независимой, не полагаться на мужчину? Теперь она не была так уверена в этом.

Сара продолжала болтать, расчесывая волосы Симоны перед огнем, чтобы они быстрее высохли.

— А горничные леди неплохо подрабатывают для себя. Джентльмены всегда дают им деньги, чтобы отнести записочки или доставить подарки, и они получают ненужные платья хозяек, чтобы продать их. Служанка мисс Хоуп скопила достаточно средств, чтобы уволиться. Она не хочет ехать в Корнуолл, когда ее хозяйка покинет этот дом, вовсе нет. Она говорит, что у живущих там людей нет стиля, и ее навыки будут растрачены впустую. Горничная мисс Руби почти готова открыть свое ателье, а девушка-француженка мисс Хансон говорит, что собирается путешествовать, если они выиграют сегодня вечером. Но они не выиграют. Я заключила пари со всеми, и с помощником дворецкого в том числе, что мы затмим любую из их леди сегодня вечером, и будем впереди и в конце соревнования тоже.

— Мне жаль, что ты поспорила на такую большую сумму своих денег. У меня небольшие шансы в танцевальном конкурсе. Харри и я танцевали всего лишь несколько раз.

— Вам слишком жарко от огня, мисс?

— Нет, все в порядке. — Ее лицо раскраснелось, потому что она думала о танце, произошедшем прошлой ночью.

Сара прищелкнула языком в точности, как это сделала бы ее мать.

— Хозяин Харри должен был знать об этом.

— Но я хотела…

— Конечно, вы хотели, но он должен был оставить время для практики.

Ой. Симона поняла, что они говорят о двух разных вещах.

— Мы сделаем все, что сможем. Я видела, как танцует Клэр и Руби, а еще есть мисс Бейлор, она прирожденная балерина.

— Заключение пари среди слуг в основном идет в пользу мисс Хоуп, но я поставила свои деньги на вас и хозяина Харри.

— О, Боже. Надеюсь, что ты потеряешь не слишком много денег.

Сара улыбнулась.

— В любом случае это его деньги. Он думает, что вы сможете выиграть.

Самое лучшее, что Сара узнала от помощника дворецкого, который получил эту информацию от виолончелиста, это то, какую музыку будут играть сегодня вечером. И стоило это всего один или два поцелуя.

Симона напевала те мелодии, которые знала, и вальсировала с собакой, со скамеечкой для ног, с Сандари, когда индианка пришла, чтобы разделить поднос с ленчем. Она осталась сыграть в шахматы, потому что ни одна из них не испытывала желания дремать или суетиться с волосами и платьями еще в течение нескольких часов.

Позже Симона спустилась вниз посмотреть, не вернулся ли Харри. Она подумала, что он может запереться в библиотеке с лордом Горэмом, наблюдая за сейфом, но там оказался только сэр Чонси, громко храпящий, с пустой бутылкой у ног.

— По-настоящему вдохновенная маскировка, — прошептала девушка перед тем, как попятится из комнаты.

Он подмигнул и продолжил храпеть.

Харри не появлялся весь день, и даже тогда, когда наконец-то настало время одеваться. Сара подняла волосы Симоны наверх в новом стиле, длинные пряди переплетались со стразами. Затем она собрала косы вместе, сформировав блестящий клубок на макушке Симоны, словно на ее голове уже была корона. Небольшие завитки цвета пламени обрамляли лицо и лоб девушки. Возможно, эти локоны придали бы ей ангельский вид, если бы не платье, в котором не было ничего ни ангельского, ни невинного.

Симона надела шедевр мадам Журне, черное шелковое платье с блестящими красными бриллиантами, нашитыми на кружевную верхнюю юбку. Лиф был немного тесноват из-за обильных трапез в Гриффин-Мэноре, но Сара заверила Симону, что от более облегающего фасона ее груди просто будут выглядеть полнее, а декольте станет немного глубже. Сара была готова поклясться, что у мисс Номы есть все данные для этого.

Симона посмотрелась в зеркало и нахмурилась.

— Мой бюст почти наполовину меньше, чем у Клэр, а голосовать будут мужчины. Ты знаешь, как они относятся к большой груди.

Фигура самой Сары еще только формировалась. Наполовину из верности, и наполовину из гордости за собственную работу, она проговорила:

— Думайте о мисс Хоуп как о фрегате. Она доставит вас туда, куда вы направляетесь, не сомневайтесь. Но вы похожи на один из тех изящных шлюпов, которые плавают по Темзе, лощеных, скоростных, на которых увлекательно даже смотреть.

Симона ощущала себя баржей, чем заново выкрашенным шлюпом. Что заставило ее думать, что она сможет соревноваться с Клэр? Сама идея выставлять себя напоказ все еще пугала ее, в то время как Клэр привыкла к поклонению огромной толпы. И даже если платье Симоны будет чудесным, а ее волосы уложены в замысловатые переплетения, Клэр все равно затмит ее. То ожерелье в сейфе гарантирует это.

А шея Симоны была голой — так же, как и верхняя часть груди, таким низким был вырез — потому что голубой сапфир Харри ужасно смотрелся бы с этим платьем. У нее не было других украшений, даже медальона или нитки жемчуга.

— Возможно, мне стоит вытащить одну из украшенных стразами лент из прически.

Сара в ужасе вскрикнула от этой идеи.

Затем вошел Харри, и Симона забыла о своих волосах, платье и голой груди. Он был самим совершенством. Жаль, что она не сможет надеть его на свой рукав или изменить голосование на самую хорошо одетую пару. Харри всегда выглядел самым замечательно одетым мужчиной в комнате, и к тому же не только в ее глазах. Она заметила, как глаза каждой женщины следили за ним по залу. Сегодня он был великолепен.

Его белые атласные бриджи до колена и белые чулки со стрелками обрисовывали каждый твердый мускул, открывая силу наездника, мощь фехтовальщика, мечту женщины. Темный фрак без единой морщинки обхватывал его широкие плечи, а сияющий белый шейный платок был завязан сложным узлом, но не слишком высоко, чтобы скрывать его красивое лицо. Сегодня у Харри была другая булавка для галстука в отличие от обычного сапфира, что восхитило Симону.

— Ты надел рубин, чтобы соответствовать моему платью? Как умно.

— Нет, — ответил он. — Я надел рубин, чтобы соответствовать вот этому. — Харри протянул ей бархатный мешочек, который, как ей показалось, она видела в сейфе.

Девушка не протянула руку к мешочку.

— Но мы договорились, что я не могу принимать от тебя такие дорогие подарки.

Харри повернулся к горничной.

— Сара, думаю, что Метлоку нужна помощь в гардеробной. Мы не смогли сразу завязать правильно шейный платок и, пытаясь сделать это, устроили беспорядок.

Когда Сара вышла, тактично закрыв за собой дверь, Харри положил мешочек в руки Симоны и сомкнул вокруг него ее пальцы.

— Это не подарок, во всяком случае, не совсем подарок. Думай об этом как о бонусе за прошлую ночь.

— Это еще хуже! Я позволяла тебе целовать себя вовсе не за деньги!

— «Позволяла» мне? Любимая, ты почти умоляла меня поцеловать тебя, и даже больше. Но я имел в виду, что ожерелье — это награда за твое участие в обмене шантажирующих писем.

— Данфорт пришел за ними?

— Еще нет. Но почти каждый второй парень сделал это, достав из сейфа ту или иную безделушку для своей возлюбленной, чтобы та смогла надеть ее этим вечером. Это — просто символ того, как тебя ценят. Ничего больше. Ты заслуживаешь его.

— Это не делает меня шлюхой, не так ли? Той, которая принимает деньги за свои услуги?

Он взял мешочек обратно и развязал завязки.

— Это делает тебя сообразительной женщиной, которая хорошо выполняет свою работу.

Симона все еще не была убеждена, пока не увидела ожерелье, свисавшее с пальцев Харри. Теперь она была уверена, что никогда не видела ничего прекраснее, идеальнее подходящего для ее платья, за исключением самого Харри.

Алмазы и рубины сияли, словно звезды на серебряной цепочке.

— Должно быть, это стоит целое состояние.

Он даже не попытался лгать.

— Я хотел взять ожерелье взаймы, когда приобрел его, намереваясь вернуть ювелиру, когда мы вернемся в Лондон. Однако, как и твое платье, оно словно сделано для тебя, и не имеет значения, кто первый заказал его. Никакая другая женщина не смогла бы отдать ему должное. Оно твое.

Симона все еще не взяла у него ожерелье.

— Должно быть, ты знал, что я одену, когда покупал это. Неужели ты знаешь все?

— Когда мне это нужно. Сегодня вечером мне нужно, чтобы ты была одета так же роскошно, как и другие женщины. Нет, роскошнее.

— Ты тоже поставил на меня?

— Я пытался рассказать тебе о том, что поставил на тебя свою жизнь. Сегодня вечером на бал Клэр приглашены незнакомцы, целая орда беспутных джентльменов нагрянет из Лондона со своими подружками. Ты будешь выделяться среди всего полусвета.

— Господи, предполагается, что это успокоит меня? Я и так уже нервничаю из-за танца.

— Пойдем. Давай попрактикуемся.

— Только не в кресле! Больше мы не будем заниматься вашим видом танца, сэр. Сара снимет с нас кожу живьем, если мы растреплем мне прическу, или помнем платье. Я уверена, что Метлок будет испытывать то же желание, если вы испортите его работу.

— Они могут убираться к дьяволу. — Харри застегнул ожерелье у нее на шее, отступил назад, чтобы восхититься им, а затем начал напевать один из самых последних вальсов. Харри подкупил дирижера. Мелодия была той, что нужно.

А Харри был тем мужчиной, который ей нужен.

Клэр побагровела, когда увидела Симону, что вовсе не сочеталось с ее зелено-голубым ансамблем.

— Это мое платье! То, что я заказала несколько месяцев назад у мадам Журне! Она сказала, что произошла ошибка, и платье пропало.

— Несомненно, это не то же самое платье. — Лорд Горэм плавно шагнул между двумя женщинами. — Ты же видишь, как оно сидит на мисс Ройяль. Это не твой размер.

— Ты намекаешь на то, что я толстая? — Пурпурный цвет превратился в красновато-коричневый, что было еще хуже.

— Никогда, моя прелесть. Ты совершенна. Твое платье совершенно. Вспомни, что мы назвали это Балом Русалки. Ты выглядишь, как морская нимфа.

Никому из гостей Клэр не говорила, что этот бал будет иметь морской мотив. Стены были увешаны голубым и зеленым шелком, окна были задрапированы лентами, напоминавшими папоротники. Стеклянные резервуары с живыми рыбками стояли на пьедесталах, а в больших раковинах разместились экзотические цветы. В углу фонтан в виде дельфина извергал пунш, а бумажные дельфины плавали в воздухе, свисая с канделябров. Клэр не могла лучше гармонировать с убранством зала, разве что у нее вырос бы рыбий хвост вместо ног.

Ее ансамбль из муарового шелка был исключительным, цвета переливались, когда она двигалась. Ожерелье из бриллиантов и изумрудов располагалось на внушительном бюсте, и еще больше бриллиантов сверкало в ее ушах, тогда как жемчуг венчал темные волосы певицы.

— Слишком много балласта на борту для русалки, — прошептал Харри. — Она бы утонула.

Так же, как и надежды Симоны. Все женщины выглядели потрясающе.

Сандари одела сари из тончайшего белого шелка с золотыми блестками и широкой золотой полосой на подоле. Блестящая ткань окутывала ее и плотно собиралась у талии, а затем ниспадала вниз, оставляя одно плечо совершенно обнаженным. На смуглой коже этого плеча Сандари золотой краской нарисовала свои узоры с вьющимися листьями, сочетающиеся с короной из золотых листьев у нее на голове. Ее темные волосы струились вниз по спине, спускаясь ниже талии. На ногах у индианки были золотые сандалии, а в ушах — крошечные золотые колокольчики.

Руби, как всегда, была в темно-красном, но сегодня вечером вырез ее платья почти встречался с завышенной талией. Разрез на юбке открывал ноги намного больше приличного, демонстрируя белые шелковые чулки с вышитыми розами. На Руби также были длинные белые перчатки и длинная нить крупного жемчуга. Рубиновый кулон, который она носила всегда, украшал ее лоб.

Дейзи выглядела как еще одна морская нимфа в бирюзовом атласе, с фестончатым подолом и вырезом. Она держала веер, расписанный морскими змеями в бирюзовом океане. Капитан Энтуистл признался, что слышал о теме бала до того, как они покинули Лондон.

Симона сердито уставилась на Харри.

— Я думала, что ты знаешь все.

— Все, что имеет значение.

У балерины сэра Чонси на платье оказалось пять оборок. Она нахмурилась, когда тот наступил на одну из них.

Платье мисс Коннорс оказалось серебряным, из чего бы оно не было сделано. На шее у нее висел такой большой бриллиантовый кулон, что он заполнял выставленную напоказ ложбинку между ее грудями.

— Стекло, — прошептал Харри Симоне. — Ее баронет не может позволить себе настоящие драгоценности.

Мисс Хансон оделась в белое, как дебютантка, но муслин ее платья был таким тонким, что можно было видеть очертания ее ног сквозь юбку, и таким влажным, что ткань прилипала к ним.

На Море было платье с отделкой из шотландки.

— Это последний крик моды, знаете ли.

Элис пришлось одеть палатку. Так она назвала большое количество розовой ткани, которое ей понадобилось, чтобы прикрыть живот. Но она выглядела самой счастливой из всех женщин, стоя под руку с лордом Комденом. Она и не думала о победе в конкурсе, так что ее нервы не были натянуты.

Началось голосование. Каждому джентльмену выдали голубую карточку и карандаш, чтобы отметить его выбор самой хорошо одетой любовницы в первом раунде. Три женщины, набравшие самое большое количество голосов, пройдут в финальное голосование — или четыре, если будет одинаковое число.

Все предполагали, что лорд Эллсворт и мистер Энтони, оказавшиеся без своих первоначальных спутниц, могут стать решающими факторами, если каждый из других мужчин проголосует за свою собственную любовницу. К тому же неизвестно было, как проголосует Данфорт, так как он, очевидно, предпочитал балерину Сандари.

— Хм, я думаю, за кого же я должен проголосовать? — поддразнил Симону Харри.

Каждый мужчина свернул свой бюллетень и бросил его в шляпу, которую держал дворецкий лорда Горэма — после того, как сэр Чонси настоял на том, чтобы тщательно осмотреть шляпу, убедившись, что в ней не содержится дополнительных бумажек. Горэм вызвал бы его на дуэль за такое пятно на своей чести, если бы сэр Чонси не был слишком пьян, чтобы воспринимать его серьезно.

Двенадцать джентльменов выбирали между десятью женщинами. Некоторые мужчины были ослеплены привязанностью; некоторые не хотели потерять расположение Горэма; несколько других просто устало от своих любовниц.

Бюллетени были развернуты перед всеми, а затем выложены на стол. Дейзи, Элис и Руби получили по одному голосу. Сандари, Клэр и Симона каждая заработали по три. Другие не получили ни одного. Балерина швырнула свой пустой бокал в сэра Чонси, веер — в Данфорта, а сама бросилась в объятия лорда Эллстворта. Мисс Хансон убежала обратно в свою комнату, дрожа в намокших юбках, а Мора заплакала.

Трех финалисток вывели в переднюю часть комнаты, словно лошадей к стартовым воротам. Дворецкий Горэма снова начал раздавать бюллетени, на этот раз — зеленые, но сэр Чонси откашлялся, рыгнул и произнес:

— Как насчет того, чтобы проигравшие леди тоже голосовали в этом раунде? В конце концов, мы же судим платья, а никто лучше не разбирается в моде, чем женщины.

Мужчины понимающе кивнули. Женщины зааплодировали в знак одобрения.

Горэм отказался.

— Этого нет в правилах.

— Они могут быть вашими правилами, — вставил мистер Энтони, — но это наши деньги.

— Правильно!

Клэр тоже отказалась.

— Вы, джентльмены, может быть, и не осведомлены о самых последних стилях, но вы достаточно мудры, чтобы рассудить, что идет больше всего, наиболее приятно глазу.

— Так же, как и мы, — выкрикнула Руби с другого конца комнаты. — Много ли светских мужчин сами выбирают себе одежду, не говоря уже о нашей?

Мора заявила, что знает, какое платье ей хотелось бы одеть самой. Дейзи и Элис поддержали ее, хотя Элис добавила, что ей придется подождать, чтобы настолько же хорошо выглядеть в любом из этих нарядов.

К ее чрезвычайному огорчению, верх над Клэр взяли ее гости. Дворецкий разорвал зеленые бюллетени пополам, чтобы их хватило на всех. Сандари сложила ладони и грациозно поклонилась, сначала лорду Данфорту, затем мистеру Энтони, и потом каждой женщине по очереди, пока зрители аплодировали.

Симона сделал пируэт, чтобы все смогли увидеть низкий вырез на спинке ее платья, и как оно облегает ее изгибы. Она не смогла удержаться от смеха, удовольствие было написано на ее лице. Харри послал ей воздушный поцелуй, так что она сделала реверанс и ответила ему таким же поцелуем, но двумя руками. В ответ девушка получила приветствия и улыбки.

Клэр задрала нос. Эта наполовину цыганка смешанных кровей, любовница печально известного ублюдка, украла ее платье. Костюм рабыни-индианки вообще не соответствовал британским стандартам, или французским. А теперь они меняют правила Клэр и ведут себя как вульгарные девчонки. Клэр отказывалась даже смотреть на них, она, которая была любимицей всего Лондона и нескольких небольших княжеств. Она слегка кивнула Горэму.

Он проголосовал за нее, так же, как и трое других мужчин. Ни одна женщина не написала имя Клэр на бюллетене. Она обращалась с ними с надменным презрением, и обманывала их, лишив справедливого шанса на призовые деньги.

Сандари получила в общей сложности шесть голосов, некоторые из жалости к ее обстоятельствам.

Нома, у которой всегда находилось доброе слово или предложение помощи, которая поставила Клэр на место, получила оставшиеся голоса. Она выиграла.

В этот раз призом был браслет с бриллиантами и изумрудами, который совершенно случайно оказался парным к ожерелью Клэр. Браслет стоил больше, чем десять гиней за другие конкурсы, но Симона приняла его от лорда Горэма, поцеловав его в щеку. Она поцеловала бы и Клэр тоже, если бы эта женщина не поспешила прочь, чтобы поприветствовать только что прибывших гостей. Симона так сильно дрожала, что Харри пришлось застегнуть браслет у нее на запястье. Он повернул украшение так, чтобы изумруды не сильно бросались в глаза, дисгармонируя с ее платьем.

— Вот, теперь ты выглядишь больше похожей на королеву. Королеву моего сердца.