Сказка старого эльфийского замка

Глава 4

Рой пришел в себя… видимо поутру или же к вечеру, потому как свет за окном был рассеянным и не очень ярким. Хотя для него и такого хватило, потому он закрыл глаза снова, так и не успев ничего больше, кроме того света рассмотреть. Он помнил, что пытался проснуться уже не раз, но его чем-то поили и он засыпал снова. Но в отличие от тех раз, когда по ощущениям — толи было, толи нет, сейчас его голова была светлая, и он отлично чувствовал все свое тело. Вон бочина туго перемотана и рука тоже, шея немного затекла, а вот по правой руке, видно выпростанной из-под одеяла, легкое свежее веяние из окна пробежало. Тут, где-то рядом тихо заговорили… ага, потому и проснулся, похоже.

— Все в порядке с мальчишечкой, не волнуйся рыбонька моя, я свое дело знаю, — послышался старческий женский голос, уже, кажется, слышанный им.

— Да я в тебе и не сомневаюсь! Просто волнительно мне за него. Все прям вижу его на кирпичной насыпи — как он тогда упал, будто подкошенный, и я подумала, что он сейчас там и умрет! — этот голос, молодой и нежный, он тоже уже слышал где-то и не раз.

И образ девушки всплыл… и все связанные с ней воспоминания, и Рой попытался открыть глаза снова. А в этот раз, похоже, его потуги заметили.

— Он пытается проснуться! — тихо воскликнул молодой голос.

— Да, похоже на то, — согласился с ней старый — скрипучий, — иди милая, я сама тут с ним. А то пока мальчик раздет, вдруг спросоня попытается встать и откроется! А ты у нас девица на выданье и тебе такое видеть пока не след!

Он что, дурак? Скакать тут нагишом перед трепетной девой! Рою почему-то вдруг стало обидно, что его не только «мальчишечкой» называют, но и относятся к нему также. Вот он сейчас еще раз постарается и все же откроет глаза. И что увидит? Старую страшную грымзу! А вот он бы лучше на ту девушку еще раз посмотрел — он помнил, она была вроде красива…

Но он не успел, пока продирал слипшиеся веки, дверь хлопнула, и девица по ходу ушла. А его глазам предстало, как и ожидалось, морщинистое «личико», нос отвисший и бородавки на нем, так еще все это в обрамлении жестких видно, торчащих из под платка седых волос. Мда… девушка увидеть было бы лучше. Но, все же помня, что именно эта старушка взялась его выхаживать, и даже отбивала у какого-то разъяренного мужика, взъевшегося на него неизвестно за что, Рой попытался притушить свое раздражение. Ну, старая женщина, ну некрасива… нет, точнее сказать, страшна стала с возрастом. Ну, так она же знахарка, а эти, как и маги живут очень долго, так что все с этим понятно. А то, что он желал бы лучше лицезреть перед собой молодую девушку… так он — мужчина, притом с пораненными боком и рукой, слава Светлому, а не с чем-нибудь похуже.

Тем временем пока принц себя пытался уговорить, женщина взяла кусок влажной ткани и протерла ему лицо. Да, она действительно знает свое дело, как и сказала той девушке — понимает, что нужно больному. Потому как после влаги глаза его открылись, лицо почувствовало приятную прохладу, что тянуло от приоткрытого окна, и даже сразу стало как-то легче дышать, да и раздражение прошло само собой.

— Ну что, проснулся голубчик? — спросила знахарка.

«— Вот голубчиком-то меня еще ни разу не называли!» — даже усмехнулся про себя Рой.

Женщина как почувствовала его мысли:

— Меня можешь звать бабушкой Росяной или просто по имени, как у вас там, в городе, бывает, но пока я тебя лечу, уж извини, но высочеством называть тебя не стану. Примеряться или обижаться будешь потом, а пока давай-ка я тебя посмотрю, что у нас там?

И она принялась за осмотр его ран. Но, что удивительно, несмотря на ее, довольно простецкую манеру речи, и, он бы сказал, грубоватое высказывание, которое она только что ему выдала, женщина, понимая, что он при трезвом сознании, делала это со всей возможной деликатностью. Это ему понравилось. Вон, даже королевские знахари не всегда этим отличались. Его как-то хорошо достали на одном из тех редких турниров, на которые его с боем выпускал Кай, и он был довольно плох после этого, но даже когда выздоравливать начал… придут, распахнут с ходу, им, видишь ли, так удобней — видеть всю картину разом. А бабка молодец. Но, опять же, понятно — ей неизвестно сколько сотен зим, потому в ее жизни было много чего, похоже, и уж понимать некоторые тонкости в обращении с человеком в сознание и без, всяко научилась. Да, и она все-таки женщина, а значит создание более деликатное от природы… и еще, эта Росяна, почему-то, совершенно не остерегается того, что он принц. Вот это-то ее, похоже, и рознило в первую очередь с дворцовыми лекарями.

Мысли в его голове текли самотеком и попутно с ними Рой разглядывал и комнату, в которой оказался. Ничего так, приличная, вот только явно женская. Потому как кружевные оборки по шторам и балдахину, немного старомодная, но типа изящная мебель, цветы по обивочной ткани и тона, в которых все это было выполнено, говорило о том, что это спальня знатной дамы. Хозяйка дома ему отдала, когда стало ясно, что он принц? Но, насколько он помнил, его сразу сюда принесли, а значит господ в этом неизвестном ему замке сейчас нет и… та девушка, что его спасла из простых. Плохо это или хорошо для него лично, он так разобраться в своих ощущениях и не смог. Не совсем понимая, почему это вообще его заинтересовало.

А пока он разглядывал комнату и размышлял над сложившейся ситуацией, бабка споро его перевязала, прежде пошептав что-то над ранами, отчего они почти не болели и, удовлетворившись промежуточным результатом своих трудов, довольно сказала:

— Ну, на сегодня все, — и посмотрев на него, как услышала мысли Роя, и тут же жестко выдала: — Штаны не получишь до завтра, даже подштанников не дам! И даже не проси, и приказывать не пытайся! Я хоть и старая, но крепкая — меня ничем не пробьешь. И Тигра своего не заводи, он против меня не пойдет, — сразу поняла она, когда Рой с надеждой глянул на входящего в комнату Тайгара. — Знаю я вас молодых, щас самый срам прикроешь и пойдешь шастать, где не попадя, а мне потом опять твои раны стягай! Лежи до завтра, утром тебе одежду и принесут, твою-то всю порезал господин опекун наш, но иначе нельзя было, — и, сказав это, пошаркала к двери, освобождая место возле его кровати для Тая.

Но, уже взявшись за ручку, Росяна, видно что-то вспомнив, обернулась.

— Ты его, Зверь, не утомляй сильно, немного поговорите и хватит, — приказала она Тигру, а потом обратилась и к нему — Рою:

— Забыла предупредить: уж не обессудь только, но одежу тебе принесут простую — крестьянскую, из нашей деревни, что рядом стоит. Ничего — походишь, чай не во дворце пока. А то высовываться в город или даже в другое, чужое, село не след нам никому. Тем более что твои мерки нашему господину велики будут, а больше у нас брать некому, — с тем и вышла.

Ну, в крестьянской, так в крестьянской. Чистая же будет, а может и вовсе новая, так что он — Рой, переживет. А вот кого остерегаться им надо, это он сейчас у Тая выяснять будет.

Да-а, разговор у них получился… интересный, если, конечно, не брать во внимание то, что обсуждали они ни много ни мало, как покушение на него — Роя. А он, как ни крути — Наследник, и, значит, разговор выходил не только… м-м, интересным, но и серьезным. Они рассказали друг другу то, что происходило с ними после того, как они разошлись. При этом обсудили и то, что было известно обоим, но только более вдумчиво, приглядываясь к казавшимся поначалу несущественным мелочам.

И выяснили — первое: то, что Роя, похоже, опоили. Уж больно раздраженным и нетерпеливым он был с самого утра. Где и когда? Если учесть, что кроме семейных застолий ни Сентиус, ни сам Тай, не давал ему спокойно съесть негде, ни куска. А как раз такое состоялось с вечера перед охотой, правда еще человек десять приглашенных было за столом. Все из тех более чем семи десятков придворных, что вообще находились в замке и собирались на зверя сутра.

Второе, что они выяснили это, скорее всего, что и выгнанный на тропу слишком рано олень, а потом все затяжки со следующим, были подстроены специально. Да и столь разнообразные развлеченья, включая драку, в которой увяз Тигр, подготовлены были заранее, чтобы не только занять толпу придворных, но и отвлечь внимание людей, от того, что кто-то будет завлекать принца в одиночку отправиться в лес. Из этого выходило, что замешан Главный ловчий, хотя в такое и верилось с трудом. Он еще очень молод, младше даже Роя, и довольно легкомыслен. Кстати, тут принц отметил, что продуманность им тех самых развлечений, в случае накладок с обычным распорядком охоты, поразила его еще тогда. Так что, похоже, если графа и использовали, то, что называется, втемную. А потому надо бы выяснить, кто ему все это подсказал. А еще, за одно, и узнать по чьей протекции и сам столь юный Главный ловчий у них появился. Обычно-то завидную должность получали уже зрелые мужчины, сумевшие завоевать расположение короля — граф же, насколько помнили оба, пока не отличился ничем.

В третьих становилось понятно, что и Сентиуса отвлекли специально, и лошадь его куда-то убрали, чтоб Соловик ее долго искал, и Ветру «ногу сломали», тут — лишь бы они с Родяном живы остались! Да и Кабан, который с таким упорством вытягивал Тая на ристалище, тоже не просто так там объявился.

В общем, выходило, что все подстроено очень тщательно, но беря во внимание не менее тщательные меры предпринимаемые Владиусом, чтобы подобного не допустить, то… все это организовал кто-то из Семьи!

Но, только Тай успел сказать, что уже вчера вечером к этому же выводу и пришел, в комнату, едва стукнув в дверь для приличия, вернулась знахарка. И, не став ничего слушать, выставила Тигра из спальни Роя. А потом напоила его одним лишь курином наваром, ни кусочка хлеба даже не дав, и велела ложиться спать. При этом резонно подсказав, что раньше ляжет — раньше встанет, а там можно хоть разговоры устраивать, хоть хороводы заводить.

Вот же, старая — что генерал на войне! А он-то уже про нее хорошее думал. Ага — держи карман шире, вон, она даже Таем командует, а он «хвост поджал» и побежал. И ему она… ему — принцу… ни штанов, ни хлеба не дала!

Когда негодование на знахарку схлынуло, Рой, обернувшись одеялом, все же встал и отправился к балконному высокому окну… ничего так, если неспешно. Многого он там, конечно, не увидел в свете почти спрятавшейся в тучах луны — только едва виднеющуюся, полуразрушенную старую стену и лес, чернотой колыхающийся за ней. Но вот для подумать, такой пейзаж был самое — то. Так что, опустившись в кресло, в котором, видно, при пробуждении Роя и сидела та девушка, которая его спасла, он основательно ушел в размышленья. О чем? Да понятно — о родне.

Кто из родственников так уж хотел добраться до трона?

Кай, скорее всего, и не захочет думать, что к этому причастны их сестра и ее муженек. И Владиус его, возможно, поддержит, поскольку считает Мэрида не только очень слабым магом, но и весьма несерьезным человеком.

Но вот сам Ройджен относился к Кайрине немного иначе, поскольку ему было всего пять зим, когда ту выдали замуж и она, естественно, съехала из дворца. Нет, молодая пара часто бывала в их доме, фактически проводя и все праздники, и летние месяцы в семье юной жены. Но вот привязанность к сестре у Роя была значительно меньше, поскольку той родственной близости, что была у близнецов, взяться было неоткуда. Так что ни о каком абсолютном доверии, на основании только родственных чувств, с его стороны быть не могло. Но что могла сестра одна сделать?

Что же касается ее муженька-мага… слабого, конечно, когда-то запечатанного, и с Даром, вырвавшимся на свет, когда пара детей уже у них имелась… Тот любил празднества, застолья, охоту, в той части, когда — не рано вставать. Привечал актерскую братию, собирал редкие драгоценности, но вот заниматься чем-то на пользу королевства никогда большого желания не имел. Поэтому подумать, что тот способен совершить нечто такое, что требует многоходовых интриг, многозимней подготовки и кропотливого просчета… без усилия, просто не получалось.

Старый герцог, а вот тот был властный мужик, помер, уж три года назад. Сестра жила с мужем душа в душу. А сам Мэрид и, правда, был парнем довольно легким в общении. Ну, как паренем… зим тринадцать у них с Роем разницы будет. Но, в отличие от сестрицы, которая на него только совсем недавно перестала смотреть, как на ребенка неразумного, муж ее всегда вполне приятельски к младшему принцу относился.

Но, если не брать в расчет чету Морельских, то остаются еще дядюшка и двоюродный дед. А эти далеко не душка Мэрид, который всего лишь муж сестры короля. У них и татуировки Эльмерской династии имеются. И имя Семьи к удельному прилагается. Вот они-то, как раз, первые в очереди на трон после Роя и стоят.

Только вот беда — с этими достойными мужами Рой не просто приятельствовал, как с зятем, он их уважал. И мысль, что кто-то из них причастен к покушению на него, принца не радовала.

Двоюродный дед, герцог Викториан Эльмер-Монтэсэлтийский, был личностью довольно примечательной. Как младший брат Наследника, а потом и короля, он должен бы жить сначала в его тени, а затем и в тени племянников. Но, как не странно, Викториан стал заметным человеком и весьма яркой личностью независимо от того, что Судьба приготовила для него вечные вторые роли.

На протяжении сорока зим без него не проводился ни один мало-мальски крупный турнир, где он достойно сражался и часто побеждал. Да и до сих пор ни одна охота не прошла без его участия. И даже некоторые политические миссии, которые требовали полного доверия короля к своему послу, он брал на себя. Герцог объехал почти полмира. Он бывал и у гномов под Горой, и у темных эльфов в Тенебриколе, и у светлых в Лацидуме. И уж точно посетил как минимум три королевства простых людей из семи. Да, за морями не бывал, и кажется у оборотней тоже — что-то Рой никогда не слышал от деда рассказов о них. Но даже тех земель, которые он успел объездить, было — сверх того, что мог увидеть за свою жизнь простой человек. Тем более человек имеющий отношение к королевской Семье.

И только единственный недостаток имел сей замечательный господин — слишком любил женщин. Хотя и этот порок большинство мужчин, скорее, причислило бы к его достоинствам. Рой же, просто по привычке считал это недостатком, потому как в семье было известно, что порывы герцога иногда приводили к проблемам. Даже одна из миссий, кажется на южных островах Ларгара, чуть не стоила ему самому жизни, а королевству весьма неприятных последствий.

Да и сейчас, в свои восемьдесят пять зим, Викториан был еще о-го-го — всего годиков шесть назад женившись на совсем юной девице и почти сразу заделав ей ребенка, показав всем, что есть еще стрелы в колчане, а меч не заржавел и выходит из ножен лихо. Впрочем, что такое возраст для человека из королевской Семьи, когда к твоим услугам лучшие знахари и маги королевства?

И вот теперь Ройджен должен подозревать в предательстве человека, сидя на коленях которого прослушал чуть не сотню удивительных историй о дальних странах, и чьи подвиги на турнирах были примером ему самому, когда удавалось уговорить брата выпустить его на ристалище?

С другой стороны, дедова юная супруга родила ему совсем недавно сына. Так что тому было, для кого теперь стараться. Нет, конечно, и от первой жены, почившей зим… много назад, наверное, скорее от тоски и ревности, чем от неизлечимой болезни, у герцога случились дети. Но вот только все они были девочками. Этих теток в возрасте, числом, кажется, человек пять, Ройджен толком и не знал… да и, честно говоря, при встрече постоянно путал.

Но вот мальчик… долгожданный наследник…

Все это, конечно, сложно и очень неприятно.

А ведь был еще дядя — герцог Ричард Эльмер-Вэйнтериджский. Мда, дядюшка… этот тоже, если подумать предвзято, был еще тот подозрительный фрукт.

Главное, что стоило отметить, он был сравнительно молод в отличие от двоюродного деда — старше Кая всего зим на семь. Его матушка, до сих пор считавшаяся вдовствующей королевой, тоже, понятно, еще не древней старухой была, и замуж за вдового тогда короля, конечно же, выходила юной. А родная бабка Роя и близнецов была принцессой все того же южного Ларгарского королевства и венчание их с дедом произошло в соответствии с «Уложеньем о королевских браках». Да, речь именно о том законе, которому неукоснительно подчинялись все Семьи уже три тысячи зим. Делалось это, как вроде помнил Рой, для того, чтоб божественная кровь Первых Сыновей Темного в их потомках не переводилась. Потому каждое третье поколение Наследников брало невесту не из местной знати, а принцессу из другой Семьи. Пары эти подбирали очень тщательно служители из самого Валапийского Храма, исключая частое родство. Самому-то Рою это не грозило, но вот его Наследнику…

Так вот, бабка, приехавшая в свое время из южных земель, оказалась хрупким и теплолюбивым созданием. А потому, сразу после рождения сына, дед отправил ее в замок на самую границу с Итамором, где было всяко теплей, чем в столице Эльмерии. Нет, он от нее не отказывался, просто женщина сама об этом просила, а дворцовые знахари просьбу поддержали, потому что та, живя в холодных для нее краях, постоянно хворала. Да и встречались супруги периодически, и даже дочь у них родилась зим через пять. Тетку Рой не знал совсем, поскольку она еще до его рождения вышла замуж за итаморского графа… наверное, жила с матерью, потому оттуда к ней и посватались. Потом бабка скончалась. Когда? В общем-то, Ройджену говорили когда-то, но эта дата не помнилась совсем. Он всегда знал, как вдовствующую королеву, уже мать дяди — Абелину Эльмерскую.

А вот она была теткой жесткой и не очень приятной — эдакой проглотившей жердь змеей. Это дурацкое сравнение пришло в голову Рою еще по малозимству, да так и застряло там, всплывая, когда он бабку видел. Хотя, как было уже сказано, старухой с виду она не была. Так, довольно красивая зрелая женщина, с великолепной осанкой, чернющими глазами и такими же волосами, даже теперь не проблескивающих проседью. Но вот ее взгляд, пугающий Роя по детству, и сейчас оставался таким же — недобрым, цепким и холодным. Так вот в том и вопрос, а могла ли эта не очень приятная властная женщина пожелать трон для сына и внуков?

Самого дядю, в отличие от матушки, Ройджен всегда воспринимал, как человека честного, прямого и, в общем-то, доброго. По крайней мере, в отношении его и брата с сестрой. Их отец ушел из жизни довольно рано, так что представление Роя о Роберте сложилось еще в детстве, когда тот, довольно много времени проводил в королевском дворце и, соответственно, с ними. У Владиуса, в какой-то момент даже было подозрение, что брат покойного короля делал это, чтоб иметь возможность не пропустить подходящего момента и стать регентом, неважно при ком — при малозимнем Рое, или не вполне здоровом Кайрене. Но, несмотря на то, что некая группа придворных эту идею весьма горячо поддерживала, сам Ричард ни в отношениях с ними, ни в каких-то действиях в сторону получения им регентства, замечен не был. А подозрения Архимага, так пустыми домыслами и остались.

А Рой, тогда далекий от всяких интриг, принимал дядю, как близкого человека. Внешность Ричард унаследовал от Эльмерской Семьи, и взгляд теплых, светло-коричневых, почти медовых глаз маленького Роя не пугал нисколько. Отношение герцога к детям брата всегда отличалось заботливостью и терпением, даже к нему — младшему принцу, который взрослея, стал интересоваться воинским делом и порой явно мешал, оказываясь, то на ристалище гвардейцев в неурочное время, то просясь с ним в поездку по ближним гарнизонам. Потому как… а вот это теперь тоже важно… сам дядя был Главнокомандующим войсками Эльмерии.

Да, войн и смут давно в королевстве не было, но память о них еще была жива, потому и солдат продолжали набирать постоянно, и знатные господа считали незазорным получать должности командиров в войсках. Да и гвардия, призванная охранять дворцовые территории и членов королевской Семьи, была всегда, даже в мирное время. И вот, все это хозяйство теперь, после того, как дядя прошел проверку на верность в момент получения трона Кайреном, было под ним.

Все войска королевства… к ним в придачу властная матушка… и было еще в этом семействе кое-что еще, что можно бы было к этому списку добавить.

Когда-то, еще в те годы, когда был жив отец, у дядюшки погиб сын. Тот был почти ровесником Рою, и он сам того мальчика совершенно не помнил. Но о трагедии знал. А так же о том, что Мариэлла, супруга Ричарда, и королева Абелина были после произошедшего несчастья очень плохи. Настолько, что в дом были призваны все лучшие знахари королевства и за состоянием дам следил сам Владиус.

Сама печальная история выглядела очень странно, но с другой стороны и естественно — малыш утонул в пруду парка родового поместья Вэйнтериджских. Там, говорили, и воды-то было не больше чем по пояс, и бережок пологий, но ребенок был совсем мал и, угодив в воду, сразу захлебнулся. Как он туда попал, толком так и осталось неизвестным. Няньки, что отвечали за наследника герцога, в ту же ночь повесились в комнате, где их заперли. Ага, обе сразу. С горя или от страха, что их смерть может быть еще более ужасной, чем та, которую они для себя выбрали сами… это, в общем-то, тоже осталось в тайне. Некромант, что пытался их допросить уже после, не смог дозваться их души по какой-то причине, хотя возле пруда никакой магии тогда не нашли. Охранники, как и положено им на землях господина, находились на небольшом отдалении, чтоб их присутствие не бросалось в глаза, и сам момент гибели ребенка из-за разросшегося камыша видеть не могли. Когда прибежали на крик нянек, те стояли в воде по колено и вытаскивали из воды уже захлебнувшегося мальчика.

Да, история случилась ужасная, и даже сам Рой, мужчина, своих детей пока не имеющий, содрогался всегда от воспоминаний о ней. Потому и неудивительно, что мать и бабка тогда едва выжили.

Но на сегодняшний день у дяди в семье имелось еще два сына, возрастом уже под двадцать зим, а вот тряслись над ними до сих пор, как над малыми детьми. Были еще и две дочери, впрочем, к данному расследованию девицы отношения не имели. А вот парни… мог ли дядя после того случая со старшим ребенком, да имея под собою армию, захотеть для них большей доли, чем обычное герцогство и графство в наследство, соответственно. Да, и старую королеву, с ее властным тяжелым характером со счетов сбрасывать не стоит. Может у нее… крыша поохала после потери внука и, что в таком случае, она могла нашептывать сыну годами?

Да-а, кого из родных не коснись, а косвенная причина могла быть у каждого. И что теперь? Ему так и придется прятаться, пока не обзаведется и сам парой наследников, а потом прятать их? Ну, нет, конечно, он утрирует, но досада и злость на сложившуюся ситуацию разъедали его изнутри.

Проснулся Рой от громкого восклицания, произнесенного звонким девичьим голосом, и вторившего ему пронзительного лая, прозвучавшими прямо под окнами его спальни.

— Вы, наконец-то, пришли! — звенел голосок, — А уже я устала вас ждать, хотела бежать в деревню сама! Гау-гау-гау, — подтвердил довольно визгливо песик, — Тихо ты, гостя разбудишь! — шикнули на него девушка и тот, скульнув, замолчал.

Кстати, сами окна были уже открыты и сквозь неплотно задернутые занавески пробивались легкий теплый ветерок и совсем не по-утреннему яркие лучи солнца. Значит, после ночных заседаний под мрачные раздумья, он проспал, похоже, до самой полудня. А в комнату кто-то уже заходил, но будить его не стал.

— Да, так получилось, — донесся откуда-то издалека мужским голосом.

«— А это уже интересно!», — подумал Рой, не понимая, в общем-то, почему его интерес, к происходящему во дворе, проснулся только тогда, когда он понял, что ответивший голос мужской… и однозначно молодой.

Он опять завернулся в одеяло и побрел к открытым балконным дверям. Спрятавшись за кружевными оборками, чтоб его, упаси Светлый, никто не приметил в столь недостойном виде, аккуратно выглянул на улицу. Там, сразу за парапетом балкона, а значит на небольшом отдалении от дома, была хорошо видна фигурка той девушки, что его спасла. Она стояла в пол оборота к Рою, руки в боки, и, кажется, улыбалась кому-то, кого пока видно не было. Возле ее ног крутился, тихо потявкивая, рыжий мелкий песик, толстенький, короткий и лоснящийся, как те колбаски, что подавали ему два дня назад на охоте.

Мужчина слегка переместился, чтоб угол зрения немного сдвинулся, и тогда увидел тех, кого она так ждала. Это были парень, высокий, ладный и темноволосый, и девушка, почти еще ребенок, если судить по тоненькой фигурке и по тому, как она продвигалась вперед вприпрыжку. Парочка подошла к его девушке… ну, не его, конечно, а к той, которую он хотя бы знал… и парень протянул ей тючок, который нес в руках. Девочка тем временем присела к собаке и принялась ее обнимать, но пес крутился у нее в руках, подпрыгивал, повизгивал и пытался лизнуть в лицо. Настырная малышка старалась прикрыться от его вездесущего языка плечом, сама тоже хихикала, но пса из объятий не выпускала.

Пока Рой разглядывал эту любвеобильную парочку, другие двое копошились в свертке. Ни тех, ни других было толком не слышно, но, в общем-то, было понятно и так: одни сюсюкались, а вторые обсуждали то, что в тюке. А когда стало понятно, что его содержимое старшую девушку удовлетворило, она… потянулась к парню и чмокнула в щеку. А вот это мужчине почему-то не понравилось. Почему? Да он сам не знает! Просто стало как-то обидно, что ли, и еще немного завидно…

Странные, однако, чувства… а сцена-то, которую он подглядел — самая обычная: она ждала, он пришел и его поцеловали при встрече… чего уж тут такого?

Принц, не желая больше смотреть ни на парня с «не его девушкой», ни на веселого пса с лювиобильной поклонницей, ни, вообще, ни на что. Он пошел и лег в кровать, укрывшись одеялом под самый подбородок. Когда уже ему одежду принесут? Обещали, между прочим! А то сейчас дождутся — пойдет вниз прям в одеяле! Благо пока крался к окну, проверил и ногу на прочность, и бок, пораненный, и руку. Все вроде работало нормально, доставляя лишь легкую, вполне терпимую боль. Знахарка — молодец бабка, хоть и стара неимоверно, но видно не полностью еще потеряла свой Дар.

А тут и она заявилась… с тем тючком, что парень принес.

— Проснулся милок? Вот и славно. Вот, одежу обещанную тебе принесла, — проскрипела она старушечьим голосом.

Но его не обманешь, может она и по-другому говорить — четко и громко, и команды способна отдавать, что твой генерал на плацу. А вот эти — «милок-голубок» и прочее, так, личина одна! И в непонятном ему раздражении на всех и все Рой принял сверток из рук женщины и стал развязывать. Так, это что? Ага, плащ, колючей шерсти, который и составлял сам тюк, в него завернуто исподнее и рубаха из плохо отбеленного полотна, штаны и… нет, не камзол, конечно, но нечто подобное, просто сшито из самого дешевого сукна, но, в общем-то, ему наплевать. Главное, что одеяло отменяется, да и вещички видно не неношеные еще, а это тоже радует — не придется ему, принцу, обноски крестьянские носить с того парня. Эта мысль его опять подвздернула и он резко стал расправлять немного измявшуюся в тюке одежду.

— Что, не нравится? Ну, уж извиняйте ваше высочество, других пока неоткуда взять, — довольно насмешливо сказала ему знахарка, наблюдая, как он в сердцах дергает вещи, — Верб и так эти еле нашел. Его-то собственные вам малы будут, молод он еще — худоват и в плечах не дорос. Но у него человек восемь старших братьев имеется, вот их-то сундуки он и перетряс. Все новое, не сумлевайтесь!

А вот известие, что одежда точно не с плеча того молодца, что под окнами его крутился, Роя, самым поразительным образом взбодрила. И сразу небеленое полотно показалось мягче, а зеленый плащ редкой шерсти не таким колючим, и вообще, все само собой вдруг стало замечательным!

— Нет, уважаемая Росяна, меня все устраивает, просто помято сильно, вот и трясу. Сейчас немного расправиться ткань и я оденусь. Понимаю же, что нам высовываться из… — он огляделся и пораженно спросил, — а где, собственно, мы находимся? — он вчера так и забыл спросить у Тая об этом, а вот теперь понял, что даже не догадывается, у кого и где он оказался.

— Так тебе что, милок, Зверь твой не рассказал? — удивилась знахарка, опять заговорив с ним на «ты». — Ну, так ты в Силвале, замок такой был на землях графа Силвэйского. Почему был, хочешь спросить? — предвосхитила она его вопрос, — Да потому, что ни крепости, ни самого замка почитай не одну тыщу зим уже нету, вот только это крыло чудом и осталось. И то, все лето тогда его переделывали, чтоб в нем можно было нам жить. А так, Спасский лес кругом и до ближайшей деревни почитай больше версты.

— А вы, это кто? В смысле, почему вы живете в развалинах на землях графа? — спросил он, поскольку ответы бабкины не столько разъясняли ему что-то, сколько добавляли вопросов.

— Да потому, что Лисса, а вернее, Фэллисамэ, дочь графа. Это та девушка, что тебя спасла. Сам-то господин упокоился с миром еще восемь зим назад. И этот дом был определен ей для проживания до совершенозимия и вступления в основное наследство. Сынок его, господин наш молодой, понятно, остался в родовом Вэйэ-Силе взрослеть. А то, что этот замок оказался разрушен, думается, никто и не знал. Есть на бумажке и есть… — женщина неопределенно пожала плечами, — но мы уж привыкли, столько зим протянули и еще три переживем.

«— Ага-ага, девица, что его спасла, значит, графская дочь! Хотя ее отец, похоже, был небогат, раз кроме родового поместья, где и остался маленький граф, других земель у него не было, и девочке достались эти развалины», — эта догадка понравилась Рою.

Нет, не тем, что девушке пришлось жить много зим в бедности, неподобающей знатности ее рода, а тем, что она не крестьянка и даже не купеческая дочь. Что это давало ему? Он пока и не задумывался, просто на сердце стало теплей, от того, что тот деревенский мальчишка, которому девица была так рада, ей точно не пара.

Но додумать эту мысль до логического завершения и сделать выводы — отчего ж его подобное так волнует, Рой не успел — его с раздумий сбили. Знахарка поднялась со стула и направилась к двери, попутно ему говоря:

— Ладно, пойду я пока. Пришлю к тебе твоего Зверя, а то он весь извелся бедный. Я ж ему запретила тебя будить, так он теперь крутится у всех под ногами и не знает чем себя занять. Не дай Создатель, опять с нашим господином опекуном сцепятся. А тот тоже хорош, будто не Птица, а какой-нибудь Волк… что ж у них так не заладилось? — если первую фразу женщина говорила в сторону Роя, то последние, похоже, для себя, под конец, бормоча, и вовсе что-то невразумительное.

Но кое-что принц все-таки расслышал, и вопросы всколыхнулись в нем с новой силой. Странный дом, странная семья… получается. И он в нетерпении принялся ждать Тая.

Впрочем, долго не пришлось, потому что совсем вскоре стали слышны быстрые приближающиеся шаги. Похоже, все ожидаемое время потратилось на то, чтобы дать неспешно спуститься знахарке, а вот Тигр взлетел вверх вихрем. И так же ворвался в комнату.

— Ну, как ты? — еще не успев даже пройти в спальню, буквально на пороге спросил тот Роя.

— Нормально… вот, одеться хочу. Помоги, а то с рукой этой сложно…

— Давай. Только тебе Росяна сказала, что хоть тебе одежду и принесли, но выходить на улицу сегодня еще не желательно?

— Нет, тебе сию радость оставила, — усмехнулся принц, — но я ее слушать не стану… и тебя тоже. Устал уже лежать. Хочу немного пройтись — оглядеться.

— Она считает, что еще рано. А дом трехэтажный и мы на самом верху. Ты же не захочешь, чтоб я тебя на руках на улицу отнес?

— Нет, конечно! — ошалело ответил Рой, меж тем представив, как это будет выглядеть со стороны.

А если эта… Лисса увидит. Он тряхнул головой, не совсем поняв, почему именно эта представившаяся картинка его так впечатлила, потому как видок, когда взрослого рослого мужчину несет на руках другой, пусть даже еще больший, смешно будет выглядеть при любом раскладе, а не только ввиду молодой девушки.

Но поняв ситуацию правильно, принц на оборотня давить не стал, а просто предпочел от него избавиться. Сначала оделся, потом поел, когда рыжая девица, что татуировку его оттирала, ему целый поднос принесла. Порасспрашивал Тая о том о сем, поразился попутно тому, что у графской дочери в опекунах оборотень-ворон, но причин странного назначения сам Тигр не знал, так что тему отпустили. В общем, принц вел себя так, чтоб Тайгара не настораживать, а потом отослал его с грязной посудой, сказав, что попытается уснуть.

Потом ждал, пока тяжелые шаги его затихнут на лестнице… потом еще немного — пусть чем-нибудь полезным займется, и только потом потянулся к сапогам. Собственно, от его собственной одежды только вот сапоги да ремень, с прикрепленными к нему ножнами, и остались при Рое. Все остальное искромсал Ворон, когда раздевал принца сразу после ранения. Впрочем, и меч, и кинжал, и оброненные в пылу битвы перчатки они с Тигром подобрали в лесу, в тот раз, когда заметали его с девушкой следы. И это хорошо, потому, как и меч, и кинжал были у принца гномьей работы, а главное, подарками от Кая еще к совершенозимию и он к ним привык. Да и сапоги, неплохо, что родные, а то по размеру пойди — подбери!

Так что, натягивая сапоги, Ройджен был доволен, хотя и пришлось извернуться, чтоб больной бок не тревожить. Но обошлось, рана, хоть и тянула, но после его стараний не закровила, не лопнула швами. Так что поднялся он легко и, потоптавшись, еще раз порадовался привычной обуви. Волосы Рой собрал в хвост, а более короткие пряди возле лица заправил за уши и подошел к большому зеркалу в витиеватой раме. Ничего так, если, конечно, не считать крестьянской одежды, вроде бодренько выглядит, почти как обычно. Да, возлеживать определенно хватит!

Комната его выходила на довольно большую площадку и в свете, бившем ему из-за спины, разглядел вокруг еще четыре двери попроще, сразу против себя арку заложенную, слева лестницу с перекладинами, явно дубовую — мощную, ведущую похоже, на чердак, и направо спуск вниз, уже с каменными обычными ступенями. Вот туда он и направился.

Спустившись по довольно пологому полукруглому пролету, столь свойственному эльфийским домам, он оказался на такой же площадке, как и сверху, только вот на нее выходила всего одна двухстворчатая дверь — как раз под той, что вела в его спальню. По левую руку, под витком пролета, по которому он только что спустился, была видна такая же заложенная арка, и Рой понял, что когда-то через них это крыло сообщалось с остальными помещениями замка. Ну, а видно все было так хорошо, потому, что там, где заканчивалась одна лестница — сверху и начиналась вторая — вниз, расположились вполне себе нормальные окна, выходящие на улицу, давая этим понять, что вот это расстояние между ними и есть вся ширина небольшого дома. Окна, как и в его комнате — тоже в эльфийском стиле: стрельчатые, наборного стекла и мозаичными вставками поверху. Что наводило на мысль, что замок действительно был древним, доставшийся первым владельцам из простых людей от темных после Битвы.

Вот почему он тогда разрушился? Обычно ведь такие постройки укрывались магией, и считалось, что они стоять будут вечно. Возможно, что именно этот замок не был передан по договору официально? Но тогда и отдельное крыло от него не сохранилось бы… вот, опять — странный дом, странное семейство… Рой мельком вспомнил и об опекуне оборотне у графской дочери.

Меж тем, он направился к двустворчатой двери и взялся за ручку. Дверь легко открылась, при этом пронзительно скрипнув и даже где-то хрустнув в петле. В общем, дала понять, что тоже древняя, и с ней надо поосторожней.

Следом за ней его взгляду предстало просторное помещение. Ну, как просторное, для этого небольшого дома, потому как стало понятно, что оно занимает весь этаж. Это, кажется, была библиотека. Рой обрадовался подобной находке, поскольку он чувствовал, что повоевать за свободу с Росяной и Тигром ему еще придется, а так, с книгой, можно будет и в комнате немного посидеть. Но шторы на окнах были довольно плотно прикрыты, и разглядеть корешки фолиантов в шкафах оказалось почти невозможно.

Он прошел к тому окну, что было прямо по ходу, и отдернул занавесь на нем. Ожидаемо это оказалась такая же стеклянная дверь в пол, выходящая на балкон. Только вот просочившийся свет показал совершенно неухоженную комнату, пыльную на столько, что казалось, шкафы с книгами поседели, а по полу там, где он прошел, остались четкие следы на камне. Да что говорить?! От того, что он встряхнул занавеской, теперь целые клубы той пыли кружились в ворвавшемся в комнату солнечном свете.

Рой чихнул, поражаясь грязи в этом помещении, поскольку в своей спальне он такого не наблюдал. Не то, чтобы он присматривался — это не дело для принца подобные вещи замечать, но тут-то прямо кинулась в глаза… вернее заволокло напрочь. Хотя, конечно, понятно — хозяйка дома бедна, прислуги мало, а сама она, будучи дочерью графа, пыль, наверное, вытирать и не умеет. Да и хотел бы он посмотреть хоть глазком, на такую знатную деву с… чем там это делают, ха-ха!

И тут, та, о ком он только что думал, появилась в проеме двери, которую он за собой не прикрыл. Девушка нерешительно замерла, а он залюбовался ею — как лань вспугнутая: грациозная, стройная и очень миленькая, несмотря на очень скромное и явно маловатое ей платье. Оно едва доходило ей до щиколоток, открывая ступни в простых без каблука туфельках с потертыми носами, а оборки на груди топорщились, подчеркивая слишком большое натяжение ткани. Девушка, приметив его взгляд, перекинула вперед толстую темную косу, прикрыв то место, куда он пялился. Ну, а что вы хотели? Он мужчина, так что изящные щиколотки и четко обозначенная грудь не могли не привлечь его внимания!

Девица отмерла и, присев коротко, изобразила поклон.

— Ой, здравствуй… те, ваше высочество!

Ну, конечно, до настоящего приветствия кого-то из королевской семьи, этому типа поклону не хватало многого — и правильных жестов, и их исполнения, и времени, которое она потратила на него. Но, в общем-то, хоть и коротко, и неумело, но проделано все было столь грациозно, а сама девушка была настолько мила, что он понял, что не в обиде и благосклонно кивнул в ответ.

— Ройджен, наследный принц королевства Эльмерия, — представился он.

— Фэллисамэ, старшая дочь покойного графа Силвэйского, — в тон ему ответила девушка.

А потом вдруг улыбнулась, да так светло, что тому солнцу, что он запустил сквозь пыльные шторы, до такого теплого сияния было далеко:

— Но можно просто Лисса. Мы тут в лесу давно живем и очень непривычно мне, когда обращаются полностью… — и… смутилась от собственной вольности.

Как ни странно, но не поджатые губы, ни румянец, затопивший мгновенно ее щеки, девушку не испортили, а сделали не менее милой, чем с улыбкой, только по-другому. Захотелось подойти и ободряюще потрепать ее, как котенка, который прижимает ушки, оказавшись на новом месте. Но, конечно же, Рой ничего подобного не сделал — все ж, графская дочь. Тем более что у не возникла кое-какая и своя проблема — в носу все сильнее свербело от пыли и неимоверно хотелось чихнуть. Но он стоял и терпел, потому, как принцу столь низменные проявления своего организма следовало сдерживать в присутствии подданных. Но, когда понял, что становится похож на индюка надутого, а девушка все равно на него смотрит и ждет чего-то, он махнул на этикет рукой и разрешил себе:

— Апчхи! Кхырр! — еще и кашель пробил! И снова, и снова, до слез! Это что ж за напасть такая…и не индюк уже, а больная псина … и все это на глазах у девушки!

А та руки горящим щекам приложила и воскликнула:

— Ах, вы, наверное, шторы трогали, а они пыльные очень!

Рой смог только на это кивнуть, потому, что хоть к этому моменту он чихать и перестал, но пыль продолжала в сочившемся из окна свете кружиться, и говорить он просто побоялся, чтоб не глотнуть ее опять.

— Мы же тут специально не убираемся, чтобы мачеха моя, когда приезжает сюда, меньше интересовалась этим местом. Она как начихалась вот так же, как вы, зим семь еще назад, так только заглядывает, а внутрь не ходит. Правда, Лилейке каждый раз за это влетает от нее, но по-другому нельзя никак!

Рой подошел к девушке, ближе к двери, чтоб хотя бы поговорить без угрозы опять закашляться или расчихаться.

— А почему вашей мачехе здесь находиться не следует? Разве тут что-то есть такое ценное или тайное, что нельзя показывать всем? — и с сомнением оглядел он комнату.

— А вам я покажу, и вы сами поймете! — и девушка так обезоруживающе улыбнулась, что Рой больше и не думал ни о какой линии подобающего в данный момент поведения, и тоже улыбнулся ей.

А та, подбодренная его доброжелательностью, быстро вошла в комнату и закрыла дверь за собой на вертлюжок.

— Это чтобы нам не помешали! — пояснила и пошла на середину комнаты, обойдя Роя.

«— О Светлый, сама непосредственность! Закрыться один на один с мужчиной в комнате — это ж надо такое придумать!»

А эта Лисса, как услышала его оговор, опять улыбнулась, но снова по новому — озорно, как мальчишка заговорщик, который подбивает приятеля обнести соседский сад:

— Я знаю, что так не положено делать, но думаю, это не из-за того, что мужчина прямо накинется на слабую девушку, стоит только закрыться дверям, а потому, что так не принято, — она выделила голосом последнее слово, — но так, то в обществе, а мы сейчас в лесу! Потому никто нас не осудит, а через минуту вы и вовсе забудете обо мне!

И девица принялась поворачиваться вокруг себя и внимательно разглядывать стены. А когда через обещанную минуту ничего так и не произошло, и Рой понял, что теряет терпение, ведь он-то не в лесу рос и «принято — не принято» для него не пустой звук, девушка досадливо вскинула руки и в нетерпении воскликнула:

— Ну же, быстрее! Я же здесь?! — при этом она смотрела под потолок так, будто с кем-то там разговаривала.

Но не успел принц подумать, что странности девицы становятся нездоровыми и нужно уходить из запертой комнаты подобру-поздорову, как… воздух вокруг них стал сгущаться и, через мгновение уже, казалось, что смотришь на стены через толщу воды, а те поплыли, искажаясь и сдвигаясь. Но после буквально пары вздохов все прояснилось… вот только теперь они с девчонкой стояли не в комнате средних размеров, а в каком-то зале — огромном и высоком. И весь он был полон книг. Стены полностью забраны шкафами и посередине даже балкончик проходит, чтобы можно было добраться до самого верха. Посередине увеличившегося пространства, тоже стояли полки рядами, не до самого потолка, конечно, но тоже не низенькие. А прямо возле девушки, в центре по проходу, появился стол, кресла и сундук.

— Вот! — воскликнула та, явно довольная произведенным эффектом.

А эффект был, и еще какой! Она права, тут не только о ней забудешь, но и о том, кто сам ты такой есть! Рой повернулся к ближайшей полке и посмотрел, что стоит на ней. Ага, «Эльфийские хроники» томах в двадцати, а это… баллады о Героях… ух — ты, Последней битвы — это ж, наверное, и о драконах там есть! С другой стороны от двери с краю пошли обложки нежных цветов. Так, куртуазные романы эльфов… нет, это не к нему — он лучше к Героям. И только когда он вынул одну из книг, балладу про какого-то Алиовэля Убийцу Гоблинов, и просмотрел несколько страниц, не столько пока вникая в текст, сколько разглядывая потрясающие картинки, принц вспомнил о девушке.

Она сидела, откинувшись в кресле, нога на ногу, и опять улыбалась, но теперь… с некоторым превосходством… нет, скорее с пониманием. Да сколько ж у нее улыбок разных, он-то всегда считал, что наследницы знатные только, как куклы и могут мордочки корчит — все как одна растянут губы ровно настолько, будто кто вымерял, когда учил. А тут такое буйство эмоций, и все в улыбках одной единственной девушки!

— Вы как это сделали?! У вас есть Дар?

— Нет, я не волшебница. Но эта библиотека признала меня хозяйкой. Похоже, Силваль все-таки был передан нашей семье законным путем, потому, как и дом, и библиотека открылись от моей крови. И когда я сюда захожу, вот так и случается. А все остальные, без моего присутствия в ней, видят то, что и вы сначала увидели.

— Это же настоящая библиотека древних эльфов, я правильно понимаю?

— Видимо, да… — кивнула девушка.

— Наверное, поэтому эта часть замка и не разрушилась… — предположил Рой.

— Мы, с моим опекуном, тоже так решили, — опять согласилась с ним Фэллисамэ… нет, лучше Лисса, ей это имя больше подходит — вроде и простенькое, но нежно звучит, и о вертком красивом зверьке напоминает.

Да, еще вот про опекуна спросить! Как так получилось, что Ворон, которых вообще на свете раз, два и обчелся, у нее, простой человеческой девушки, в опекунах оказался. Но не сейчас!

— А брать отсюда книги можно? — спросил Рой, жадно шаря по полкам глазами.

— Многие — да, но некоторые библиотека не позволяет переносить за свой порог.

— А есть что-нибудь не об эльфах… а о Первом короле Эльмерии. Его звали Кайреном, как и моего брата, который сейчас правит. Я многое читал об основателе нашей династии, но может у вас что-то такое есть, чего в других книгохранилищах не нашлось?

— Да, что-то есть о семи Первых королях. Здесь и людских книг хватает. Наверное, предыдущие хозяева замка — мои предки, — она озорно улыбнулась, — их сюда принесли. Сейчас, найдем, то, что вас интересует.

И юркнула куда-то меж стеллажей. Рой, было, кинулся за ней, но она уже возвращалась, катя перед собой треугольную лестницу на колесиках.

— Это здесь, на отдельных полках, наверху, — и она дотолкала сооружение до одной из полок, что стояли почти возле прохода, и сказала, — эти книги можно выносить, библиотека их не охраняет.

Рой подошел к лестнице и посмотрел вверх, примеряясь лезть.

— Ой, я забыла, у вас же нога! — воскликнула девушка и, потеснив его, мигом взлетел до самой площадки, что громоздилась там самой последнее ступенью.

Рой машинально задрал голову, и успел увидеть, как девушка потянулась вперед, а ее короткий подол встопорщился, открыв ему чудные стройные ножки, почти до коленей. Но вот положенная случаю мысль, что заглядывать под женскую юбку, тем более, когда та принадлежит благородной девице, дело крайне недостойное, его уже не посетила. Потому, что в глазах все завертелось, а потом засверкали искры, которые ярко вспыхнув, погасли и погрузили его в темноту.

В себя он пришел уже на кровати, все в той же чисто женской спальне, откуда и вышел не далее, как полчаса назад. Впрочем, может времени прошло и поболее, потому как ощущать его в той темноте, в которую его отправило резкое движение, он не мог.

Над ним, что-то бормоча, склонилась знахарка, а повязка, которую она снимала с его бока, была вся в крови. Понятно, рана разошлась от падения. Он, конечно, сожалел… но далеко не обо всем, что сделал. Лиссы, понятно, в комнате не было, а вот Тайгар с хмурым видом стоял в ногах кровати и напряженно наблюдал за тем, что делают руки Росяны.

Тут дверь резко открылась, и в спальню ввалился тот чернявый мужик, что его так неаккуратно ворочал в первый день.

— Ты, воспитатель хренов, где тебя опять носило! — заорал он на Тая, — Я, как дурак, каждый вечер обещаю королю, что всего через несколько дней мы вернем ему брата здоровым, а ты не можешь больного еще немного попридержать в постели!!!

И хотя он был Тигру едва выше плеча, Ворон готов был кинуться на него с кулаками.

— Цыть Птица, — гаркнула знахарка, — не здесь. Идите на двор и там выясняйте, кто из вас, что неправильно делает! А здесь комната раненого!

«— Да, прям не ворон, а петух бойцовый какой-то!» — подумал Рой, разглядывая пышущего гневом мужчину из-под полуопущенных ресниц.

Тот был действительно черноглаз и смугл, каким и запомнил его принц в том своем полубеспамятстве. Правда его длинные и тоже, как и глаза, чернющие кудри сегодня не забраны в хвост, а взлохмачены и стояли чуть не дыбом вокруг головы. Ворон, когда знахарка его окоротила, запустил в них обе пятерни, и стало понятно, отчего они так торчат — видно привычка дурная у мужика, трепать собственные волосы, когда он на нервах.

— Вышли оба, — велела Росяна… и оборотни без оговорок потянулись на выход.

Но и с ним миндальничать по ходу бабка не собиралась, стоило тем выйти, как она накинулась и на него.

— Вот что ты лыбишся? Нравится, когда люди из-за тебя волнуются? Ведь твой Зверь невиноват, ты ему сказал, что спать ляжешь, вот он и пошел дрова рубить вместе с Дубхом. Вот не стыдно тебе? Ведь обманул, считай, человека! А еще Высочество! Э-эх! — отчитала она его, нисколько сама не боясь, и не смущаясь, что головомойку устраивает принцу.

— Он собирался меня на руках вниз нести, — попытался оправдаться Рой.

— И что? Ты ранен или не ранен? Давай уж реши для себя. Вот сам походил, голову задрал и все — рухнул в обморок, как девка беременная! И что в результате? Тебя все равно на руках сюда несли. Или думал, как-то по-другому тебя в кровать доставили!

Вот, Лисса все-таки наблюдала этот позор, слабым увидела! Расстройство Роя по этому поводу ни с чем сравнить было нельзя… если только не с тем, что…

— Что, милой, девушки молодые в доме, тебе покою не дают? — ехидно так посочувствовала знахарка.

Вот же, старая, догадалась! Сколько же ей зим? Двести, триста? Что так хорошо читает людей!

А девушка — да, его заинтересовала. И он не мог этого не признать, поскольку давно уже не обращал внимания на девиц… да что там, на женщин вообще, без определенной цели. А чтоб вот так, чтоб простой, даже не завлекающей улыбкой, его внимание к себе привлечь? Нет, он такого даже не припомнит уже.

Впрочем, девочка была и внешне довольно хороша. Тем более что он прекрасно помнил… ее красивую перехваченную ремнем тонкую талию, узкую спину и обтянутые штанами длинные стройные ноги. Да, это было там, в лесу, когда она сняла свою рубашку, так бесстыдно… хотя, что это он, девчонка его — дурака, спасала! Но почему-то мужской разум Роя упорно не хотел понимать, что она это делала из жалости, из страха за его жизнь, потому, что просто добрая. При этом, что интересно, разум взрослого человека прекрасно осознавал, что именно эта девушка, живя в лесу в старом замке, пока, по крайней мере, не способна на откровенный флирт, заигрывания и соблазнение. Но вот до чего ж не хотелось это понимать!

Но, несмотря на это, Рой отдавал себе отчет, что именно не ее красивое здоровое тело, к которому бы потянулись руки любого мужика, так крепко что-то зацепило в нем, а именно она сама — то необычное существо, которое в этом теле жило.

А потому, чтоб заодно разобраться и в себе, в своих довольно странных желаниях, а так же чтоб время убить, которого в ближайшие два дня будет слишком много, он велел Таю позвать девушку, чтоб просить ее почитать ему на досуге.

Ха, а ведь затаился в ожиданье, боясь, что девчонка откажет ему. А могла она это сделать? Наверное, нет — он все же принц. Но вот откуда-то опасенья такие были…

А уж как радовался он, когда эта Лисса вошла в комнату со стопкой книг и потупленным взором! Да как в пятнадцать зим, когда он влюбился в симпатичную зеленщицу, что приносила на кухню Лиллака свой товар, и строила ему украдкой глазки. Нет, про «глазки» он понял потом, а тогда сгорал от смущенья и казавшихся грязными желаний к такой милой и чистой деве. Впрочем, то, что дева лукавила о своей чистоте тоже, стало известно вскоре, хотя ему на тот момент это уже не мешало. Поскольку тогда уже в замке появилась новая горничная.

Но вот теперь, почему-то, мысль, что заинтересовавшая так по необычному его девушка не селянка и не служанка грела душу и радовало. Почему? Он не знал пока, но собирался во всем разобраться.

А пока лежал, прикидываясь слабым, и слушал нежный голос Лиссы и заодно, из-под ресниц, разглядывал ее лицо, с такой живой мимикой. А что ему оставалось? Если девушка пока к нему никакого интереса не питала, а вон как увидала, что Тай его на ручках несет — да, он оказался не прав на счет этого, так сразу забегала вокруг, исполняя любые пожелания. Так что, пусть будет жалось пока, он это переживет, если это чувство «протопчет» в сердечко ее и для других дорожку. Тем более что именно сейчас он себя во все оружие не чувствовал… так что возможно, слабость его, не только Росяной придумана. Все ж действительно он — ужас какой, в обморок нынче грохнулся.

Вскоре, когда девушка закончила читать очередную главу той самой книги, за которой тогда и полезла, он принялся расспрашивать о жизни ее. И она отвечала! Хотя тут уж точно могла отказать, будь он хоть трижды принцем, но она, мило и смущенно улыбаясь, так непосредственно открывала перед ним все свои жизненные перипетия, что его язык сам собой плел очередные вопросы.

Оказывается здесь, в этом развалившемся замке, она оказалась не столько потому, что отец ее был беден, а из-за обмана мачехи. Да, эта «милая дама» по-видимому, дел натворила много. И Рой кроме удовольствия от приятного общения, кое-что мотал на ум и помимо этого. Например, о том, что оказывается, по знакомству у них в королевстве можно документы до короля не доносить под видом утери, девиц против воли в обитель отправлять, при должном упорстве обирать сирот даже графских кровей, и жить за счет денег малозимнего сына. Нет, конечно, что-то такое Рой знал, по крайней мере, слышал, но всем этим занимался Кай, и он никогда не вмешивался, а оказывается, недаром тот так часто просил его помощи.

Но кроме этих размышлений — в общем, он сразу, и без сомнений даже, как-то пообещал себе, что оказавшись в столице… башку тут же оторвет, теперь не безызвестной ему графине.

Так и покатились дни, он высказывал пожелания, а девочка не отказывала. Сидела полдня с ним в библиотеке, сопровождала к озеру и даже по вечерам в их простой гостиной присутствовала там, хотя он понимал, что кроме, как за пяльцами, знатной даме одной там нечего с мужчинами делать. А это занятие она терпеть не могла — заметно было очень. Но он попросил не оставлять их и Лисса терпела, то и дело колясь иглой и обрывая нитки, но сидела смирно, улыбаясь ему. И он, даже понимая это, не хотел отпускать ее, ловя редкие моменты. Потому что он действительно понимал, что момент редкий, и скоро, всего через несколько дней, чудо спокойной жизни закончится и ему придется окунуть в шум и круговерть столицы… и опять оказаться среди табуна девок на выданье.

А оказавшись в спальне своей, после таких посиделок в гостиной, он впадал в раздумья, а порой и бесился, потому что девочка эта так и продолжала видеть в нем просто гостя. Нет, иногда он замечал в ней какие-то изменения. Но это отношение к нему, не имело и ничего близко с тем, что он сам, похоже, начинал к ней испытывать.

Он-то видел ее по-разному — и ребенком, которого хотелось радовать и поддевать беззлобными шуточками. А потом и взрослой девушкой, которую Рой мог желать своим телом, вполне одобряя это желание и разумом. Но и это было не все. Временами Лисса вызывала в нем к себе такое отношение, как если б была Кайей — то есть старшей сестрой, или, к примеру, всеми уважаемой разумной старой девой. В такие моменты плотское влечение где-то терялось, в вот желание полностью завладеть ее вниманием, увлечь своей идеей или доказать собственную правоту, брало верх.

Ребенком — проказливой девчонкой, она обычно представала на прогулках у озера. Шутила, смеялась легко, и даже доходила до того, что и над ним подшучивала — вот чисто расшалившийся ребенок! Да, еще такое бывало, когда с ними была та парочка. Как их? Ах да, Верб и Дымяна. И вот тут иногда Рой даже злился, потому что с ним она вели себя крайне сдержанно. А если он Лиссу от себя не отпускал, то тогда эти трое… умудрялись и при нем вести себя так, что он чувствовал себя непомерно взрослым и лишним. Да, ему было обидно. Хорошо хоть ревновать перестал к этому злосчастному Вербу, и то, когда понял, что он пара с худышкой Дымянкой, а на его Лиссу тот, как на девицу, вроде не смотрит.

На его? Да, на таких мысленных огрехах Рой стал ловить себя часто.

И вот, на восьмой, когда они сидели у озера, он спросил ее:

— Лисса, а что ты думаешь обо мне?

Она так растерялась, что глаза ее стали на пол лица, как у ее подружки. Ну, у той они постоянно такие, только когда наблюдает за Вербом, она их жмурит как довольная кошка. А вот на лице Лиссы такие глазища смотрелись смешно, но и напрягало как-то, давая понять, что возможно… она о нем не думает вообще никак, а вопрос прозвучал для нее откровеньем.

Но девушка все же ответила:

— Вы… принц, еще Наследник…

— Нет, не так. Что ты думаешь обо мне? — он постучал ладонью себя в грудь.

Девушка продолжала смотреть на него настороженно… закусила губу. Ну, он и не удержался — наклонился к ней и коснулся своими ее уже своими губами. Давно хотелось уже, но вот момент как-то не подворачивался, а тут как бы довод в пользу него…

— А теперь, что скажешь?

Девушка отвела глаза и тихо сказала:

— Я вам не пара… а что-то еще… мне по рожденью не положено.

«Что-то еще…» — это было заманчиво, но почему-то именно с ней хотелось всего, а не чего-то между прочим.

— Почему ты так говоришь? Я тебе не нравлюсь? — да ладно, спросил, аусамого сердце, кажется, замерло.

— Вы не понимаете…

— Ответь!

— Да конечно нравитесь! А иначе-то как? Вы такой красивый, умный, сильный…

— Это все пустые слова… если действительно нравлюсь, то поцелуй меня сама!

На это девушка прищурила глаза и сказала с упреком:

— Вы смеетесь надо мной?! Я в этом платье… у нас за столом даже приборов серебряных нет, а вы спите в единственной приличной комнате! А вы — принц!

— И что? Ну, не будь я принцем, ты бы позволила мне за собой поухаживать?

— Наверное, но я об этом стараюсь не думать, потому как пустые мечтания…

Рой не дал ей договорить и, приблизившись к ней, впился сам ей в губы. Он изводится который день, считая что это он ей не пара, все же он старше, ответственность большая на нем, а она вольная птичка, и ей может не понравится жить во дворце, неся на себе обязанности. А она оказывается, волю в себе воспитывает! Впрочем, во дворце пригодится и ее воля, главное, что если она и вполовину от его чувств испытывает, то все нипочем им будет.

А между тем, девичьи губы помягчели, расслабились, а потом и сами ответили. «— Надо отстраниться!» — понял он. Но вот в глаза заглянуть отважился… и утонул, в безбрежном васильковом море.

— Карр! Карр! — прилетело сверху к ним.

Вот и опекун объявился. Рой помнил, что они с Таем всегда где-то здесь были — один поверху, другой вокруг круги нарезали возле замка, следя за тем, чтоб никто чужой близко не подходил. А тут видно разглядел их с Лиссой поцелуй…

— Быстро!!! — заорал Ворон, едва успев обернуться, — В дом! Там какие-то люди собираются, напасть на замок!

Выучка Тая сильна — Рой, не задавая вопросов, вскочил сам, вздернул девушку за руку, и побежал к дому. Лисса, слава Светлому, тоже без возражений последовала за ним.

«— Вот, так и знал, что она необычная! Другая расквохталась бы, а то и в слезы ударилась, а эта понимает, что время сейчас для этого нет!» — промелькнула довольная мысль, пока они огибали холм, спеша укрыться в доме.

Но они не успели, все разрушенный нынче замок, когда-то был огромен. Стоило им выскочить туда, откуда уже было видно целое здание, а со всех сторон хлынули какие-то мужики зверского вида. Рой наметанным глазом понял, конечно, что это какие-то бродяги с большой дороги, по тому как те держали мечи, да и сама манера нападенья отряда была не отработана точно, но их было много. И они бежали отовсюду, размахивая ржавыми мечами, а то и топорами порой. Нет, не боевыми, а простыми… но, зараза ж такая, их было — очень много.

Когда они успели втроем добежать до дома, там уже этот их немой Дубх заступил разбойникам двери. Возле него крутились пока двое, один тыкал клинком, а второй норовил топором махнуть по ногам. Этого с ходу рубанул Ворон. А меч второго конюх взял на клинок и прям пятерней ухватил того за горло, и тут же… с размаху встряхнул так, что ноги мужичка шваркнули о камень плит, а шея от удара под углом хрупнула. Потому как тот повалился и больше не встал, уставившись в небо пустым взглядом. Рой аж залюбовался — молодец Дубх, и не важно, что тот мужичок был ему едва по подмышку, но такого просто и действенного приема принц никогда и не видел.

Тут в пролом в стене выскочил Тай в облике тигра и прямо с горы щебня метнулся на бегущего мимо гада и уже трое лежали во дворе, невидяще вытаращившись в небо. А Рой в это время уже бежал наверх, чтоб забрать свой собственный меч, потому, что он… как Дубх, так не умеет.

Девушку Корр в этот момент уговаривал остаться в библиотеке. Она вроде на уговоры поддалась и дверь туда прикрыла, что было дальше, Рой не видел пока, поскольку был уже в своей спальне. А оттуда слетел, сам чуть не ломая ноги, и вылетел во двор, когда там уже кипел бой.

Вот, какой-то рыжий нападает на Корра сзади, а тот отражает нападки еще двоих. Принц сделал выпад и снес, считай, рыжему башку, но тут же, и к нему подлетели. И понеслось, как на тренировке — коли, отступай, руби, отскочи, разворот, отскок, выпад!

Сбоку помог дин Керн, тоже ловкий мужчина, хоть и немолод уже. А сверху, прямо из полета, обернулся и рубанул Корр, лихо он это сделал! А в Тая — человека, прилетела стрела, и тому пришлось перекинуться, что, как понимал Рой, было сложно сделать при двух нападающих сразу. И тут громкий вскрик и тот лучник, что попал В Тигра, подхватил и сам пронзенный стрелой живот и рухнул с крепостной стены вниз головою.

А у них-то кто так метко стреляет?! Рой отмахнулся от нападающего, чиркнув того хорошо по руке и позволил себе оглянуться. Тай и Ворон здесь, Дубх, кажется, ранен, но пока стоит на ногах и продолжает громить, как видно обычно, противников не только клинком, но и своим кулаком увесистым. Дин Керн, прижавшись спиной к стене дома, сражался тоже довольно уверенно. Но кто тогда подстрелил лучника?

О Светлый! Лисса! Девушка с луком в руках была на крыше дома и, выглядывая из-за каминной трубы, целилась еще в кого-то! Вжик, и один из тех, что досаждали Таю, повалился всей сражающейся группе под ноги. Его же приятель об него запнулся, Тигр добавил сверху мечом, и вот уже он один на один с оставшимся. Тот, похоже, понял, что — все и припустил к лесу, но оборотень, перекинулся, и опять в едином прыжке, настиг того со спины.

Все это мелькало перед глазами Роя какими-то обрывками, потому, как и он не стоял — удар, переступить, подхватить, поднять, выкрутить. И тут вжик раздался над самой его головой, в этот момент он всадил клинок, и тут же обернулся. А буквально в двух шагах от него, лежал какой-то верзила, но вот руки его все еще крепко держали топор в замахе, и если б не стрела в шее, возможно, что тот был бы уже в голове у Роя…

А потом он окинул взглядом все место боя и понял, что уже никого нет, только тела разбойников лежат повсюду. Их действительно было много — человек двадцать навскидку. Да, еще Корр вокруг кого-то одного пляшет, но уже так, даже не старясь убить. Наверно, что б было кого допрашивать…

Тай, вернувшийся через провал в стене из леса, подтвердил догадку принца:

— Слышь, Ворон, не заиграйся с ним! Нам нужно знать, что это было!

Впрочем, на камнях двора еще человек пять шевелилось, так что думается — поговорить найдется с кем.

А все оказалось предельно просто. Нет, про принца, прячущегося после ранения здесь, никто не проведал и доделывать не приходил. Это та сволочная графиня, его Лиссу хотела убить. Наняла каких-то бандитов, натравила на тихий дом, а потом, можно на них же и списать нападение было. А денежки падчерицы, вернулись бы к маленькому брату. А там понятно, что перешли бы в и ее захапистые ручки. Ну-ну, не повезло «даме» однако, в старом замке оказался принц в гостях и попал под раздачу, а за такое — увы, только плаха.

Но, а если б они с Таем уже ушли, или наоборот, несколькими днями раньше, когда и он сам был подобен котенку? Чтобы было тогда?!

— Лисса! — заорал принц не своим сперепугу голосом.

— Я здесь, — подала и свой голос девушка. — Я из дома не пойду…

Ну, и не надо. Он сам пошел к ней, и больше не сомневаясь, обнял ее крепко, не стесняясь уже и окружающих.

— Надо уходить отсюда, — твердо сказал Тай, на них, в общем-то, и не глядя.

И завертелось вокруг, вобрав и их с девушкой в водоворот событий. Ворон уже улетел в деревню, откуда, буквально через полчаса, примчался Верб и привел за собой… обоз из телег полных клубеньков и лука.

Было решено, что в Эльмер заходить не будут, а вот именно с обозом, как простые крестьяне, пойдут к переправе, что в двух верстах от города. А там, уже по правому берегу Лидеи рукой, считай, подать до Лиллака. К полуночи будут там. Ему, как и Тигру, предписывалась роль простого поселянина, который всю дорогу будет возлежать на мешках с клубеньками. Ну, а что делать? Лошадей-то у ни с Таем все равно нет…

С тем и выдвинулись. Три груженые телеги с возницами, еще на каждой по мужику до кучи, это чтоб, значит, они не бросались в глаза, ну и рыжая служанка девочки с ними. И только два всадника — сама Лисса и ее опеку.

А вот здесь, в Силвале, дину Керну и Вербу с ним за компанию работы предстоит много. Как они отойдут от замка версты на две, так придется бежать, а Цитадель Лесную, чтоб привести капитана и солдат, зафиксировать нападение. А вот говорить дин Керн станет им не совсем правду, по крайней мере — пока. Что, дескать, разбойники напали — да, но у хозяина приятели в гостях были. Все — господа, умеющие владеть оружием, вот и отбились. А где сам хозяин сейчас? Дык увез подальше отсюда молодую госпожу — воспитанницу свою, негоже девице такое видеть.

А уж там дальше, дай Светлый, до Лиллака добраться, он возьмет это дело в свои руки.

До Лиллака, как и ожидалось, доехали к ночи. На лесной дороге, что вела к нему от предместий столицы, их встречали Волки. И коней привели, слава Отцу Создателю… потому как зад об клубеньки, совсем не достойным принца образом, в дальнем пути отбился. А Ворон, зараза, свою лошадь не дал… а у Лиссы он и не просил… постеснявшись обсуждать проблему. Но зато была причина за уважать крестьян, что без проблем на мешках корявых ехали, еще и, переговариваясь меж собой, что, дескать, в телеге всяко лучше, а вот своими ногами идти…

И вот он — замок его детства. Озерная вода, как всегда, обхватывает его ласково, а он, подарив ей лишь свое отраженье, белеющими в лунном свете башнями, тянется ввысь — к звездам.

— Ах, он как из сказки… — тихо сказа Лисса, которая стояла рядом.

А он, хоть и провел здесь детство, но вот это ее «ах!» отозвалось в нем, как эхо. Он обнял ее и девушка доверчиво, откинулась на его грудь. Вот так и стоял бы с ней вдвоем…

Ну, как вдвоем? На небольшом отдаленье топтались Ворон и Тай, а и еще Сентиус, как всегда присоединился. Да и Волки никуда не ушли, просто в отличие от этих троих проявили побольше деликатности, и рассредоточились так, что на вскидку и не заметишь. Все, вольные денечки Силваля подошли к своему завершенью, пора вспоминать старые привычки и не злиться на собственно сопровожденье. Но Светлый, как хочется остаться с девушкой вдвоем…

Но, похоже, не в этот раз. Из замка, куда, наверное, уже дошли подводы, галопом примчался всадник. Этот, вообще, церемониться не стал и мало того, что нарушил их тихое уединение с ходу, так еще и принялся орать и кланяться:

— Ваше высочество, вас ждут его величество и господин магистр. Покои ваши готовы. И ваши тоже, госпожа!

— Свободен! — рявкнул на него Рой, чтоб только тот убрался отсюда.

Когда тот ускакал, так же лихо, Лисса, которая при появлении этого служаки отпрянула от Роя и теперь стояла у самой воды, тихо позвала:

— Мой принц….

— Пожалуйста, Рой, — поправил он ее уже раз десятый за день.

— Рой, а в тех башнях комнаты есть?

— Есть, конечно, маленькие только они и их обычно отдают незнатным гостям…

— А можно мне, чтоб повыше и с видом на озеро? — и глаза такие просительные.

И Рой не удержался. Он, конечно, хотел, все сделать по порядку, но эта ее просьба о комнате в башне… это ж его детская мечта, которая так и не исполнилась… но она что-то сдвинула в нем, заставив захотеть все свершить именно сейчас и не минутой раньше:

— Можно, — кивнул он, — но… если согласишься стать моей невестой.

«— Да, эта знахарка, хоть стара очень, как про нее говорили, но еще видно сильна — подлатала парня на славу! А уж как его щеки горят и глаза сияют, когда он смотрит на эту привезенную им девочку — любо дорого посмотреть!» — думал Кайрен, наблюдая за молодой парой, которая ворковала, заглядывая друг другу в глаза, сидя на дальнем диване. «— Вот и еще одна проблема решена, кажется. Побежит теперь венчаться сам, и подгонять не надо!»

Но приятные мысли, и благостное настроение испортил Владиус, подсев к нему поближе:

— Ты, Кай, так улыбаешься, когда смотришь на них! Неужели тебе эта девчонка нравиться?!

— Вполне. Графская дочь, красавица, да и Ройджен, похоже, в нее по настоящему влюблен. Чего еще желать? И все условности соблюдены, и мальчик счастлив, так что я считаю — не стоит гневить Светлого и ожидать от Его благ чего-то еще.

— Да, мордашка у девочки ничего так, но ты на руки ее погляди! Ногти неухожены, на пальцах мозоли от лука, да, почти незаметные — светлые, но все равно это значит, что она по своим лесам с детства бродит. Прическу не делает, все норовит волосы в косу заплести или, край, ее же на затылке кое-как скрутить. А платья ее ты видел? О новых веяниях я уж не говорю, но материал, пошив, да и малы они ей, похоже! — Архимаг пренебрежительно скривил губы.

— Ну, ноготки побелеют, а мозоли сойдут, как перестанет по лесам постоянно шастать. Прическу сделать, как и любая дама, она все равно сама не сможет, а камеристку опытную мы к ней приставим. Да и платьев каких угодно нашьем — из бархата, шелка, парчи… — но Владиус не удержался и прервал королевские разглагольствования:

— Да она же их носить не умеет!

— Научится, — махнул Кай рукой, как на несущественное, — это все мелочи! Главное, мальчик счастлив! А все остальное — дело наживное!

— Да какое, наживное?! — возмутился Архимаг, — я Тайгара порасспрашивал, откуда они ее такую распрекрасную привезли! Может она и графская дочь, но самая настоящая бедная сирота! Беднейшая! Там от замка несколько крохотных комнат осталось, а все остальное — развалины!

— Можно подумать, нам ее приданое позарез нужно?! — воскликнул и король, не выдержав такого напора, благо молодая пара вышла из гостиной и их бурный спор услышан не будет, — Кровь подходящая — есть, порода знатная видна, даже в таком — неприбранном, виде! Чего тебе еще надо?!

— Воспитания! Образования достойного! Ее опекун воспитывал — мало того, что мужик, а не дама, так еще и оборотень бродячий! Он ей даже учителей не нанимал, потому что не на что было. Он сам ее учил! Нет, ты подумай только, сам, без учителей! У них там, видишь ли, какая-то старая библиотека имелась! А библиотека та, даже не от простых людей им досталась, а от эльфов!

— Так, — резко сказал король, — вилкой, ножом пользоваться умеет? Салфетку на коленях перед едой раскладывает? Спину держит прямо? Хватит и этого, чтоб ее народу представить! А там или научиться всему, или молча стоять за троном станет. Главное, знатная кровь для будущих наследников и счастье Ройджена!

— Да какое счастье, — опять возопил Архимаг, подкатив досадливо глаза, — он этой малограмотной крестьянкой утомиться через месяц! А на счет крови, я тебе вот, что скажу! В Эльмерской Семье уже три поколения не рождалось одаренных, а у Силвэйских, как я посмотрел, даже пять! Нельзя такую девицу брать в род!

— Мы в Лиллаке еще месяца два поживем, а может, и до самых зимних праздников останемся. Вот и посмотрим: утомиться ли принц от нее, как сама девица себя вести станет, захочет ли учиться… а пока, давай закончим эти пререкания на пустом месте, — и король повел рукой, давая понять, что разговаривать больше не намерен.

Владиус насупил недовольно брови, но все-таки вышел из комнаты. Кто, как не он, знал, что в таком настроении, в котором находился Кай, разговора не получится. Да, король был мягок характером, но если его довели, то только тверже становился в своих убеждениях, и его уже было не сдвинуть с места.

Впрочем, не так уж Кай разозлился, больше как раз и сыграл на этом якобы знании себя Владиусом, который знал его с детства и считал, что читает, как раскрытую книгу. Нет, злости на старого друга не было. Кайрен даже понимал его отчасти, но пороть горячку в отношении привезенной из старого замка девочки, он не собирался. Да и другим не позволит!

Сейчас брат влюблен так, как бывает только один раз в жизни — всепоглощающе и беззаветно. Вот действительно месяцок пройдет, тогда и ясно станет. Поскольку, если девочка действительно окажется деревенской… мда, дурой, то такой мужчина, как Ройджен — образованный, воспитанный и вполне умеющий обращаться с женщинами, это быстро поймет. А про фавориток… и просто подружек брата, Каю, как собственно и Владиусу, докладывали регулярно. Так что то, что брат имел определенный опыт общения и с придворными дамами, и с горожанками, и с самыми простыми селянками, король знал точно. Да… идоступные дома посещал бывало, что Кайрену не очень нравилось, но Архимаг на это смеялся и махал рукой — мол, сей интерес не надолго. Так, собственно, и вышло.

Да и он присмотрится к девочке повнимательней. Здесь, в тихой домашней обстановке, когда нет никого из придворных рядом, никто не мельтешит перед глазами и не пытается всунуться в каждую дырку, ничего не мешает Кайрену и побеседовать с девочкой лично, и понаблюдать за ней издалека… да и за ними с братом вместе.

Возможно, конечно, что он сам смотрел на это дело однобоко, ставя во главу угла чувства — вообще, и испытываемые братом в частности, но ломать его теперь, когда эти чувства с ним случились, Кай не хотел. Да, его собственный чувственный опят был небольшим. Но как раз именно он, со своими жизненными ограничениями, и умел ценить в жизни те чудныемалости, что выпадают на долю каждого. Но вот кроме него, большинство тех «каждых», проходят мимо, не замечая «малостей», потом жалуются, что жизнь их сера и однообразна.

К тому же, опять именно он, в отличие от многих, научен был жизнью больше наблюдать со стороны, чем участвовать в чем-то. И это увиденное осмысливать Кай тоже умел. Так что опыт, пусть не свой, но зато многих, он был способен сложить и вывести какую-то закономерность. И в отношении чувств выходило, что если ломать нечто настоящее, или отрицать, или просто не найти, то большого счастья в жизни не будет. А такой судьбы он брату не хотел. Поскольку править королевством это ведь не только внешняя сторона — почет, преклонение, власть надо всеми, это, в первую очередь, труд каждодневный и кропотливый. И если не иметь отдушины настоящей, то этот труд, при всей своей внешней яркости, становится похуже каторги.

Да, некоторые из правителей находили ее, отдушину эту, в чем-то ином, а не в искреннем чувстве. В охоте, накоплении богатства и даже в женщинах… но как бы не тех. Но этого почему-то всего и всегда становилось мало. И тут начиналась погоня за большим, что, как правило, сказывалось… да, на том же каждодневном и кропотливом труде. Примеров в истории достаточно…

И если уж Ройджен нашел нечто подобное, то пусть это останется с ним.

Эти мысли о возможном счастье для брата, почему-то качнули мысли короля в другую сторону — туда, где уже привычно тоскливо в отдалении маячила история их семьи. Та, что когда-то его даже пугала, особенно в юности — после осознания своей возможной неполноценности в женских глазах.

История их родителей своей красотой могла бы считаться достойной старых сказок, если б финал ее не был столь печален. Вообще, если говорить честно, то их отцу с женщинами не везло. Нет, его жены были приятными внешне и чисты помыслами, но, как не прискорбно это осознавать, довольно слабы здоровьем. За что такая доля была дана именно этому сыну Эльмерской Семьи? Кто знает… но против Воли Светлого, как говориться, не пойдешь.

И первая жена Гарета, тогда еще Наследника, выбранная ему отцом из знатной герцогской семьи, так и не смогла родить ему сына. А две дочери, которые выжили, оказались слабы, как их мать. Хотя возможно не телом, но духом точно. И обе в юном возрасте ушли в обитель, став полностью потерянными для Семьи.

А история родителей, началась, когда король Гарет, тогда уже не юный, а вполне зрелый мужчина, не только с пяток зим правил, но и столько же вдовел. Встретил он дочь разорившегося барона, когда выезжал в одну из северных провинций на охоту. Это дело, как известно, он любил и близлежащими к столице лесами, как нынешний двор, себя не ограничивал.

Лизея же тогда была юна и неимоверно красива. Огненные волосы, темно-карие глаза, румяные щеки и заливистый искрящийся смех, который, думается, и привлек к ней в первую очередь зрелого мужчину. Она на тот год еще не была представлена ко двору по причине своей крайней молодости. Чего, впрочем, могло и не случиться, поскольку батюшка ее был небогат, а достойная отправка в столицу знатной девицы требовала немалых затрат. Но Судьба распорядилась иначе — малый двор разместился неподалеку от поместья барона, и встреча короля с его будущей женой состоялась.

Потом говорили, что отцу королевы следовало повременить с согласием на свадьбу, поскольку его дочь была еще очень молода. Но барон, понимая, что в очереди в опочивальню правителя уже не один год стоят девицы из более знатных и богатых семей, ни отказывать Гарету, ни даже тянуть с благословением, тогда не стал. Так что, едва успев свернуть охоту, в столицу король уже возвращался с невестой. А под предлогом, что этот королевский брак не первый, и свадьбу сыгралине затягивая.

Опять же, в озвученной всем версии считалось, что здоровье матери подорвало рождение двойни в столь юном возрасте. Может и так, но… у Кая были на этот счет и свои предположения. Все же шестнадцать зим для изначально сильной и здоровой девушки, как говорили о ней те, кто знал ее раньше, и надзор лучших целителей королевства, это вполне приличные условия для деторождения. Но Кай помнил мать уже не веселой и румяной женщиной, а скорее призрачным каким-то видением. Да, прекрасным и нежным к ним с Кайриной, но казавшимся уже тогда, в их раннее детство, потерянным и несчастным. Он не помнил, чтоб она надолго выходила из своих покоев, и уж тем более ездила по стране с отцом или выезжала на охоту. А уж рождения Ройджена она и вовсе не пережила.

Так что, со всем уважением к отцу и любовью, Кай всегда считал, что их с матерью сказка не задалась с самого начала, поскольку Лизея просто никогда не отвечала на бурные чувства мужа к ней. Что там было в самой ранней юности матери, Кайрен не знал. Толи влюбленность в кого-то другого уже случилась, к тому моменту, как король ее возжелал, толи просто выросшая на свободе обедневшего поместья девочка, не смогла смериться с золотой клеткой и так и не приняла мужчину, который ее в ней держал. Но то, что мать не была счастлива во дворце и не пылала чувствами к отцу, это Кайрен помнил четко.

Да, а ведь отец при этом был здоров и довольно красив, даже в его зрелом возрасте. Ну, насколько Кай мог судить, как мужчина о мужчине. И к матери он всегда относился с неизменной заботой и, как осознал Кай значительно позже, с той самой неудовлетворенной безответной любовью. А потому юному Кайрену было страшно — раз уж он не смог добиться ответного чувства, то на что он — безногий, мог надеяться в таком случае?

Да и его первый чувственный опыт только подтвердил эти страхи. Когда в его зим пятнадцать стало понятно, что… в некотором смысле… с ним все в порядке, в его покоях как бы невзначай стали появляться симпатичные служанки. Впрочем, может и не служанки… Кай никогда, даже потом не уточнял. Он-то тогда не понял подоплеки и просто был рад, что кроме мужчин и старенькой няни в его покоях стали появляться и молодые женщины. И в отличие от тех, что он видел на балах и приемах, эти вели себя с ним достаточно непредвзято. Он списывал подобную простоту в обращении на их некоторую недовоспитанность и легкий, веселый нрав. Они смеялись открыто и разговаривали с ним вольно о всяких пустяка так, как знатная девица себе бы и не позволила.

Вроде, как он сейчас помнил, они и какую-то работу делали, но что-то всегда несложное, наверное, для вида. Так вот из тех иногда приходящих служанок одна особенно была хороша. Постарше него, конечно, чернявая с сочными губами, как спелые вишни, и грудью, которая не помещалась в скромное серое платье и она, распустив корсаж и расстегнув несколько пуговиц, вечно норовила выпустить ее на волю. Да, это сейчас он понимает кое-что, а тогда Кай был практически ребенком с очень своеобразным воспитанием и самой жизнью.

В общем, день за днем проходил, а служанка появлялась все чаще. И однажды, то для чего ее сюда и прислали, случилось. Что Кай? Он ощущал себя влюбленным, мир вокруг ему виделся солнечным, а девице он был готов целовать ноги, которые та любила выставлять напоказ, одевая подвязки. Да, все это было, но ровно до того момента, пока однажды он не заметил, как та, выскользнув из его постели… не сдержавшись, брезгливо скривилась.

На этом — все! Мир встал на место. Оказалось, что солнца уже и в помине нет, а за окном поздняя осень. Влюбленность обернулась былыми страхами. А ноги… в общем-то, и они были не настолько хороши — как-то сразу увиделось, что и полноваты, и ступня чуть не с его размером, и волосы черные жесткие, как у мужика, по ним.

После этого в его личных покоях кроме нянюшки других женщин не появлялось почти с год. Он сам запретил, проявив необычное для него упорство. И вот уже потом в его жизни появилась Беляна.

Девушка на тот момент только недавно появилась во дворце, куда ее, пожалев, привел один из старших слуг, которому она доводилась племянницей. Беляна была сиротой и дядьке с его семьей было удобней пристроить ее побыстрей к делу, чем кормить великовозрастную родственницу за так. Ну как великовозрастную… ей тогда, как помнил Кай, едва исполнилось пятнадцать.

Дядька ее на тот момент служил во дворце уже не первый десяток зим, так что доверие к нему было, и его протеже вместо черной работы оказалась при общих покоях Семьи. Мыла полы, мела пыль, вычищала прогоревшие камины — все, как и любая на ее месте.

А потом нянюшка Кая прихворнула, все же уже далеко немолода была, и девочка как-то вместо нее накрывала стол в его трапезной. Но толи она до сих пор ни с кем из королевской семьи не сталкивалась, выполняя свои обязанности, когда хозяев комнат не было рядом, толи просто по молодости зим смутилась от присутствия молодого знатного парня, но вот наполненный бокал она упустила из своих рук точно на его колени. Кай как сейчас видел ее голубые глаза, заволакиваемые слезами, и дрожащие губы на побледневшем лице, когда она упала в страхе на колени, а Светл, прикрикнул на нее.

Что вот она тогда лепетала, он, похоже, позабыл, потому что и тогда не слушал, а оборвал слугу и приказал ему говорить, если кто спросит, что это он сам оказался настолько неловок. А девочке строгим тоном велел учиться и чаще подавать ему к столу.

Ну — да, сейчас бы он обозвал себя придурком, а тогда просто не знал как себя с ней вести. Во-первых, действительно девчонку было жалко. Но вот, во-вторых, недавний негативный опыт отнестись к ней по-другому не позволил, она для этого была слишком хороша. А вот, в-третьих, уже в эту же ночь ее глаза цвета светлого сапфира пригрезились ему во сне. И проснувшись от осознания, что он их снова хочет видеть, Кай достал перстень с напомнившим их камнем и чуть не до утра при свете свечи разглядывал блики на его поверхности.

Девочка, впрочем, последовала распоряжениям принца и уже с утра сервировала на столе в гостиной трапезу. Светл его вкатил в комнату и Кай растерялся, вчера-то, когда он ее отчитывал, девушка его таким беспомощным не наблюдала, а вот теперь… но на ее лице кроме страха он в тот раз так ничего и не заметил.

А потом он стал заговаривать с ней, она же долго молчала, отвечая лишь «да» или «нет». Потом Кай и от девушки добился вразумительных разговоров, и уже месяца через два она встречала его с улыбкой, а не страхом. Где-то вскоре он как-то предложил ей присесть за стол с ним. Она опять посмущалась с недельку, но потом села, неловко держа вилку и не зная, что делать с ножом. Дальше больше — она стала частенько сопровождать его вместе со Светлом на прогулках в парке.

Думается, что где-то за дверью его покоев это было одобрено или Владиусом, или отцом. А может и обоими сразу… понял-то это Кай, как и многое, потом, а тогда он опять — влюблялся. Но теперь, как и положено, от интереса к привязанности, от привязанности к желанию быть ближе, ну и далее по всему списку положенных переживаний. Так что, когда они с Беляной пришли к последнему пункту из этого списка, все было естественно и обоюдно, и ни о каком пренебрежении, и тем более брезгливости в их отношениях речи уже не шло.

Но и первый опыт, и история родителей, вызывавшая юношеские страхи, заставляла беречь и ценить то, что он имел. До сих пор. Так что пусть девушка брата кому-то и не кажется идеальной, он им, в смысле тем, кому кажется, он поможет это пережить.