Скелеты благородного семейства или Смерть на десерт

Глава 11

Покои лорда Чарльза запахом и видом моментально напомнили Амалии укромную комнатку в модном доме мадам Эверси. Разнокалиберные пустые бутылки, казалось, заполонили всю комнату, они валялись на столе, толпились на подоконнике, грудой лежали на кресле, кровати и поблёскивали пыльными боками на полу. Дамские панталоны, кокетливо расположившиеся на люстре, скромно намекали на то, что вино было не единственным компаньоном хозяина комнаты, а приглушённое сопение и постанывания, доносящиеся из-за чуть приоткрытой небольшой обитой атласом дверцы подсказывали, что лорд не один и, мягко говоря, занят. Амалия, более привычная к подобным картинам, жестом велела Эмили оставаться у входа, а сама решительно направилась к приоткрытой дверце, гадая, с кем именно развлекается Чарльз.

«Надеюсь, это хотя бы не леди Ольгерда», — хмыкнула красавица брюнетка и осторожно заглянула в небольшую комнату, судя по грудам одежды, валяющейся прямо на полу, служившей лорду Чарльзу гардеробной.

К искреннему удивлению и даже лёгкому испугу леди Амалии в гардеробной, на первый взгляд, никого не было.

«Как же так? — леди озадаченно нахмурилась, — почему никого не видно? Не привидение же тут, в самом деле, стонет?!»

Амалия была дамой прагматичной и существование привидений отрицала, но предательский холодок всё равно скользнул между лопаток, заставив зябко передёрнуть плечами и в который уже раз с досадой вспомнить, что Арчибальд до сих пор под арестом. Уж он-то бы точно жену в обиду не дал! Да и лорд Дэвид тоже, впрочем, если бы королевский сыщик мог самостоятельно стоять и передвигаться, леди к расследованию и близко бы не подпустили.

«Гори они в неугасимом огне эти дурацкие предубеждения», — зло прошипела Амалия, которой с детства тыкали тем, что она родилась девочкой, а значит, по самой сути своей слаба, глупа и развратна.

Гнев помог прогнать суеверный страх, леди решительно расправила плечи и шагнула в гардеробную, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Лорд Чарльз обнаружился в самом тёмной углу гардеробной на грудой сваленной одежде, под ним старательно изображала неземное наслаждение какая-то девушка. От увиденного у Амалии к горлу подкатил жирный липкий ком, разом вспомнились все унижения в модном доме, потные грубые лапы, оставляющие синяки, а порой и ссадины на теле, ощущение собственной мерзости и тоски, от которой не было спасения даже в хмельном дурмане. А самым страшным было осознание полнейшей безысходности, от которого хотелось кричать в голос и в прямом смысле слова биться головой о стену.

— А ну, прекратили!

Амалия и сама не ожидала, что сможет так рявкнуть, кричать и топать ногами, требуя удовлетворения своих хотелок она не умела, да и где бы ей было этому научиться?! А тут, гляди-ка, голос прорезался, да ещё какой, не хуже, чем у герцогини Вандербилдт! Лорд Чарльз от грозного окрика испуганно взвизгнул и стрелой метнулся к стене, стыдливо прикрывая свою наготу первой попавшейся тряпкой, по иронии судьбы оказавшейся платьем служанки. Девушке же, наоборот, сжалась в комочек, прикрывая голову, и испуганно заскулила:

— Госпожа, простите, госпожа, только не выгоняйте, госпожа…

— Одевайся, — властно приказала Амалия и коротко кивнула бледному трясущемуся лорду, — отдай ей платье. И тоже оденься, разговор есть.

Первый шок прошёл, в голове у Чарльза немного прояснилось, и он понял, что так дерзко прервавшая забавы девица совершенно точно не герцогиня Вандербилдт. И даже не внучка герцогини. А с какой тогда стати эта девка так раскомандовалась?!

— Ты кто такая?! — Чарльз возмущённо отшвырнул платье и зло уткнул кулаки в сметанно-белые бока. — По какому праву командуешь?

Амалии многое хотелось сказать, колкие, словно репей, фразы так и просились с языка, но леди даже в самые страшные минуты гнева или отчаяния не забывала о своих целях, а потому обличающую распутство речь в духе благочестивой Сюзанны Картионской решила отложить до лучших времён. Как гласит старинная пословица, кривое дерево не выпрямишь, а потому не стоит и сотрясать воздух пустыми пафосными словами, которые не принесут никакой практической пользы.

— Мы с леди Эмили помощницы королевского сыщика.

— Врёшь, — выпучил глаза лорд Чарльз, — она же всего лишь его жена.

«Всего лишь?!» — Амалия даже руки в складки юбки спрятала, чтобы не вцепиться в самодовольную потную рожу. Всего лишь жена прозвучало форменным оскорблением, ничуть не лучше, чем самые грязные ругательства, коими так любили награждать посетители модного дома своих спутниц на вечер.

Лорд Чарльз же, не догадываясь о том, какая буря бушует в груди стоящей перед ним красивой брюнетки, окончательно оправился от испуга и принялся медленно одеваться, бросая на Амалию оценивающие взгляды, за которые Арчибальд Трейси, будь он в гардеробной, не задумываясь вырвал бы лорду глаза.

— А я тебя вспомнил, — расплылся в улыбке лорд, криво завязывая шейный платок, — ты выскочила за Трейси, а потом изменяла ему с лордом Дойлсом.

— Лорд Дойлс никогда не был моим любовником, — процедила Амалия.

Чарльз расхохотался, брызгая слюной.

— Ну, да, конечно, так я тебе и поверил! Ты себя в зеркало-то видела, праведница непорочная? У тебя же через всё твоё красивое личико, — лорд чуть пошатываясь подошёл к Амалии и ткнул пальцем ей в лоб, — цена на все твои услуги прописана. Слушай, а может, — липкая от пота ладонь заскользила по щеке, потрепала шею и прытко устремилась к груди, — ты и со мной, а? Я-то помоложе буду, погорячее. Да и отблагодарить сумею, деньги у меня есть.

Первым порывом Амалии было разодрать в лоскуты самодовольную физиономию Чарльза, но леди прекрасно понимала: если сорвётся, то ничего не узнает, навредит расследованию и не сможет помочь Арчибальду. Значит, нужно стиснуть зубы и терпеть, чего бы это ни стоило.

— Деньги? — усмехнулась Амалия и звучно шлёпнула по совсем уж распоясавшейся руке. — Откуда они у тебя?

— Так я же богатый, очень богатый, — горячечно зашептал Чарльз, придвигаясь так близко, что в нос леди ударил терпкий запах мужского пота, смешанный со стойким ароматом перегара, сбивающим с ног, точно гномий самогон.

Амалия, брезгливо поморщившись и отстранившись, бросила быстрый взгляд на вход в гардеробную и возмущённо засопела. Эми, которой вообще-то полагалось оставаться у входа в комнату лорда Чарльза и не отсвечивать, дабы не провоцировать подозреваемого на глупости, а сыщика на грубости, самовольно покинула вверенный ей пост и стояла у входа в гардеробную. Добро, хоть хватило благоразумия схорониться в темноте и молчать, старательно делая вид, что её здесь нет и не было никогда. Амалия рассерженно фыркнула и помимо воли улыбнулась. Понимание того, что она не одна и в трудный момент ей придут на помощь, необычайно грело и успокаивало. Только вот лорд Чарльз улыбку леди воспринял как призыв к действию и стал активнее теснить Амалию к груде вещей, которые, за неимением лучшего, заменяли ложе любви. Даму пыл кавалера только раздражал, играть изрядно надоевшую ещё за время пребывания в модном доме роль доступной сладострастницы она не собиралась, а потому зло оттолкнула Чарльза и проворно отскочила подальше от коварного вороха одежды.

— С чего бы вдруг ты так разбогател?

Лорд озадаченно поскрёб голову, не понимая, с чего бы вдруг пригожая брюнетка не спешит валиться на пол, лихо забрасывая юбки выше головы. Горничные, с которыми Чарльз привык развлекаться, любой приказ выполняли беспрекословно, да и денег за не входящие в их прямые обязанности забавы не требовали. Наоборот, едва ли не со слезами благодарили мужчину, когда он, утомлённый постельными баталиями, величественно указывал им на дверь. А эта, кукла черноволосая, ишь, возомнила о себе невесть что, благородную да недоступную из себя корчит, словно никто в замке не знает, чем она до свадьбы занималась и с кем после свадьбы кувыркалась! Чарльз ещё немного подумал и решил, что несговорчивую красотку следует наказать. Амалия, которая внимательно наблюдала за мужчиной, заметила, как опасно сверкнули его глаза, как сжались в кулак бледные толстые пальцы, и невольно закатила глаза. Боги, до чего же предсказуемы такие вот самцы! Мало того, что мнят себя неотразимыми красавцами, так ещё и отказов не переносят. Что ж, как обходиться с подобными кавалерами леди Амалия знала даже очень хорошо. Дама зло сузила глаза, выпрямилась, расправила плечи, чтобы выглядеть внушительнее, одну руку опустила вниз, а вторую как бы невзначай опустила на неприметные ножны тонкого стилета, подвешенного к поясу. Разумеется, пускать оружие в ход Амалия не собиралась, таким, как лорд Чарльз, было достаточно лишь понять, что жертва зубаста и даст отпор, чтобы потерять к ней всякий интерес. Многажды проверенная тактика сработала и в этот раз. Чарльз судорожно сглотнул, растянул дрожащие от страха губы в кривоватой улыбке и бочком, мелко переступая, отодвинулся от леди подальше.

— Так откуда, говоришь, у тебя деньги? — промурлыкала Амалия, продолжая играться ножнами, словно маленькая девочка куклой.

Чарльз дёрнулся, словно ощутил у своей шеи завораживающий холод лезвия и промямлил, не отводя глаз от стилета на поясе Амалии:

— Так…уговор у нас был с герцогиней…

Вот как? Амалия была искренне удивлена, но держалась отменно, лишь бровью чёрной повела, да и только. А вот Эмили пришлось до крови губу прикусить, чтобы удержаться от обвинений лорда Чарльза в гнусной клевете. Это же надо такое придумать, обвинить леди Элеанору в подлом заговоре! Ишь, какой негодяй, пользуется тем, что герцогиня Вандербилдт больна и не может с постели подняться! Амалия, прекрасно понимая, что творится сейчас в душе леди Эверлич, решила на нервах не играть и паузу не затягивать:

— И что за уговор у вас был?

Лорд Чарльз опять судорожно сглотнул, облизал пересохшие губы и растянул губы в дрожащей кривой улыбке:

— Так это… Мне рассказывать нельзя… Я клятву давал… магическую.

— Да что Вы врёте?! — не выдержала Эмили. — С каких это пор бабушка магией овладела? У неё же никогда даже крохотной искорки чародейской не было, потому она магов и не любит.

Амалии на миг показалось, что лорд Чарльз как-то успокоился и даже приободрился, словно услышал нечто весьма для себя благостное. С чего бы вдруг? Леди озадаченно нахмурилась, пытаясь понять, что именно могло порадовать лорда. То, что герцогиня Вандербилдт не владеет магией, Амалия знала и прежде, она поняла это с первого взгляда, каким-то глубинным чутьём, которое даму никогда не подводило. А лорд Чарльз, выходит, этого не знал? И имел основания опасаться магии старой герцогини? С чего бы вдруг, спрашивается?

— Значит, герцогиня не владеет магией, — пробормотал лорд Чарльз, стремительно, словно обветшавшее платье, отбрасывая трусливую покорность, — забавно…

Дамы переглянулись, инстинктивно приближаясь друг к другу и вставая так, чтобы быть как можно ближе к выходу. Резкая смена настроения лорда Чарльза их озадачила и даже напугала, точно у пушистого нескладного щенка вдруг блеснул оскал взрослого безжалостного зверя.

«А ведь такой и убить может», — мелькнуло в голове Амалии.

Леди прерывисто вздохнула, крепче вцепляясь в стилет. Лорд Чарльз заметил движение дамы и громко, несколько даже истерически, расхохотался:

— Леди, мне кажется, или Вы меня боитесь? Право слово, не стоит, я не причиню Вам ни малейшего вреда.

— А никто Вас и не боится, — пискнула Эмили и отчаянно покраснела, до того тонкий и жалкий у неё был голосок.

Лорд, в глазах которого плескалось безудержное веселье, с нарочито серьёзным видом покачал головой:

— Оно и видно.

— Что у Вас был за уговор с герцогиней? — резко спросила Амалия, понимая, что разговор, подобно опытному танцору, выкинул причудливое коленце, полностью изменив расстановку сил.

Чарльз надул щёки, с шумом выдохнул, с усилием (даже щёки покраснели) потёр лицо, а затем плюхнулся в кучу валяющейся на полу одежду и махнул рукой:

— Присаживайтесь, разговор будет долгим.

Дамы переглянулись и предпочли остаться на ногах, недоверчиво глядя на привольно развалившегося лорда.

— Да не съем я вас. Ну, хотите, магическую клятву дам о непричинении вреда?

— Хотим, — дружно, словно всю жизнь репетировали, отозвались леди.

Чарльз скривился, глаза закатил, но, тем не менее, поднялся на ноги, прижал правую руку к левой половине груди и монотонно оттарабанил:

— Я, Чарльз Грегсон Дойлс, клянусь своей жизнью, смертью и посмертием, что ни словом, ни делом не причиню вреда леди Эмили и леди Амалии, отвечу на все их вопросы без утайки и лукавства. Ну, довольны?

Дамы переглянулись и неохотно кивнули. Чарльз облегчённо выдохнул, смахнул пот со лба, и уже примерился было плюхнуться на груду одежды, но покосился на внимательно наблюдающих за ним леди, скривился и махнул рукой в сторону двери:

— Идём в комнату, долгий разговор лучше вести в комфорте. Кстати, вина не желаете? Или, может, проголодались?

— Благодарим, не стоит беспокойства, — вежливым тоном, в котором отчётливо слышится хрустальный перезвон льдинок, отозвалась леди Эмили.

Амалия, которой надоело торчать в тёмной и душной гардеробной, с готовностью кивнула и первой направилась к выходу. Эми поспешила следом, а Чарльз, в очередной раз тяжело вздохнул и, пользуясь тем, что дамы его не видят, пренебрежительно скривившись, вульгарно хлопнул себя ниже спины. Лорда страшно злила необходимость повиноваться женщинам, но иного выхода он пока не видел. Стилет на поясе леди Амалии был весьма убедительным, да и сама дама явно не относилась к категории невинных дурочек, падающих в обморок от малейшего душевного потрясения. Чарльз зло сплюнул на пол и потопал следом за дамами, обдумывая, какую часть того, что он знает, стоит поведать прелестной публике и что ему за это будет.

В комнате Амалия и Эмили устроились на небольшом обитом тёмно-синем шёлком диванчике и воззрились на лорда с видом голодных упыриц, жаждущих свежих мозгов. Чарльз кисло улыбнулся, окинул комнату тоскливым взором, в попытке найти хоть что-нибудь, что сможет отложить неприятный разговор. О, вот оно! На окне переливался гранями хрусталя полупустой графин с отменным вишнёвым сидром. Чарльз вскинулся, точно боевой конь, услышавший сигнал к атаке и так спешно метнулся к окну, что дамы испугались, как бы лорд в стремлении избавиться от их докучливого внимания в окошко не выкинулся. Разумеется, столь крамольные по отношению к своей нежно любимой особе мысли никогда не посещали достопочтенного мужчину. Чарльз подхватил графин, жадно втянул носом манящий и дурманящий аромат, сглотнул моментально набежавшую слюну и хрипло выдохнул, ни единого мига не сомневаясь в ответе:

— Вина, дамы?

— Нет, благодарю, — отозвалась Эмили, а Амалия, чертовка, ещё и поморщилась брезгливо, скептически глядя на изрядно захватанный графин.

Чарльз в первый миг даже собственным ушам не поверил. Позвольте, как же так, он практически от сердца отрывает дивное зелье, самый настоящий нектар богов, а эти пигалицы смеют отказываться от великодушного предложения?! Да что они о себе возомнили, выдры великосветские?! Лорд зло сверкнул глазами, не заморачиваясь поиском бокала жадно, с хлюпаньем и причмокиванием отпил из графина. Сидр липкими сладкими ручейками потёк по подбородку, стал стекать на шею, тёмно-красными, похожими на свежепролившуюся кровь, потёками украсил грудь. Леди обменялись мимолётными взглядами, неодобрительно поджали губы.

«А может, сделать так, чтобы они со мной сами говорить не захотели?» — мелькнула в голове Чарльза шалая мысль, показавшаяся, однако, заманчивой и даже забавной.

Лорд раскатисто рыгнул, со стуком поставил графин на место, едва его не опрокинув и рукой вытер рот. К искреннему огорчению мужчины, дамы хоть и были не в восторге от разыгранного перед ними спектакля, но отступать совершенно точно не собирались, наоборот, устроились на диванчике поудобнее, всем своим видом демонстрируя, что без ответов на вопросы они не уйдут.

«Вот привязались», — раздражённо подумал Чарльз.

Говорить с дамами лорд не любил, свято убеждённый в том, что они природой не для пустых бесед предназначены, а отвечать настырным девицам на щекотливые вопросы было вдвойне неприятно. Чарльз скривился, неуклюже бухнулся прямо на растерзанную, точно в неё ядро приземлилось, кровать и угрюмо буркнул:

— Ну?

Амалия, которая из-за многократного повторения одного и того же вопроса уже начинала чувствовать себя попугаем, вздохнула и терпеливо повторила:

— Что у Вас был за уговор с герцогиней?

Чарльз поскрёб подбородок, прикидывая, как далеко можно отправить этих леди, чтобы они точно ушли и при этом никому, особенно герцогине и сыщику, не нажаловались. По всем прикидкам получалось, что без скандала или преступления избавиться от девок не получится, а значит, стоит всё-таки ответить. С бывшей обитательницы модного дома станется и оружие в ход пустить. Лорд зло дёрнул уголком губ и буркнул, решив, что столь настырные особы дружеского обхождения не достойны (раз ласка на них не действует, не стоит её попусту являть, верно же?):

— Я должен был от имени герцогини пригласить всех в Северную звезду.

Леди озадаченно переглянулись, пытаясь понять, что мешала Элеаноре Вандербилдт собственноручно разослать приглашения.

— Значит, приглашение прислала не бабушка?

Голосок Эмили дрогнул, в глазах блеснула слезинка горького разочарования. Чарльз, который на дух не переносил девичьей слезливости, считая её глупостью и пошлой попыткой манипулировать мужчинами, протяжно вздохнул, закатывая глаза к потолку. Вот же навязались на его голову мокроглазые курицы! А впрочем, такой поворот даже и к лучшему, авось, увлекутся собственными душевными трепетаниями и позабудут обо всём остальном. Только вот Амалия душевным страданиям предпочитала поиск истины, слезами-то супругу не больно поможешь.

— Почему герцогиня сама не отправила приглашения?

— А как бы она это сделала? — огрызнулся Чарльз. — Гонцы в срок бы не успели, а магию наша почтенная леди на дух не переносит, сами знаете.

Эмили вспомнила испорченные артефакты, магическую ловушку на лестнице. А вот преступник магией не брезгует, для него для достижения цели любое средство хорошо.

— Вы часто общаетесь с… — Эми споткнулась и заменила тёплое бабушка на более нейтральный вариант, — с герцогиней Вандербилдт?

Чарльз замолчал, отвернувшись к окну. Казалось, лорд всецело увлёкся наблюдением за пичугой, беззаботно щебечущей на покрытом пушистым снегом кусте остролиста. На самом же деле Чарльз пытался предугадать, смогут или нет дамы его изобличить, если он, скажем так, добавит в серую прозу жизни пёстрых нитей творчества, проще говоря, кое-что присочинит. Что ж, как любил повторять ныне покойный папаша, не попробуешь — не узнаешь.

— Дамы, вы не хуже меня знаете, что герцогиню Вандербилдт нельзя назвать душой компании, страстно жаждущей окружить себя плотным кольцом родственников, друзей и прочих прихлебателей. Однако около, хм, дайте подумать, да, около года… — Чарльз невольно прикусил язык, потёр лоб и криво улыбнулся, — нет, о чём это я? Около трёх месяцев назад леди Элеанора навестила нас с моим покойным папашей, да будут боги милостивы к его душе, в нашем фамильном замке.

«Около года назад, — отметила для себя Эмили, — но эта дата почему-то не понравилась лорду, он предпочёл её изменить. Зачем? Уж не потому ли, что знает о покушениях на бабушку и хочет уверить нас, что не имел никаких причин желать её смерти? А вдруг, он сам и покушался на бабушку?»

Эмили посмотрела на мужчину, которого можно было бы назвать даже привлекательным, если бы не ощущение какой-то приторной неправильности его черт и манер. Лорд всё сильнее напоминал леди Эверлич зловонную канаву, которую нерадивые слуги, чтобы не чистить, замаскировали пышным кустом роз. Эми зябко повела плечами, пожалев, что рядом с ней нет сейчас Дейва, его чуть ироничной улыбки, острого проницательного взора истинного сыщика, ненавязчивой несокрушимой надёжности, беззаветной любви.

— Так вот, — Чарльз досадливо поморщился, жалея, что случайно вырвавшееся слово нельзя вернуть обратно, стерев его из памяти двух этих весьма настырных леди, — откровенно говоря, герцогиня свалилась нам точно снег на голову, ничто не предвещало её визита, иначе, мы, разумеется, основательно бы подготовились.

«Это каким же образом они, интересно, подготовились бы? — хмыкнула Амалия, незаметно открывая крошечный пузырёк, ловко замаскированный под изысканный кулон. — Яд бы с верёвкой приготовили, оружие зарядили или с гильдией наёмных убийц договорились бы?»

Чернокудрая леди, как будто бы просто играя висящим на груди кулоном, встряхнула пузырёк и довольно улыбнулась, когда вверх заструилась едва заметная, чуть отливающая бирюзой, струйка дыма. Зелье правды, коим разрешалось пользоваться исключительно стражам закона, в модном доме учили готовить лишь самых красивых девушек, ибо сие снадобье быстро развязывало языки, давая массу возможностей для шантажа. А побочным эффектом сего зелья было повышение щедрости, что, согласитесь, весьма приятно и полезно. Откуда хозяйка модного дома знала этот рецепт Амалия так и не смогла дознаться, впрочем, откровенно говоря, не сильно и старалась. Так, спросила пару раз, получила звонкую оплеуху от услышавшей её вопрос мадам, на том любопытство и иссякло. Зато рецепт зелья засел в памяти крепко, как говорится, на всю жизнь. И пусть пользовалась запретным снадобьем леди Амалия крайне редко, но пузырёк с ним носила на груди постоянно. На всякий вполне возможный случай.

Бледно-бирюзовый дымок быстро заструился по комнате, с любопытством маленького, не ведавшего зла, котёнка ласкаясь ко всему, что на пути встречалось. Леди Эмили, чья магия воды моментально почуяла и принялась отражать чужие чары, звонко чихнула два раза подряд, с нескрываемым возмущением глядя на Амалию, мол, ты чего творишь?! Брюнетка едва заметно кивнула головой в сторону лорда, безмолвно ответствуя, что старается не по причине врождённой вредности, а исключительно во имя пользы дела. Лорд Чарльз, окутанный бирюзовым дымком, глубоко вздохнул, судорожно вздрогнул и застыл, точно магическая кукла, у которой заряд кончился.

«Отлично, — Амалия удовлетворённо улыбнулась, тщательно закрывая заветный пузырёк, — теперь он при всём желании не сможет нам солгать».

Эмили потёрла продолжавший свербеть нос (у, несносное зелье, хуже перца щипучего жжётся!) и ровным тоном, дабы ни единым резким вздохом чары не нарушить, спросила, пристально глядя на мужчину:

— Лорд Чарльз, когда и зачем к Вам приехала герцогиня Вандербилдт?

— Одиннадцать месяцев назад, она хотела посмотреть на мою невесту.

— Голову готова дать на отсечение, леди Кэтрин герцогине не понравилась, хмыкнула Амалия, вспомнив своё неудачное знакомство с вредной и спесивой до невозможности родственницей.

Чарльз ответил не сразу, явно пытаясь сопротивляться действию зелья правды, но потом всё же заторможено кивнул.

— Герцогиня Вандербилдт всё допытывалась, откуда Кэтрин родом и кто её родители, но так ничего узнать и не смогла. Разозлилась страшно, назвала мою невесту побродяжкой, не достойной даже в конюшне нашего замка навоз убирать.

— И после этих слов разозлилась уже леди Кэтрин, верно?

Эми подалась вперёд, жадно ловя каждое слово лорда, а вот Амалия, наоборот, отпрянула, вжалась в спинку кресла, на собственном горьком опыте зная, как ужасна и беспощадна может быть женская злоба.

По бледным губам Чарльза мелькнула бледная улыбка, глаза вспыхнули от гордости и самодовольства, даже плечи слегка расправились:

— Кэтрин у меня обид не прощает, это верно. Она хотела эту старую жабу прямо у нас в замке убить, да я отговорил.

— Что так? — хмыкнула Амалия, откидывая назад так и норовящие залезть в рот и глаза густые чёрные пряди. — Неужто, родственные чувства взыграли?

От такого предположения Чарльз разразился оглушительным хохотом, даже руками по коленям захлопал.

— Да нужна она мне, — кое-как выдавил лорд, смахивая выступившие на глаза слёзы, — жердина высохшая! Если бы сама к нам не заявилась да не ляпнула от большого ума, что деньжата нам кое-какие перепадут, мы бы с Кэтрин даже не плюнули бы в её сторону!

Леди переглянулись, Эмили нахмурилась озадаченно. Герцогиня Вандербилдт была отнюдь не болтлива, она предпочитала больше слушать, чем говорить, да и спонтанностью поступков не отличалась. Чтобы она вдруг разоткровенничалась в компании людей, которые ей даже не понравились? Немыслимо! Эми покачала головой и резким тоном, более присущей бабушке, нежели ей самой, приказала:

— Рассказывайте всё по порядку и без утайки.

Чарльз хотел было возразить, исповедоваться перед двумя девицами, невесть с чего возомнившими себя великими сыщицами он не собирался, но противопоставить зелью правды ему было нечего. В отличие от своей покойной невесты лорд Дойлс-младший магией не владел и отражать или блокировать её не умел. Да не больно-то и учился, откровенно говоря, Чарльз недолюбливал чародеев, искренне считая их шарлатанами или безумцами, а подчас и теми, и другими одновременно.

Зелье правды, всегда действующее безукоризненно, не подвело свою создательницу и в этот раз. Чарльз, уже готовившийся высказать изрядно надоевшим девицам всё, что он о них думает, поперхнулся, яростно, до тошноты, раскашлялся, а потом хриплым чужим голосом начал говорить. Эмили поспешно выхватила из кармана кристалл-самописец, тщательно, до мельчайшей паузы и незаметнейшего трепетания ресниц сохраняющего в своих гранях всё происходящее. Лорд при виде кристалла поморщился, судорожно попытался закрыть себе рот, но рука, так и не коснувшись губ, безвольно упала вниз, а следом за ней повисла и вторая.

«Меня околдовали! — Чарльз безумно вытаращил глаза, попытался стиснуть зубы или хотя бы губу прикусить, чтобы удержать рвущуюся из глубины души тщательно сохраняемую от всех правду. — У, ведьмы, проклятые, доберусь я до вас!»

— Говорите! — приказала Амалия и повелительно хлопнула ладонью по подлокотнику диванчика. — Это приказ!

Прямой приказ окончательно подавил тщетные попытки сопротивления. Глаза лорда вспыхнули бирюзовым светом и поблёкли, взгляд стал застывшим, стеклянным, точно у выставленной в витрине магазина куклы.

История лорда Чарльза была пропитана старинной завистью, неутолимой алчностью и коварством, коему и самые чёрные колдуны прошлых лет позавидовали бы. А началось всё с того, что маленький Чарли довольно быстро понял разницу между первым отпрыском благородного аристократического семейства и вторым сыном, на которого родители не обращают никакого внимания, мол, а зачем, наследник же уже есть! Впрочем, леди Дойлс и старшим-то своим отпрыском не сильно интересовалась, сразу после рождения Чарльза заявив мужу, что она свою часть брачного договора выполнила и требует оставить её в покое. Лорд Уолтер, который посещал спальню жены исключительно во имя продолжения рода, охотно с требованием супруги согласился, без промедления выслав её в небольшое имение, расположенное на самой границе своих владений. Чарльза воспитывали часто сменяющиеся няньки, главной заботой которых было привлечь внимание хозяина дома, а отнюдь не воспитание второго, как его все называли, запасного, наследника. Стоит ли удивляться тому, что с каждым годом маленький Чарли всё сильнее ненавидел своего старшего брата, страстно мечтая занять его место, чтобы самому ходить в красивых костюмчиках, ездить на упитанных коротконогих лошадках и лакомиться причудливыми десертами во время так страстно любимых главой семьи парадных обедов.

Когда Чарли исполнилось десять, старший брат тяжело заболел, всё его тело покрылось странными, а потому ещё более страшными, синими пятнами. Отец, панически боящийся любой заразы, способной испортить его главную гордость: внешность, немедленно покинул замок, лишь через три дня прислав домой лакея с приказом перевезти Чарльза к матери. Привычные ко всему слуги покорно посадили мальчика в карету и повезли к леди Дойлс, но их встретили наглухо запертые и магически запечатанные ворота. Матушка видеть сына не желала и пускать его в свои владения не собиралась. Изрядно продрогшего, уставшего и проголодавшегося мальчика приютила леди Конкорда, бывшая любовница лорда Уолтера, как и все наскучившие ему дамы, проживающая вдали от ветреного возлюбленного в полном забвении. Леди Конкорда была дамой весьма амбициозной, отставку и все сопровождающие её унижения воспринимала весьма болезненно, в глубине души лелея планы отмщения и возвращения себе былого величия. Встречу одним ненастным днём с сыном, пусть и вторым, лорда Дойлса Конкорда восприняла как давно желанный шанс, а потому спешно привезла мальчика к себе и окружила его заботой, какой Чарльз в родном доме не видел. Исподволь, неприметно, точно лиса, крадущаяся к курятнику, леди Конкорда пестовала в душе мальчика злобу и зависть, коварство и подлость, алчность и лицемерие. И даже когда лорд Уолтер, не столько огорчённый, сколько раздражённый смертью старшего сына, забрал Чарльза к себе, леди Конкорда не прекратила общения с мальчиком, наоборот, она даже переехала поближе, чтобы ни на миг не оставлять своего воспитанника. К искреннему сожалению амбициозной леди, магией Чарльз не владел, к наукам особого пристрастия не питал, тонкое искусство манипулирования другими осваивал плохо. Став единственным наследником Чарли быстро понял, что для слуг и арендаторов его желание — закон, а раз так, какой смысл лишний раз голову трудить? Леди Конкорда слишком поздно поняла, что созданное её неустанными заботами самолюбивое, злопамятное и безжалостное чудовище уже ощутило вкус власти и вышло из-под контроля своей наставницы. Чарльз легко переступил через наскучившую ему наставлениями леди, во время очередного визита угостив Конкорду отравленным вином. А что, своё дело она сделала, вырастила, с леди Кэтрин, во всех отношениях достойной своего избранника, свела, зачем же старухе продолжать и дальше небо коптить?

Леди Кэтрин, обладающая ангельской внешностью и неуёмной, унаследованной от батюшки, жаждой власти, стала достойной парой циничного, привыкшего на всё в жизни смотреть через призму расчёта, Чарли. Дабы получить желанную власть над отцом семейства, Кэтрин быстро стала любовницей лорда Дойлса. А что, как говорится, на пути к цели хороши любые средства! Правда, лорд Уолтер оказался вовсе не таким простаком, каким его представляли сын и невестка. От ласк горячей и на всё согласной девицы он не отказывался, но и бросать к её ногам весь мир не спешил, равно как и не торопился делать сына главой рода. Более того, лорд Уолтер неоднократно говорил, что, если его кончина вызовет хоть какие-то вопросы у досужей публики или, обороните боги, стражей закона, то тогда его единственной наследницей станет герцогиня Вандербилдт, особа во всех отношениях положительная и благовоспитанная. Так Чарльз и Кэтрин узнали имя своей самой главной соперницы и стали осторожно, по крупицам собирать сведения о столь высокородной особе. Молодые авантюристы надеялись, что им удастся найти что-то компрометирующее старую леди, какие-нибудь скандальные истории с её участием, убитых любовников, внебрачных детей, но, увы. Леди Элеанора непогрешимостью своей репутации могла бы сравняться с богами, а то и затмить некоторых из них. В самом деле, не считать же за преступление отречение от внучки, которая мало того, что, словно плебейка, влюбилась в сыщика, так ещё и замуж за него вышла! Отчаявшись найти повод для шантажа неприступной герцогини, Кэтрин предложила своему жениху избавиться от старухи. А что, леди Элеанора такая древняя, что её наверняка уже давно на том свете в розыск объявили! Тем более, что, если сделать всё по уму, смерть герцогини Вандербилдт никаких вопросов не вызовет, мол, несчастный случай забрал в мир иной почтенную леди, так давайте отслужим по ней службу заупокойную да закроем покрепче дверь в фамильный склеп, а ключ от него в бурьян выбросим. Чарльз горячо поддержал предложение своей невесты, но его изрядно напрягало то, что нелицеприятную (и небезопасную, это тоже важно!) роль убийцы Кэтрин предоставила ему. Ещё и посмеялась, мол, у тебя в таких делах опыта больше. Чарльз на шутку отреагировал вяло, моментально вспомнив убитую им леди Конкорду. До этого дня обворожительная леди даже полувздохом не выказывала, что ей хоть что-то известно о мрачной тайне своего жениха, так откуда же вдруг взялись эти намёки? Впрочем, Кэтрин горячими ласками и страстными поцелуями быстро развеяла все подозрения своего жениха, а заодно укрепила его в намерении избавиться от герцогини Вандербилдт. В самом деле, не упускать же из рук счастливый случай: леди Элеанора неожиданно для всех нанесла дружеский визит лорду Уолтеру, да ещё и во время ужина соизволила заявить, что уже составила завещание. И даже весьма прозрачно намекнула о весьма приятном для лорда Чарльза сюрпризе в оном завещании! Честное слово, Чарли от такой благости едва не прослезился и даже пообещал сделать переход старушки в мир иной быстрым и безболезненным. Герцогиня Вандербилдт же, понаслаждавшись минутой всеобщего умиротворения, ехидно блеснула глазками и не скрывая желчной усмешки процедила, что легко доставшиеся блага молодых людей развращают, а потому для получения наследства Чарльзу нужно потрудиться. Леди Элеанора сладенько улыбнулась и заявила, что она, мол, воспылала на старости лет жаждой общения со своими дальними и очень дальними родственниками и страстно мечтает собрать их всех в своём фамильном замке. А Чарльзу, такому молодому и энергичному мальчику, да ещё и счастливому обладателю очаровательной невесты, конечно же не составит труда разослать написанные герцогиней приглашения. Чарльз почувствовал себя обманутым и ограбленным. Как же так, мысленно он уже водрузил пышный букет цветов на могилу герцогини, а она, мерзавка такая, мало того, что не спешит умирать, так ещё и хочет растранжирить его (его!!!), Чарльза, состояние! Участь Элеаноры Вандербилдт была решена, только вот исполнить задуманное оказалось не так-то просто. То, что герцогиня не стала задерживаться в гостях и сразу же после ужина покинула замок в окружении весьма солидной охраны Чарли и его невесту не смутило. Наоборот, молодые люди даже порадовались, что не придётся убивать в своём собственном доме, тем самым навлекая на себя подозрения и давая пищу для пересудов.

— Только вот герцогиня оказалась живучей, словно кошка, — Чарльз зло усмехнулся уголком губ и устало потёр лицо. — Избавиться от неё оказалось не так-то и просто. А после третьего покушения она и вовсе поняла, что все эти случайности отнюдь не случайны и пригласила вас с вашим муженьком.

Лорд в упор посмотрел на Эмили, но леди даже бровью не повела. В конце концов, герцогиня Вандербилдт и не скрывала никогда своего отношения к семейству Эверлич, постоянно подчёркивала, что вынуждена терпеть их присутствие в замке. Что ж, теперь, когда дело раскрыто и жизни леди Элеаноры больше ничего не угрожает, можно покинуть Северную звезду и вернуться туда, где любят и ждут по-настоящему, не притворяясь, не ища выгоды, а повинуясь лишь зову сердца.

— Значит, леди Оливия погибла из-за Вас? — тон Амалии был сухим и деловитым, словно речь шла не об убийстве, а обсуждалось количество блюд к званому обеду.

Чарльз, который в глубине души рассчитывал на благоговейный страх, а то и восхищение коварством (лорд искренне гордился своими пороками), разочарованно и досадливо махнул рукой:

— Ой, да кому она нужна, эта мышь серая! Кэтрин ловушку делала на герцогиню, мы же не знала, что эта хитрая старушенция догадается свой облик этой курице передать!

— Своего отца Вы зарезали или Кэтрин постаралась? — Амалия хищно прищурилась, невольно сжимая кулаки. — Решили разом избавиться от двух претендентов на наследство, верно?

Чарльз обольстительно улыбнулся:

— До чего же приятно иметь дело с умными, а не только красивыми, леди. Признаюсь, мне изрядно надоело, что мой папаша развлекается с моей невестой. А тут такой прекрасный повод, Ваш муженёк прямо-таки обезумел от ревности! Согласитесь, грех было не воспользоваться такой удачей.

Лорд прикрыл глаза, снова переживая упоительный до головокружения миг звериного торжества, когда истекающий кровью папаша рухнул на пол, забился в предсмертных судорогах. И ведь тогда, в тот незабываемый миг Чарльз был уверен, что у него всё получилось: Кэтрин, такая на первый взгляд невинная и безобидная Кэтрин испачкала-таки свои нежные ручки кровью, опустилась до убийства, стала на одном уровне с Чарльзом, и теперь весь мир падёт к их ногам. Эх, мечты-мечты, как высоко вы возносите и как же больно падать на камни суровой реальности с радужных высот! Лорд раздосадовано вздохнул, резко дёрнул головой, растирая закаменевшую, словно уже почуявшую тяжесть верёвки, шею:

— А дальше вы и так уже всё знаете. Ваш муженёк, — Чарльз не утерпел, зло полыхнул глазами, ощерился, словно загнанный в ловушку зверь, — сумел выбраться из подготовленной специально для него временной петли. Ещё и вспомнил то, чего ему и не следовало бы вспоминать! И старуху убить не получилось, живучая, крыса.

Лорд хрипло прерывисто вздохнул и стащил с пальца неприметное тонкое кольцо, украшенное причудливым узором:

— Что ж, признаю, мы проиграли. Одно утешает: вы, красотки, отправитесь на тот свет со мной!

Кольцо, звеня, покатилось по полу, и на этот едва слышный звон замок вдруг откликнулся странным утробным гулом и тяжко содрогнулся. Задребезжали, разлетаясь в мелкую, смертельно опасную пыль, стёкла, грубые уродливые трещины исполосовали зеркало. Изучавшая магию Эмили с ужасом поняла, что такое неприметное колечко оказалось разрушительным артефактом, кругом хаоса, противостоять которому могли лишь очень сильные чародеи.

— Бежим! — закричала Эми и потащила опешившую от неожиданности Амалию в сторону резко распахнувшейся от мощного потока воды двери.

В коридоре Амалия смогла-таки взять себя в руки и когда Эми потянула её направо, решительно затормозила, ловко зацепившись каблучками за пушистый ковёр.

— Ты чего? — Эмили нахмурилась, досадуя на подругу (право слово, нашла время, перепуганную девицу изображать, там же Дейв и бабушка, им нужно помочь выбраться из замка, пока он не развалился!)

— Я должна выпустить Арчи, он же до сих пор под замком!

Эми коротко кивнула, безмолвно прося свою стихию помочь им с Амалией. Вода, обычно такая капризная и несговорчивая, в этот раз откликнулась моментально, расчищая путь, распахивая двери и бережно придерживая на ступеньках, так и норовивших вывернуться из-под ног.

До комнаты герцогини Вандербилдт оставалось совсем немного, когда вода схлынула, беспрекословно уступив другой магии, такой родной и любимой, что Эми едва не разрыдалась от облегчения. Магия Дознания надёжным коконом укрывала не только Дейва, но и леди Элеанору, испуганно жмущуюся к его локтю.

— Эми!

Дэвид бросился к жене, всмотрелся в её лицо, а потом порывисто прижал к груди:

— Боги, как же я за тебя волновался!

— Дейв, — Эмили тонкими пальчиками погладила складку меж бровей мужа, потёрлась щекой о крепкое плечо, — родной мой… Любимый…

— Нашли время нежничать, — прокряхтела герцогиня Вандербилдт, презрительно кривя бледные губы. — Бежать надо, пока крыша на головы не рухнула, а они обнимаются, словно на первом свидании!

Дэвид озорно улыбнулся, решительно подхватывая обеих дам под руки:

— В кои-то веки раз, я с Вами абсолютно согласен. Леди Амалия где?

— Она к мужу побежала, — выпалила Эми, слегка задыхаясь от быстрого бега и мысленно давая себе страшную клятву никогда более корсета не надевать. И каблуки тоже. И юбку сделать короткой, до лодыжек, нет, до колен, чтобы при беге в ногах не путалась. И кружева не носить, они так и норовят за что-нибудь зацепиться и порваться!

Массивная люстра, настоящая гордость герцогини Вандербилдт с треском и грохотом рухнула вниз, проломив пол. Дамы ипуганно вскрикнули, Дейв сдавленно выругался и повернулся к жене:

— Нужно магией остановить разрушение замка, иначе выбраться не успеем!

Эмили широко распахнутыми глазами посмотрела на ползущую по стене глубокую трещину и коротко кивнула. Лорд и леди Эверлич, как во время брачной клятвы, соединили ладони и, глядя в глаза друг другу стали произносить слова древнего магического обряда. Серебристо рассмеялась, обдав супругов холодными брызгами, вода, дохнула жаром магия Дознания. И вот уже герцогиня Вандербилдт, которая считала подобные манипуляции бессмысленной потерей драгоценного времени, увидела радужную сферу, становящуюся всё больше, окутывающую всё вокруг, а затем, через окна и двери, просачивающуюся на улицу, заключающую весь трясущийся от проклятия замок в свои надёжные просторные стены.

— Готово, — хрипло выдохнул Дейв, вытирая мокрый от пота лоб.

— Лучше поспешить, — прошелестела Эми, бессильно прислоняясь к мужу и прикрывая глаза.

Дэвид подхватил жену на руки, кивнул герцогине, чтобы не отставала, и бросился к выходу. На повороте сыщику пришлось резко затормозить, чтобы не сбить с ног насмерть перепуганную горничную, с выпученными глазами и раззявленным в безмолвном крике ртом мечущуюся по коридору. Привычный грозный окрик леди Элеаноры привёл девушку в чувство, она испуганно ойкнула, низко присела и подхватила герцогиню под руку, сопровождая к выходу.

Уже у самой двери к Дэвиду и его спутникам присоединились леди Амалия с супругом, которые судя по заплаканному, но счастливому личику дамы успели не только поругаться, но даже объясниться и помириться. Герцогиня Вандербилдт при виде ещё одной влюблённой пары надменно фыркнула и скривилась, но от комментариев в кои-то веки раз воздержалась.

Только отбежав к самой ограде замка, Дэвид и Арчибальд остановились и огляделись, продолжая бережно прижимать к себе своих супруг.

— Все здесь? — Дейв требовательно посмотрел на леди Элеанору.

Почтенная дама презрительно поморщилась, окинула надменным взглядом сбившихся стайкой, словно воробьи, трясущихся от страха и холода слуг и процедила:

— Только лорда Дункана нет и лорда Чарльза.

— Л-лод-д Д-дункан у-у-уех-х-хал, — кое-как выдавила кухарка, как главную святыню прижимая к груди половник. — Ч-ч-аса дв-ва, а тот и т-три к-как.

Арчибальд длинно сплюнул на снег:

— Сбежал, скотина. Как жареным запахло, так он и смылся. Ещё и деньги, поди, с собой прихватил.

Ответить никто ничего не успел. Магическая сфера, защищающая замок, негромко охнула и разлетелась мелкими золотистыми искрами вперемежку с водными брызгами, на морозе быстро ставшими колючими льдинками. Северная звезда, настоящая жемчужина среди замков, гордость и любовь его владелицы, со страшным треском и грохотом развалился, взметнув к небесам каменную крошку, обломки дерева и комья замёрзшей земли и снежную пыль.

— Кончено, — выдохнула Амалия, чувствуя одновременно страшную усталость и невероятную лёгкость, словно сбросила с плеч тяжёлый жернов.

И это короткое слово было, пожалуй, самой точной характеристикой всей запутанной, полной многочисленных скелетов и кровавых тайн, истории.