Скелеты благородного семейства или Смерть на десерт

Глава 2

Холл Северной звезды был украшен таким образом, чтобы у визитёров в прямом смысле слова дух от роскоши захватывало, а пара сильных артефактов, тщательно спрятанных в пышные завитки декора большого в вычурной золотой раме зеркала, любезно показывали герцогине всю гамму чувств, испытываемых гостями. Элеанора мысленно забавлялась, наблюдая, как искажаются алчностью черты благородных гостей, как чернеют их лица от зависти, как на губах пузырится ядовитая слюна. О, да, истинные облики многих весьма отличались от внешнего благородства и благонравия! Герцогиня Вандербилдт уже гадала, насколько безобразным окажется лорд Дэвид, предвкушая сладость триумфального разоблачения его подлой натуры, только вот магия артефактов на сыщика не подействовала, отражение осталось неизменным. Элеанора недоверчиво прищурилась, шагнула к зеркалу, чуть коснувшись кончиками пальцев прохладного стекла. Артефакты были на месте, к ним никто не прикасался (по крайней мере, не было ни малейшего следа того, что кто-то пытался их вынуть или хотя бы просто поцарапать), так почему же они перестали работать?!

— Судя по всему, артефакты кто-то вывел из строя.

Негромкий, тёплый, словно чашка имбирного чая голос прозвучал так неожиданно, что герцогиня испуганно вздрогнула и резко повернулась, едва не врезавшись локтем в злополучное зеркало.

— Осторожнее, — Дэвид заботливо поддержал почтенную леди, старательно отыгрывая роль благовоспитанного лорда (получалось не очень, смешинки в глазах выдавали, что он, точно озорной мальчишка, искренне наслаждается тем, что сумел застать герцогиню врасплох), — разбитые зеркала оставляют довольно глубокие порезы.

Герцогиня Вандербилдт решительно высвободила руку, вскинула голову, возвращая себе на миг покинувшую её холодность, и процедила, даже не взглянув на немного встревоженную Эми и её супруга:

— Благодарю.

Хотела ещё добавить что-нибудь уничижительное про то, что не привыкла пользоваться помощью таких недостойных людей, но тут в холл из столовой вышли другие приглашённые на встречу Рождения года гости, и герцогиня замолчала, не желая выносить дела семейные на публичное обсуждение. Эмили при виде четырёх разновозрастных дам и стольких же кавалеров широко улыбнулась и повернулась к Элеаноре прямо-таки сияя от счастья:

— Бабушка, ты решила устроить настоящий праздник! Как это мило!

«Да уж», — хмыкнула герцогиня Вандербилдт, внимательно наблюдая за лордом Дэвидом, который не спешил разделять восторгов супруги, глядя на гостей со сдержанным интересом хищника, наблюдающего за пасущимися по поляне овцами.

«Что ж, все марионетки в сборе, пора начинать представление», — решила герцогиня Вандербилдт, холодно улыбнулась и провозгласила:

— Дамы и господа, позвольте вам представить мою внучку, леди Эмили Изабеллу Селестину и её супруга, лорда Дэвида Рональда Доулсона Эверлич.

Дамы церемонно присели в подобающих случаю реверансах, мужчины ограничились короткими поклонами.

— Прошу всех в столовую, — герцогиня плавно повернулась, напомнив Дейву маневрирующую вблизи мелей каравеллу и направилась в столовую, слегка шурша тёмно-синим платьем, расшитым серебром, имитирующим морозные узоры.

Негромко перешёптывающиеся гости, бросающие на Эми и её мужа короткие полные жгучего любопытства (и не только оного) взгляды, последовали за герцогиней. В столовой, коя была обставлена и украшена со сдержанной простотой (Элеанора была убеждена, что именно такая сдержанность и подобает потомственным аристократам, а брызжущая через край роскошь — верный признак дурновкусия), герцогиня остановилась перед своим стулом, окинула приглашённых холодным взглядом и отчеканила, словно приговор зачитывала:

— Присаживайтесь.

Слуги, до этого неприметно стоящие у стен, поспешили вперёд, с поклоном выдвинули дамам стулья, помогая каждой гостей занять предназначенное специально для неё место, причём дамы садились по левую руку от хозяйки замка, а мужчины по правую, смешивать пары, даже супружеские, Элеанора считала неприличным. Герцогиня Вандербилдт подождала, пока все сядут за стол и воцарится тишина, а после этого обвела всех надменным взглядом и отчеканила:

— Поскольку никто из вас два месяца назад так и не прибыл на мой юбилей…

Гости всколыхнулись, среди дам зашелестел приглушённый шёпот, мужчины нахмурились. Оправдываться было бесполезно, герцогиня терпеть не могла выслушивать, как писал иноземный поэт «жалкий лепет оправданья», она лишь констатировала факт вины и назначала епитимьи, как правило, весьма жёсткие, дабы урок запомнился с первого раза и на всю жизнь.

— Так вот, поскольку никто из вас на юбилей не прибыл, — слегка повысила голос Элеанора, ледяным взором без всякой магии запечатывая даже самые болтливые уста, — я решила собрать вас на празднование Рождения года, — по бледным губам леди скользнула ехидная усмешка, количеству яду в коей позавидовали бы самые страшные южные змеи. — Как оказалось, этот праздник для вас гораздо более значим.

— Просто на это торжество Вы нас пригласили.

Негромкий, с бархатистыми перекатами, голос показался сидящим за столом оглушительным, точно пушечный залп. Одна особенно впечатлительная блондинка с большими голубыми глазами и кукольными чертами бледно-розового личика, приглушённо пискнула и начала медленно оседать под стол, хорошо хоть скатерть за собой не потянула. Эми выразительно кашлянула, глядя на мужа, но Дейв уподобился стрелке компаса: смотрел, не отрываясь на герцогиню, чуть склонив к плечу голову. Элеанора брошенный вызов приняла, глаза хищно сузила:

— Мне казалось, родственники потому так и называются, что особые приглашения им не нужны.

Дейв сверкнул короткой ослепительной улыбкой, отражая атаку и тут же делая ответный выпад:

— Прошу простить, если я ошибаюсь, но в Северную звезду не так-то просто попасть без личного приглашения хозяйки.

Гости согласно и одобрительно зашушукались, чувствуя себя зрителями так любимых в провинции боёв между двумя могучими хищниками (ходили слухи, что иногда, для большей пикантности, хищника выставляли против человека, как правило, пойманного преступника или надоевшей любовницы, но достоверно никто ничего не знал или предпочитал делать вид, что ничего не знает).

— Плох тот мужчина, что отступает перед трудностями!

Герцогиня опалила всех собравшихся взором, коему и легендарный василиск позавидовал бы, и резким движением придвинула к себе тарелку, невольно выдавая застарелую обиду на представителей сильного пола.

— Чаще всего перед трудностями не отступают те, кого называют разбойниками или корсарами, — Дэвид обворожительно улыбнулся, понизив голос до доверительного шёпота. — Целеустремлённость редко уживается в жёстких рамках общепринятых правил, так и норовит вырваться на свободу.

«Вот ведь дерзкий мальчишка, не язык, рой осиный!», — подумала Элеанора с тенью чего-то, смутно похожего на одобрение.

Давным-давно, ещё до своего замужества, когда она была молода и восторженна, ей нравились приключенческие романы об отважных героях, открывающих новые земли, сражающихся на турнире за свою прекрасную даму и без тени сомнений вступающихся за попранную честь и справедливость. В ту воистину золотую пору юная Элеанора мечтала, что и она встретит такого же отважного и лихого искателя приключений, который увезёт её в свой фамильный замок, где они непременно будут жить долго и счастливо. И её мечта исполнилась, её супруг был именно таким: ярким, обаятельным, способным вскружить голову любой, даже самой неприступной красавице. И лорд охотно пользовался всем, чем так щедро наградила его природа, оставляя жене в прямом смысле крохи, да и то лишь для того, чтобы она родила ему законного наследника. Герцогиня Вандербилдт вновь, хоть прошло уже очень много лет, ощутила непереносимую боль и горечь предательства, а следом нахлынул слизкий и липкий страх, холодящий спину и заставляющий зорче всматриваться в лица сидящих за столом. Встретившись взглядом с хозяйкой замка, большинство гостей раболепно и заискивающе улыбалось, кукольного вида блондинка слегка позеленела и предприняла ещё одну попытку скрыться за столом, Эми встревожено приподняла брови, а её муж… Лорд Дэвид сохранял полнейшую невозмутимость, только в его тёмных глазах клубился какой-то странный серый туман. Герцогиня Вандербилдт непроизвольно передёрнула плечами и сосредоточилась на трапезе, опустив взор в тарелку.

Ужин, а это был именно он, прошёл в глубоком молчании. Герцогиня Вандербилдт искренне считала, что разговаривать за едой — верный признак дурного тона, да и слишком была погружена в свои собственные, не очень-то весёлые размышления, чтобы изображать радушную хозяйку, тем более что этот образ ей никогда и не нравился. Гости, внимательно следящие за любым оттенком настроения своевольной герцогини, тоже хранили молчание, стараясь лишний раз даже по сторонам не смотреть. Эмили, которой было очень интересно, кто же все эти люди (шутка ли, восемь человек приглашённых!), попыталась было завязать разговор со своей соседкой, черноглазой брюнеткой, нарочитая скромность наряда которой привлекала ничуть не меньше внимания, чем самое фривольное декольте, но леди лишь уголком губ дёрнула и отвернулась. Эми досадливо вздохнула, перевела взгляд на Дэвида, который сидел с противоположной стороны на самом дальнем от герцогини месте.

«Вот ведь, бабушка, зачем приглашала, если не рада?!» — с досадой подумала Эмили, лёгкой улыбкой благодаря наполнившего бокал слугу.

Не привыкший к таким вольностям слуга едва графин из рук не выпустил, поспешно отойдя от странной леди как можно дальше. А то мало ли, вдруг она ещё и разговор затеет, её-то саму, понятное дело, за такое своеволие в самом худшем случае всего лишь из замка выдворят и больше приглашать не будут, а он место потеряет и добро, если на конюшне не высекут, случаи бывали. Слуга так разволновался, красочно представляя себе возможные беды и напасти, что даже руки от волнения дрожать начали, когда герцогине вина подливал, графином о край бокала задел. Тонкий хрусталь, особого, музыкально зачарованного сорта, тонко зазвенел. Элеанора вздрогнула, вырываясь из зыбкого плена собственных размышлений, по сторонам рассеянно огляделась, не сразу вспомнив, кто все эти сидящие за столом люди и, самое главное, чего ради она их пригласила. Пухленькая, словно сдобная булочка, русоволосая дама неопределённого возраста, чьё потёртое платье ещё хранило следы давно минувшего шика, поспешно положила на край стола надкушенный кусочек хлеба и прощебетала:

— Что-то не так, тётушка?

Герцогиня Вандербилдт чуть заметно поморщилась, тонкий писклявый голосок гостьи ввинчивался в мозг, подобно сверлу в руках садиста-инквизитора, да и признавать свою «племянницу» почтенная леди не спешила. Впрочем, возможность родства тоже никогда не оспаривала, считая подобные действия унизительными для своего происхождения и положения в обществе.

— Эмили, ты уже успела познакомиться с моими гостями?

К мужу внучки герцогиня решила не обращаться, с того ведь станется так ответить, что все собравшиеся будут улыбками давиться. А позволять кому бы то ни было позорить великое имя Вандербилдт, да ещё и перед другими, Элеанора не собиралась.

«Когда бы я успела со всеми познакомиться?» — мысленно фыркнула Эми, но ответила с должным почтением, как того требовал не только этикет, но и любовь к этой пожилой даме, за холодностью и надменностью которой ощущалась опустошённость и что-то ещё, похожее не страх.

— Нет, миледи, я не имею чести знать Ваших гостей.

Элеанора приподняла уголки губ, обозначая одобрительную улыбку. То, что внучка, избавившись из-под опеки бабушки и выскочив замуж, не позабыла, чему её учили, приятно грело сердце и, чего греха таить, тешило самолюбие.

— В таком случае, позволь тебе представить, — герцогиня обвела сидящих за столом тяжёлым холодным взглядом, нарочно выдерживая паузу, дабы стало ясно, что никто из присутствующих не ровня ей по положению. — Лорд Арчибальд Трейси и его супруга, леди Амалия фон Вюнтебург.

Из-за стола с видимым трудом поднялся тучный мужчина, чьи угольно чёрные брови и волосы резко контрастировали с короткой серебристой от седины бородой. Следом за лордом поднялась сидящая подле Эмили брюнетка, поклонилась слегка, затенив чёрные глаза пушистыми опахалами ресниц.

— Леди Амалия третья супруга лорда Трейси, первая его жена удачно упала с лестницы вскорости после того, как переписала всё своё состояние на супруга, а вторая умерла от неизвестной болезни, очень похожей на отравление.

Герцогиня властным взмахом руки запечатала готовые сорваться с губ лорда Арчибальда возражения и продолжила с воистину змеиной улыбкой:

— Сама же леди Амалия, насколько мне известно, сирота, служила в модном доме мадам Эверси, если это кому-то что-то говорит.

Судя по чуть слышному шепотку гостей, о мадам Эверси и её модном доме «Сладкие грёзы» знали все. Официально мадам занималась тем, что создавала прямо-таки невероятные по красоте и роскоши наряды, стоившие баснословные суммы, но поговаривали, что была у мадам и иная, менее престижная, но отнюдь не менее популярная, статья дохода. И потому-то и название было столь многообещающим, и брали туда девиц молодых да пригожих. Была ли в этих грязных толках крупица правды или нет, но леди Амалия вспыхнула, словно ей горящий факел прямиком к лицу поднесли, судорожно дёрнулась, а затем пальцами спинку своего стула стиснула так, что даже ногти посинели, голову вскинула и отчеканила:

— Да, я действительно сирота и служила модисткой в доме моды мадам Эверси. Всё остальное является грязными сплетнями и не заслуживающими внимания домыслами, повторять кои не пристало Вам, миледи.

Герцогиня, довольная тем, что удалось унизить не только гостью, но и её супруга, сладко улыбнулась, не пытаясь скрыть насмешку:

— Милая моя, так ведь я ничего такого и не сказала, только факты, кои Вы сами и подтвердили. Разве кто-то услышал в моих словах что-то оскорбительное?

Гости вразнобой принялись уверять, что ничего непристойного сказано не было, особенно старалась русоволосая пышнотелая леди, с видом победительницы косящаяся в сторону бледной, точно полотно, леди Амалии.

— Полагаю, лорд Трейси Ваш родственник, ведь Рождение года принято встречать в компании родных и близких.

Громкий уверенный голос Дэвида легко перекрыл нестройный гомон гостей, переключив внимание с леди Амалии на другой объект, к насмешкам менее всего подходящий. Герцогиня вперила в королевского сыщика ледяной не мигающий взор, но того, службой закалённого смутить оказалось непросто. Дейв лишь брови слегка приподнял и головой поощрительно кивнул, мол, говорите, я Вас слушаю.

— Лорд Трейси приходится мне двоюродным племянником, — неохотно проскрипела Элеанора, без всякого воодушевления признавая родство и тут же выпуская ядовитую шпильку. — Родня, спору нет, дальняя, зато происхождение вполне достойное, никаких разбойников, ни сухопутных, ни морских, в роду не наблюдается.

— Повезло, — Дэвид лучезарно улыбнулся, игнорируя выпад в свой адрес с воистину королевским безразличием. — Голубая кровь без примесей в наше время стала столько большой редкостью, что даже на службу в королевский дворец берут без обязательной магической проверки. Как говорится, во избежание, а то лет так сто назад была весьма пикантная история. Помните, когда Уолтер Великолепный решил с помощью специального амулета выбрать, кто из его сыновей станет его официальным наследником и преемником на троне?

Дамы сдержанно заулыбались, мужчины и вовсе позволили себе короткие смешки. Ещё бы, если уж самому королю супруга ухитрилась рога пышные наставить, на зависть всем оленям и лосям, стоит ли менее знатных дам в распутстве упрекать? Тем более, что кавалеры тоже излишней праведностью не обременены, если уж быть совсем-то честными да отринуть лукавство. Леди Амалия, о которой все окончательно позабыли, благодарно улыбнулась и на стул опустилась, на краткий миг устало прикрыв глаза. Эмили хотела поддержать бедную женщину, даже дёрнулась было к ней, но Дейв отрицательно качнул головой, и его супруга послушно замерла, чуть-чуть не коснувшись пальчиками безвольно повисшей руки леди Амалии. Герцогиня Вандербилдт обвела всех холодным, не хуже василиска превращающим в камень, взором, дождалась полнейшей тишины и продолжила представление:

— Эта пышнотелая дама, именующая меня своей тётушкой, леди Ольгерда.

Русоволосая пышка поспешно вскочила, едва не опрокинув стул и разлив вино из недопитого бокала. Элеанора страдальчески громко вздохнула, висок потёрла:

— Леди Ольгерда прибыла ко мне со своей племянницей, леди Оливией и племянником, лордом Дунканом.

Из-за стола поднялась огненно-рыжая нескладная угловатая девушка того самого возраста, когда утёнок уже потерял детскую милоту и обаяние, но ещё не превратился в прекрасного лебедя. Юная леди заметно нервничала, диковато озираясь по сторонам и затравленно втягивая шею в худые костистые плечи. А вот лорд Дункан, наоборот, наполнил Эми упитанного кота, любимца семьи, диванного увальня и сибарита. Тёмно-медные пышные усы и необычный разрез янтарно-карих глаз ещё больше усиливали сходство с котом, как и плавность и вальяжность манер.

— Моё почтение, леди, — протянул лорд Дункан, наклоняя курчавую голову и щуря ярко блестевшие глаза. — Не скажу, что много о Вас слышал, но всё равно искренне рад видеть. Смею заметить, Вы настоящая красавица, Вашему супругу повезло.

— Ещё бы, — фыркнула герцогиня Вандербилдт, даже и не думая понизить голос. — Шутка ли, заполучить в жёны одну из самых завидных невест, да с солидным приданым. Вам, лорд Дункан, о такой невесте не стоит даже мечтать, в отличие от лорда Дэвида, о Вашем папеньке вообще ничего не известно. Как и о маменьке, впрочем.

Дункан едва заметно дёрнулся, стиснул зубы. Он и сам прекрасно знал, что его происхождение окутано тайной, на все вопросы о том, кто же его родители, тётка, редкостная глупышка и болтушка, неизменно заливалась краской и начинала лепетать что-то совершенно невразумительное и несуразное, а потом и вовсе замолкала, судорожно комкая платочек и прерывисто вздыхая. Попытки разузнать правду самому ни к чему хорошему не привели, опытный маг, к которому лорд обратился за помощью, сначала долго мялся, а потом и вовсе заявил, что прошлое не стоит ворошить, гораздо безопаснее жить настоящим. Конечно, ему-то легко говорить, его самого никто за глаза, а порой и в лицо приблудой, на крыльцо, точно щенка шелудивого, подброшенного, никто и никогда не называл! Дункану страшно хотелось свернуть магу шею, но он прекрасно понимал, что колдун его сильнее и физически, и магически, а потому связываться с ним себе дороже. Злой, словно порождение тьмы лорд вернулся домой и всю свою злость выпустил на так называемую сестрицу, которую кто-то (найти бы да душу вытряхнуть!) подкинул на крыльцо. С той поры так и повелось, лорд Дункан покорно терпел оскорбления от тех, кто сильнее, а потом отыгрывался на сестрице, тем более что тётка во взаимоотношения родственников никогда не вмешивалась, усиленно делая вид, что ничего не замечает.

Леди Оливия увидела, как опасно заходили желваки на щеках, как яростно сжимались в кулаки холёные аристократические пальцы, и побледнела, невольно съёживаясь и прикрывая шею.

— Что это Вы, милая, никак боитесь братца своего? — герцогиня насмешливо бровь приподняла, язычком поцокала. — Разве Вы не в курсе, что обижают лишь тех, кто позволяет это делать? Вот меня, например, никто и пальцем тронуть не посмеет!

Элеанора расправила плечи и обвела гостей взором настоящей победительницы. Вот так вот, она им всем покажет, пусть знают, кто в доме хозяйка и чьей милостью им в этом роскошном замке гостить позволено! Она до конца вечера со всех маски сорвёт, всем собравшимся их истинные обличья предъявит, будут знать, как её, герцогини Вандербилдт, покой тревожить!

— Полагаю, Вы, герцогиня, помните, что громче всех кричит о том, что ему не страшно, тот, кто на самом деле прямо-таки умирает от ужаса?

Эмили глубоко вздохнула, досадуя, что не может отвлечь мужа, остановить его на пути к скандалу, который он так старательно (знать бы ещё, чего ради) раздувает. Герцогиня Вандербилдт, никак не ожидавшая отпора, едва заметно вздрогнула и посмотрела на Дейва со смесью изумления и чего-то ещё, тщательно спрятанного от посторонних глаз. Если бы речь шла о ком-то другом, Эми бы даже предположила, что это страх, но представить себе бабушку, чего-то или кого-то боящуюся, леди никак не могла. Это же Элеанора Вандербилдт, да её именем даже в Крепости Чистых Сердец, не к ночи будь помянута, непослушных учениц пугали! Герцогиня, словно подслушав мысли внучки, метнула в Эмили ледяной взгляд и отчеканила:

— Поскольку ты, Эмили, проявляла прямо-таки вульгарное безразличие к своим родственникам, конкретно меня даже на свадьбу не пригласила, (Эми закашлялась от незаслуженного обвинения, но спорить не стала, взглядом приказывая и Дейву молчать), то, разумеется, ты не знаешь о моём пасынке, лорде Уолтере Уинтоне Дойлсе.

Высокий статный мужчина с лёгкой сединой в густых каштановых кудрях поднялся из-за стола, звучно щёлкнув каблуками и по-военному коротко и чётко склонив голову. Эмили вежливо улыбнулась, с интересом рассматривая мужчину, чьё благородное, воистину аристократическое лицо в двух местах, на лбу и щеке, рассекали тонкие бледные от времени полосы шрамов. Мужчина был чем-то неуловимо похож на Дэвида, но чем именно, Эми никак не могла сообразить, с досады покусывая нижнюю губу.

— Лорд Уолтер прибыл ко мне со своим сыном, Чарльзом и его невестой, леди Кэтрин, — герцогиня театрально вздохнула, выпуская очередную отравленную шпильку. — Радует, что хотя бы мужчины в нашем роду создают семьи с равными себе по происхождению… Разумеется, я говорю сейчас не о лорде Трейси.

Названный лорд вздрогнул, словно в него кипятком плеснули и зло посмотрел на тоненького и жеманного Чарльза Дойлса, который своей невесте, кукольно-красивой блондинке с большими голубыми глазами уделял куда меньше внимания, чем стоящему рядом с ним бокалу с вином.

Герцогиня помолчала, глядя на притихших гостей ледяным взором, а затем сложила салфетку и отодвинула бокал, давая тем самым понять, что ужин закончен. Гости, безропотно копируя хозяйку замка, также складывали салфетки и поднимались, негромко благодаря герцогиню за дивный ужин, милую беседу и приятное общество. Элеанора принимала слова благодарности с безразличием висящего на стене портрета, потом и вовсе рукой махнула:

— Ступайте по своим комнатам, я устала и хочу спать. Лорд Дэвид, леди Эмили следуйте за мной.

«Надеюсь, нам не придётся укладывать леди в кроватку и петь ей колыбельные, — промелькнуло в голове Дейва, когда он, ловко подхватив жену под руку, направился за шествующей по коридору герцогиней. — Кстати, было бы недурно позаботиться об освещении, темнота вокруг прямо как в притонах Таун-сити, хотя, нет, там светлее».

— Что случилось, бабушка? — Эми попыталась завязать разговор, но Элеанора лишь рукой махнула, мол, потом поговорим.

Кабинет герцогини Вандербилдт оказался под стать хозяйке: аскетичный, неприветливый и очень холодный. Расположиться в нём комфортно было просто невозможно, деревянные стулья с прямыми высокими спинками были такими неудобными, что невольно навевали воспоминания о пыточных, люстра угрожающе нависала над головой, заставляя непроизвольно втягивать шею в плечи, а темнота в углах, казалось, жила собственной жизнью. Элеанора привычно задержалась на пороге, чтобы оценить реакцию внучки, а особенно её супруга, на свой кабинет. Увы, герцогиню ждало разочарование: Эми содрогаться и трепетать не стала, лишь зябко передёрнула плечами и плотнее прижалась к Дэвиду, а тот и вовсе сохранил полнейшую невозмутимость, окинул кабинет мимолётным взглядом и вопросительно посмотрел на Элеанору. Мол, ну, чего звали-то? Герцогиня Вандербилдт недовольно поджала губы, величественно опустилась в кресло, возносящее её над приглашёнными в кабинет и кивнула в сторону стульев:

— Присаживайтесь.

— Мы постоим, — Дейв лучезарно улыбнулся, обнимая Эми так, чтобы она в любой момент могла на него опереться.

«А мой супруг для меня никогда опорой не был», — невольно отметила Элеанора и испытала приступ чувства совершенно абсурдного и недопустимого по отношению к собственной внучке: жгучей, словно толчёный перец, зависти.

— Разговор будет долгим, — каркнула герцогиня, пытаясь преодолеть неподобающее её положению чувство и злясь на себя за собственную слабость и уязвимость.

Дэвид наклонился к Эми, шепнул, щекоча дыханием волосы у неё на виске:

— Если хочешь, можешь идти отдыхать, я позже всё тебе обязательно расскажу, в красках и даже лицах.

Эми отрицательно замотала головой, словно была на степенной замужней леди, а маленькой озорной девчонкой, ещё даже первый бал не посетившей:

— Не-е-е, я с тобой хочу.

«Это же надо, всего четыре месяца замужем, а манеры абсолютно испортились», — Элеанора нарочно цеплялась к неприятным мелочам, чтобы не замечать сияющих счастьем и любовью глаз внучки, её безграничное доверие мужу и его заботу о ней.

Герцогиня резко передёрнула плечами, голову вскинула, надменно щуря глаза:

— Что ж, как Вам будет угодно. Я позвала Вас с Эми для того, чтобы…

Элеанора замолчала, судорожно стискивая и разжимая пальцы (глупая привычка, за которую, в своё время, маленькую Нору очень ругала матушка и гувернантка). Дейв и Эми молчали, вопросительно глядя на герцогиню.

— Я позвала Вас и Эми, — медленно, судорожно подбирая слова, начала Элеанора, — чтобы Вы… Надеюсь, рекомендации, которые мне дали в отношении Вас не пустой звук… Хотя, честно говоря, Вы мне не нравитесь…

— Я напоминаю Вашего мужа, с которым Вы были глубоко несчастны.

Если бы герцогиню Вандербилдт с размаху огрели кнутом, она и то была бы менее ошарашена. Какое-то время Элеанора молчала, глядя на Дэвида широко распахнутыми глазами и тяжело дыша, словно вытащенная из воды рыба.

— Дейв, — нежно и укоризненно произнесла Эми, обнимая шокированную бабушку и гладя её по руке, словно напуганную маленькую девочку.

Герцогиня Вандербилдт встряхнулась, точно окаченная помоями собачонка, руку внучку стряхнула, отстранилась резко, в тщетной попытке восстановить изрядно пошатнувшийся облик несокрушимой, практически всемогущей леди (хотя вряд ли лорд Эверлич вообще когда-либо верил в сию маску):

— Лорд Дэвид, Вы должны мне помочь!

Эмили улыбнулась, с готовностью кивнула, довольная тем, что может быть чем-нибудь полезна своей такой неприступной бабушке, а вот Дейв, наоборот, скептически изогнул бровь:

— Должен?

— Естественно, — Элеанора уже полностью овладела собой, — если хотите, чтобы я включила вас в своё завещание.

Герцогиня была уверена, что услышав про деньги, несносный сыскарь тут же прямо-таки заискриться желанием помочь и примется рассыпаться в цветистых заверениях пылкой любви и преданности. Увы, надежды почтенной леди не оправдались. Сыщик зевнул, прикрыв рот кулаком и мягко повернул уютно устроившуюся в его объятиях Эми к выходу:

— Доброй ночи, леди. Надеюсь, Ваш сон будет таким же крепким, как Ваше самообладание.

— Что это значит?! — возопила Элеанора, с трудом удерживаясь от того, чтобы схватиться за голову.

Дейв пожал плечами:

— Ничего особенного. Время уже позднее, мы устали с дороги и идём спать.

— Но Вы не можете!

— Ходить? Хвала богам, сей навык у меня не утрачен. Ещё раз доброй ночи, леди.

Герцогиня в полном смятении схватила сыщика за рукав:

— Вы не понимаете… Вы не получите ни гроша!

В тёмно-карих, почти чёрных глазах Дэвида сверкнули магические искры:

— Нет, леди, это Вы не понимаете. Ваши деньги мне не нужны, я приехал сюда лишь для того, чтобы порадовать мою жену. Если же Вам нужна помощь, говорите прямо и не пытайтесь меня купить, прошлый мой хозяин очень плохо кончил.

Прошлый хозяин? Обе дамы с интересом навострили ушки, но лорд Дэвид не горел желанием посвящать их в столь пикантные моменты своей биографии, наоборот, досадливо поморщился, сообразив, что именно ляпнул и с ещё большей прытью устремился к выходу. Герцогиня поспешно махнула рукой, послушная ей магия дома с готовностью захлопнула дверь и задвинула засов.

— Не так быстро, лорд Дэвид, — проскрипела Элеанора, опускаясь в кресло и вцепляясь в подлокотники в тщетной попытке вернуть контроль над всем происходящим. — Мы только начали наш разговор.

С кончиков пальцев Дейва сорвались серо-зелёные искры, затрещала сердито магия замка, неохотно уступая чужому напору, засов рывками сдвинулся и дверь приоткрылась.

— Закрывать меня против моей воли я Вам тоже не советую, — отчеканил лорд Дэвид, засовывая дрожащие от усталости и напряжения руки в карманы.

Больше всего на светы сыщику хотелось вернуться в спальню и растянуться на кровати, кресло и даже пол тоже вполне бы подошли. Изматывающая дорога, буквально искрящийся от напряжения и скрытой неприязни ужин и так-то чрезвычайно утомили, а тут ещё и магическая дуэль, выпившая едва ли не до дна магический потенциал. Одно хорошо: престарелая леди, наконец-то, перестала изображать из себя снизошедшую до глупых смертных богиню и соизволила объяснить, чего ради затеяла весь этот спектакль с приглашением гостей в свой замок.

— Мне нужна Ваша помощь, лорд, — неохотно, с видимым усилием, наступая на горло собственному самолюбию и гордости, проскрежетала герцогиня Вандербилдт.

Да кто бы сомневался! Дэвид стянул с себя сюртук, заботливо постелил его на стул, прикрыв жёсткое занозистое даже на вид сиденье, и бережно усадил Эми, а сам встал сзади, облокотившись на спинку стула. Не очень удобно, конечно, но всяко комфортнее, чем на втором, ещё более неуклюжем и занозистом, стуле.

— Так какого рода помощь Вам нужна?

Элеанора пристально посмотрела на лорда Дэвида:

— Вы должны найти моего убийцу.

Эми вскрикнула, поспешно зажимая рот рукой, Дейв озадаченно нахмурился, глядя на вполне себе живую герцогиню:

— В каком смысле, убийцу?

— Хвала богам, несостоявшегося, — по бледным морщинистым губам Элеаноры скользнуло лёгкое подобие улыбки. — Пока несостоявшегося. Видите ли, на меня уже трижды покушались. Первый раз я была на охоте и мимо моей головы просвистела пуля. Я не обратила внимания, пора, когда мужчины славились меткостью в стрельбе, увы, безвозвратно минула, современные охотнички даже в сарай с трёх шагов не попадут. Вот я и подумала, что это досадная случайность, тем более, что даже моя шляпка не пострадала, пуля продырявила лишь кончик развевающегося на ветре шарфа. Во второй раз я чуть не упала с лестницы во время бала. Предупреждая Ваш вопрос скажу: и охота, и бал были не в моём замке, я давно уже не устраиваю пышных празднеств в своём доме, не для кого.

Элеанора выразительно замолчала, укоризненно глядя на внучку, дабы та, глупая влюблённая девчонка, осознала всю глубину своего падения, вызванного столь нелицеприятным супружеством. Увы, Эмили не только продолжала упорствовать в своём заблуждении, но даже намёка не поняла! Беда с этими молодыми девицами, даже самые умные из них на проверку оказываются редкостными дурочками!

— Учитывая количество гостей на балах, Ваше падение вполне могло быть случайным, — Дэвид не спешил верить в мифического преступника, в королевский сыск частенько обращались мнительные или истеричные леди и лорды с подобными жалобами, проверка которых отнимала кучу времени и сил и не приносила никакого результата, потому что кровожадные преступники оказывались плодами богатого воспалённого воображения.

Герцогиня Вандербилдт недовольно фыркнула:

— Я отчётливо ощутила толчок в спину, это не могла быть случайность. Только чудом я успела ухватиться за перила и избежала падения с лестницы!

— Вам невероятно везёт.

Эми положила свою руку на руку мужа, нежно погладила, успокаивая и поддерживая. Дейв подхватил ручку жены, прижал к губам. Ладно уж, выслушает до конца он эту старую леди, чай, пополам не треснет. В конце концов, герцогиня не побоялась взять внучку к себе не воспитание, могла ведь Эми и в приют сдать или другим родственничкам сбагрить. И что бы тогда с Эмили было одним богам ведомо.

— А третье покушение?

Элеанора обиженно поджала губы. Что бы там не думал о ней этот самодовольный мальчишка, дурой она отнюдь не была и прекрасно видела, что ей ни капли не верят. Да, Эми искренне переживала за бабушку, даже наверняка прикидывала, как бы перевезти её поближе к себе (ага, как же, герцогиня Вандербилдт никогда не была и ни за что не станет приживалкой в чужом доме, у неё, хвала богам, и собственный замок имеется!), а вот муженёк Эмили усиленно подавлял зевоту. Так стоит ли рассказывать ему о третьем покушении, если для него её слова не более чем свист синицы за окном или треск огня в камине? Герцогиня вскинула голову, пристально посмотрела в глаза лорду Дэвиду. Сыщик встретил её взор без особого энтузиазма, хорошо хоть заметил, что ответа на свой вопрос так и прозвучало, значит, не спит с открытыми глазами, а всё-таки слушает:

— Так каким было третье покушение?

— Во время катания на коньках лёд подо мной треснул и я упала в воду. Хвала богам, я успела ухватиться за лёд, иначе меня утащило бы течение.

Эмили снова вскрикнула, Дейв пожал плечами:

— Это опять-таки вполне мог быть несчастный случай.

— Вы издеваетесь? — тихим проникновенным шёпотом, от которого испуганно съёжились тени по углам, вопросила почтенная леди.

Увы, на королевского сыщика её слова не произвели никакого эффекта, мужчина тряхнул головой, с наслаждением потянулся, ничуть не заботясь, что подобное недопустимо в компании дам и озорно улыбнулся:

— Ну что Вы, миледи, издеваться над Вами мне не позволяет ни любовь к Вашей внучке, ни воспитание, кое всё-таки у меня имеется, хоть Вы и придерживаетесь на этот счёт иного мнения. Однако осмелюсь заметить, что Ваша повесть, хоть и наполнена драматическими событиями и леденящими душу моментами, на детективную всё же не тянет. Выстрел на охоте — случай хоть и неприятный, но весьма заурядный, увы, меткость многих охотников, особенно аристократического происхождения, оставляет желать лучшего.

Элеанора сверкнула глазами, но сдержалась, лишь покрепче обхватила подлокотники кресла, Эми честно старалась сохранить серьёзное личико, но неубедительное покашливание и лучащиеся смехом глаза выдавали её с головой, а лорд Дэвид между тем продолжал всё тем же приторно-слащавым тоном:

— На балах, как нам всем хорошо известно, народу порой бывает столько, что маленькие пальчики на нежных дамских ножках, — мимолётное поглаживание ножек супруги, — оказываются растоптаны в кровь. Что уж говорить о рывках и толчках, кои становятся чаще, когда на бал прибывает какая-нибудь известная персона или же хозяева приглашают гостей на ужин. Скажите, герцогиня, Вас ведь толкнули после приглашения в столовую на ужин, верно?

Герцогиня Вандербилдт с трудом разжала сведённые судорогой челюсти, процедила, неистово жалея, что не наделена ядовитой слюной:

— Верно…

— И я о том же. Ну, а уж по поводу пренеприятнейшего купания в ледяной воде, подозревать чей бы то ни было дурной замысел и вовсе опрометчиво. Никто, даже самый опытный маг и изощрённый убийца не смогут рассчитать точно момент, когда незримые глазу трещины превратятся в полынью, природа, паче того, вода разуму не подвластна. Это я Вам говорю как сын и муж мага воды.

— Действительно, бабушка, — Эми вспорхнула со стула, обняла Элеанору, нежно поглаживая её по голове, — вода — очень капризна и непредсказуема. Дейв прав, тебе нечего опасаться, всё произошедшее всего лишь случайности, не более.

Герцогиня Вандербилдт резким рывком освободилась из нежных ручек внучки, глаза пожилой леди сверкали на зависть всем ночным хищникам, но голос был размеренным и холодным:

— Хорошо, пусть будет так. Оставим этот разговор и больше не будем к нему возвращаться. Ступайте сейчас к себе, доброй ночи. И да, раз уж вы приняли моё приглашение, до конца празднеств вы останетесь в моём замке.

Дейв чуть заметно поморщился, приказ, а более того, непререкаемый тон, коим он был озвучен, пробуждал демона противоречия в душе свободолюбивого сыщика, но Эмили пропустила привычную бабушкину резкость мимо ушей, услышав отчаянную мольбу несчастной одинокой женщины:

— Конечно, бабушка, мы тебя не оставим. Доброй ночи.

— Доброй ночи, — повторила герцогиня, отворачиваясь к окну и незряче глядя в зимнюю тьму, которую не могли разрушить даже фонари подъездной аллеи. Почтенной леди нужно было обдумать свой следующий ход, и в общих чертах она уже представляла, что и как будет делать.