Сладких снов (Kristen Ashley) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 11)

— Выключи это дерьмо, — прорычал Тейт, так как он был в очень плохом настроении, несмотря на то, что был только следующий день после Рождества.

Меня выпустили из больницы в канун Рождества.

Я говорила с полицейскими в больнице. Далтон находился в плохом состоянии в результате огнестрельного ранения и кулаков Тейта. Он признался только, когда специальный агент Тамбо выложил все улики против него, которых было не мало, учитывая, что он похитил меня, отстриг мне волосы, сохранил все трофеи, не избавился от своего матраса, который был покрыт пятнами крови, а значит ДНК, все время пользовался одним и тем же ножом, который и застрял в животе Джим-Билли.

Не говоря уже о том, что Солнышко частично его опознала.

Он также признался, что убил свою мать и повесил это убийство на ее мужчину. Он был, как назвал бы его Тейт, серьезно не в себе. Он не оценил, что его мама нашла любовь всей своей жизни, и совсем не оценил, что она не стала этого скрывать.

Тамбо сказал Тейту, что Далтон считал, что его мать должна была любить только его.

Они освободили парня матери Далтона после того, как он отсидел почти двадцать лет за убийство, которого не совершал, женщины, которую обожал. Государство возместило ему убытки, но я знала, что потеря любимой женщины и срок в половину жизни в тюрьме, не способны ничего возместить и залатать эти раны.

Тамбо также сказал Тейту, что я смогла освободиться, отчасти благодаря Тоне, Ните и другим девушкам, потому что они боролись, тем самым расшатывая ту трубу на батареи.

Я ненавидела этот факт, мне было ужасно не по себе осознавать, что их сопротивление его пыткам, помогло спасти мне жизнь, но я все равно была им благодарна.

И, наконец, Тамбо сказал Тейту, что Далтон убил всех девочек там, в том старом доме, а потом отвозил их откуда они были родом, даже если они были из Невады или Юты. Далтон считал, что они должны были вернуться домой, должны были соединиться со своими семьями, должны были упокоиться в родном месте. Далтон раскаивался потом, стремился контролировать и бороться с собой. Он убивал в мае на день рождения его матери, и в декабре — день рождения ее мужчины. Он позволял себе убийства в эти месяцы. Зная, что он сможет убивать в эти два месяца, заставляли его сдерживаться все остальное время. Но когда я появилась в баре, и Далтон увидел, как стали у нас с Тейтом развиваться отношения, внутри него что-то щелкнуло, как выключатель, и он потерял над собой контроль.

И этот факт я тоже ненавидела, но не стала зацикливаться на нем. Тейт научил меня одной вещи, когда я позволяла Брэду так поступать со мной, и что он чувствовал после смерти своего отца, и с тем, как он действовал после убийства Ниты, что жизнь была слишком коротка, чтобы зацикливаться на подобных вещах. Мы с Тейтом влюбились друг в друга, байкер и малышка байкера влюбились друг в друга. Для Далтона это было чем-то другим, но все равно на него повлияло. Я не собиралась, всю свою жизнь, пытаясь найти кого-то особенного, и наконец найдя, позволить какому-то психопату все разрушить.

Нет, я собиралась ценить такой драгоценный подарок.

Всегда.

Что касается моей семьи, у нас было довольно хорошее Рождество, если учесть, что у меня до конца не прошли синяки, и изредка беспокоила боль в боку. Как я и подозревала, мама закормила Джонаса, также как Тейта и меня. У Джонаса определенно было хорошее Рождество, когда мама, Кэрри, Па, Стелла, Вуд и я – каждый осуществил его заветное желание своим подарком (а некоторые подарки он даже не знал, что хочет такие). Нам потребовалось несколько часов, чтобы развернуть все подарки.

Тейт дал возможность мне побаловать Джонаса, а сам решил побаловать меня. Он подарил мне, сделанное на заказ серебряное ожерелье с пятью подвесками в виде изысканных серебряных цветов, и сама цепочка была необычайно красивой. Также он подарил мне набор из пяти серебряных браслетов, на двух были подвески-цветочки, а три были усеяны хризолитом и розовым кварцем вокруг. А также было широкое серебряное кольцо, которое он надел мне на указательный палец, оно село идеально и доходило до костяшки, на котором тоже был хризолит и розовый кварц. Весь это набор из серебра он вручил мне перед всеми.

— С этого момента, детка, ты будешь носить только мое серебро. — И я подумала, что это было хорошим началом того, что он намеревался расширять мою новую коллекцию из серебра, а поскольку Тейт обладал хорошим вкусом, эти ювелирные изделия были просто великолепны, у меня не было возражений.

С мамой и Кэрри были приготовлено огромное количество еды для нас самих и друзей (потому что практически все в Карнэле гурьбой проходили через наш дом в последние несколько дней) и практически постоянно играли рождественские песни (я знала, что Тейту и Джонасу они не очень нравились, но мама была маньяком рождественской музыки, и она знала, что мне она тоже очень нравится, а также то, что меня похищали, били и резали, поэтому она должна была играть, все же мои любимые рождественские песни, несмотря на то, что Тейт был задирой), все было не так плохо.

Нам пришлось отключить телефон, потому что многие звонили и не только друзья и члены семьи. Звонили мои бывшие друзья из «Горизон Саммит», и Тейт был совсем не дипломатичным, отвечая на их звонки, обычно говорил что-то вроде: «Так вы один из тех, кто бросил Лори на произвол судьбы, когда ее муж сукин сын изменял ей?» В ответ устанавливалась тишина, и он продолжал: «Дерьмо, пошли на х*й!», и вешал трубку (когда Кэрри слышала его ответы каждый раз смеялась).

Также нам звонили журналисты из СМИ и телевидения и даже киностудии, которая хотела сделать реалити-шоу с участием Тейта.

Не шучу. Реалити-шоу с Тейтом в главной роли.

— Нет, папа! — С пола прокричал Джонас, отвлекая меня от мыслей. Джонас чуть ли не подпрыгивал от возбуждения и не сводил глаз с экрана телевизора.

— Поклонники «Ниттани лайонс» все еще чувствуют боль от воспоминаний, когда так молниеносно оборвалась профессиональная футбольная карьера Джексона, его сбили запрещенным приемом, когда он забрал у нападающего мяч в зоне защиты, с силой вернул его и вышел на финишную прямую, произведя грандиозный тачдаун в последние секунды матча, что принесло победу «Иглз» в игре против их соперников «Гигантов», — продолжил комментатор.

— После ухода из профессионального футбола, — заговорил другой комментатор, — Джексон стал заслуженным полицейским с знаками отличия и теперь является одним из самых востребованных и успешных агентов по поимке беглецов по всей стране. — Комментатор дьявольски ухмыльнулся в камеру. — Охотником за головами для тех из нас, кто не в игре.

— Но, мало кто мог предположить, — вмешался другой комментатор серьезным голосом, — что за два дня до Сочельника Джексон стал охотиться на серийного убийцу, который убил его бывшую подругу, сотрудницу бара и многих других молодых, невинных женщин за четыре года, и который той ночью похитил невесту Джексона.

Произошла опять смена комментаторов.

— Федеральное бюро расследований так и не смогло раскрыть это дело за четыре года, убийца по-прежнему был на свободе, Джексон же выследил убийцу буквально за час и передал его местным властям, при этом спас жизнь местному жителю, который получил ножевое ранение в живот, и свою невесту, которая тоже получила ножевое ранение и была еще избита, но, к счастью, осталась живой.

— Дерьмо, — пробормотал Тейт, — полное дерьмо.

— Тейт, — прошептала я, — тише.

— Давайте посмотрим на карьеру Тейта Джексона, — произнес комментатор с теплой улыбкой, а затем начался показ ролика, с записанным голосом за кадром и живой музыкой, соответствующей различным действиям на экране, и фотографиями такой не длинной футбольной карьеры Тейта, и более длинной карьеры охотника за головами. Эти фотографии я узнала, они были с сайта фанатки сталкера Лоретты, эти фотографии означали одно, что к весне могло появиться около семи тысяч вэб-сайтов фанатов охотника за головами Тейта. Футбольный ролик включал в себя эпизод, когда нападающий, который был невероятно огромным выпустил свой гнев на колено Тейта, когда тот силой забрал у него мяч, и хуже всего было то, что выглядело это так, что Тейту было чертовски больно, я бы предпочла такого не видеть.

Ролик закончился фотографией в верхнем левом углу экрана Тейта, выглядящим усталым, но определенно чертовски сексуальным, уверенно шагающем к больнице, смотря перед собой, положив руку на плечо Джонаса, лицо Джонаса было размытым, потому что камера сосредоточилась на одном из спортивных комментаторов, когда он посмотрел прямо в камеру.

— Мое лицо видно не четко! — прокричал Джонас, явно обиженный.

— Каждое воскресенье, — низко и уверенно зазвучал голос комментатора, — мы рассказываем вам о героях футбола. Многие из них совершают добрые дела, но не многие спасают жизни людям. Тейтум Джексон, многообещающий игрок «Иглз», чья карьера была трагИглзически прервана. Но настоящая трагедия была бы, если бы Джексон не защитил жителей городка Карнэл, штат Колорадо, и будущих жертв от ужасного маньяка-убийцы май-декабрь. Снимаем шляпу перед тобой, Джексон. Ты истинный герой.

— Черт возьми, — пробормотал Тейт, и я захихикала, отчего тут же почувствовала, как стрельнула боль по телу.

— Мне понравилось, — заявил Мак, лежа на полу с Джонасом и Кэрри, он перекатился и посмотрел на Тейта и меня, — очень драматично, высший класс.

Тейт хмурясь смотрел на экран, игнорируя Мака.

— Они ничего не сказали про Джим-Билли.

— Мы все любим Джим-Билли, но, надо сказать, Джим-Билли не такой горячий, как ты, Тейт, — заметила Кэрри, также поворачиваясь и убирая руку с груди Мака. — И, насколько я знаю, он не входил в Высшую Лигу и лучшую команду Штатов, — она задумалась, прежде, чем закончить, — дважды.

— Я думаю, что нам стоит согласиться на реалити-шоу, — подал голос Джонас. — Это было бы так круто!

— Нам? — Спросила я Джонаса.

— Парень, выкинь это из головы. Этого не будет, — произнес Тейт у меня за спиной.

— Нам! — Джонас проигнорировал Тейта. — Ты, я и папа. Мы с тобой будем мозгами всего этого проекта, будем выискивать в папином компьютере, ну, не знаю, и еще что-нибудь.

— Мозговой центр, планирующий действия, — папа пробормотал сквозь смех.

— Лори будет такой сексуальной по телевизору. — Джонас считал это главным соблазнительным фактом, но это было не так.

— И именно по этой причине, не следует этого делать, — ответил Тейт Джонасу.

— Почему именно по этой причине? — спросил Джонас.

— Боб, этого не будет, — опять повторил Тейт.

— Она бы очень горячо смотрелась на экране, ты бы выглядел таким крутым, а я бы стал знаменитым! — выкрикнул Джонас.

И Тейт разозлился, так разозлился, что даже не задумался о том, что сказал:

— Думаешь, Далтон МакИнтайр единственный ненормальный мудак? Ты хочешь, чтобы Лори показывали по телевизору, чтобы какой-нибудь больной ублюдок зациклился на ней? Боб. Этого. Никогда. Не. Случится.

Джонас побледнел, он замер на месте. Затем подскочил с пола и выбежал из комнаты.

Я начала слезать с дивана, бормоча:

— Я пойду…

— Я пойду, — сказала мама, ни на кого не глядя, тоже вскочила из комнаты.

Папа поднялся с кресла и произнес:

— У нас кончилось пиво.

— Нет, папа, у нас…, — начала Кэрри, но папа прервал ее:

— У нас закончилось пиво, — твердо заявил он. — Мак, Кэрри, вы едете со мной в город.

Кэрри посмотрела на Мака, Мак на Кэрри. Затем, они молча направились к двери, папа, Мак и Кэрри.

Осторожно я повернулась к Тейту, ножевое ранение не задело жизненно важных органов, Слава Богу, но рана все еще побаливала.

— Детка, тебе нужно поговорить с Джонасом.

Тейт уставился в экран телевизора, по которому шла реклама, он поднял пульт и выключил его. Затем он посмотрел на меня сверху вниз, и я затаила дыхание, он все еще злился, я видела по выражению его лица.

— То, что случилось с тобой — это не захватывающее шоу. И это совсем не круто, что вокруг этого дела кружат эти невежды. Это п*здец. Он должен это понимать.

— Он пытается, — мягко ответила я, — но только таким путем, какой знает.

— А ты? — спросил Тейт, и его вопрос меня смутил.

— Что я? — Спросила я.

— Я был в том доме, Лорен. Когда вытаскивали Джим-Билли, я видел то место, где он тебя держал, я видел то, что видела ты. Я видел твою кровь на матрасе. Ты справляешься?

— Ну... — ответила я. — Да.

Он уставился на меня, подбородок напрягся, и я заметила, как дергается жилка у него на щеке.

Затем он ответил:

— Фигня.

Тогда я полностью развернулась к нему. Я полулежала частично на нем, частично на диване, но сейчас полностью лежала на нем. Я почувствовала боль, но старалась ее не замечать, опустив руку на его напряженный колючий подбородок (он не брился, с той ночи, когда решил отрастить бороду для меня).

— Дорогой, — прошептала я, — все хорошо.

— Я видел то, что видела ты, и я не был привязан к матрасу, — повторил Тейт.

— Со мной все в порядке, — опять повторила я.

Тейт посмотрел на меня, напрягшись всем телом, а потом взревел:

— Он отрезал тебе чертовы волосы!

Я выдохнула, во все глаза смотря на него, Тейт отодвинулся из-под меня и вышел из комнаты. Я лежала на диване и смотрела на то место, где он только что лежал. Я знала, что произойдет что-то нечто подобное в конце концов. Тейт нянчился с медленно поднимающимся гневом в течение нескольких дней, а Тейт не относился к тем людям, которые могли как-то задушить свой гнев или позволить ему медленно тлеть. Он относился именно к тем людям, которые выплескивали все пламя.

Я осторожно встала на ноги и последовала за ним.

Я непроизвольно потянулась к своим волосам, как и тогда, когда Доминик пришел в больницу, чтобы экстренно меня подстричь и сделать стильную прическу в тот день, когда меня готовы были выписать из больницы в канун Рождества, отчего мое Рождество оказалось вдвойне приятным, что я могла справить его дома. Но Доминик сказал, что нас поджидали снаружи репортеры, поэтому «ни одна моя девочка не выйдет к СМИ с неухоженной головой».

У Далтона не было возможности полностью состричь мне волосы, он успел обрезать только до плеч, и поскольку Доминик был мастером своего дела, мне нравилась прическа. Тем не менее, мне больше нравилась моя первоначальная длина, и, по-видимому, Тейту тоже.

Я вошла в нашу спальню, Тейт стоял у бокового окна, подняв жалюзи.

— Тейт, — начала я с порога, он резко обернулся ко мне, и я перестала говорить и двигаться, как только увидела его взгляд.

— Волосы Ниты висели там, и Тони, и Солнышка, и твои были в пакете, готовые, чтобы их повесили на трофейную стену. Если бы Джим-Билли не появился, ты была бы на той стене, Лорен.

— Но я же не там, — прошептала я.

— Было бы слишком поздно, — сказал Тейт.

— Ты не знаешь… наверняка.

— Он не задел ничего важного своим первым ударом ножа. Но у него было бы достаточно времени, чтобы нанести второй, третий, он мог бы даже вырезать на тебе те места, детка, до которых только я…

— Хватит, Тейт. — Прошептала я, продолжая еще что-то шептать.

— Я должен был убить его.

— Остановись.

— Он отрезал тебе волосы. Он порезал тебя. Пока ты не знала Джонаса, детка, ты жила в своем кошмаре, а я и мой парень жили совсем в другом, но поверь мне, Крутышка, это был настоящий гребаный кошмар.

— Я знаю, — прошептала я.

— Мне не нужно, чтобы это дерьмо с экрана, напоминало мне об этом. Мне не нужно слышать о нем по телефону. Мне не нужно, чтобы в городе об этом говорили. Мне не нужно, чтобы вбивали его мне в голову, куда бы я не повернулся, а это значит, что мне не нужно этого дерма от своего сына.

Я так быстро вошла в комнату, как только могла, и опустила руки ему на пресс.

— Говори по тише, Капитан, — прошипела я.

— Он забрал тебя у меня, — рявкнул Тейт.

— Он этого не делал, Тейт, я же здесь, — напомнила я ему.

— Он забрал тебя у меня, прямо из моего проклятого дома.

— Он не делал этого. Я здесь.

— Я просил его отвезти тебя на работу, привезти домой. Я доверял этому больному выродку, думая, что ты с ним в безопасности, а он забрал тебя от меня.

Вот в чем дело, вот почему он так злился. Тейт винил себя во всем, что случилось.

Я прижалась к нему, взяла его голову в руки, попыталась легко качнуть его голову в стороны, повторяя:

— Детка, я прямо здесь с тобой.

Тейт закрыл глаза.

— Ты не сделал ничего плохого, — прошептал я, и Тейт открыл глаза.

— Я доверял этому больному выродку, думая, что с ним ты в безопасности, — повторил он.

— Я тоже ему доверяла, — ответила я. — Я открыла ему дверь. Как Тоня и Нита. — Я прислонилась к Тейту вплотную, запустив пальцы ему в волосы и чуть-чуть наклонив к себе его лицо. — И я тоже не сделала ничего плохого. Он сумасшедший и сейчас в тюрьме.

— Эти кошмары будут преследовать тебя, — сказал он.

— Теперь не я не сплю, — напомнила я ему, и он дернулся всем телом.

Это было правдой. Я находилась дома всего три дня, но каждую ночь Тейт просыпался, и я знала об этом, потому что как только он просыпался, я просыпалась тоже. Когда я была в больнице, он сидел со мной весь день, всю ночь, последнюю ночь лег ко мне на больничную койку и прижал меня к себе. Я просыпалась дважды за ночь, потому что в больничных коридорах всегда шум, и оба раза видела, как Тейт лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок.

Я встала на цыпочки, чтобы мое лицо оказалось в дюйме от его, и прошептала:

— Ты рядом со мной, детка, я сплю просто отлично.

Он обхватил обеими руками меня за затылок и пробормотал:

— Лори.

— Даже лежа на том матрасе, я знала, что ты найдешь меня. Я бежала через лес, Тейт, и знала, что ты будешь меня искать. Я кричала, потому что знала, что ты меня услышишь. И я наткнулась на тебя, потому что ты пришел за мной.

Его губы опустились на мои.

— Детка.

— Мак был прав, по телевизору была показана настоящая драма, но все, что они сказали правда. Возможно, ты зарабатывал бы много денег, играя в футбол, но ты делаешь этот мир более безопасным, занимаясь своей теперешней работой, даже не зная этих людей, чье будущее ты меняешь, сажая плохих парней за решетку. Но сейчас ты спас никакую-то незнакомую женщину, Капитан. Она стоит прямо здесь перед тобой.

— Джим-Билли…

— Успел туда, — прервала я его, — но вопрос касался не десяти минут. Далтон не торопился, у него была вся ночь впереди. Даже если бы Джим-Билли не успел, то успел бы ты.

— Лорен…

— И ты думаешь, зная про четыре года, пока его искали, за четыре года он убил десять женщин до меня, ты думаешь, что на меня бы он потратил только час, прежде чем ты успел бы меня найти, ты думаешь, что после того, что я пережила, я кладу голову на подушку и прокручиваю все это в своей голове? Ты думаешь, я не справлюсь? Ты думаешь, я не знаю, что в полной безопасности, прямо здесь, рядом с тобой?

Он обхватил меня за голову и приподнял на дюйм, наклонившись ко мне, его рот опустился на мой в мокром, аккуратном поцелуе, таком фантастическом, и он был бы еще более фантастическим, если бы я не затаила дыхание, отчего у меня заболела рана на боку.

Как только его губы отпустили мои, я прошептала:

— Мне нравится, когда ты целуешь меня, дорогой, но…

— Точно, — пробормотал он, прерывая меня, потом отпустил назад, наклонился и поднял меня на руки. Он отнес меня в гостиную, мягко усадил на диван, накинул одеяло на ноги, а затем уперся руками по обе стороны от моих бедер в диван, согнувшись передо мной, чтобы его лицо было на одном уровне с моим.

— Я пойду поговорю с Джонасом, — тихо произнес он.

— Хорошая идея, — ответила я улыбаясь, но он не сдвинулся с места, а буквально внимательно прощупывал своим взглядом выражение на моем лице.

Затем он оторвал руку от дивана и сжал мой подбородок.

И тихо сказал:

— Ты меня сражаешь наповал.

Я сначала моргнула, а затем на выдохе спросила:

— Что?

— Своей силой, Крутышка, которая не имеет ничего общего с тренировочным лагерем.

Мне как-то удалось сглатывать слезы, подступившие к глазам, и улыбаться одновременно.

— Тейт…

— Ты поможешь мне снова увидеть сладкие сны, детка? — спросил он тихо.

— Я постараюсь, — ответила я также тихо.

— Это не впервой, но от этого это не становится легче, — поделился он.

— Договорились, — пообещала я ему.

Он выглядел так, будто до конца мне не поверил, и я поняла почему, когда он снова сказал:

— Тот гребанный час, Лорен, тот час, когда ты была у него, этот час я никогда не забуду за всю свою гребаную жизнь.

Я опять взяла его лицо в свои руки.

— Я помогу тебе.

— Знаю, что ты попытаешься, но я говорю тебе еще раз, я никогда этого не забуду в жизни.

— Детка, не позволяй ему такое совершать с тобой.

— Он отстриг тебе волосы, у тебя шла кровь, и это все, он забрал у меня.

— Мои волосы отрастут, а рана заживет, — ответила я ему. — И мы вернем то, что он забрал у тебя, Капитан. Клянусь, мы вернем все обратно.

— Крутышка…

— Ты подарил мне сладкие сны, Тейт, теперь моя очередь отплатить тебе тем же.

Тейт смотрел на меня, я удерживала его красивое лицо в своих руках, глядя ему в глаза.

Затем он прошептал:

— Люблю тебя, Крутышка.

— Я тоже тебя люблю, Капитан.

Он прикоснулся губами к моим, потом провел своим носом по моему и направился к сыну.

Я смотрела телевизор, а затем схватила пульт, чтобы переключать каналы. На третьей попытке на каком-то канале увидела фотографию Тейта уже на другом шоу в перерыве между матчами, нажала кнопку, чтобы включить звук.

Затем я уменьшила громкость, чтобы Тейт не слышал, и слушала, как комментаторы хвалили моего мужчину.

Эпилог

Особенный

Я вышла из нашей спальни в халате, зачесав длинные, мокрые волосы назад, сдерживая широкой повязкой, с мобильником в руке.

Джонас и Тейт разбили лагерь на новой мебели в гостиной, наблюдая, субботний утренний футбольный матч, между университетскими командами, с предварительным шоу перед игрой.

Я была очень довольна результатами, семимесячного поиска, идеальной мебели для гостиной. Диван и кресла были широкими, удобными, в них хотелось опуститься, от совершенно нового бренда, но не такие, на которые нельзя было бы съесть спагетти или выпить Кул-Айд. Новые столы были простоватыми, крепкими, поэтому не колеблясь можно было поставить свою кружку или стакан (хотя я купила подставки и каждый раз ворчала на своих мальчиков, чтобы они пользовались ими, и мне приходилось напоминать им об этом довольно часто, учитывая, что они были явно глуховаты к моим просьбам). Новый ковер был с толстым ворсом, шерстяной и стоил кучу денег, выглядел потрясающе. Недавно покрашенные стены были завешаны фотографиями семьи и друзей, а не картинами или гравюрами. Какие-то были маленькими, некоторые большими, некоторые были в смешных рамках. Здесь были фотографии нас на пляже в Сент-Томасе в прошлые весенние каникулы. Фотографии нашей поездки в Индиану прошлым летом. Были фотографии с новогодней вечеринки, которую устроили Крис и Бабба, потому что Джим-Билли вышел из больницы; фотографии барбекю у нас, в доме у Па, у Вуда; фотографии нас, резвящихся возле бассейна Неда и Бетти; фотографии в баре Бабба среди персонала и постоянных клиентов, некоторые из них были нашими друзьями, на некоторых была я или Тейт или мы оба с нашими друзьями.

Самой большой была фотография Тейта, Джонаса и меня, и она висела на стене над телевизором. Тейт был одет в свой темный костюм, Джонас также в темном костюме, я была в облегающем, кремовом шелковом платье с вырезом лодочкой, доходящем до колен, в сексуальных, розовых босоножках и большим букетом нежных, бледно-розовых пионов и роз в руке. Тейт обнимал меня за плечи, я прижалась к нему боком, обхватила его свободной рукой за талию, другой рукой, в которой был букет, прижимала Джонаса, отчего мой букет был на груди у Джонаса. Из-за цветов было не видно, но Тейт держал Джонаса за плечо. Джонас стоял перед нами, прижавшись спиной к нам. Джонас и я улыбались прямо в камеру, а Тейт, слегка запрокинув голову назад, смеялся.

День нашей свадьбы.

Я налила себе чашку кофе, и глаза Тейта тут же нашли меня, когда я вытащила стул из кухонного островка и уселась на него. Я улыбнулась ему нежной улыбкой, едва заметной. Я почувствовала, как стал более мягким мой взгляд, как только я увидела своего мужчину, лежащего на нашем новом диване.

Затем я посмотрела на свой телефон и погрузилась в свои контакты, нашла, кого искала, нажала кнопку вызова и приложила телефон к уху.

— Привет, дорогая, — услышала я.

— Привет, Мэтт, — ответила я.

Сегодня был мой день рождения.

— Как поживаешь? — спросил Мэтт.

— Замечательно. А ты? – Поинтересовалась я.

— Хорошо. Ты рано, что-то случилось?

— У меня большие планы на день, — ответила я ему.

— Да? Что ты собираешься делать?

Я ему рассказала, мы говорили и смеялись около пятнадцати минут, я заметила, как Тейт зашевелился на диване. Он встал с дивана, и я услышала, как он сказал:

— Боб, в душ, в ближайшее время мы выдвигаемся.

Потом он подошел ко мне, отодвинул мои мокрые волосы с плеча, наклонился и поцеловал в шею, потом протянул руку к моей, лежащей на островке руке. Большим пальцем он покрутил два кольца, бриллиант для помолвки и очень широкое золотое обручальное кольцо.

Затем отстранился, повернулся к гостиной, Джонас не двигался.

— Боб, я сказал в душ, — повторил он, Джонас вздохнув, встал и направился из гостиной.

— Это твой мужчина? — спросил меня Мэтт.

Я повернула голову и смотрела на удаляющегося Тейта по коридору в нашу спальню.

— Да, — ответила я, понимая, что это звучит с придыханием, что было совсем не круто, учитывая, что Мэтт все еще не ушел от Эллен.

Но я ничего не могла с собой поделать.

* * *

Я стояла в нижнем белье в ванной, делая последние штрихи на волосах.

Задира сидела на столешнице ванной, ее рыжие глаза следили за моими руками в волосах.

Тейт стоял в дверном проеме, одетый в штаны с рубашкой, не застегнутой до конца, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки на груди, и тоже наблюдал за моими руками в волосах.

— Ты должна оставить их распущенными, детка, — отметил он в пятый раз.

— Крис хочет, чтоб я их подняла, — ответила я.

— Так выглядит лучше, — сказал он.

— Хорошо, но Крис хочет, чтобы я их подняла, — повторила я.

Он ничего не ответил. Я закончила с волосами, а затем потянулась к полкам, где держала лак для волос. Это означало, что Задира сбежала. Я не часто пользовалась лаком для волос, но Задира имела привычку зависать со мной в ванной, пока я делала что-то с волосами, но она была умной кошкой. Она быстро выучила, что ей не стоит торчать в ванной комнате, как только я беру баллончик с лаком для волос.

И только я собиралась обильно полить волосы лаком, как Тейт прижался к моей спине, скользнув руками по коже моего живота.

Его губы оказались на моем голом плече, и он пробормотал:

— Мне нравится это нижнее белье, Крутышка.

Белье было бледно-желтым и все кружевное, бюстгальтер без бретелек и едва заметные трусики.

— Капитан…

Его большая рука переместилась от моего живота к моей груди.

— Мне очень нравится, — пробормотал он, отрывая губы от моей шеи.

— Тейт, мы уже опаздываем.

Я смотрела в зеркало перед собой, он поднял голову и встретился со мной глазами.

— Точно, — пробормотал он, но подушечки его пальцев танцевали по краю чашечек лифчика, и я задрожала.

Тейт почувствовал мою дрожь. Я поняла, что он почувствовал, потому что улыбнулся, отпустил меня и вышел из ванной комнаты.

Я облила волосы лаком. Потом вошла в спальню и побрызгала на себя духами.

Подошла к шкафу, чтобы надеть платье подружки невесты.

* * *

— Откуда во мне столько глупости? — спросила Кристал, стоя в задней части церкви. — Я женюсь на Бабба в церкви.

Я в шоке уставилась на нее.

И это было не потому что, когда я видела ее вчера в баре и сегодня, она успела покрасить волосы в глубокий, каштаново-красный цвет (выглядело фантастически, кстати).

И не потому, что Кристал нервничала.

Я оглянулась через плечо на Джим-Билли, который выглядел уморительно в своем костюме с розой в петлице. Я никогда не видела его ни в чем другом, кроме джинсов, футболок, кепок и больничного халата.

Он должен был вести Кристал к алтарю. Хорошие отношения с родителями у Крис так и не сложились, их даже не пригласили. Несколько месяцев назад, прямо в баре, Крис попросила в своей обычной прямой манере проводить Джим-Билли ее к алтарю. И когда она его попросила открыто, без намеков, Джим-Билли уставился на нее на долю секунды, а затем разрыдался, и он этот огромный мужчина по-настоящему рыдал с соплями и всхлипываниями в свое пиво, по крайней мере, пять минут.

Затем согласился.

Я поближе подошла к Крис.

— Ты не дурочка, и это хорошая новость, — заверила я ее.

Так и было.

Бабба все еще работал на стройке. Бабба также очень серьезно относился к тому, чтобы Кристал всегда чувствовала себя в безопасности и любимой. Бабба больше не пил, даже когда иногда с кем-то менялся сменами в баре, или когда изредка там зависал. Он больше не ходил на рыбалку. Никогда. Крис была его миром, и он больше года доказывал ей это.

Потребовалось время, чтобы она сломалась. И пустила его обратно, через неделю он, не теряя времени, сделал ей предложение.

Она не надевала кольцо три недели, но, в конце концов, сдалась.

Поэтому, сегодня был великий день.

— Это хорошо, дорогая, но я не доверяю ему, — сказала она.

— Крис…

— Он — Бабба, я знаю…

Я прервала ее:

— Он — Бабба, я знаю, что он хотел вольной жизни без тебя, но потом все изменилось.

— Да, — прошептала она, все равно не веря моим словам.

— Я знаю кое-что еще, — продолжила я. — Я знаю, каково это не мечтать встретить своего особенного, и я знаю, каково так жить, и я также знаю, каково лишиться веры. Но, дорогая, я также знаю, каково жить с кем-то особенным каждый чертовый день.

— Тейт…

— Счастливчик, — снова перебила ее я, — потому что во мне есть что-то особенное, и я делюсь этим с ним, а он делится со мной. И такое же есть и у тебя. Ты особенная, Кристал, и ты заслуживаешь того, что Бабба наконец-то получит тебя, и он сделает все возможное, чтобы делиться с тобой этим.

Она отрицательно покачала головой.

— Дорогая, я не особенная, я…

Я придвинулась еще ближе и попробовала еще раз:

— Ты рискнула и дала мне шанс на прекрасную жизнь. Ты рискнула с Твайлой, когда никто не брал ее на работу, потому что она сумасшедшая. Ты рискнула вернуть Бабба, хотя тебе было страшно. Ты заботишься обо всех вокруг, тебе это не нравится, но, милая, это не значит, что ты все еще этого не делаешь. — Кристал уставилась на меня, и я закончила: — Сейчас иди к алтарю с Джим-Билли и возьми то особенное, что предназначено тебе.

— Хорошо, — прошептала она.

Я посмотрела ей в глаза, она успокоилась и не собирается сбежать. Потом я перевела взгляд на Джим-Билли, он улыбнулся мне, а я улыбнулась ему в ответ. Затем я подошла к дверям церкви и увидела Бабба, который выглядел гораздо более нервным, чем Кристал, Тейт стоял рядом с ним в церкви. Я улыбнулась Тейту и кивнула органисту. Она начала играть «Канон» Пахельбеля.

Я бросилась к Холли и выхватила у нее букет Кристал, вручила его ей, Холли отдала мне мой, а потом помчалась по коридору, чтобы пройти к собравшимся в церкви через боковую дверь.

Я встала в дверях, держа перед собой букет. В бледно-зеленом, без бретелек, до колена, обтягивающем, слишком сексуальном для церкви свадебном платье (но Кристал настояла на нем), я шла по проходу, улыбаясь Баббе, а затем Тейту.

После того, как я встала с другой стороны от жениха и шафера, органистка сменила «Канон» на свадебный марш.

Все встали со своих мест. Кристал и Джим-Билли шли к алтарю. Я чувствовала, как глаза пощипывает от слез.

После того, как пастор объявил их мужем и женой, сказав Баббе, что он может поцеловать свою невесту, Твайла вскочила со скамьи и заорала на всю церковь:

— Йо-хо-хо!

Я прыснула со смеха, Бабба и Крис целовались, потянувшись к Джим-Билли, стоявшем между ними, который отскочил в самую последнюю минуту, добавив:

— Самое время! — И Надин вскочила и закричала:

— Ю-ху! — Другие тоже повскакали со своих мест, начиная кричать поздравления, возгласы одобрения и ура.

Бабба перестал целовать Крис, они повернулись лицом к прихожанам, и пастор старался перекричать крики и хлопанье в ладоши, объявляя их новым мужем и женой.

Крис и Бабба шли по проходу, останавливаясь, пожимая руки друзьям, получая крепкие объятия и сердечные поздравления.

Тейт подошел ко мне и схватил меня за руку, я наклонилась к нему, улыбнулась, и мы последовали за молодоженами.

Нам тоже пришлось останавливаться, так как Кристал и Бабба принимали множество поздравлений от байкеров, и я почувствовала губы Тейта рядом со своим ухом.

— Крутышка, я тебе говорил, как сильно я тебя люблю в этом платье?

Я, не отрывая глаз от Кристал и спины Баббы, почувствовала, как моя грудь набухает, пробормотав:

— Эм... нет.

— Как только мы вернемся домой, эта юбка будет вокруг твоей талии, детка, — прошептал Тейт все еще мне на ухо.

У меня тут же стали твердыми соски, я повернула к нему голову.

— Тейт, мы в церкви, — прошипела я, и он нахмурился.

— Ты подписывала свидетельство о браке? — спросил он.

— Да, — ответила я.

— Как и я, поэтому считаю, что Бог не возражает. Черт, детка, он создал тебя такой сексуальной.

Я впилась пристальным взглядом в своего мужчину.

Потом разразилась хохотом.

* * *

Я голая восседала с широко разведенными ногами на Тейте, его член все еще твердый находился внутри меня, хотя он кончил (я кончила раньше, дважды).

Я наклонилась, прижавшись всем телом к нему, немного задрав голову, чтобы поцеловать снизу его бороду.

— Господи, Крутышка, — пробормотал он, сжимая руки вокруг меня.

— Что? — Спросила я.

— Танцевала всю ночь, напилась и все равно объездила меня.

Я приподняла голову, чтобы взглянуть ему в глаза.

— Я не напилась, — возразила я.

— Детка, — прошептал он, в глазах искрились смешинки. — Ты в стельку пьяная. Ты позволяешь мне делать с тобой такие вещи, которые…

Я улыбнулась, потому что вещи, которые он вытворял со мной, были просто сказочными.

— Сегодня мой день рождения и весь день я провела на чужой вечеринке. Что? У меня не будет своей вечеринки? — Спросила я.

— Да, детка, ты можешь иметь свою собственную вечеринку, какую хочешь, каждую гребаную ночь.

— Отлично, — выдохнула я и услышала его хихиканье.

Затем он перекатился, я оказалась на спине, он на мне и потянулся к тумбочке. Открыл ящик и протянул мне квадратную коробку, завернутую в бледно-голубую бумагу и перевязанную широкой прозрачной темно-синей лентой.

— С Днем рождения, Крутышка, — прошептал Тейт, и я подняла на него глаза поверх коробки, затем я забрала ее, приподнявшись верхом, чтобы прислониться плечами к изголовью кровати, Тейт тоже приподнялся, положив голову на согнутую в локте руку, поставив на подушку, я сорвала ленту и бумагу.

В коробке должно были находились браслеты, и мне не терпелось их увидеть. Тейт частенько приносил мне сделанные на заказ серебряные украшения, которые заказывал у талантливого ювелирного дизайнера в «Но бон» по имени Дженна. С Рождества он добавил так много предметов в мою сокровищницу, что я сбилась со счета. Все они были единственными в своем роде, все были сказочными.

Бумага упала, и я открыла крышку глянцевой картонной шкатулки с драгоценностями, и обнаружила большой черный брелок, а на брелоке была знакомая эмблема.

Я моргнула, затем подцепила кольцо брелока указательным пальцем, вытащила его из коробки и бросила коробку на пол рядом с кроватью с бумагой и лентой.

— Что это такое? — Спросила я.

— «Эскалейд Гибрид». Он стоит в гараже Вуда. Мы завтра съездим за ним.

Я снова моргнула и уставилась на Тейта.

— Ты купил мне внедорожник на день рождения? — Спросила я.

— Да, — ответил он.

— Ты потратил десятки тысяч долларов на внедорожник кадиллак мне на день рождения?

— Э-э... — пробормотал он. — Да.

— Тейт! — Завизжала я.

— Детка, — прошептал он, его глаза метнулись к двери, потом вернулись ко мне, — по тише.

— Ты совсем спятил? — Прошипела я, его лицо напряглось.

— Нет, — ответил он.

— Так и есть. Это... «Кадиллак»... это... безумие!

— Твой гребаный бывший купил тебе «Лексус»? — спросил он, и я пристально посмотрела на него.

Затем ответила:

— Да.

— Теперь все, он исчез. Я посажу тебя в «Кадиллак», который намного безопаснее на горных дорогах, чем этот долбаный «Лексус», который тебе купил тот мудак. Мы избавимся от него, и ничего не останется от твоего мудака и твоей прежней жизни. Здесь будем только мы. Ты, я, Джонас…

Я вставила:

— И «Кадиллак».

Выражение его смягчилось, и он улыбнулся.

— И «Кадиллак».

— Тейт, ты даже не знаешь, как ездить на такой прекрасной машине.

— Да, детка, но я перенес все барахло в свой внедорожник, — сказал он, а затем твердо продолжил: — Ты засунешь себя и моего ребенка в тебе, и будешь возить Джонаса по Карнэлю в гребаном кади.

Господи, я любила этого мужчину.

— Хорошо, — сдалась я, и теперь настала его очередь моргнуть.

— Хорошо? — переспросил он.

Я взяла в пальцы брелок и сказала:

— Да, хорошо, круто. Когда мы сможем его забрать? Первым же делом?

Он посмотрел на меня, потом ухмыльнулся, потом большим пальцем разжал мои пальцы, взял брелок и бросил его на тумбочку.

Затем обвился рукой вокруг меня, уложил меня на кровать, его губы были совсем близко от моих, и сказал:

— Да, первым же делом после того, как ты сядешь на меня.

— Дай подумать, — я слегка качнула головой, мои губы прошлись по его, — тогда я хочу получить твои пальцы в душе.

— Крутышка, ты скакала на моих пальцах тридцать минут назад.

Я отклонила голову в сторону и снова прислонилась губами к его губам.

— И что?

— Тогда завтра я получу твой рот, — ответил он.

Я скользнула рукой по его спине, по ребрам, передвинувшись к его торсу, обхватив его член.

— Как насчет, чтобы мой рот оказался на нем сейчас? — Прошептала я, почувствовав улыбку на его губах.

— Господи, детка, я знал, что пьяный секс с тобой меня убьет.

Я согнула колено, упираясь ногой в матрас, и перекатила его на спину, заскользив губами по его бороде, шеи, пробормотав:

— Мне кажется, ты не будешь против, умереть таким образом.

Мои губы передвигались по его груди, а его пальцы скользнули по моим волосам.

— Давай поглядим, — прорычал он, потому что моя рука все еще была обернута вокруг его члена, поглаживая его.

— Как скажешь, — прошептала я, скользнув дальше вниз.

* * *

Тейт

Тейт выскользнул из Лори, нежно поцеловав ее, как всегда делал. Затем он перекатился в сторону, потянулся, чтобы выключить лампу на тумбочке.

Лорен придвинулась к нему, прижавшись к его спине всем телом, обняв его сзади по середине груди. Он улегся на кровать, почувствовав ее губы, целующие его тату орла у лопатки, а потом она стала укладываться, все глубже вдавливаясь своим телом в его. Его рука нашла ее, пальцы соединились, потянув ее еще поближе к себе, он поднял их соединенные руки и прижал к своей груди.

— Ты в порядке? — пробормотал он в темноту комнаты.

— О да, — пробормотала она в ответ, и он почувствовал, как ее губы расплылись в улыбке.

— Сладких снов, детка.

— И тебе тоже, господин Капитан.

Он выждал, как всегда, она не погрузится в глубокий сон. Это занимало около тридцати секунд.

Затем Тейт последовал за ней в сладкие сны.

Заметки

[

←1

]

От английского Gnaw Bone – обглоданная кость (прим. пер.)

[